Дезоморфин («крокодил») – синтетический наркотик, очень похож на героин, но намного токсичнее и смертельно опасен. Его вводят в вену. У человека сразу появляется сильнейшее привыкание, и ломка начинается уже через полтора часа после употребления.
Это один из самых дешевых и самых губительных наркотиков в мире. Разрушает вены, ткани, органы, разъедает всё. Тело наркомана в прямом смысле начинает гнить. Ноги парализует. Кровь постепенно перестает циркулировать правильно, а нарушение кровотока, в конечном счёте, приводит к смерти.
Наркоман еще при жизни начинает пахнуть трупом. Отмирает всё. Поэтому ампутация рук или ног у дезоморфинщиков – нередкое явление. При употреблении «крокодила» человек погибает в течение полутора лет.
Наркоман, употребляя героин и находясь на «системе», живет, в среднем, около пяти лет. Наркоман, употребляющий дезоморфин, умирает уже через год после первой дозы. Разница в том, что героин более натурален, и при неизбежном физическом привыкании появляется ломка, которую реально преодолеть.
«Крокодил» по эффекту схож с героином, но убивает сразу. Органы перестают функционировать, кровь не распространяется по тканям, человек гниет заживо. Сначала это огромные язвы, затем ампутация конечностей, потом смерть.
«Синтетика», как оружие массового поражения, убивает огромное количество людей. Главная опасность в том, что синтетические наркотики, в отличие от растительных (опиатов, кокаина, марихуаны), в организме практически не разрушаются и очень медленно выводятся. Возможно, полностью не выводятся никогда. При применении возникают эйфория и легкость, ощущение собственной сверхсилы, могущества, невероятных способностей.
«Синтетика» влияет на мозг и психику. Под ее воздействием наркоманы считают себя спортсменами, героями-любовниками, удачливыми бизнесменами, в том числе мирового масштаба, строят нереальные планы обогащения. Приводит это к тому, что люди становятся социопатами.
«Синтетические» наркоманы очень агрессивны и даже опасны для общества. Они способны убить и себя, и других. Как известно, употребление героина приносит много неприятностей, но интеллект «не уносит»… Переход на синтетические наркотики снижает уровень интеллекта уже через несколько месяцев потребления. Люди просто тупеют, и тупеют навсегда.
«Соль» – это синтетический наркотик, по эффекту схожий с кокаином. Продается в упаковках «Соль для ванн». У «солевого» наркомана развивается неизлечимая паранойя, появляются психические расстройства. Для организма это тоже убийственно, человек высыхает за неделю. Наркоман не может объективно оценить свое состояние.
«Солевые» наркоманы зависимыми себя не считают. Они пребывают в полной уверенности, что могут прекратить употребление в любой момент, и в этом настолько убедительны, что родственники и друзья спохватываются слишком поздно, когда наркоман выходит в окно или прыгает под поезд метро.
«Соли» действуют вкрадчиво, проявляясь в расстройствах поведения и интеллекта, когда уже практически ничего сделать нельзя. Лечить «солевых» наркоманов почти невозможно, сложно и долго, ведь расстройства в организме уже необратимы.
Молодой человек, всего несколько месяцев употребляющий «соли», обнаруживает полную невозможность адекватно оценивать своё состояние, приспосабливаться к окружающей действительности, самостоятельно существовать, зарабатывать средства на поддержание жизнедеятельности. Фактически это инвалид, способный жить только за счет семьи или общества. «Соль» – это либо смерть, либо психушка.
Экстази («колеса») – тоже синтетический наркотик. Он еще называется «таблетка любви». Стимулирует либидо и ощущение счастья, влечения и эйфории. Возбуждает, дает иллюзию, что тебя окружают только любовь и близкие люди. Позволяет сутками не спать, не есть. После прекращения приема наркотика человек хочет спать, у него нет сил, он нервно истощен, психически зависим, начинается депрессия вплоть до самоубийства, возможна смерть.
