Осторожно, чтобы не потревожить ее сон, я опустил в ее карман несколько двадцаток. Эшли что-то пробормотала, пару раз чмокнула губами и уткнулась носом мне в шею. (Что ей снилось? Сливочное мороженое, большие слюнявые собаки, вампиры?)
Иногда, когда мне хреново, я напоминаю себе, что дважды спас мир и я герой, как пожарный, который бросился в горящий дом, чтобы спасти угодившего в ловушку ребенка. Но я не был пожарным. И героем не был. Даже когда я сражался с Могаром и королем демонов Пеймоном, дело было во мне, а не в спасении мира. И если в меня когда-то вонзили меч, то лишь потому, что я собственноручно отдал его Могару. И с Пеймоном я сразился только потому, что он убивал меня изнутри – набил мое тело личинками и постепенно сводил с ума.
Я никогда и ничего не делал ради спасения мира. Я все делал ради спасения Кроппа, а что до мира, то это было чем-то вроде благоприятного побочного эффекта.
Я опустил голову на макушку Эшли и через минуту заснул. Во сне я снова летал. Приземлился на скале, на берегу моря. На ней возвышался замок из ослепительно-белого камня с развевающимися на башнях флагами. Перед воротами – всадник в сверкающих доспехах. Он вынул из ножен меч и в знак приветствия поднял его над головой.
И тут началось мое падение. Я камнем полетел вниз, в море. Над грохочущими волнами прибоя возникла голова чудовища. Оно разинуло пасть. Его блестящие клыки были размером с замковые башни.
Я успел проснуться до того, как оказался в пасти дракона, и услышал голос Эшли:
– Альфред! Альфред, объявили посадку.
В самолете Эшли заняла место у окна, а я сел рядом. Коленки у меня подпрыгивали в такт секундомеру, который тикал в голове. Это был момент расставания, но без прощальных слов.
Я слегка сжал руку Эшли и соврал в третий раз:
– Кажется, салат был не очень свежим, схожу-ка я в туалет.
Пассажиры укладывали свои вещи в верхние отделения. Извиняясь на каждом шагу, я прошел в переднюю часть салона и уже там рискнул оглянуться. Я увидел только ее белокурую макушку, но почему-то именно от этого у меня чуть не разорвалось сердце. Последнее, что отпечатается в моей памяти, – ее макушка!
Я сказал стюардессе, что забыл в терминале ручную кладь. Стюардесса была слишком занята поиском подходящего отделения для пальто пассажира первого класса и только махнула, чтобы я проходил, хотя велела поторопиться.
И я еще как поторопился. Даже на людей налетал по пути в терминал, мысленно продолжая отсчет. Если дверь задраят, то до посадки уже не откроют. Оставалось надеяться, что к моменту, когда Эшли встревожит мое отсутствие, будет уже слишком поздно.
Я устроился в кресле напротив выхода на посадку и принялся ждать, думая, что Эшли вот-вот примчится. Она так и не появилась. Тогда я встал и подошел к окну с видом на летное поле. Самолет уже отъехал от терминала. Я представил, как Эшли требует, чтобы ей разрешили выйти. Она вполне могла добиться своего, если бы включила истерику на полную. Самолет укатил к взлетно-посадочной полосе и скрылся из виду. Я постоял у окна еще несколько минут до взлета и проследил за тем, как его силуэт растаял в синем небе.
До свидания, Эшли.
01:07:54:12
По пути в туалет я молил Бога, чтобы, пока мы с Эшли сидели у терминала, никто не озаботился выносом мусора. Пистолеты оказались там, где я их оставил, – в ведре, под использованными бумажными полотенцами. Один я заткнул за ремень спереди, второй – за спину, потом одернул свитер и посмотрелся в зеркало, чтобы убедиться, что ничего не заметно.
