Сыча подвели к командиру-бородачу, который, похоже, утомился уже плясать на панцире птера. Раздувая мясистые ноздри, из которых торчали буйные заросли, бородач направил на него топорик:
– Ты кто такой?
– Мы кто? – Отвлекшись на то, чтобы оценить степень опасности и просчитать атаку, Сыч ослабил контроль над сущностью Мора, и та сразу же проявила себя в беседе с предводителем воинства. – А разве не видно, кто мы?!
Узнав наконец в грязном бродяге своего работодателя-князя, позади него хлопнулись на колени ратники, а затем и весь отряд пал ниц, включая командира. «Князь! Князь-то жив! Живой наш Мор!» – пронеслось над поляной.
– Князь, разреши сопроводить тебя в Мос! – командир подполз к Сычу и прильнул к его сапогам.
Следопыт помедлил с ответом.
От столицы издалека несло тухлятиной и тонжерром. Это означало, что Родд там изрядно повеселился. А раз так, этот ублюдок, этот мерзкий эмиссар Создателя, без труда подчинит себе еще пару-тройку сотен воинов. И вроде бы Сычу нет никакого дела до чистяков-ветеранов, явно замешанных в нечестивых обрядах, а с другой стороны, ему не помешает на всякий случай иметь под боком боеспособное – и, главное, верное! – подразделение.
– Мы запрещаем. – Сыч поставил сапог на плечо бородачу и, чуть помедлив в ожидании неповиновения, которого не последовало, брезгливо оттолкнул бородача от себя. – Мы сами войдем в наш город. А тебе и твоим парням мы велим стать здесь лагерем и ждать нашего сигнала.
Бородач покорно отполз прочь на пяток мер и распластался на земле.
– А что это будет за сигнал, князь? – прохрипел он, уткнув лицо в землю.
– Ты поймешь. И вели здесь прибраться, чтоб и следа не осталось от этого непотребства.
Не дожидаясь приказа непосредственного командира, к деревьям, оскверненным телами, метнулись самые расторопные из воинов, чтобы сбросить трупы полукровок в ров, в огонь. После этого в ров полетели комья земли, превращая его в один большой могильник.
* * *На каждую попытку обернуться отвечая ударами по затылку – били чем-то тупым и тяжелым, – Зила толкали в темноту. Удары эти не только раздражали его, медленно, но уверенно доводя до белого каления, – когда на него найдет, никакие доводы разума не удержат его от стремительной атаки, – но и грозили ему сотрясением мозга. И он бы уже вырубился, если б не потянуло приятной прохладой и свежестью из угольного мрака коридора, куда неизвестный похититель загнал его.
– Шевели ножками, соискатель, если хочешь жить. Хряцарь разозлился на Зубастика, но долго его мышара сдерживать не сможет.
Раз бесстрашного мышару, судя по всему, зовут Зубастик, то Хряцарь – или просто хряцарь? – чудовище с щупальцами. Возня хряцаря, кстати, с каждым шагом по узкому туннелю – Зил плечами цеплялся за шершавые влажные стены – становилась все тише и тише. Отличный туннель, просто замечательный – потому что вряд ли тварь с щупальцами сумеет сюда протиснуться. И почему Даль, этот бледнолицый знаток подземелий, не предложил здесь спрятаться? Впрочем, все случилось слишком быстро, чтобы кому-то что-то предлагать: сначала белесый монстр, потом – хряцарь…
Зил резко остановился. Чуть присев, он пропустил удар над собой, – одной шишкой на затылке будет меньше. В отличие от своего спасителя-похитителя он совсем не видел в темноте и был безоружен – файер-то не в счет, от него больше вреда сейчас, чем пользы. Поэтому пришлось, обезоружив похитителя, хорошенько стукнуть его о стену. Кстати, тупой тяжелый предмет оказался костяной рукоятью ножа, которым похититель и поцарапал Зилу кадык.
Лешему обязательно надо выбраться на поверхность, чтобы вернуться в Мос и отомстить Родду, а для этого ему придется довериться неизвестному. Так что Зил решил пока что его не убивать.
– Ты чего?! – обиделся на него похититель.
На ощупь он, кстати, был каким-то скользким, что ли, и это Зилу не понравилось, у него появились кое-какие мысли по поводу личности незнакомца. Захотелось тут же хорошенько вымыть руки, а то и вообще содрать с них кожу.
– Жить-то я хочу, дружище, но без своих друзей я и шагу дальше не ступлю.
Рядом в темноте жарко задышали, и Зилу стало нехорошо, как только он представил, какое именно это дыхание и что оно несет.
– Ладно. Будь здесь, соискатель. Никуда отсюда, понял? – опять жаром дохнули Зилу в ухо.