Амфетамин («фен», «скорость») – тоже синтетика. Аналог кокаина. Его вдыхают, проглатывают, но в основном вводят внутривенно. Очень опасен для здоровья. Разрушает весь организм, от сердца до мозга. Человек высыхает, становится агрессивным, начинаются панические атаки, страхи, возникают язвы на теле.
Господи, как это страшно! От всей этой гадости страдает психика человека. Снижаются память, интеллект, внимание. Но самое страшное, что употребление мерзости оказывает очень сильное влияние на мозг. «Химия» заставляет резко сужаться капилляры, мозг перестаёт насыщаться кислородом, клетки мозга погибают… Под воздействием этой дряни полностью теряется связь с реальностью.
В памяти всплывают страшные моменты, когда Вера никого не узнавала: смотрела на меня отрешённо и не могла понять, кто я такая… Как просила вызвать «скорую», как совершала постоянные попытки суицида, слышала несуществующие голоса. Свои галлюцинации воспринимала как реальность, а все видения казались ей настоящими. Чудовищное раздражение и вечно подавленное состояние. Когда она приходила в сознание, ничего не помнила о своих действиях. Она могла не спать сутками и сутками не есть.
Я старалась проводить с дочерью как можно больше времени. Как могла, объясняла, что наркотики – не смысл жизни, а яма. Просила оглянуться вокруг и увидеть, как много радостей и удовольствий вокруг. Я пыталась пробудить в ней ЖЕЛАНИЕ ЖИТЬ, но тщетно. Как бы я ни убеждала, что это дерьмо её убивает, Вера слушать меня не хотела. Говорила, что я живу по старинке и ничего в этом не понимаю, сейчас почти вся молодёжь на наркотиках сидит.
– Про какую молодёжь ты говоришь?! – пыталась достучаться я до ее сознания. – Я не знаю такой молодёжи. Просто ты общаешься не с теми, с кем следует. У моих знакомых нет детей, которые употребляют эту гадость!
– Твои знакомые тебе просто не признаются. Сейчас все нюхают и курят траву, и я не вижу в этом ничего страшного.
– Насчёт всех ты явно загнула. А ты употребляешь не траву, а «химию». Ничего страшнее нет. И не надо говорить о всей молодёжи. Твоё окружение такое же, как ты. Одни торчки. Если не жалеешь себя, пожалей хотя бы меня.
– Я живу как хочу. Какая тебе разница?!
– Знаешь, есть разница, ведь ты моя дочь… Мне страшно, что я не могу вырвать тебя из лап губительного окружения, убитые торчки тебе гораздо важнее, чем родная мать и семья.
– Это моя жизнь, мои друзья, и я буду жить так, как хочу.
Я знаю «друзей» дочери, они все нигде не работают, не учатся. Их родители стареют на глазах, умирают от стыда и позора. Я понимаю, что это не просто проблемы некоторых семей, это национальное бедствие нашей страны.
Что же вы делаете, наши детки?! Что вы творите со своими родителями, которые вас вырастили и, несмотря ни на что, по-прежнему вас любят?! Вы губите свою жизнь напрасно! Вы не хотите слушать разговоры о том, как это вредно, как зелье чудовищно влияет на ваш организм. Страшно смотреть, как вы убиваете сами себя. Постоянным враньём, образом жизни вы разрушаете свою жизнь, губите близких.
Если кто-то ещё раздумывает начинать употреблять или нет, остановитесь! Конечно же НЕТ! Вы не заметите, как ваша жизнь начнёт рассыпаться. Стремитесь к лучшему!
Сколько молодых жизней загублено курительными смесями! Их формулу можно менять сколько угодно. Только запрещают один вид, тут же появляется другой.
