– Эй, дурачье! – перекрыл шум звонкий юношеский голос. – Мы не там вышли! Нам этажом ниже!
Молодые люди кинулись, обгоняя друг друга, вниз по лестнице, и вот тут Настя решилась наконец высунуть нос из-за двери собственной квартиры. На лестничной клетке было пусто. Зато этажом ниже хлопала дверь, кто-то отчаянно взвизгивал, кто-то беззлобно матерился.
Она тщательно заперла свою квартиру и совсем уже было ступила на лестницу, чтобы идти к двери черного хода, как взгляд ее упал на дверь Антона.
Та была приоткрыта. Взломщики даже не удосужились прикрыть ее как следует. Она потянула за ручку, пытаясь захлопнуть дверь, и почти тут же широко распахнула ее. Какой черт ее дернул это сделать, она бы и сама затруднилась ответить, но, ловко и, главное, вовремя подстегнутая любопытством, Настя переступила порог атамановской квартиры и захлопнула за собой дверь.
Пошарив по стене, она щелкнула выключателем. Ожидаемого беспорядка в прихожей не было. Комнаты с ультрамодным дизайном также мало пострадали. Кто-то, очевидно по злобе, разбил вазу из черного богемского стекла да сдвинул в сторону кресло, а в остальном – полный порядок.
Было вполне очевидно, что искали хозяина, а не то, что он мог припрятать. Машинально подергав ящички ночного столика в спальне, Настя нагнулась и на манер сыщиков пошарила по его дну. Вот уж от кого, казалось, невозможно было ожидать подобного примитивизма, так это от Атаманова, но там, тривиально приклеенный скотчем, был «спрятан» пистолет.
Нет, неужели этот Атаманов полный придурок? Надо же было спрятать «пушку» в таком месте! Да ее любой щенок отыщет, раз уж она, в прошлом почти «кисейная барышня», нашла. Минуты три поглазев на смертоносную штучку, Настя решительно сунула крохотный дамский пистолет в поясную сумку и пошла к выходу.
Может быть, она и неправильно делала, забирая оружие у хозяина, но вдруг кому-то из соседей приспичит вызвать милицию! Что тогда? Обыск… Статья за незаконное хранение оружия и все такое…
Нет, надо, надо спасать человека, раз уж он сам не удосужится позаботиться о себе. Да и чего греха таить, грела ее где-то внутри мыслишка, да еще ой как грела, что она теперь «вооружена и очень опасна». Ну прямо хоть выпускай ее на тропу войны, такую-то вот – с пистолетом и в китайских тапках…
Здравый смысл ей ничего не подсказал, ибо был изрядно подрастерян. Да и как было его не растерять в этой бешеной круговерти с погонями и трупами, появлявшимися с поразительным упорством. Так что были объективные причины для столь безрассудного поступка у бедной учительницы, несомненно, были.
Почти в полной темноте она бесстрашно преодолела лестницу черного хода, а это ни много ни мало – семь этажей. С нагловатым выражением лица села за руль чужой машины и, газанув что есть силы и повизжав на поворотах тормозами, выехала со двора.
Пусть теперь попробуют к ней сунуться эти ублюдки! Только пусть попробуют! Она теперь с пистолетом! А заручившись Нинкиной помощью, вообще станет неуязвимой. Ей бы вот только суметь разложить все по полочкам да вывести этого неизвестного на чистую воду, а там можно будет и Атаманова начать спасать…
Глава 26
Окна общежития зияли черными проемами. Вероятность того, что в половине первого ночи все в помещении спят вповалку, была столь же мала, как вероятность того, что свиньи в Нинкиных свинарниках вдруг начали бы разговаривать по-французски. Сколько здесь обитала Настена, столько не могла насладиться покоем, тишиной и уединением. Двери хлопали, табачный дым висел коромыслом, дикое ржание подвыпивших лаборанток и практиканток из районных педучилищ оглашало окрестности почти до самого утра. А сейчас…
Она подогнала машину к крыльцу, освещенному одинокой лампочкой, и, заглушив мотор, вылезла на улицу. Ощущение того, что общага необитаема, продолжало крепнуть. Куда же все могли подеваться? Никаких звуков, кроме стрекота сверчков да собачьего лая, доносившегося из деревни.