Его передернуло всего, затем он кивнул. В туннеле было темно, но его кивок увидели, потому что рядом вдруг стало пусто – похититель умело высвободился и исчез во мраке. Присев, Зил привалился спиной к стенке. Честно говоря, он ничуть не расстроился бы, если бы похититель не вернулся.
Но он вернулся – и не один, а с Далем и его невысокой подругой, которая, судя по ее громкому тяжелому дыханию, до последнего вырывалась из хватки альбиноса. И как это похититель сумел так быстро убедить ментала-говорца и карлицу пойти с ним?..
– Цельный хряцарь здесь не пройдет, – заговорил похититель, – но он обязательно разделится, а его части проскользнут даже по самой узкой шахте. И еще – он всегда преследует своих жертв до конца, и он никогда не остановится, пока не найдет и не сожрет вас. На вас теперь его метки, от которых не избавиться, даже сменив одежду и хорошенько помывшись в проточной воде.
– Тахрир, и что же нам делать? – спросила Крыця.
Надо же, познакомились уже. Тахрир, значит. На месте Даля леший внимательней присматривал бы за своей любимой, ради которой он так рисковал, пробравшись в Мос, а то как бы у него рожки не проклюнулись на белобрысой голове.
– Если хотите еще пожить, возьмите друг друга за плечо. Я пойду первым, Зил за мной. Так что давай-ка, Зил, берись за мое плечо. Я постараюсь вывести вас на поверхность за городской стеной до того, как хряцарь разделится, на это ему нужно время.
Откуда этот чистяк знает его имя? Сначала назвал соискателем, а теперь вот по имени?.. Леший почувствовал, как его ноги что-то коснулось, и он едва не подпрыгнул от неожиданности, затем послышалось шумное, с оттягом, почесывание. Да это ж пожаловал облезлый мышара по имени Зубастик, презирающий даже таких авторитетных монстров, как хряцарь! Как бы, задрав лапу, не обдал лешего, в темноте ведь грызуна размером с кошку не видно!..
Подтверждая его опасения, Тахрир дал совет:
– На твоем месте, соискатель Зил, я бы не пожалел лакомого кусочка для Зубастика. Он ведь спас тебе жизнь. Видел бы ты, как он на тебя смотрит.
Зил очень даже запросто представил себе, как мышара, задумчиво уставившись на него, задирает правую заднюю лапу, покрытую щетинками, и, скорчив гнуснейшую морду… м-да…
– Но у меня ничего… – начал было леший.
– Не надо скромничать, Зил, – прервал его Тахрир. – У тебя ведь вместо пояса хвост животного, известного как ранжало? Наверняка ты не чувствуешь запаха, исходящего от него, – твой нос уже привык – но Зубастик-то чует. Этот запах почуял и хряцарь. Лучше бы тебе избавиться от тухлятины и при этом заслужить любовь и признание Зубастика.
Надо признаться, леший совсем забыл об этом сомнительном оружии, подарке Даля. Он тут же сорвал с себя хвост ранжало и отбросил подальше от себя. Цокая суставчатыми, как у жучар, лапами, Зубастик прыжками помчал по туннелю за тухлятиной. Добравшись до хвоста, он громко пискнул, захрустели под крепкими зубами разгрызаемые позвонки.
– Он догонит нас – Тахрир потащил лешего за собой, Крыця уцепилась за Зила, а замыкать выпало альбиносу.
В пути по бесконечным коридорам и похороненным в вечном мраке штольням Тахрир рассказал, откуда он знает Зила. Оказалось, что еще недавно Тахрир был княжеским дрессировщиком. То есть он заставлял животных подчиняться людям. И нет, у него не дар, он не ментал. Управляющий животным ментал не может сделать так – попросту не умеет! – чтобы после него этим животным управлял кто-нибудь другой, ментал всего лишь контролирует другой организм, а не перевоспитывает зверя. Тахрир считал это большой разницей, и Зил не стал с ним спорить, тем более что выяснились интересные обстоятельства событий на Арене во время Праздника: леший тогда едва не погиб по вине Тахрира. Да-да, Тахрир был тем самым дрессировщиком, который научил белесого монстра глубин выступать на потеху князю Мору. За это князь пообещал Тахриру хорошо заплатить…
– Я-то, дурак, решил, что мой белянчик просто попугает народ на трибунах – он же у меня не красавчик был, вы ж его видели. Но князь… Еще пройдем немного, потом свернем влево, там низкий свод, надо пригнуться… Князь натравил белянчика на тебя, соискатель Зил. Я же все видел, я был там и следил за представлением, но помешать этому безобразию не смог, меня схватили ратники, а потом… Впрочем, уже неважно, что случилось со мной потом, знал бы, где упадешь, соломки постелил бы. Главное – я виноват перед тобой, Зил. И как только я понял, на кого опять напал мой белянчик, я… В общем, ты прости меня, парень, если сможешь!