Не может не радовать, что в Москве появились молодые ребята, которые решили расправиться с наркоторговцами своими методами. Они обливают их нитроэмалью и обсыпают перьями. Краска не смывается до трёх недель. Пусть люди видят убийц своих детей. Браво, ребята! Низкий поклон от всех матерей, чьи дети попали в страшную беду!
Когда я ставила условие дочери: наша семья или друзья и наркотики, она всегда склонялась ко второму, потому что в жизни, которую она выбрала, вообще нет ценностей, и слова «семья» или «мама» там, увы, ничего не значат. Просто пустой звук.
С каждым прожитым днём дочь все больше отдаляется от меня. Тормозов у нее никаких, или она в отключке, или на сильных нервах. Разговоры не действуют, и так день за днём… Доза увеличивается постоянно.
Доходит до того, что Вера может заснуть на месте. Она плохо соображает, и если обращается ко мне, то только с просьбой о деньгах. Если я говорю, что денег нет, она спрашивает, когда будут. В её голосе звучит угроза… Иногда становится страшно. Кажется, ударит по голове и заберёт сумку. Она выше меня, намного крупнее… Как же сложно в ней узнать чудесную девочку, бесконечно доброго и позитивного ребёнка.
– Денег дай, – говорит она вызывающе и смотрит так, что у меня мурашки по коже.
– У меня нет.
– Когда будут?
– Не знаю. Мне пока не платят.
– А когда заплатят?
– Не знаю, – пытаюсь я закончить разговор.
– Мне нужны деньги!
– Я не могу давать деньги на наркотики и тем самым тебя убивать. Я могу помогать студентке, но не обязана помогать наркоманке. Ты не учишься, не работаешь, но каждый день при этом уезжаешь к своим торчкам, чтобы обдолбаться. Я не буду финансировать твой образ жизни.
– Мне нужны деньги!
– Я не могу давать деньги на наркотики и тем самым тебя убивать. Я могу помогать студентке, но не обязана помогать наркоманке. Ты не учишься, не работаешь, но каждый день при этом уезжаешь к своим торчкам, чтобы обдолбаться. Я не буду финансировать твой образ жизни.
– Я тебя ненавижу.
– А я тебя люблю, – говорю я и стараюсь не показывать слёзы. Если дочь почувствует мою слабость, она тут же меня уничтожит.
– Сука! Я всё равно найду деньги.
– Ищи.
Дочь уходит из дома и хлопает дверью так, что летит штукатурка. Она кричит матом в подъезде. Я затыкаю уши – неудобно перед соседями. Что они подумают? Понимаю, сейчас кричит на меня не моя дочь, кричат наркотики. Ей нужна доза. Но пусть она получит её из чужих рук, но никак не из моих собственных.
Я подхожу к окну, провожаю дочь взглядом и понимаю: с каждым прожитым днём всё больше погибает её мозг. Медленно, но верно. Дочь почти потеряла память. Она теряет её с каждым днём. Не помнит ни одного радостного момента в жизни. Она их просто забыла. Вера думает, что ее жизнь была полна боли и горя всегда. Страшно то, что она уже никогда ничего не вспомнит. Я начинаю её бояться. Как же страшно – БОЯТЬСЯ собственную дочь…
Иногда кажется, наркотики – это происки сатаны. Всё, что ему нужно, так это иметь право на душу человека, и это право он получает любым способом. Господи, помоги!..
Глава 5
Я удивилась, что столик, за которым я сидела вчера, никем не занят. Будто специально меня поджидал. Минут через пять в кафе зашёл мой потенциальный убийца и сел на прежнее место.
– Я заказала вам чай. – Я пододвинула чашку к нему ближе.
– Я помню. Если мы будем сидеть за пустым столом, вызовем подозрение.
Я достала из сумочки конверт и протянула мужчине.
– Тут вся сумма. Проверять будете?
– Нет. – Он сунул конверт в карман. – Вы не передумали?
– Я никогда не меняю своих решений. Как мы с вами вчера договорились, до первого августа заказ должен быть исполнен.