– Кого ищем, красавица?
Сиплый голос за спиной заставил ее подпрыгнуть. Она резко обернулась и лишь тогда с облегчением рассмеялась:
– Дядя Ваня, ну что ты, ей-богу, как бандит какой! Подкрался, понимаешь… Привет.
– А-аа, Настька. – Дядя Ваня, сторож и вахтер в одном лице, стоял, слегка покачиваясь на нетвердых ногах. – Чего надо-то? Слыхал, замуж ты вышла.
– Да вышла, – кисло промямлила Настя и быстренько повернула разговор в нужное ей русло. – А где все? Неужели спят?
– Ага, уложишь их, лягух бесстыжих! Съехали все. Закрыли общагу-то, Настьк, закрыли. И я теперича без работы, даже, ешкин корень, похмелиться не на что. Нет двадцатки-то?
Настя с тяжелым вздохом полезла в карман. И не хотелось ей способствовать, да что делать.
– На вот, – сунула она две десятки в его протянутую ладонь. – Смотрю, и так уже навеселе, все мало тебе… Так где все?
– А кто где! – на эмоциональном подъеме начал вещать дядя Ваня. – Кто в город подался, как вон Нинка-зоотехник, кто по квартирам расселился, а кто в правлении живет в актовом зале. Такие вот дела, Настен…
– Что-то не пойму. – Настя успела схватить за рукав сторожа, уже навострившего носы стоптанных ботинок на дом Люськи-самогонщицы. – Как – уехала? Нинка Калачева уехала? Куда?
– Да говорю – в город! – Дядя Ваня недовольно поморщился, с трудом сдерживая нетерпение, и назвал ей приблизительный адрес. – Где-то, говорят, в районе кинотеатра и поселилась…
– А как давно?
– Вот пристала! – Дядя Ваня с трудом боролся с желанием обматерить бестолковую училку. – Следом за тобой и укатила!
– Так я же ее на вокзал провожала, а ты говоришь, что она со мной в одном городе живет! Ничего не понимаю… – Настя отошла немного в сторону и встала так, чтобы свет от лампочки падал на сторожа и вахтера в одном лице. – Ты сколько сегодня выпил-то?
Дядя Ваня в холщовых штанах с пузырями на коленках и шелковой кумачовой рубахе без пуговиц зрелище являл собой неповторимое. Давно не чесанные волосы торчали клоками в разные стороны. Нос картошкой, явно увеличившийся в размерах от чрезмерно частых возлияний. Заплывшие глаза и на удивление пухлые свежие губы. Которые, к слову сказать, в настоящий момент гневно подергивались.
– Ты что же думаешь, Настька, что двадцатку мне дала и оскорблять можешь, кобыла ты шелудивая?! – выдал он с подсвистом минуты через три.
Ей, конечно же, сразу захотелось его поправить, указав на то, что шелудивыми бывают псы, а кобылы – стоялыми, но она благоразумно смолчала, сосредоточив все внимание на сообщенной дядей Ваней новости.
Последняя ее ошарашила до невозможности. Как же так получается? Уехала следом за ней, а ей ничего не сказала. Каким-то образом отвечала на ее звонки… Хотя нет… Звонила ей Настя всего один раз и то в связи с неудавшимся замужеством. Что-то все же дядя Ваня напутал в сроках. Для него, возможно, год не срок. Но потом-то она, Настя, самолично провожала ее на вокзал!..
– Чего молчишь?! – Сторож внимательно вглядывался в Настин силуэт, четким контуром выделяющийся на фоне входной двери. – Не веришь? Пойди у бабы моей спроси.