Следующие три часа я просто болтался по аэропорту Хелена. Если не считать уроки алгебры и очереди, то аэропорт – самое скучное место на свете. Но три часа свободного времени – это реальная возможность разработать по-настоящему действенный план. Изобрел же я парализующее устройство из бутылки из-под шампуня и собственной мочи. Правда, я подустал, немного паниковал и уже начал жалеть, что рядом нет Эшли. Было бы здорово иметь под рукой опытного оперативника, когда появятся Вош с компанией.
Когда твоей жизни грозит опасность, а время еще есть, возникает желание разрядиться и уладить дела. Я решил позвонить Альфонсо Нидлмайеру и, образно говоря, вытащить занозу из задницы.
Я сразу перешел к делу:
– Вы меня обманули.
– Альфред, я бы никогда…
– Вы все это время знали, где Сэмюэл. Черт, да я поклясться готов, что вы лично сдали его Вошу!
– Альфред… Альфред… – залепетал Нидлмайер. – Я не знаю, что сказать…
– Вош и Журден наверняка вышли на вас сразу после того, как Нуэве вытащил меня с их склада.
Поняв, что я загнал его в угол, Нидлмайер мигом перешел на официальный тон:
– С твоей стороны это возмутительное предположение.
– И вы до смерти перепугались. Это я понимаю. Но я знаю эту кухню. Они запугивают всех, кто меня знает… угрожают всем моим близким, кому я могу довериться. И вот они запугали вас… иначе и быть не могло. И вы предложили сдать им Сэмюэла при условии, что от вас отстанут. Я прав?
В ответ я услышал только тихое шипение, характерное для междугородных линий.
– Когда вы сказали им, что я жив? На моих похоронах? Или Вош пошел с вами, чтобы вы не слиняли в Огайо?
– Альфред, позволь мне сказать, это совершенно… Альфред, я с самого начала делал все, что мог…
– Хватит врать! – заорал я.
– У меня жена! – заорал он в ответ. – Семья! Я никогда не вел таких дел! Ты не представляешь, каково это, когда рискуешь лишиться всего!
«Ох, деточка, – подумал я. – Ох, деточка».
– Они сказали, что убьют их, если я не соглашусь на сотрудничество! – продолжал вопить Нидлмайер.
– И вы заманили его в ловушку? Вы отдали им Сэмюэла?
– Я готов заплатить любую цену ради семьи и не стыжусь этого. Я не буду извиняться.
– Понятно. Я так и думал. Иначе у них бы ничего не вышло. Сэмюэл даже с бодуна легко уделает Воша. Вы заманили его в указанное место, и там его взяли.
– Я спас ему жизнь, – сказал Нидлмайер. – Говори что хочешь, можешь меня осуждать, но я спас ему жизнь.
– Они все равно его убьют.
– Альфред, поверь, я не хотел, чтобы кто-то пострадал. Меня поставили в безвыходное положение. Я не могу… должно же быть… Пожалуйста, Альфред, скажи мне, что делать. Я могу тебе помочь?
Я вспомнил перепуганного насмерть пятнадцатилетнего пацана. Как он бежал по коридору за высоким мужчиной с львиной шевелюрой, который шел навстречу своей смерти.
«Я же могу что-то сделать! Возьмите меня с собой! Я могу помочь!» – кричал пацан.
И еще я вспомнил, что ответил тот верзила.
– Можете, – сказал я Нидлмайеру. – Молитесь.
01:06:38:29
По интеркому передали: «Альфреда Кроппа ожидают возле выдачи багажа». Я пил диетическую колу в «Капитане Джеке» и слушал старую песню Билли Джоэла про субботний вечер.
«Выдача багажа, – подумал я. – Лучше некуда».
Я положил на стол пятерку и попрощался с капитаном Джеком, чувствуя себя завсегдатаем.
Возле ленточного транспортера стояли двое в непромокаемых плащах. Руки в карманах, шляпы надвинуты на глаза. Между ними был третий – высокий, бледный, с вытянутым, как морда бладхаунда, лицом и очень густыми, очень черными бровями. Когда я подошел, его лицо не дрогнуло; если он и обрадовался встрече, то не показал этого. Я решил, что он не рад меня видеть. И не ошибся.
– Зря ты это сделал, Альфред, – сказал Сэмюэл.
