И, слава Создателю, даже в голову девочке не приходило обсуждать с ним, где обучать ребенка – в Англии или в Америке (а у Веры это любимая тема).
Игорь в последнее время все чаще и чаще задумывался: а почему он, собственно, обязан оставаться с Верой?
Любви в их браке давно нет, да и вообще: ни капли не интересна ему жена, тяготит, раздражает. Единственное связующее звено – общий ребенок. Впрочем, учитывая Веркину невезучесть в «детском вопросе», совсем не факт, что ребенок будет.
Развестись и начать новую, счастливую жизнь!
Но только получится ли разбежаться цивилизованно?
Брачного контракта у них с Верой, к сожалению, не было. Значит, все строго по семейному кодексу – женушка будет разевать рот на половину всех активов. А ребенок ситуацию еще больше усугублял. Для любого суда (к мировому соглашению они точно не придут) Верочка – невинная жертва, а он немыслимый злодей. Бросает жену, наконец-то забеременевшую после стольких лет лечения. Насильно цепью его не прикуют, но обдерут как липку.
Смиренно нести свой крест? Печально отбывать срок в семье, а к любимой Лесечке бегать урывками, постоянно изворачиваться и лгать?
Или честно отдать жене половину (а то и больше, с учетом ребенка) заработанного?
А может, объявить Верку недееспособной?
Или скомпрометировать?.. Чтоб судья во время бракоразводного процесса не «безвинной дамочке» сочувствовал, а ему?
Игорь задумался. Верка у него, конечно, вся из себя идеальная. Семьянинка, не пьет, не курит. Но…
Он начал вспоминать. Вот они (года три назад) в отпуске. На Мальдивах. Игорь чертовски устал и просыпается только к обеду. Верочке, покуда муж отдыхает, приходится развлекать себя самой. Супруга его успокаивает: «Не переживай, мне не скучно, здесь много интересных людей». Она встает на рассвете, пока не жарко, играет в теннис с каким-то австралийцем, ныряет с аквалангом в компании немцев, делает ставки на крабьих бегах, пыхтит в тренажерном зале… и выглядит абсолютно счастливой. Молодой инструктор по дайвингу по-хозяйски целует его женушку в щеку, от столика, где пируют веселые ирландцы, ей присылают бутылку доброго шампанского. А ему – самонадеянный идиот! – даже в голову не приходит, что Верочка может ему изменять.
Да и здесь, в Москве… в последний год, когда он увлекся Лесей, Игорь исполнял супружеский долг от случая к случаю. Пару раз в месяц, не чаще. И без огонька, вяло, скучно. А после сразу отворачивался к стене, засыпал.
Но Верка ему ведь ни слова упрека! И не намекнула даже никак, что ей мало или обидно. Возможно, конечно, настолько сбрендила от своего детородного проекта, что ей совсем не до секса. Но, на всякий случай, нужно покопаться в личной жизни жены.
В конце концов он ничем не рискует.
Тем более, продолжал размышлять Игорь, в последние годы они с Верой совершенно незаметно чрезвычайно отдалились друг от друга. Жена говорила, что вечером идет в театр, а Игорь даже не спрашивал, в какой и с кем. Просто неинтересно было.
Неразумно, конечно, с его стороны до такой степени ослаблять поводок, но, может, оно и к лучшему? Вдруг Верка без контроля расслабилась настолько, что получится ее на этом поймать?
…Начальника собственной службы безопасности Игорь вовлекать в свою проблему не стал – тот с Верой знаком, на всех корпоративах удостаивается ее милостивой улыбки и поцелуя в щечку. Но один из приятелей посоветовал ему частного детектива.
Аттестовал сыщика: «Редкостный раздолбай. И берет дорого. Но компромат нароет на любого. Попробуй! Не пожалеешь!»
Что ж, когда речь идет о миллионах долларов отступных, а также о семейном счастье, можно заплатить детективу, сколько тот потребует.
