Оставшийся до аптеки квартал Вадим проходил особенно осторожно, то и дело замирая, присматриваясь и прислушиваясь. Один раз, не удержавшись, он достал из рюкзака украденную у разведчиков карту, на которой старики по памяти отмечали расположение важных объектов. Сверился с ней, вспоминая свой маршрут, — аптека и впрямь была за следующим углом.
По левую руку тянулось длинное здание с разбитым стеклянным фасадом, справа виднелось высокое крыльцо. Поравнявшись с ним, парень остановился, ошарашенно взирая на открывшуюся картину. Из развалившихся дверных рам виднелась задняя часть микроавтобуса, протаранившего стеклянное фойе. Невозможно было понять, каким образом машину загнали по ступенькам наверх, и для чего вообще нужно было совершать такое? Подойдя ближе, Вадим вовремя заметил нечто странное и быстро отступил: все пространство, накрытое обширным козырьком крыльца, было затянуто тонкими, а потому почти невидимыми нитями гигантской многослойной паутины. Самого хозяина или хозяев внушительных ловчих сетей видно не было, и Вадим поспешил двинуться дальше, не дожидаясь его появления.
Все больше и больше странностей встречалось на поверхности, и подросток понимал, что отошел от убежища так далеко, как не заходил еще ни один отряд разведчиков. Во всяком случае, встреченные им лично чудеса в их историях ни разу не попадались. А значит, по возвращении его рассказам не будет цены.
* * *Резные деревянные двери давно прогнили и покосились, и когда Вадим попробовал их открыть, с грохотом рухнули, чуть не придавив его. Зал встретил парня тишиной и полумраком. Витрины, как и в предыдущей аптеке, были разбиты и завалены на пол, а выпотрошенные шкафы уже успели покрыться изрядным слоем пыли. Хрустя крошащимися под ногами осколками, Вадим заглянул в следующее помещение — там тоже царил хаос. Ровно посреди пола остались следы кострища, от которого когда-то почернел почти весь потолок, рядышком аккуратно была сложена разломанная на дрова мебель. Разве что металлические каркасы стеллажей и стоящий в дальнем углу сейф казался нетронутым. Подойдя к нему, парень заметил, что железную коробку все же пытались вскрыть, хоть и безрезультатно — на дверце вокруг замочной скважины остались глубокие борозды. Достаточно было одного близкого взгляда на сейф, чтобы понять, что он уже не так крепок, как двадцать лет назад: краска во многих местах вздулась и осыпалась, обнажая глубоко изъеденный ржавчиной металл. Немного отойдя, Вадим с размаху всадил арматуру в развороченный замок, навалился всем телом… С режущим уши скрежетом дверца поддалась, сорвалась с прогнивших петель и чуть не рухнула на пол; парень поймал ее в последний момент и осторожно прислонил к стенке сейфа.
Внутри на двух полочках лежали какие-то пачки, завернутые в целлофан, поблескивали в полутьме пузырьки и ампулы. Не веря своему счастью, Вадим осторожно вынимал все это богатство и складывал в свой рюкзак. На миг ему даже показалось, что все происходящее — счастливое ночное видение, и он испугался, что вот-вот проснется и поймет, что никакого похода не было. Что он все еще сидит, сжав голову руками, у себя дома, под землей, и смотрит на забывшуюся тяжелым сном Марину. Только невероятным усилием воли удалось выгнать из головы жуткие мысли.
Он не вышел, а почти что вылетел из дверей аптеки, окрыленный такой нежданной удачей. За угол метнулась быстрая тень, и парень сразу понял, что это — собаки, позорно отступившие с поля боя ночью, никуда не исчезли. Они неотступно шли по его следу, дожидаясь момента, чтобы снова напасть. Возможно, оборачивайся он почаще, удалось бы заметить их заблаговременно, но теперь было поздно: измученный долгим походом, парень уже вряд ли мог надеяться на такое же краткое и победоносное сражение. Возвращаться в катакомбы той же дорогой было слишком опасно — все равно, что идти прямо в пасть голодной собачьей стае. Немного помедлив, Вадим повернул в другую сторону, намереваясь обойти здание с другой стороны и двинуться обратно параллельной улицей. Но вывернув из-за угла, он понял, что слишком поспешил.