Справа от него стоял Вош, а слева – тот самый тип с приплюснутым лицом и глазами-щелочками, с которым я познакомился в «линкольне».
– Где Журден? – спросил я.
– В конце круга, – ответил Вош.
– У круга нет конца, – заметил я.
– Как и начала, – холодно улыбнулся Вош и показал на дверь терминала. – Идем? У нас личный самолет со всеми удобствами.
Я посмотрел на Сэмюэла. Он глянул на меня.
– Ты которого хочешь? – спросил я.
Сэмюэл скосил глаза на Воша:
– Этого.
– Возьми здоровяка. Вош – мой.
Сэмюэл упер подбородок в грудь.
Мистер Плоское Лицо открыл было рот:
– Что?
И получил от Сэмюэла удар по горлу.
Он упал на колени и захрипел, закашлял, забрызгал слюной.
Вош вытащил руку из кармана. Я потянулся за спину. Вош навел пистолет на Сэмюэла.
Я действовал четко, ни секунды не колеблясь и не прикидывая шансы, – сразу выстрелил Вошу в грудь. Нуэве бы мной гордился.
Воша отбросило, он тяжело приземлился на задницу, затем повалился на спину и выпустил несколько пуль в потолочную плитку. Плосколицый полез под плащ.
– Сэм, – позвал я негромко и перекинул ему один из моих пистолетов, а сам бросился к Вошу.
Сэмюэл поймал оружие и навел ствол в лоб мистера Плоское Лицо. Я оседлал Воша и ткнул свой ему в нос.
– Забери у него пистолет, – крикнул я Сэмюэлу.
– Вызовите охрану! – закричал кто-то сзади.
Я вытащил из руки Воша пистолет и крикнул:
– Кто-нибудь, вызовите врача! Человека подстрелили!
Спрыгнув с Воша, я натолкнулся на Сэмюэла. Он, как и я, держал по пистолету в каждой руке: один – мой, второй – плоскорожего громилы.
Я вытащил из руки Воша пистолет и крикнул:
– Кто-нибудь, вызовите врача! Человека подстрелили!
Спрыгнув с Воша, я натолкнулся на Сэмюэла. Он, как и я, держал по пистолету в каждой руке: один – мой, второй – плоскорожего громилы.
– Идем, – позвал я.
Сэм моментально оценил ситуацию: перепуганные свидетели, мигающая красным светом тревожная лампа, вой сирены вдали. Ему ничего не пришлось объяснять. Вош поймал пулю, Плоское Лицо был не в той форме, чтобы преследовать нас. Концы обрублены, пора уходить.
Мы выбежали из здания аэропорта. Холод был собачий. У тротуара стояло такси, водитель не глушил двигатель, чтобы можно было запустить обогреватель. Других машин поблизости не было, только туристический автобус. Сэмюэл нырнул на переднее сиденье такси, я забрался на заднее. Сэм приставил к виску перепуганного водителя пистолет и приказал убираться. Тот, ясно, послушался, а Сэм перебрался на водительское место, захлопнул левую дверь, включил передачу и вдавил педаль газа. На подъездную дорогу к федеральному шоссе он выскочил, не глядя по сторонам, и слегка зацепил фургон, а тот еле успел затормозить, чтобы не переехать ошарашенного таксиста.
Я оглянулся и посмотрел в заднее окно. Вош и Плоское Лицо выскочили из аэропорта. Плосколицый ткнул пальцем в нашу сторону, и Вош, не колеблясь, рванул к автобусу.
– Он что, супермен? – удивился я. – Я же стрелял в упор.
– На них бронежилеты, – просветил меня Сэм со своей фирменной невозмутимостью.
– Предупредил бы.
– Я не знал, что ты вооружен.
Мелькнул знак въезда на федеральное шоссе И-15.
– Давай на шоссе, – сказал я. – Они угнали автобус.