* * *Аля никак не ожидала, что Веру настолько изменит ее беременность. Просто помешательство у подруги случилось!
Ей самой оставалось лишь посмеиваться. Или плакать. Потому что Веруся – на полном серьезе! – взялась контролировать не только питание суррогатной мамы или ее режим дня. На модус вивенди в целом тоже замахнулась, да как решительно!
Алла, конечно, не возражала, когда Вера привозила ей домой фермерские (гарантированно без нитратов!) овощи и экологически чистых кур. Она спокойно отнеслась к просьбе подруги носить туфли без каблуков и каждый день (для ребеночка) слушать «Маленькую ночную серенаду».
– А еще обещай мне, – упрашивала Вера, – спать всегда не меньше восьми часов! Малышу это очень полезно, я читала, у него в такие моменты мозговые клетки формируются!
Хотя в Алином контракте про восьмичасовой сон нет ни слова. Про режим лишь самые общие слова: исполнитель обязуется не курить, а также не употреблять спиртных напитков и лекарств без назначения врача.
Ничего подобного она, конечно, не делала. Но спала, уж простите, сколько получалось. И любимую дочку на руки иногда подхватывала. И вредные шпроты себе позволяла.
Беременность длилась, и Веру все новые идеи осеняли.
Специально как-то приехала к ним домой, чтоб высказаться:
– Аля. Тебе обязательно нужно гулять. Минимум два часа каждый день.
– Вер, ну когда?! – взмолилась та. – Я до пяти на работе, а еще тетрадки проверить, хозяйство, ужин!
Но подругу разве переспоришь? Вера безапелляционно заявила:
– Любого врача спроси, свежий воздух ребенку необходим. Причем ежедневно. Иначе у него может развиться гипоксия.
– Но…
– Я уже слышала. Ты занята по хозяйству. В таком случае, я тебе пришлю помощницу. На два часа каждый день. А ты это время будешь проводить на свежем воздухе.
– Вер, пожалуйста! Я не хочу, чтобы чужой человек копошился в моей квартире!
Но подруга была неумолима:
– Брось. Все продвинутые дамы теперь с помощницами. Давно б уже Ваську своего заставила домработницу тебе нанять! Интеллигентная женщина, и сама драишь унитаз, только подумать!
«А что такого? Да и денег у нас лишних нет!»
Но вслух Аля кротко произнесла:
– Вера, пожалуйста. Не надо мне домработницу. Я буду и так стараться гулять. Обещаю.
– Нет уж, – покачала головой Вера, – мне нужны не обещания, а гарантии.
«Еще и шпионить за мной эта ее домработница будет. Докладывать Верке: «Ушла из дома, но не сразу, перед этим пятнадцать минут пила чай в душной кухне».
Впрочем, Аля и сама исповедовала, и ученикам своим в школе советовала парадоксальный, на первый взгляд, принцип: «Хочешь в жизни преуспеть – умей подчиняться».
Потому и очередное требование подруги почла за благо исполнить. Ей же лучше: иногда можно вытащить на прогулку дочку, вдоволь с ней наболтаться. Или, если Вася вдруг дома, его с собой взять. Да и одной ей нравилось бродить по печальному, на грани поздней осени и зимы парку. Жаль только, темнело с каждым днем все раньше, а освещался парк редкими тусклыми фонарями.
«Скоро придется куда-нибудь ближе к людям перебираться, – думала Аля. – А то Верка, не дай бог, еще и охранника ко мне приставит!»
Каждый раз, когда она вспоминала о своей прежней подруге, а ныне – заказчице, у Али почему-то портилось настроение.
Да еще и дочка, Настенька, подливала масла в огонь. Сегодня, например, заявила:
– Твоя тетя Вера одевается, конечно, шикарно. Но все равно она похожа на птицееда.
– На кого?!
– Паук-птицеед, я его в зоопарке видела. Очень противный, питается живыми сверчками.