Метрах в двадцати напротив него пытался поддеть остов автомобиля жуткий зверь, огромный и не похожий на тех, что встречались парню за все его вылазки на поверхность. Бегло рассмотрев его, Вадим понял, что это, скорее всего, потомок кабана, вымахавший до размеров среднего микроавтобуса — других сравнений на ум не приходило. Парень уже хотел спрятаться за угол, когда тварь отвлеклась от кучи ржавого железа и повернула голову в его сторону. В это же время, будто почуяв удачу, у входа в аптеку появились сразу несколько крупных собак, нагло держащихся на самом виду. Кабан же захрипел и стал поворачиваться к человеку. Ситуация в один момент превратилась в безвыходную. Вадим покрепче застегнул ремни, удерживающие на спине драгоценный рюкзак. Убивать подобных тварей разведчикам уже случалось, но вот в одиночку… Внимательно посмотрев на толстую шкуру противника, парень понял — был всего один шанс, призрачный, но все же единственный возможный, выжить и не остаться покалеченным: прицелиться и попасть кабану арматурой в глаз.
Тварь начала двигаться вперед, постепенно разгоняясь, Вадим, выставив вперед свое оружие, медленно пошел навстречу. Противники постепенно ускорялись, пока не перешли на бег. Впрочем, мутант оказался умнее: почти поравнявшись с человеком, он отвернул голову в сторону и что есть силы врезал ею Вадиму в бок. На миг парню даже показалось, что это конец. Отлетев к стене дома, он несколько мучительно долгих секунд не мог вдохнуть, бессмысленно открывая и закрывая рот, быстро наполняющийся чем-то соленым. Наконец воздух с хрипом вошел в легкие, и Вадим, пошатнувшись, обернулся. Кабан стоял поодаль, роя копытом крошащийся асфальт, и явно готовился к новому броску. Нельзя было терять ни секунды. Не обращая внимания на боль и усталость, человек бросился бежать.
Получалось слишком медленно. Огибая крупные обломки и скелеты машин, парень чувствовал, что преследующая его тварь просто расшвыривает все преграды с дороги. Наконец, исхитрившись, он свернул в сторону, и вскочил прямиком в окно какого-то дома, выбив собой остатки стекол из рамы. Не оглядываясь и толком не рассмотрев обстановку комнаты, Вадим вылетел в длинный коридор и замер.
Всего в десятке метров от него стояли невиданные твари. Высотой они не превышали рост парня, но морды имели серые, удлиненные, с темными круглыми глазами, а их шкура была неровно зеленой, как будто пятнистой. Твари, казалось, испугались не меньше Вадима. Замерев, они смотрели на парня, но потом все же одна из них, видимо, опомнившись, вскинула передние лапы, сжимавшие странный, ни на что не похожий предмет. Раздался хлопок, Вадим попятился назад и, натолкнувшись спиной на притолоку, мягко осел на пол.
* * *— Ты, конечно, прости, что я тебе это скажу, но тебе самому не кажется, что твоя история — бред какой-то?
Я молча посмотрел на огонь в «буржуйке». А может, в самом деле? С чего это я себя накручиваю?
— Сам себя со стороны послушай! — не унимался мой товарищ по дежурству. — Как ты можешь утверждать, что убил человека, если он и на человека похож-то не был? Что-то все же не складывается.
— Нет, все верно, — возразил я. — Прямоходящий? Да. Ну, пусть косматый какой-то, телосложение не то, но так он в одежде был, в тряпках каких-то. Опять же, оружие…
— А ты ни разу не видал макак из «Сафари-парка»? Вон ребята утверждают, что они тоже в обносках теперь ходят да камнями швыряются. Очень метко, кстати.
— А вещи с собой в сумках носят? — усмехнулся я.
— Нет, а чего? — удивился мой собеседник.
— А то, что мы у того мутанта рюкзак нашли. А внутри, представляешь, — лекарства!
— Ну, забавно, конечно же. Может, это какой-нибудь дрессированный мутант был? Я пару раз слышал, что всяких тварей одомашнивали…
— Нет, не верю я в это. А вдруг он был из этих, которые в коллекторах живут? Ведь циркулировал несколько лет назад слушок, что не все оставшиеся на поверхности вымерли…
— Не веришь? — ухмыльнулся мой собеседник. — А во что тогда веришь? Тебе так нравится думать, что ты убил именно человека?
Я промолчал. Действительно, а во что верить? Тогда, на поверхности, мне показалось, что вылетевшее нам на встречу существо смертельно опасно — это можно было понять, лишь мельком взглянув на него. Но теперь… я должен жить, зная, что высоко у поверхности, в коммуникациях, живут искалеченные радиацией люди, и что я, несчастный трус, просто убил одного из них, обделавшись от испуга при встрече?
Елена Фадос
ДЕТСКИЙ МИР
Стоит делать лишь то, что считается невозможным.
Оскар УайльдНа подходе к Тверской свет фонаря коснулся стены туннеля и мгновенно погас. Однако луч все же успел выхватить из темноты отрезанную голову негра. Кровь каплями стекала на провода и рельсы. По всей видимости, это был молодой и очень глупый негр… Невысокого сталкера затошнило от увиденного.