– Да нет, почему, верю, конечно… Только не получается, чтобы сразу-то за мной следом она уехала…
– Ну, может, и не сразу, но что уехала – это точно. Мужика себе нашла. Высокий, плечистый. Приедет на машине за ней, посадит и катает по округе. Так вот покатались с месяц, а то и с два, она и уехала. Мне вот рубаху подарила перед отъездом. – Дядя Ваня схватил себя за рукав и потрепал небрежно. – А куда мне в такой? Не останешься на ночь-то? Может, к нам?
Нет уж! Перспектива провести ночь под одной крышей с пьяным дядей Ваней и его супругой, вечно стонущей по поводу нескончаемых болезней, которые она с поразительным упорством открывала в себе, давая фору всем врачам-диагностам, Настю совсем не вдохновляла. Лучше уж пилить себе потихонечку на старенькой «Мазде», глядишь, удастся вернуться затемно в родной город. А там нужно будет попытаться разыскать любезную сердцу подругу. Что, интересно, сподвигло ее на такое странное поведение? Хотя могла переехать, пока она, Настя, в бегах находилась. Скорее всего, так оно и было. Напридумывает же себе…
– Так ты не помнишь ее точного адреса? – уже почти спокойно поинтересовалась Настя у дяди Вани. – Ну, может, кроме кинотеатра, еще какие координаты имеются? Ну там, например, магазин или еще что.
– Нет, Настасья, не имеются. Просто сказала бабе моей, что живет в доме, что над кинотеатром. Хорошо, говорит, хоть на людей посмотрю. А то, кроме свиней да коров, никого. А мы ей, вишь, вроде как обрыдли. Только вот рубашку мне и подарила.
Рубашка, конечно, дело хорошее, но пора было собираться в обратную дорогу. Настя наскоро попрощалась со сторожем и, усевшись за руль, двинулась в направлении дома.
Тот дом, что над кинотеатром, она знала, поэтому, въехав в город, сразу повернула туда. Огромные неоновые буквы ГЕЛИОС освещали два квартала и пару этажей над ними. Остальные пять тонули в полной темноте. Интересно, на котором из них проживает предприимчивая Ниночка. Первые два можно сразу исключить, так как за ярким светом вывески она не смогла бы наблюдать за снующим внизу народом. Остаются пять этажей. Пять густозаселенных этажей. Горсправка открывается часов с десяти, сейчас половина четвертого, да и где гарантия, что квартиру Нинка не снимает? Если нет прописки, значит, нет и сведений о ней. Придется пускать в ход все оставшееся соображение и искать ее собственными силами.
Тот дом, что над кинотеатром, она знала, поэтому, въехав в город, сразу повернула туда. Огромные неоновые буквы ГЕЛИОС освещали два квартала и пару этажей над ними. Остальные пять тонули в полной темноте. Интересно, на котором из них проживает предприимчивая Ниночка. Первые два можно сразу исключить, так как за ярким светом вывески она не смогла бы наблюдать за снующим внизу народом. Остаются пять этажей. Пять густозаселенных этажей. Горсправка открывается часов с десяти, сейчас половина четвертого, да и где гарантия, что квартиру Нинка не снимает? Если нет прописки, значит, нет и сведений о ней. Придется пускать в ход все оставшееся соображение и искать ее собственными силами.
Подъездов было два. Первый с кодовым замком. Второй с более демократичными жильцами, так как входная дверь вообще не закрывалась, а висела на одной петле. Настя решила начать отсюда. Кто знает, может повезет.
Ей не повезло. Все пять этажей, имеющие по две квартиры на площадке, невольно натолкнули ее на мысль о необитаемости дома. Во всяком случае, сколько она ни звонила во все двери подряд, ей никто не пожелал открыть. Настю уже даже не пугала мысль о возможной гневной реакции разбуженных в неурочный час жильцов. Ею двигало какое-то на редкость безудержное упрямство, возникающее, когда добиться чего-то хочется до колик в желудке.