Несмотря на то, что из-за мрака лицо Тахрира увидеть нельзя было, леший сразу понял, что его раскаяние искреннее. Надо же, мерзкого белесого монстра он ласково называл белянчиком!..
Зил поспешил успокоить Тахрира:
– Нехорошо получилось, дружище, согласен. Да с кем не бывает?
Внезапно впереди вроде как моргнуло красным. И опять моргнуло. И вновь. Там точно что-то светилось, и Тахрира этот далекий неровный свет настолько встревожил, что он остановился как вкопанный, и Зил уткнулся в его спину, перед тем как отшатнуться, вновь ощутив неровную, всю в мягких буграх, скользкую кожу.
– Что там такое? – спросила Крыця, врезавшись в бедро Зила.
– Я узнал это место! Там все давно уже обесточено, но, видно, опять ожил генератор трехфазного тока, – протараторил Даль, занимавший место в хвосте колонны. – Генератор – это такая машина древних, не знаю, как она работает, просто знаю, что она там есть. Там все автономно, то есть само по себе, ни от людей и ни от чего не зависит. Нам туда нельзя!
– Да, – согласил с альбиносом Тахрир, – туда нельзя, но…
– Что – но?! – встревожилась Крыця.
– Прислушайтесь, – попросил Тахрир.
В коридоре позади них едва слышно раздавалось ритмичное причмокивание – вроде как плямканье беззубого старца, ужинающего похлебкой из перетертых овощей.
– Хряцарь уже разделился, – пояснил Тахрир. – Он сделал это быстрее обычного, уж очень вы и Зубастик его разозлили. И он – все его части, управляемые единым центром, – идет по вашему следу и скоро настигнет вас. Вы не успеете подняться на поверхность, будьте уверены. Он обовьет каждого из вас своими щупальцами и впрыснет под кожу яд. – Тут Крыця вскрикнула, а Зил куснул губу. – Яд, который будет разлагать вашу плоть, долго-долго не убивая вас, пока от ваших тел ничего уже не останется. И это будет больно, очень больно. Я долго буду слышать в коридорах ваши крики, если хряцарь не убьет и меня вместе с вами. Что ж, чему быть, того не миновать.
– Дружище, говоришь, чему быть?.. – Зилу показалось, что во мраке Тахрир кивнул. Мрак стал чуточку светлее, и леший действительно увидел движение? – А ты, Даль, уверяешь, что прямо нам нельзя, верно? – Второй кивок. – И все-таки что там, прямо по коридору, где свет моргает красным? – Тишина в ответ. Оба знатока подземелий Моса не желали дать ответ лешему, и потому отчетливей стало слышно причмокивание – разделившийся хряцарь приближался, он был уже так близко, что Зилу до рези в кишках захотелось никогда не узнать, что значит «разделившийся» и что такое «единый центр». – Почему вы молчите?! Чего боитесь перед смертью?! Да говорите вы уже!
– Ну же, Даль?! – поддержала лешего Крыця. – Даль, ты мужчина или тряпка?!
– Там запечатанный компункт, – выдохнул альбинос. – Подходы к нему давным-давно разминированы, все ловушки дезактивированы, но… Но ты же сам все понимаешь!
Зила точно окатили ведром родниковой воды и почти сразу на голову плеснули кипятка.
– За мной, – отодвинув Тахрира, прохрипел он и облизнул губы, враз ставшие сухими. – Нам уже нечего терять. И людям на поверхности, в Мосе, тоже нечего.
Они послушались его без возражений, дав возможность на бегу предаться мыслям.
Запечатанный компункт… Понятно теперь, почему Тахрир и Даль не хотели идти вперед. Компункт, да еще и запечатанный… Зил побывал в подобном месте с Лариссой и Трастом, тайгером Фелисом и его учениками Хэби и Шершнем. Дело было в землях полукровок, неподалеку от Минаполиса. Тот компункт давно был мертвым, исследованным вдоль и поперек, и то Зилу было неприятно там находиться, его все время не оставляло чувство опасности, будто за ним следят, в любой момент могут напасть, и это сильно, помнится, измотало его. А тут запечатанный компункт. Запечатанный! Причем недавно оживший, запустивший ни с того ни с сего автономную систему обеспечения! И никто – никто вообще в целом мире! – не знает, что там, за его бетонными стенами, какие опасности там таятся, какая смертоубийственная дрянь, созданная безумцами прошлого, вырвется на Разведанные Территории, если открыть тяжеленную гермодверь, над которой красным издевательски подмигивает Зилу лампа в толстом стеклянном плафоне. Только отщепенцы-мародеры, общением с которыми брезгуют и чистокровные, и полукровки, рискуют посещать такие места, но Зил ни разу не слышал, чтобы кому-то удалось убраться живым из запечатанного – а потом по дурости вскрытого! – компункта. Первопроходцы погибают всегда.