– До второго, – поправил меня мужчина.
– Почему до второго?
– Потому что вчера было первое, а сегодня второе. Я обещал исполнить заказ в течение месяца. Начиная отчёт с сегодняшнего дня, я должен исполнить заказ до второго числа.
– Хорошо, пусть будет до второго.
– Считайте, что я подарил вам ещё один день жизни.
– Смешно, – только и смогла сказать я. – Вы же не именно второго числа меня убьёте, а в течение месяца?
– Вы так спокойно об этом говорите, будто заказали смерть не для себя, а для кого-то другого.
– А что, я должна плакать? Я уже своё выплакала.
– Что же должно произойти в жизни человека, чтобы он заказал сам себя…
– А это уже не ваше дело.
– Что ж, прощайте. Больше не увидимся, – мужчина посмотрел на меня с нескрываемой жалостью.
– Прощайте, – сухо произнесла я и поднялась со своего места.
Я шла к машине со странным ощущением, что в моей жизни произошли резкие изменения. Прежде чем нажать на сигнализацию, посмотрела на солнышко. В душе вызревал страх, ведь мне осталось совсем немного, и моя жизнь может закончиться в любой момент. Светит солнце, играют детишки на детской площадке, прогуливаются молодые мамочки с колясками… Всё как всегда, только меня в этой жизни скоро не будет…
Вернувшись домой, я тут же взяла билет на самолёт, решив провести несколько дней в своём доме у моря. Ведь скоро конец. Мне осталось недолго… Хочется хоть немного насладиться морем и привести свои мысли в порядок.
Пока ждала в аэропорту регистрацию, сидела в кафе и вспоминала, как однажды тоже собиралась к морю, чтобы проведать свой дом, и тут позвонила Вера. Нет, она уже давно не жила со мной, бродила по каким-то притонам, но была немного вменяема, чего уже не скажешь о ней сейчас. Она заплакала, сказала, что очень меня любит и обязательно найдёт в себе силы изменить свою жизнь. Тогда я ей ещё верила. Мы договорились встретиться и поговорить.
Я приехала в кафе, она чуть опоздала. Такая чужая и такая далёкая… На ней новые вещи, но глаза потухшие и пустые.
– Ну, здравствуй, доченька. Как живёшь? – Я с огромным трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться.
– Мама, если бы ты знала, как я живу, тебя бы тут же увезли на «скорой», – заявила дочка.
– Да ко мне и так «скорая» постоянно приезжает. – Я прикусила губу до боли, но дочь не обратила на мои слова внимания. – Я думала, ты хочешь со мной поговорить, потому что тебе надоело так жить и ты готова что-то поменять в своей жизни.
– Я тебе по телефону это специально сказала, потому что мне очень нужны деньги. На самом деле я не хочу ничего менять. Меня всё устраивает. Я приехала за деньгами. Дай мне денег. Они мне очень сильно нужны. Дашь, и я больше не буду тебя беспокоить.
– Значит, ты приехала только за деньгами, и тебе неинтересно знать, как живу я, как живёт наша семья.
– Мама, дай денег, – как зомби повторила дочь.
Я посмотрела на её старенький телефон.
– Где твой айфон? Продала за копейки?
– Продала, – безразлично бросила она.
– У тебя же всё было, и айфон самой последней модели. Когда у тебя якобы один украли, я купила тебе другой. Айпад. Я же всё тебе покупала, только бы ты стала человеком, только бы начала новую жизнь. Это потом я поняла, что новую жизнь ты не начнёшь, и тебе вообще нельзя ничего покупать, потому что ты всё продашь за бесценок.
– Мам, ну хватит, ты же знаешь, это бесполезный разговор.
Я с ужасом заметила, как у дочки трясутся руки. Грязные, немытые, сальные волосы. Одна сторона зачем-то выстрижена, чёрные, жутко накрашенные брови и уже такое недетское, уставшее от жизни лицо… Прыщи какие пошли. Раньше не было. Наверное, от грязи. Зубы почернели. Совершенно мертвые, ничего не выражающие глаза.