— Не веришь? — ухмыльнулся мой собеседник. — А во что тогда веришь? Тебе так нравится думать, что ты убил именно человека?
Я промолчал. Действительно, а во что верить? Тогда, на поверхности, мне показалось, что вылетевшее нам на встречу существо смертельно опасно — это можно было понять, лишь мельком взглянув на него. Но теперь… я должен жить, зная, что высоко у поверхности, в коммуникациях, живут искалеченные радиацией люди, и что я, несчастный трус, просто убил одного из них, обделавшись от испуга при встрече?
Елена Фадос
ДЕТСКИЙ МИР
Стоит делать лишь то, что считается невозможным.
Оскар УайльдНа подходе к Тверской свет фонаря коснулся стены туннеля и мгновенно погас. Однако луч все же успел выхватить из темноты отрезанную голову негра. Кровь каплями стекала на провода и рельсы. По всей видимости, это был молодой и очень глупый негр… Невысокого сталкера затошнило от увиденного.
— Не время сейчас нюни распускать, — Ник ободряюще похлопал парнишку по спине.
— Угу, — с позеленевшим лицом пробурчал тот, подавляя желание опростать желудок прямо на рельсы.
— Что за твари сюда прут? — послышалось с блокпоста.
В глаза ударил яркий свет прожектора: фашисты не экономили на ликвидации чужаков.
Ник вышел вперед, жестом остановив своих приятелей. Он поднял руки вверх и медленно направился к свету.
— Мы так, мимо.
— Конечно, мимо, сюда вас не приглашали, — дозорный смачно харкнул на пол.
— Документы! — рявкнул другой, направляясь к сталкерам в сопровождении еще трех амбалов.
Ник был настоящим командиром — двухметрового роста, могучего телосложения. Немудрено, что именно его первым грубо прижали к стене, вырвали из рук паспорт и обыскали. Обезоружив сталкера, фашисты повторили процедуру с его спутниками.
— Эй, а это что тут за глист? — крикнул один из них, указывая на низенького парнишку в беретке, из-под которой торчали жесткие концы темно-русых волос.
— А что он? — крикнул дозорный, оставшийся на блокпосте.
— Да ты посмотри! Рожа у него подозрительная, и прищур еврейский. Точно, еврей, я отвечаю!
— Ага, а еще имя «Бес». Чё за имя? — добавил другой. — Бес, в говно влез. Или это от «балбес»? Одно другому не мешает.
Фашисты загоготали — шутка товарища им понравилась.
— А может, этого Беса просто обработать как следует? — не унимался остряк.
Такого сталкер не пожелал пропускать мимо ушей.
— Читай по губам: у меня фамилия — не-мец-ка-я. В отличие от тебя, козел!
Бес резко пнул гогочущего фашиста под колено и, не желая словить ответный удар, ушел в сторону. Как раз когда кулак обидчика врезался в стену.
— Ах ты ж сука! — завопил солдат Рейха, тряся отбитыми костяшками.
На призыв караульного о помощи уже сбегались остальные обитатели станции. Бес получил под дых, и через минуту уже лежал на рельсах, не способный даже приподнять голову. Двух других сталкеров тоже скрутили.
Оскорбленный фашист вразвалочку приблизился к обидчику и со всей силы приложил его подошвой ботинка по лицу. Раздался хруст, из носа брызнула кровь.
— Баба! — прошипел Бес. — А слабо, как мужик, один на один?
— Да пошел ты! — тот снова замахнулся, но нога так и осталась на весу: взгляд уперся в черный силуэт командира. Лысый мужчина в черном шерстяном пальто стоял чуть поодаль, засунув руку в карман. Прищурив один глаз, он хищно улыбался, глубоко затягиваясь сигаретой.
Запах свежей крови сводил Беркута с ума, но заинтересовало его совсем иное. Командир медленно подошел к скрученному сталкеру и присел. Взяв паренька за подбородок, он приподнял голову пленника так, чтобы смотреть ему прямо в глаза. Вычищенный до блеска сапог уперся Бесу под ребра, после чего Беркут выдохнул дым в лицо парня.
— Что ты сказал, мальчик? — ласково обратился он к нему, одновременно усиливая давление сапога на ребра.
Бес поморщился, хотя это было терпимо по сравнению с переломом носа.
— Прибью я вашего гаденыша! — прохрипел он.
— Прибьешь?.. — командир сравнил взглядом своего подчиненного и мальчугана и покачал головой, убирая ногу. Еще раз задумчиво затянулся.
— А что мне будет, если я дам тебе такую возможность?
Лицо рядового фашиста перекосилось.
— Можете скормить нас троих своим заключенным, — без колебаний ответил Бес.
Теперь удивленные выражения лиц были не только у фашиста, но и у Ника с Толяном.
Фашист усмехнулся: предложение нахального мальчонки, провозгласившего себя потомком истинных арийцев, явно пришлось ему по вкусу. К тому же он не сомневался, что зрелище доставит удовольствие вышестоящему начальству, если только бой не закончится чересчур быстро.
— Это, я так понимаю, в случае твоего поражения. А если выиграешь бой, что бы ты хотел в качестве приза? Гражданство Рейха?
— Наше оружие обратно, беспрепятственное прохождение станции и ночлег на сутки, — сухо ответил сталкер.
Лично Бесу терять уже было нечего.
Беркут захохотал. Подчиненные не знали, как отреагировать на это: то ли начать смеяться вместе с шефом, то ли держать серьезные выражения лиц. Мнения разделились, что привело командира в ярость.
— Отставить! — гаркнул он. — А этих тащите на станцию. Будет им бой…
* * *Фашисты оказались даже тупее, чем предполагали сталкеры. Получив команду «тащить на станцию», они их и дотащили ровно до середины платформы, а дальше встали, как бараны, взяв пленных в кольцо.
Концом майки Бес вытирал кровь с лица. Нос распух, любое прикосновение к нему отзывалось острой болью.
— Ты уж постарайся! — шепнул Толя. — Что-то не очень хочется становиться кормом.
— Я тоже не горю желанием, — ответил Бес.
К тому времени, стали стягиваться остальные обитатели Тверской: по всей видимости, начало боя решили не оттягивать. Принесли стол и несколько стульев: дорогих, темных, из дуба.
Люди подняли ладони вверх, встречая глав станции.
— Sieg heil! Sieg heil! Sieg heil! — пронеслось громогласное приветствие.
Четверо крепких мужчин в черных мундирах и кожаных перчатках сели за стол.
Мог ли Беркут выполнить обещание? Теперь оставалось лишь выяснить это.
Командир вошел на станцию последним. Он улыбался. Значит, шанс есть! Мужчина велел оттащить Толяна и Ника в сторону, оставив внутри круга лишь Беса. Парнишка встал и спокойно обвел фашистов взглядом.
Беркут поднял руку, добиваясь относительной тишины, и крикнул:
— Вальтер! Где ты там? Мы ждем!
* * *Очередной размашистый удар просвистел возле самого уха.
— Сука, хватит убегать! — задыхаясь, крикнул Вальтер, когда сталкер в очередной раз ушел в сторону и вниз. Бес с самого начала делал ставку на свою верткость и подвижность, надеясь, что грузный противник быстро выдохнется. И его расчет оказался бы верным, если бы не подлость зрителей: кто-то из них неожиданно толкнул сталкера в спину.
Бес налетел на кулак Вальтера солнечным сплетением. Против ожидания, хлипкий пацан устоял на ногах, хотя и согнулся, стараясь удержать равновесие и восстановить сбитое дыхание. Развивая успех, Вальтер обхватил тонкую шею парня обеими руками и дернул его вниз, лицом на свое выставленное колено.
Бесу показалось, что в его голове что-то взорвалось. Снова хлынула кровь из окончательно расплющенного носа, и сталкер «поплыл». Новый удар по лицу опрокинул его на спину. Зрители взревели.
Странно, но, хотя перед глазами Беса мелькали цветные пятна, он все же ухитрился в последний момент перекатиться на бок, уходя от удара ногой. Но понял: еще один прямой в лицо — и бой кончен. В голове слегка прояснилось и даже, как будто, открылось долгожданное второе дыхание. Бес откатился еще немного, к самой границе круга, и пружинисто вскочил в тот самый миг, когда противник, приблизившись, с мерзкой ухмылкой поднимал ногу для очередного удара. Парнишка прыгнул, опираясь обеими руками в пол, его ноги, подобно ножницам, обхватили Вальтера в области колен, а потом Бес, все еще находясь в воздухе, по инерции закрутил свое тело вправо, помогая ему руками.
Оба бойца повалились на гранит. Бес, оказавшись под фашистом, лежавшим на нем спиной, обхватил толстую мокрую от пота шею врата и начал его душить. Вальтер хрипло взревел и принялся наносить удары локтями назад, но сталкера укрывало собственное тело фашиста, из-за чего все удары приходились в пол. Тогда Вальтер рванулся вперед, однако противник, предугадавший это действие, уперся ногами ему в спину, заставив выгнуться, и еще сильнее сдавил горло. Не прошло и минуты, как хрипящий Вальтер забил ладонью по холодному полу.
Подошедший Беркут похлопал парнишку по плечу.
— Хватит, — спокойно скомандовал он. — Ты победил. Пусти его.