Такси нам попалось старое, в салоне пахло окурками и кофе, кресла были ободранные, но я решил, что на шоссе большому автобусу не догнать даже такое корыто. Сэм что-то буркнул о моем умении схватывать очевидное и под красный свет выскочил на встречную полосу, едва разминувшись с грузовичком. Другое дело Вош Экспресс: автобус врезался ему в борт, не оставляя времени на маневр. Жалобно взвизгнули шины, пикап развернуло.
Сэмюэл гнал вперед, я опустил стекло.
– Не трать зря патроны! – крикнул Сэм.
На подъеме автобус немного отстал, но на шоссе сразу начал нас догонять. Спиной вперед я выдвинулся в окно, присел на дверцу и повернулся к автобусу. Вош мчался прямо на меня. Сначала я выстрелил по колесам. В Воша стрелять не хотелось, и не от нежных чувств, а из боязни за пассажиров, останься автобус без водителя. Затем я увидел, как плавно открылась боковая дверь и появился Плосколицый. Он целился в меня вроде бы из винтовки.
Я нырнул в салон и заорал:
– У него винтовка! Где, черт возьми, он ее взял?
– Из-под плаща достал! – крикнул в ответ Сэм.
– Я же сказал забрать у него оружие!
– Я и забрал!
– А винтовку оставил!
– Руки были заняты!
Позади меня взорвалось окно. На голову и плечи посыпалась стеклянная крошка.
– Спасибо, мистер узкоглазый, плоскорожая жирная гнида.
Я встал на колени, навалился грудью на спинку сиденья, высунулся в разбитое окно, уперся локтями в багажник и с двух рук прицелился из пистолета.
– Альфред! – крикнул Сэмюэл. – Пригнись!
Я не стал его слушать. Может, Вош и был временно вне игры, но с Плосколицым мы оказались на равных. Я выстрелил в него, он – в меня, и оба промахнулись.
Сэм начал сбрасывать скорость. Я оглянулся и понял, в чем дело. Машина из левого ряда пыталась обойти полуприцеп справа, и обе полосы для нас перекрылись.
– Выруливай на аварийную! – крикнул я в ухо Сэмюэлу.
Слишком поздно. Пока мы притормаживали, Вош разогнался и на скорости семьдесят миль в час врезался нам в тыл. Сэмюэл ударился грудью о руль, я – о спинку переднего сиденья. Задний бампер смялся, как фольга. Всего в трех дюймах от моей головы подголовник пассажирского сиденья превратился в месиво из дешевого винила и желтой набивки. Плосколицый успел пристреляться.
Сэмюэл снова велел мне пригнуться. В этот раз я прислушался и сполз на пол, а такси резко выехало на аварийную полосу.
И тут нас швырнуло вправо, как будто в машину ударил гигантский кулак. Сэмюэл еле удержал руль, в салоне завоняло паленой резиной.
– Колесо пробил! – крикнул Сэм и сбросил скорость.
Я выглянул в правое окно. Из-под заднего бампера летели искры в клубах черного дыма. По соседней полосе катила фура с платформой. Я постучал Сэмюэла по плечу. Он так вцепился в руль, что побелели костяшки пальцев.
– Быстрее!
– Не могу!
– Влево! Подберись ближе!
Сэм глянул влево и коротко кивнул. Он был Оп-девять, так что схватывал на лету. Руль подрагивал у него в руках и грозил в любой момент сорваться с колонки. Сэм сдал влево, и между нами и фурой осталась какая-то пара футов.
– Я – первый, ты – за мной! – прокричал я ему в ухо.
– Невозможно!
– Необходимо!
Дверь открывалась очень медленно – довольно трудно отворить ее на скорости шестьдесят миль в час. Я смотрел вперед, на фуру. Назад – было страшно, а вниз – вообще кошмар. Фура перевозила доски, два дюйма на четыре и двенадцать футов в длину. Закреплены стропами. Удерживая дверь правой рукой, я потянулся к фуре левой и схватился за одну из строп. В результате я завис в воздухе. Сэм, конечно, делал все возможное, чтобы вести такси параллельно фуре, но пробитое колесо этому не способствовало. Такси подпрыгивало как бешеное. Обод колеса грозил лопнуть в любой момент, и надо было срочно катапультироваться, иначе конец.