– Ты есть будешь?
– Не хочу.
– Почему?
– Потому что не хочу. Аппетита нет.
– Чем ты вообще питаешься?
– Да всё нормально. Не переживай, – бросила дочь.
– Как же я могу не переживать? Я же твоя мама. У тебя одежда новая. Я тебе такую не покупала. Ты воруешь?
– Да. Каждый день.
– Где?
– Сейчас ментам настучишь.
– Как я могу настучать ментам на собственную дочь?
– Да мне по́фиг. В торговых центрах ворую, где же ещё.
– Тебя поймают и посадят в тюрьму.
– Не поймают. Я уже почти все торговые центры обнесла, ни разу не поймали.
– Это дело случая. Если думаешь, что это будет постоянно, глубоко ошибаешься. В жизни за всё платим по счетам. Это не может продолжаться долго, тебя возьмут. Ты хочешь в тюрьму?
– Мне всё равно.
– Что значит всё равно? Ты представляешь, что такое тюрьма?
– Ну отсижу, ну и что? – Голос дочери был бесцветен, ни одной эмоции, ни угрызения совести.
– Ты так говоришь, потому что понятия не имеешь, что это такое. Это страшно, пойми.
– Ерунда. Мне нравится воровать.
– Что значит нравится? Ты в своём уме? Подумай о девушках-продавщицах, которые потом расплачиваются за убытки из своего кошелька.
– Какое мне дело до этих девушек? Я ворую, потому что мне нравится. Если приглянулась вещь, почему я должна себе отказать?
– Господи, да что же ты такое говоришь?! Мне тоже много что нравится, но это не означает, что я должна идти на преступление. Люди не могут иметь всё. Так не бывает. Я тебя умоляю, я тебя прошу, прекращай воровать. Хочешь, я перед тобой на колени встану?
– Нафиг. Я тебе в сотый раз говорю: меня не возьмут. Я уже давно этим занимаюсь. В один торговый центр мне точно нельзя, меня уже там все охранники знают. Я раз зашла, а охранник передаёт по рации: «А ну-ка понаблюдай за этой рыжей». Я тут же ноги сделала. Чтобы воровать, много ума не надо. Набираешь кучу новых вещей и идёшь их мерить в кабинку. Никто не считает, сколько вещей ты решила примерить. Там срезаешь магниты и запихиваешь несколько тряпок в свою сумку. Без магнитов они не звенят. Я один раз даже в новых кроссовках ушла. Старые в коробку из-под обуви сунула, срезала магнит, поставила коробку со старой обувью на прежнее место, а в новых кроссовках ушла.
– Если не прекратишь воровать, я сама сдам тебя в полицию! – неожиданно выпалила я. – Вор должен сидеть в тюрьме.
– Ну и сдавай. Хрен ты что докажешь, я не признаюсь.
– Доченька, так больше жить нельзя. Посмотри. как тебя лихорадит, как у тебя руки трясутся. Бросай воровать. Тебя же не сегодня, так завтра возьмут. Я тебя умоляю, поехали в больницу. Нужно лечиться. Так больше жить нельзя.
– Я в жизни в больницу не лягу и ни один документ не подпишу. Больше я на твои уговоры не поведусь.
– Хорошо, лечиться ты не хочешь. А что ты хочешь от жизни?
– Гулять, – не раздумывая ответила дочь.
– Всё время?
– Мам, да я вообще не хочу париться по этому поводу. Я желаю гулять и жить так, как считаю нужным. Денег дай, а то мне уже надоели пустые разговоры.
Я больше не могла сдерживать слёзы. Они катились по щекам и застилали глаза.
– Господи, доченька, в кого ты превратилась… Как же мне больно и страшно это видеть. Жить не хочется…