Несолоно хлебавши, она вышла на улицу и спустя минуту уже колдовала над кодовым запором второго подъезда. Попытавшись пройтись по кнопкам с наибольшей степенью затертости, она потерпела фиаско. Как и в случае с совершенно нетронутыми, казалось бы, цифирями. Замок не открывался. В отчаянии пнув неприступную цитадель ногой, Настя отошла к скамеечке под кустами жасмина и принялась ждать. Ничего, рано или поздно кто-нибудь да обязательно выйдет или, наоборот, захочет войти.
Так просидела она в безмолвном оцепенении минут сорок. И тут наконец провидение сжалилось над ней. Подворотня осветилась прыгающим светом автомобильных фар. Послышалось легкое урчание дизелька, и старенький «Опель» подрулил прямо к нужному ей месту. Настя затаилась и постаралась сделаться как можно незаметнее. Теперь нужно было не прозевать цифровую комбинацию, и тогда будет полный порядок.
Мужчина в светлой рубашке с короткими рукавами вышел между тем из машины и, предварительно порывшись в бардачке, двинулся к подъездной двери. Он встал к Насте вполоборота и включил фонарик, очевидно, его-то он и искал в бардачке. Семь, восемьдесят три, двенадцать – успела Настя запеленговать его манипуляции с кнопками. Все, теперь дождаться, пока он скроется в подъезде, и тогда…
В этот момент мужчина поднес близко к глазам циферблат часов, разумеется, подсвечивая себе фонариком, и Настя едва сдержалась, чтобы не окликнуть его по имени.
Нет, действительно, это ли не подарок судьбы! У подъездной двери стоял не кто иной, как ее бывший муженек. Стоит ли объяснять, к кому он собрался в гости в столь неурочный час? Ежу понятно, что подобных совпадений не бывает, и Андрейка явился к ее подруге, надо понимать, теперь тоже бывшей. Настя подождала, пока экс-супруг вошел в подъезд, и, задрав голову кверху, стала ждать, в каком из окон вспыхнет свет.
Свет в окошке на четвертом этаже появился минут через пять. Настя отошла подальше и увидела умильную картину тихого обывательского счастья. Заспанная растрепанная Нинка стояла в обнимку с ее бывшим и легонечко поглаживала его по плечам. Андрейка размахивал правой рукой и все порывался поднять личико любимой женщины за подбородок, но та ловко уворачивалась, не переставая его поглаживать.
«Что же! – хмыкнула про себя Настена. – Придется вторгнуться в их милое гнездышко и порасспросить кое о чем…»
Быстренько набрав цифровую комбинацию, она влезла в кабину лифта и нажала кнопку с цифрой четыре. Удивительно, но дверь на площадке была всего одна. Обитая деревянными рейками и обильно вымазанная лаком под орех, она имела три запора и невиданных Настей ранее размеров глазок. Положив ладошку прямо на него, она требовательно позвонила. Но не тут-то было! Нинка с Адрюшей не спешили открывать. Их торопливые шаги по ту сторону двери то возникали, то пропадали, и если бы не скрип половиц, Настя всерьез засомневалась бы в том, что ломится по нужному адресу.
– Кто? – дребезжаще проблеял из-за двери Андрей минут через десять. – Кого нужно?
– Я, милый, – как можно приветливее отрапортовала Настя и, отлепив руку от глазка, кротко ему улыбнулась.
Тут же послышался какой-то вскрик, шорох, сдавленные возгласы их обоих, и спустя мгновение дверь широко распахнулась.
– Настя! – попыталась изобразить недоумение и радость Нинка, но взгляд ее пугливо бегал по сторонам, не задерживаясь на подруге. – Ты чего в такую рань?
– Можно войти? – проигнорировала ее вопрос Настя и, не дожидаясь разрешения, переступила порог квартиры. – Твоя?
– Что ты! Откуда таким деньгам взяться?! – Нинка тщательно осмотрела территорию лестничной клетки и лишь затем захлопнула за вошедшей подругой дверь. – Снимаю, дороговизна жуткая.
– А чего же у меня не остановилась, подруга я тебе али нет?