Вернуться в машину я не мог. Если бы я разжал руку, то полетел бы вниз и закончил свою жизнь под колесами автобуса.
Я сильно и резко потянул строп на себя и вылетел с заднего сиденья.
Носки ботинок ударились сперва об асфальт, потом о вращающееся колесо фуры. Я понимал, что долго не провисеть, бицепсы и плечевые мышцы уже свела судорога, плюс я превратился в легкую мишень, и еще надо было помочь Сэмюэлу выбраться из такси до того, как Плоское Лицо попадет в бензобак – или в мою начиненную взрывчаткой голову.
Я заорал как резаный (не знаю почему, но в подобных ситуациях это помогает), подтянулся и забросил правую руку на штабель досок. Кончики пальцев удачно попали в щель, и я смог отпустить строп. Остался всего один фут, и когда нога наконец нашла точку опоры, я оттолкнулся и в следующую секунду уже был наверху.
Но радоваться было рано и отдыхать тоже. Вош был совсем рядом и старался вырулить так, чтобы Плосколицему было удобнее стрелять по такси. Сэмюэл, наверно, увидел меня в зеркало заднего вида и сбросил скорость, чтобы дверь оказалась примерно вровень со мной.
Я лег на живот и протянул ему руку. Сэм что-то кричал, но из-за встречного ветра невозможно было разобрать ни слова. У нас была только одна попытка без права на ошибку, и еще неизвестно, как поведет себя оставшееся без водителя такси. Но Сэмюэл – бывший Оп-девять. Он, вероятно, все уже прокрутил в голове и дюжину раз мысленно проделал этот трюк.
Удерживая руль правой рукой, Сэм левой ударил в дверь с пассажирской стороны. Дальше все произошло очень быстро.
За секунду до прыжка Сэмюэл крутанул руль вправо, оттолкнулся левой ногой от пола и метнулся ко мне. Он доверился мне, и у меня был только один шанс.
И я его не упустил.
Я схватил Сэма за руку и потянул наверх.
Одна из пуль Плосколицего попала в цель. Корма такси подпрыгнула, и – бах! – бензобак взорвался.
Фура вильнула влево – водитель отреагировал на взрыв. Мы с Сэмом лежали на штабеле досок и смотрели в безоблачное небо.
– Ты цел? – спросил я, когда немного отдышался.
– Я думаю… – выдохнул Сэм, – о том, что надо было убить их в аэропорту.
– Он сбросил скорость, – сообщил я, имея в виду водителя фуры. – Собирается остановиться.
Водитель, может, и не знал о «зайцах» на своей фуре, но видел, как взорвалось такси на аварийной полосе, и у него могло возникнуть желание проверить, что там и как.
– Это контрпродуктивно.
– Пистолеты еще при тебе?
– Да.
– Бери на себя водителя. Я займусь Вошем.
Сэмюэл перекатился на живот и пополз к кабине. Я оглянулся. Вош перестроился в наш ряд. Он наверняка все видел, так как быстро нас настигал. Когда я встал, он вырулил на центральную полосу, и мистер Плоское Лицо высунулся в дверь автобуса с винтовкой наготове. Я глянул через плечо и успел увидеть, как Сэмюэл нырнул в кабину. Фура дернулась, из-под задних колес вырвался шлейф черного дыма, и мы начали набирать скорость. Наверное, водитель отреагировал на внезапно появившегося типа с винтовкой, или это Сэмюэл посоветовал ему нажать на газ.
Грузовик наш. Теперь очередь Воша.
Стропы были закреплены на расстоянии четырех футов друг от друга. Плоское Лицо открыл огонь, и я отполз в сторону, но угол был неудачный: я находился слишком высоко, а доски загораживали обзор.
С первой застежкой пришлось повозиться, но, когда дело дошло до третьей, я уже наловчился. Последние две, которые были ближе к кабине, я не тронул, иначе был риск улететь на дорогу вместе с досками.