Квадратная гермодверь была ржавой – это было видно даже в мерцающем красном свете, делающем все вокруг будто бы облитым кровью. Как водится, дверь эта наверняка была не просто толстая, а очень толстая – толщиной в целую меру или что-то около того. Из двери нарывом-прыщом выпирал пластиковый короб замка. Это был именно замок, а не что-то другое, хотя его невозможно было открыть стальным ключом просто потому, что в нем не было дыры под ключ. Кнопки и рычажки на коробе тоже отсутствовали. Справившись с замком – интересно, как? – чтобы окончательно открыть дверь, следовало провернуть два ржавых вентиля. Под гермодверью во вспышках поблескивала лужа. Тут, в конце туннеля, неизменная труба, сопровождавшая троицу в пути по подземелью и даже послужившая спасению Зила при атаке белянчика, под острым углом поднималась к потолку. В ней зияли прорехи с неровными краями.
– Зил, может, не стоит?
– Может, и не стоит. – Леший обернулся к Тахриру, задавшему вопрос, и увидел, что его голову обтягивает древний изолирующий противогаз, шлем-маска которого потрескалась и порвалась, а «хобот» заброшен за спину. Через прорехи в маске было видно, что борода у Тахрира не растет и что все его лицо покрыто татуировками, выдавая отнюдь не юный возраст и участие во многих передрягах. Но вовсе не это заставило лешего отшатнуться от Тахрира и, оставив гермодверь, прижаться спиной к стене, хотя дорого было каждое мгновение, ведь хряцарь стремительно приближался и не собирался ждать, пока его жертвы выяснят отношения между собой. Тахрир был обнажен по пояс, из всей одежды на нем была одна лишь набедренная повязка, под которой едва скрывалось внушительное мужское достоинство, но, к сожалению, повязка не могла скрыть торс и конечности Тахрира, представлявшие собой один сплошной нарыв с волдырями. Зил ожидал увидеть как раз нечто такое, подозрения у него закрались почти что с начала знакомства с дрессировщиком, и все-таки он не сдержал своих чувств, не скрыл свое негативное отношение к несчастному. Его взгляд скользнул по лодыжкам зараженного, но на них ничего особенного – должного быть! – не было.
– Такие игрушки-погремушки высматриваешь, да, Зил? – Крыця встала между Зилом и Тахриром и, притопнув так, что звякнули бубенцы на ногах, потрясла еще медными бубенцами на запястьях. – Я – зараженная. И хоть я давно излечилась, продолжаю носить знак своей касты, чтобы не забывать, кто я и что мне пришлось пережить. Ты меня презираешь за это, да, Зил?!
Зил не нашелся с ответом.
Он же видел эти ее бубенчики, но почему-то решил, что это простые женские украшения, хотя они очевидно указывали на принадлежность Крыци к касте зараженных, на то же указывал и ее ненормально маленький рост, ведь среди чистокровных давно уже не рождаются дети с генетическими отклонениями – из-за суровых выбраковок, проведенных в первые столетия после Третьей мировой. А вот в зараженных зонах к чистоте потомства относятся проще.
Тахрир наметил движение к лешему, поднял перед собой руки, но остался на месте.
– Зил, у меня нет бубенцов, потому что я не был никогда ни в одной из известных зон. Я таким стал недавно, после Праздника. За то, что я ослушался князя, восстал против него, князь Мор велел отправить меня в лабораторию его матери – для ее жутких опытов. Там она и две ее подручные, одна молодая, а другая еще девчонка, сделали так, что мое тело корежило от боли, я едва не сошел с ума. После этого я обрел способность видеть в непроглядном мраке, но мои кожные покровы стали такими. Меня хотели убить, я им больше не был нужен, но мне удалось сбежать, с тех пор я скрываюсь в подземелье, в котором и раньше проводил много времени, дрессируя для князя белянчика.
Зил не был холодной расчетливой сволочью, но пока Тахрир рассказывал о пережитых им муках, он вернулся к гермодвери. Что бы ни случилось с дрессировщиком в прошлом, нужно было подумать не только о настоящем – хряцарь совсем рядом! – но и о будущем. Кто знает, что ждет лешего и его спутников за гермодверью? Вдруг, войдя, они активируют запуск ракет с ядерными боеголовками или выпустят наружу древний боевой вирус, который уничтожит все живое на планете? С другой стороны, если все обойдется, если нет там смертельных ловушек, у них будет шанс спастить от хряцаря. И тогда, выбравшись на поверхность, Зил расправится с Роддом. Быть может, за гермодверью найдется то, что поможет уничтожить убийцу Даринки?! Наверняка найдется!..