Аля, конечно, пристыдила дочку за глупое сравнение. Но сама грустно думала: «А ведь прав ребенок! Может, Верка и не паук, но уж я типичный сверчок, безответная жертва… Напортачил-то Василий, а на амбразуру я бросилась… И здоровье я гроблю, не он».
Когда Аля только готовилась в суррогатные матери, самонадеянно думала, что беременность отбегает легко, незаметно – как с Настей. Но за восемь лет, оказывается, многое изменилось. Хотя и сочли ее врачи «практически здоровой», но сейчас – на втором месяце – чувствует она себя совсем паршиво. По утрам тошнит, днями слабость, вечерами голова, как чугун. И настроение все время ужасное. Да еще – совсем плохо! – Аля вдруг начала испытывать чувство вины по отношению к маленькому человечку в своем животе. Даже поймала себя однажды на том, что шепчет малышу: «Прости меня, лапонька!» А за что прощения просила, и сама не знала. Что не любит его, еще не рожденного? Или что бросит его – сразу, как только он появится на свет? Что выступает посредником между ребенком и его настоящей мамой?
В общем, очень некомфортное ощущение.
Хорошо, в парке никого народу, можно брести по аллее и размазывать по щекам слезы…
…И вдруг над самым ухом раздалось:
– Алла Сергеевна! Кто вас обидел?!
Вздрогнула, резко обернулась – Кирилл Бодрых. Ее бывший ученик и сосед. В спортивном костюме, кроссовках, на лбу собрался капельками пот, лицо встревоженное.
– Ф-фу, – выдохнула она. И напустилась на юношу: – Ты что подкрадываешься?!
– Да я топал как слон!
Она вытерла слезы:
– Бегаешь?
– Ф-фу, – выдохнула она. И напустилась на юношу: – Ты что подкрадываешься?!
– Да я топал как слон!
Она вытерла слезы:
– Бегаешь?
– Ага, – вздохнул парень. – Надо ходовые качества развивать. А то тренер совсем запилил, что я по корту двигаюсь, как улитка.
Взглянул внимательно:
– А вы чего тут под дождем?
– Решила погулять, – улыбнулась Аля в ответ. – Врачи считают, это очень полезно для здоровья.
– А почему одна? – не отставал парень. Добавил с надеждой: – С мужем поссорились?
Вот глупый мальчишка!
– Ни с кем я не ссорилась! – улыбнулась Аля.
– Но счастливые женщины не гуляют в парке одни, – парировал юный нахал. И добавил чуть ли не по-отечески: – Холодина, а вы в какой-то несолидной куртешке. Заболеете.
– Она на теплой подкладке, – заверила Алла Сергеевна. – А вот кто простудится, так это ты. В одной олимпийке!
– Так давайте в кафешку зайдем, погреемся! – не растерялся парень. – Тут совсем рядом «стекляшка» одна работает. Последний осколок лета.
И взглянул с такой надеждой, что ей смешно стало. Удивительный мальчик. Обычно школьные влюбленности в учителей забываются в течение максимум двух недель после выпускного бала. Но Кирюша никак от своего наваждения не избавится. «Он же спортсмен, тренировки, сборы. Девочек, наверно, рядом нет, переключить внимание не на кого», – сочувственно подумала Аля.
– Ну, пожалуйста! – продолжал ее уговаривать Кирилл. – Неужели вы мне откажете? Не дадите возможности угостить любимую учительницу чашкой чая?!
«Мне ведь не сложно посидеть с ним в кафе. А для него это событие, потом будет вспоминать, радоваться… Да и холодно…»
И Аля к полному восторгу бывшего ученика позволила отвести себя в жарко натопленный стеклянный павильончик. Уселись на пластмассовых стульях, Кирилл заказал черный чай с лимоном и сомнительного вида пирожные.
Обстановка в кафе была, как и положено в парке: накурено, шумно, за столиком в углу распивает компания, за соседним – гортанно переговариваются азербайджанцы.
– Жуткое место, – виновато сказал Кирилл.