– Ну зачем же стеснять, Настен?! Я и переехала-то совсем недавно. Может, с месяц назад, а может, и того нет. Попыталась попасть к тебе в гости, да куда там! Тебя нет. А в городе я никого больше не знаю, так что…
– Ты решила остановить свой выбор на моем бывшем супруге, все-таки не чужой, – язвительно закончила за нее Настя.
– Ты против?! – Нинка мгновенно вспыхнула до корней нечесаных волос и тут же ощетинилась. – Я тебя с ним не разводила! Сама решила от него избавиться! Я тебе говорила, что мужик в норме. Говорила? Ведь признайся же – говорила?
– Ну говорила, говорила, – миролюбиво пробормотала Настя. – Не заводись.
– Так чего же ты теперь мне тут счет предъявляешь?
– Действительно, чего это я?.. – Настена иронично хмыкнула и пошла следом за Нинкой в комнату.
Квартирка, судя по всему, сдавалась с мебелью. Большую ее половину, причем не самую худшую, составляли вещи покойных родственников Насти. Гостиная с дорогим пушистым ковром на полу и люстрой аж на восемь бронзовых рожков сияла чистотой, обжитостью и уютом. Милые безделушки в виде пушистых кроликов всех мастей и расцветок заполняли все пустоты интерьера.
– Сколько игрушек. – Настя взяла в руки одного из представителей семейства морковогрызов и буквально упала в кресло с высокой спинкой. – Зачем тебе столько?
– Это не мои. Это Андрей коллекционировал с детства.
– Странноватая коллекция, ты не находишь? Взрослый, казалось бы, мужчина… Кстати, а где он сам-то? Так бодро вопрошал из-за двери и вдруг исчез.
Нинка злобно уставилась на подругу, стараясь не обращать внимания на то, какое отвратительное чувство зависти будит в ней ее новый имидж. Она высокомерно тряхнула волосами и, обойдя подругу походкой лани, уселась в кресло напротив.
Минут пять они молча сверлили друг друга глазами. При этом Настя выглядела совершенно очаровательно (во всяком случае, так отмечал ревностный взгляд Нинки). Ее легкая блуждающая улыбка могла означать все, что угодно, – от высокомерного осуждения до карающей прозорливости…
– Чего тебе нужно? – первой не выдержала Нинка. – Чего приперлась?
– Соскучилась, – скромно ответствовала Настя, и уголок ее рта вновь предательски пополз вверх. – А ты мне не рада?
Нинка насупленно отмолчалась. Одна ее нога нервно подергивалась. Пальчики с идеальным маникюром постукивали по подлокотнику кресла. И Насте вдруг начали заползать в голову отвратительные по своему содержанию подозрения. Нет, если быть честной, они уже там были. Просто сейчас они (бред какой-то) стали на редкость отвратительными…
Нет, ну с чего, скажите, такая нервозность у барышни? Неурочный визит подруги так взволновал? Да Нинкина сущность была сработана из монолитной глыбы невозмутимости и самообладания, а тут вдруг…
– Где Андрей? – как бы невзначай поинтересовалась Настя и кинула молниеносный взгляд в сторону прихожей.
Дверь, очевидно, ведущая в спальню, была прикрыта. Она очень хорошо просматривалась с того места, где сидела девушка, и поэтому к внезапному появлению экс-супруга она была почти готова. Но Андрей не спешил являть им свое лицо, а лишь отчаянно чем-то скрипел за дверью.
– Ты что, его там к стулу привязала? Или к кровати? – как можно игривее поинтересовалась Настя у безмолвствующей подруги. – Извращаемся, господа? Или боишься, что убежит?
Тут уж Нинка не смогла сдержаться и, презрительно фыркнув, да так, что из ее плотно сжатого рта вырвался маленький фонтанчик слюны, визгливо выдала:
– К кому ему бежать-то, господи?! Уж не к тебе ли?!
– А что? Чем я плоха? – подначила Настя подругу, прекрасно зная ее сущность. Начав за здравие, та обычно заканчивала за упокой.
Нинка сузила глаза до размера двух саблеострых щелей и зашипела, не переставая брызгать слюной: