— Ты сказал Грахову о ребенке? О нашем ребенке?!
— Сама подумай, мы же не могли скрывать твою беременность вечно. Рано или поздно это все равно стало бы заметно. А тут такой случай… Пойми, тебе совершенно не о чем волноваться. Грахов мне лично обещал: если все получится…
Ольга не дала ему договорить:
— Если получится? То есть, может и не получиться?
— У меня все получится, и нам больше не придется ничего скрывать. И ты не будешь бояться.
— Не буду бояться, — шепотом повторила за ним Ольга. — Я уже не представляю, как это: жить без страха. Днем что-то говорю, отвечаю на вопросы, а внутри все трясется. А уж если рядом оказывается Войтович! Знаешь, Игорь, мне кажется, эта ведьма что-то подозревает. Сегодня, когда я сдавала кровь на анализ, она так посмотрела на меня, что я чуть в обморок не упала.
В присутствии профессора Войтович, которую за глаза почти все называли старой каргой или ведьмой, Игорь и сам чувствовал себя неуютно. Эта сухая пятидесятипятилетняя женщина с бледной морщинистой кожей и холодными водянистыми глазами, всегда скрытыми за стеклами очков (кто-то в шутку сказал, что она даже умывается в очках), была способна заставить трепетать кого угодно. Поговаривали, что даже сам Грахов побаивается своего зама по науке. Неудивительно, что от пристального взгляда этой карги Оля едва не лишилась чувств. И так каждый день с тех пор, как она узнала о том, что беременна! Бедная! Как она только выдержала?
Игорь через силу улыбнулся и нежно погладил жену по животу.
— Когда я вернусь, ты забудешь все свои страхи, и мы вдвоем еще посмеемся над этим.
Он хотел успокоить ее, но из этого ничего не получилось.
— А когда ты вернешься? — мгновенно насторожилась Ольга.
— Через день, максимум, через два. И все, хватит об этом. Давай спать, мне завтра рано вставать.
Чтобы избавить себя от необходимости лгать жене, Игорь даже повернулся к Ольге спиной, но еще долго чувствовал затылком ее пристальный взгляд.
Его скупые ответы, конечно, не могли удовлетворить Ольгу. Но как он мог сказать ей, что жизнь всех обитателей бункера висит на волоске, что топлива в ядерном реакторе, вот уже двадцать лет питающего их подземную лабораторию, осталось максимум на полгода? Что если Не доставить новое, то через несколько месяцев реактор остановится, а вместе с ним — и все электрооборудование? Отключатся системы очистки и кондиционирования, перестанет работать синтезирующий еду и витаминные добавки пищевой процессор, выйдет из строя электрошоковая система, защищающая бункер от нападений расплодившихся на поверхности жутких мутантов… Сегодня старик Грахов, взявший на себя после смерти бывшего начальника лаборатории заботу обо всех обитателях бункера, лично проинформировал его об этом, а потом сообщил, где находится контейнер с ядерным топливом, который должны были доставить в бункер как раз перед грозящей Катастрофой, но так и не доставили. Не успели. И вот теперь, если он, разведчик Игорь Алферов, со своими ребятами не добудет этот контейнер, то все обитатели бункера, а значит, и его любимая Ольга, и их будущий ребенок, неизбежно погибнут. Как погибли остальные жители Новосибирска и других крупных и мелких городов, уничтоженных прокатившимся по земле ядерным пожаром…
Даже после того, как Ольга погасила ночник, он еще долго не мог заснуть. Причиной бессонницы было отнюдь не волнение перед опасным заданием, а тревога за оставляемую в бункере жену. Они так и не успели толком проститься, чему Игорь был только рад. А уже в 7.30 утра он наблюдал с берега за тем, как трое отобранных им разведчиков загружают оружие и упакованное в рюкзаки снаряжение в покачивающийся на волнах «Фрегат».
— Готово, командир, — доложил Воробей, лучший снайпер во всем гарнизоне. «Странно, — почему-то подумал Игорь. — Уже, наверное, лет двадцать на земле нет ни одного воробья, а прозвище осталось…»
— Отправляемся.
Подавая пример, Алферов первым запрыгнул в надувную лодку. Следом последовали остальные. Воробей тут же занял на носу место наблюдателя, развернув по ходу движения ствол своей крупнокалиберной снайперской винтовки. Игорь с пулеметчиком уселись по бортам, напротив друг друга. Рулевой запустил двигатель, и «Фрегат» заскользил по воде, постепенно набирая скорость.
* * *— Константин Михайлович, нужно поговорить!
Грахов хмуро уставился на Войтович, без приглашения вошедшую в диспетчерскую. Впрочем, та в любые помещения заходила, как в свою собственную лабораторию, и диспетчерская, где располагался пульт управления ядерным реактором, не составляла исключения.
Женщина спокойно выдержала недовольный взгляд начальника и добавила.
— Наедине.
Сидящий за пультом оператор тут же вскочил, но Грахов жестом остановил его.
— Продолжайте работать. Мы переговорим в моем кабинете.
Пока они поднимались по лестнице, ведущей из реакторного отсека на другие уровни, а потом шли по коридору, Войтович не произнесла ни слова. Но как только он закрыл за ней дверь своего кабинета, объявила:
— У нас проблемы.
Одно к одному. Грахов тяжело вздохнул и медленно опустился в кресло за своим рабочим столом, словно это могло оттянуть очередное печальное известие.
— Рассказывай.
— Вчера я взяла у Алферовой кровь для планового анализа, — начала Войтович.
Грахов прикрыл глаза, уже зная, что сейчас услышит.
— И?
— Она беременна. Но, как я вижу, для тебя это не новость.
«Докопалась, ведьма! Все-таки докопалась…»
— Накануне я разговаривал с ее мужем…
— И в обмен на контейнер с реакторным топливом разрешил им оставить ребенка? — опередила его Войтович.
— Да, — Грахов удрученно кивнул.
И хотя это не он, а Войтович подчинялась ему, сейчас он чувствовал себя виноватым.
— Это против правил, — отрезала она.
— Знаю! Но без топлива нам не выжить! Если заглохнет реактор, мы все сдохнем в этой коробке, как крысы!
Грахов поймал себя на мысли, что оправдывается перед своим замом, но на саму Войтович его слова не произвели никакого впечатления.
— Психологический климат в коллективе не менее важен для выживания, чем электроэнергия. А ты своим необдуманным шагом грозишь создать прецедент, очень опасный прецедент.
Все правильно. Когда стало окончательно ясно, что после ядерного удара все находившиеся в бункере отрезаны от внешнего мира, им пришлось выработать жесткую систему правил, чтобы выжить. Бункер строился из расчета на десятилетия, но для проживания лишь сорока человек! Чтобы избежать перенаселения и, как следствие, неизбежной гибели всех обитателей, им пришлось ввести ограничение рождаемости. Женщины, лишь состоящие в браке, получали право завести ребенка только в случае смерти одного из жителей. Причем, чтобы избежать впоследствии родственных браков, оплодотворение будущей матери производилось искусственно имеющимся в распоряжении генетиков семенным материалом. Конечно, не обходилось без нарушений, но все случаи несанкционированной беременности выявлялись еще на ранней стадии и своевременно пресекались. А чтобы избежать подобных инцидентов в дальнейшем, Войтович лично стерилизовала всех самовольно забеременевших женщин.
Пусть эта мера выглядела жестокой, она была необходима. Положение других выживших, радиосигналы от которых в первые годы после катастрофы изредка перехватывал связист, было просто ужасным. Люди умирали от радиации, болезней, голода и все учащающихся нападений чудовищ-мутантов. Их колония не в состоянии была помочь этим несчастным, поэтому информация о них была засекречена, а прослушивание эфира прекращено. По сравнению с теми, кто медленно умирал в новосибирском метро и других неприспособленных для длительного проживания убежищах, обитатели бункера жили в поистине райских условиях, получая сбалансированное питание, необходимую медицинскую помощь и защиту от обитающих на поверхности чудовищ. Это стало возможным лишь благодаря строгому контролю за рождаемостью. И вот теперь данным Алферову обещанием он сам нарушил устоявшийся уклад жизни их маленькой колонии.
Неожиданно для себя Грахов почувствовал раздражение.
— Если бы ты раньше определила, что Алферова беременна, мне не пришлось ничего обещать ее мужу!
На лице Войтович не дрогнул ни один мускул. Наверное, на всем свете не было ничего, что могло бы вывести ее из себя.
— Если бы ты согласился на принудительную стерилизацию всех проживающих в бункере мужчин, у нас вообще не возникало бы подобных проблем, — парировала она. — Однако сейчас не время искать виноватых — нужно решить проблему. Надеюсь, ты понимаешь, что это необходимо?
Под пристальным взглядом своего зама Грахов подавленно кивнул.
— Что ты предлагаешь?
Войтович изобразила задумчивость, хотя Грахов не сомневался, что у нее уже есть решение.
— После вашего вчерашнего разговора Алферов наверняка уже поделился с женой своей «радостью», поэтому на добровольный аборт она вряд ли согласится…
«Еще бы она согласилась! Какая нормальная женщина добровольно позволит убить собственного ребенка?»
— Применение к ней насилия в сложившихся обстоятельствах тоже нежелательно. Возникнут совершенно ненужные пересуды.
«Тут ты одними пересудами не обойдешься, — мысленно поправил зама старик. — Разведчики настолько обожают своего командира, что если кто-нибудь попробует что-то сделать его жене, это может вызвать настоящий бунт».
— Поэтому, я вижу только один выход, — ледяным голосом закончила Войтович. — Избавиться от нее.
В первый момент Грахову показалось, что он ослышался, но, взглянув в глаза смотрящей на него женщины, сообразил, что все понял правильно…
* * *— Командир, — неожиданно подал голос Воробей. — Тут такое дело… Даже не знаю, как сказать… В общем, во время прошлого выхода на берег я видел людей.
— Каких людей? — насторожился Игорь.
— Кто его знает? Судя по фигурам, двое мужчин и женщина. Они на моторке к берегу пристали, в сотне метров от моего НП. Только выгрузились — на них броненосец попер. Пришлось помочь бедолагам.
— Наши, из разведки? — растерялся Игорь, хотя прекрасно знал, что женщин в разведку не берут.
— Не наши, точно, — уверенно ответил Воробей. — Защита никакая, старые армейские противогазы и железная моторка. Думаю, они с правого берега, из города приплыли.
— Гонишь! — опередив Игоря, воскликнул пулеметчик. — В городе еще во время Удара все погибли!
Воробей задумчиво пожал плечами.
— Ну а откуда они тогда взялись? Новосибирск — город большой. Опять же метро, подвалы… Может, кто там и выжил?
— И прожил двадцать лет среди монстров? — скептически заметил Игорь.
Воробей снова пожал плечами.
— Но люди-то были. Я их своими глазами видел. — Он на секунду задумался, но, видимо, решил ничего не скрывать и добавил. — Я для них в лодке аптечку оставил и пару гранат.
В первый момент Игорь даже не нашел, что ответить на такое.
— Ну, ты даешь! Доложил кому-нибудь?
— Кому? Грахову? Ведьме Войтович? — переспросил Воробей. — Тебе вот докладываю. Да и то, если бы мы сейчас не на правый берег направлялись, промолчал бы. Извини.
Игорь переваривал услышанную новость. Оказывается, парни с ним не до конца откровенны. Но ведь и он скрыл от них беременность Ольги, потому что не хотел их подставлять. Так, может, и Воробей тоже…
Закончить мысль он не успел. Сидящий на корме рулевой, до этого не принимавший участия в разговоре, пронзительно закричал.
— Брызгуны!
Воробей мгновенно вскочил, направив на воду свою винтовку. Игорь выхватил из подсумка гранату и успел увидеть, как в нескольких метрах от лодки из воды вырос шипастый спинной плавник гигантской рыбы. А потом выпущенная брызгуном мощная струя воды сбила Воробья за борт…
* * *Любой выход на поверхность — это событие. И хотя каждый знает, что для него этот выход может оказаться последним, Ольга не помнила случая, чтобы кто-нибудь отказался. Жизнь в бункере — это однообразная работа, давно превратившаяся в рутину, тесные отсеки и изо дня в день, год за годом, одни и те же лица, а на поверхности всякий раз новые впечатления. И хотя там на каждом шагу подстерегает опасность, люди с нетерпением ждут назначенной вылазки.
Для Ольги сегодняшний выход стал внеплановым. Войтович сама разыскала ее — небывалый случай, обычно профессор вызывала лаборантов к себе, — и поручила проверить показания внешних датчиков и собрать образцы ползучей растительности, недавно замеченной на железнодорожных путях в непосредственной близости от бункера. Сопровождающей ей была назначена Алла, неулыбчивая, малоразговорчивая женщина из подразделения охраны. По уверенным, точным движениям, с какими Алла снаряжала свой автомат, Ольга поняла, что та не новичок в обращении с оружием. Она несколько раз странно посмотрела на Алферову, но когда уже на поверхности Ольга сама попыталась ее об этом расспросить, ответила с неожиданной резкостью:
— Делай, что тебе поручено, а ко мне не лезь!
Больше она ничего не успела добавить. Из зарослей, подобравшихся вплотную к железнодорожному полотну, вылетел двухметровый гигантский упырь и, одним прыжком преодолев отделяющее их расстояние, оказался возле Аллы. Она сейчас же развернулась к нему, одновременно вскинув висящий на плече автомат. Стреляла женщина уже практически в упор. Выпущенная ею очередь разворотила монстру грудную клетку и отбросила его назад, но тот все же успел достать человека передней лапой. Страшные серповидные когти вонзились охраннице в правый бок, с легкостью пробив ткань защитного комбинезона. Алла приглушенно вскрикнула и, подломившись в коленях, упала на спину.
«Только бы не печень!» — с ужасом подумала Ольга, бросаясь к спутнице. Но когда подбежала и раздвинула в стороны липкий от крови разрез на комбинезоне, поняла, что сбылись ее самые страшные опасения. Рана на боку охранницы представляла собой два неровных параллельных рубца, из которых толчками выплескивалась кровь.
— Алка, ты только не умирай! Мы совсем чуть-чуть отошли! Я тебя вытащу! Прооперируют, и будешь, как новая! — затараторила Ольга, судорожно вытаскивая из рюкзака индивидуальную аптечку.
Она даже как-то сумела зажать рану тампоном и прихватить его пластырем, а потом взвалить Аллу себе на плечи. Автомат, правда, пришлось бросить — в таком положении она все равно не могла стрелять. Ноги Аллы волочились по земле, цепляясь за камни и выступающие корни растений, но Ольга не сомневалась, что доберется до бункера, если, конечно, упыри или другие монстры позволят ей это сделать. И она бы обязательно добралась — не так уж далеко они успели отойти, если бы внезапно не услышала над ухом.
— Ну ты и дура!
От неожиданности Ольга сбавила шаг.
— Что ты сказала?
— Войтович… знает о твоей беременности… — тяжело дыша, ответила Алла. — Она… приказала мне… убить тебя.
— Убить? — переспросила Ольга. От чудовищности услышанного в груди перехватило дыхание. — Но Грахов обещал Игорю…
— Вот именно поэтому, — перебила ее Алла и тяжело закашляла. — Оставь меня. Мне все равно конец… я чувствую. Спрячься где-нибудь… дождись мужа… не возвращайся назад без него. Может, тогда у тебя… будет… шанс…
С каждой секундой Алла говорила все тише. Ольге приходилось прилагать огромные усилия, чтобы разбирать ее слова.
— Зачем ты мне все это рассказываешь?
— Чтобы ведьма… захлебнулась от злости. Не прощу ей… как она моего ребенка…
«Ты тоже была беременна», — сообразила Ольга. Но фраза застряла у нее в горле, когда она увидела через стекло защитной маски остановившиеся глаза Аллы и слегка приоткрытый рот, из которого стекала на подбородок тонкая струйка крови.
* * *— Проникающее ранение печени и, похоже, задето легкое, — констатировал начальник охраны, разглядывая лежащий на дороге труп. Помимо Грахова и этой глупо погибшей тупицы, он был единственным, кого Войтович известила о беременности Алферовой.
Пользуясь своим служебным положением, Войтович лично возглавила спасательную команду, отправленную на поиски не вернувшихся с задания женщин, и теперь стояла в двух шагах от тела несостоявшейся убийцы.
— С этой все ясно. Меня интересует, где Алферова?
Начальник охраны молча пожал плечами. Если в наличии имеется только один труп, значит, Алферова где-то гуляет. Но это было ясно и без слов. Убедившись, что остальные спасатели стоят достаточно далеко, чтобы услышать его, он поднял глаза на Войтович.
— Не беспокойтесь. Одной здесь, среди мутантов, ей долго не продержаться.
Столь неуклюжая попытка приукрасить истинное положение дел вызвала у Войтович еще большее раздражение.
— Я сама решу, когда и что мне делать! — резко ответила она. — А вот если Алферова встретится со своим мужем, беспокоиться придется уже вам, потому что ситуация окончательно выйдет из-под контроля!
Начальник охраны сглотнул подступивший к горлу комок. Как бы ни повернулось дело, в любом случае он окажется крайним. Исправить положение можно только одним способом — представить ведьме труп Алферовой.
— Я найду ее, — сказал мужчина.
— И не подведите на этот раз, — отрезала Войтович.
* * *Словно в тумане, Ольга медленно брела вдоль берега реки. По пути она подобрала брошенный автомат, но пользы от него было немного — после схватки с упырем в магазине осталось лишь несколько патронов, а забрать из разгрузки Аллы запасной магазин Ольга не догадалась. На берегу уже начало смеркаться, значит, скоро совсем стемнеет. Если она не найдет себе укрытие до наступления темноты, то, скорее всего, не переживет эту ночь. Напрасно она пришла сюда. Берег Оби не зря считался самым опасным местом в окрестностях бункера. Разведчики неоднократно встречали здесь гигантских змеев и закованных в панцирь огромных броненосцев — выросших до невероятных размеров хищных пресноводных черепах, обитающих в прибрежных зарослях. Но только с берега можно было заметить возвращающуюся лодку Игоря, а кроме него, ей больше не на кого и не на что было надеяться.