– Зато чай горячий! – Аля с удовольствием взялась за пышущую жаром чашку.
Не смогла удержаться – залюбовалась своим ясноглазым, прекрасно сложенным кавалером. Приятно, когда для кого-то, пусть даже это восемнадцатилетний мальчик, ты божество. Тем более что законный супруг с нею хмур и поглядывает с тех пор, как Аля стала носить чужого ребенка, чуть ли не брезгливо.
А этот ноги ей готов целовать.
– Вы такая красивая, Алла Сергеевна! – восхищенно пробормотал Кирилл.
Алю же посетила совершенно шальная идея: «Послать бы Ваську с его проблемами к черту! А самой вместе с дочкой переехать к Кириллу. У него квартира, кажется, двухкомнатная, поместимся. Никаких долгов – пусть с ними Васька разбирается. А мой юный кавалер еще и вырастет в чемпиона, станем вместе с ним миллионерами!»
– Чему вы улыбаетесь? – поинтересовался молодой человек.
Алла смутилась, покраснела, сымпровизировала на ходу:
– Да вот, представляю. Как ты выигрываешь какой-нибудь «Американ Опен» и Дженнифер Лопес тебе кубок вручает.
– Ну, вы скажете! – развеселился парень. – Мне бы хоть турнир пятой категории выиграть!
– А что у тебя не получается, Кирюша? Сложен ты прекрасно, реакция отличная, думать умеешь, бегать тоже. Что еще надо? – искренне заинтересовалась она.
– Тренер говорит, у меня нервы ни к черту, – вздохнул молодой человек. – В сложной ситуации теряюсь… и все. Взять себя в руки больше не могу.
– Ты? Теряешься?! – удивилась она. – Полная глупость! А то я не помню, как ты на контрольных выкручивался!
– Так то гимназия, вы снисходительные, по стенке не размажете, – улыбнулся Кирилл. – А на корте все по-взрослому. Пока игра ровная, я на уровне. Но стоит сопернику, допустим, подачу усилить, я ошибаюсь на приеме раз, другой – и привет. Спекся, поплыл. И ничего с собой поделать не могу, – опустил голову он.
Аля же вдруг обратила внимание, в какой неловкой позе сидит ее бывший ученик. В стул вцепился, плечи приподняты, весь как натянутся струна. Неужели настолько волнуется из-за того, что угощает даму сердца чаем в убогом кафе? Хотя – стала вспоминать – она еще в школе обращала внимание: Кирилл вечно какой-то съежившийся, зажатый.
– Слушай, а ты на массаж ходишь? – поинтересовалась Алла.
– Не, мне бесплатный пока не положен, – усмехнулся парень. – А деньги платить – я ж не девочка!
– Ну и зря жадничаешь, – упрекнула она. – Даже я вижу: у тебя спина вся перекошена.
Когда-то – еще в институте – Аля решила приобрести себе запасную профессию и выучилась массажу.
Поэтому сейчас встала. Подошла к молодому человеку, положила руки ему на спину, легко нащупала напряженную, твердую, будто камень, мышцу на правом плече, принялась разминать.
– Алла Сергеевна, как приятно! – замурлыкал парень.
Она нажала посильнее. В спине что-то щелкнуло, Кирилл ойкнул.
– Слушай, да у тебя совсем все запущено, – упрекнула Аля. – Явное смещение, может, и грыжа позвоночная имеется. Как ты можешь в таком состоянии еще по корту бегать?!
– Ну, я ж мужик. Терплю.
– Но какой смысл терпеть? – возмутилась она. – Машу Шарапову, твою коллегу, знаешь? Она, чтоб ты знал, минимум три раза в неделю занимается йогой. Компенсирует аэробные нагрузки растяжкой, нервы успокаивает медитацией. Тебе тоже так надо. И спину в порядок приведешь, и расслабляться научишься.
…Аля так увлеклась своей лекцией, что только сейчас заметила: публика в кафе на их столик поглядывает с интересом. А пьяный джигит у стойки и вовсе громогласно велел официантке:
– Пойди, тот женьщина приведи. Пусть минэ тоже спину разомнет.
Смутилась Аля ужасно, бросилась от Кирилла прочь, но тот не промах. Успел перехватить ее руку, поднес к губам. Поцеловал и сияет, будто трофей на Открытом чемпионате США получил.
Зачем она вообще согласилась пойти с ним в кафешку? Да еще и взялась на глазах у всех делать ему массаж?! Давно же решила: Кирилла нужно держать на расстоянии, и всегда у нее это получалось, а сегодня будто наваждение какое-то! Нет, не зря говорят: беременность размягчает мозги!
– Попроси, пожалуйста, счет, – сухо молвила Аля.
И тут увидела – да не мерещится ли ей?! – на пороге заведения… Веру.
Подруга (она же заказчица) решительно бросилась к их столику. И немедленно напустилась на Аллу с упреками:
– Как ты можешь! Вместо прогулки сидеть в этом месте! Тут же накурено, воздух спертый, все пьют!!!
Не чинясь, схватила Алину чашку, нервно понюхала:
– Что это? Цвет, как у коньяка!
Кирилл в недоумении смотрел на женщин.
– Вера, пожалуйста, прекрати, – гневно сказала Аля.
Но та еще больше возвысила голос:
– Я тебе за что деньги плачу?! Домработницу присылаю? Чтоб ты по кафе с парнями обжималась?!
Аля с трудом подавила желание метнуть свою недопитую чашку в перекошенную физиономию. Сосчитала про себя до пяти и спокойно произнесла:
– Вера, я ни с кем, как ты выражаешься, не обжимаюсь. Просто в парке очень холодно, я замерзла. И мы зашли в кафе выпить чаю.
– И потискаться здесь у всех на виду? Что это за парень? Твой любовник?
– Кирилл, скажи, пожалуйста, этой даме, кто ты мне, – устало попросила Аля.
Но парень тоже закусил удила, с вызовом выпалил:
– А я перед хамками не отчитываюсь!
– Ах ты, сопляк! – взвилась Вера.
– Немедленно прекратите, вы, оба! – Алла Сергеевна едва не плакала. – Кирилл, пожалуйста! Вера, успокойся! Я сама объясню. Этот мальчик – мой бывший ученик. Мы в парке случайно столкнулись, и он меня зайти погреться уговорил.
– Нашли, где греться! Тут же натуральный гадюшник. Так накурено! А никотин, даже пассивный, для ребенка ужасно вреден, – буркнула Вера.
Кирюша с ужасом взглянул на Алин (пока совершенно плоский) живот, Аля с укором – на подругу.
Но та, не сводя с молодого человека глаз, с нажимом молвила:
– Да. Алла Сергеевна беременна.
– Вер, ну, ты сама хоть понимаешь, что творишь?! – простонала Аля. – Мы же с тобой договорились!..
– Ничего, пусть твой ученичок знает. А то иначе его не отвадишь, – отмахнулась Вера.
Вот так, походя. Хотя Верка отлично понимает, насколько для Аллы важно, чтобы о беременности не проведали в гимназии.
От обиды, неожиданного предательства защипало в носу, и (как ни пыталась приказать себе: «Успокойся!») Аля горько расплакалась.
– Алла Сергеевна! – бросился к ней Кирилл.
А Вера напустилась:
– Немедленно прекрати рыдать! Ребенку нервы портишь!
Но Але уже удалось взять себя в руки. Погасила взгляд, готовый испепелить, убрала с языка злые слова. Примирительно произнесла:
– Вера, не волнуйся. Сейчас Кирилл меня домой проводит, мы по воздуху пройдемся – и я успокоюсь. Все будет хорошо, обещаю тебе.
– Ладно, идите, – неохотно разрешила подруга. И вслед строго велела: – Через полчаса чтобы дома была. Я позвоню, проверю.