Но в данную минуту это было не важно. Изабель быстро направилась прочь из толпы, подальше от перешептывающихся людей, подальше от возможных пересудов.
— Несите ее сюда, — велела она мистеру Сент-Джону. Она отыскала небольшую гостиную сразу за дамской комнатой отдыха. К счастью, поблизости никого не было — все отправились посмотреть, что за шум в бальном зале.
Он осторожно положил леди Маргарет на канапе и, взглянув наледи Бекинхолл, впервые заговорил:
— Послать за кем-нибудь?
— Нет. — Она опустилась на колени рядом с канапе и дотронулась до щеки леди Маргарет. Очнувшись, девушка тихо застонала. Изабель посмотрела на мистера Сент-Джона.
— Спасибо вам за помощь. Лучше, чтобы об этом не говорили.
Он слегка кивнул.
— Можете рассчитывать на мою скромность.
Бросив еще один взгляд на Мэгс, мужчина тихо покинул комнату.
— Роджер? — простонала бедняжка.
— Шш, — отозвалась Изабель. — Мы можем побыть здесь еще немного, пока вы не придете в себя, но долго задерживаться нельзя. Кто-нибудь заметит ваше отсутствие и сопоставит смерть мистера Фрейзера-Бернсби и…
— О Боже! — ахнула леди Маргарет, и рыдания сотрясли ее тело.
Изабель на миг прикрыла глаза, ошеломленная этой душераздирающей скорбью. Какое она имеет право вмешиваться? Какое у нее право внушать девушке, что она не должна выдавать своего отчаяния — и любви к мистеру Фрейзеру-Бернсби, которая тому причиной.
Но больше ведь некому.
Поэтому Изабель открыла глаза и опустилась рядом со всхлипывающей леди Маргарет.
— Ну, будет, будет, — неловко пробормотала она, обнимая девушку. — Не убивайтесь вы так, а то заболеете.
— Я любила его, — со слезами сказала леди Маргарет. — Мы собирались пожениться. Он просто… просто… — Она покачала головой, не в силах вымолвить больше ни слова.
Ох, ну зачем существуют смерть, отчаяние и горе? Почему надежды чудесной, милой девушки должны быть разбиты, мечты о семье и любви разрушены? Это просто несправедливо. Неправильно. Когда мужчины каждый божий день плетут заговоры и интригуют друг против друга, почему Бог наказывает невинную девушку?
Губы Изабель скривились в горькой усмешке. Да только леди Маргарет больше никогда не будет невинной. Она до дна испила чашу горя и утраты, и это навсегда оставит след в ее душе.
Изабель вздохнула.
— Идемте. Мы можем найти вашу матушку и…
Но леди Маргарет покачала головой.
— Ее здесь нет. Она на загородном приеме в деревне.
— Тогда вашего брата, маркиза.
— Нет! — воскликнула леди Маргарет. — Он не знает о нас с Роджером. Никто не знает.
Изабель закусила губу.
— Тогда следует быть осмотрительными. Если гости увидят, что вы так расстроены, то подумают худшее и начнут судачить.
Леди Маргарет закрыла глаза.
— И будут правы. Мы были… близки.
Что ж, Изабель не вправе судить. В сущности, ее даже восхитило откровенное утверждение девушки: в голосе леди Маргарет не было слышно стыда, только лишь скорбь.
Но это не меняло факта, что от репутации леди Маргарет не останется камня на камне, если пройдет слушок, что они с мистером Фрейзером-Бернсби были любовниками.
— Тем больше причин взять себя в руки, — мягко проговорила Изабель.
— Мне все равно, — прошептала Мэгс.
— Знаю, дорогая, но вы должны думать о будущем. — Изабель понимала, что ее прямота граничит с жестокостью, но должна была это сказать. — Возьмите себя в руки, миледи. Нам надо пройти к вашей карете через бальный зал.
С кем вы сегодня приехали?
— Моя… моя двоюродная бабушка живет со мной, пока мама в отъезде.
Изабель смутно припоминала пожилую седовласую женщину, которая иногда сопровождала леди Маргарет.
— Хорошо. Вначале я отведу вас в карету, а потом пошлю ее к вам.
Все оказалось не так просто, разумеется. Потребовалось еще пятнадцать минут настойчивых уговоров со стороны Изабель, но наконец леди Маргарет была готова покинуть комнату. Глаза у нее покраснели, лицо припухло, и было очевидно, что она плакала, но по крайней мере уже успокоилась.
— Вам нужно только добраться до своей кареты, — пробормотала Изабель, ведя девушку в бальный зал. — Всего несколько шагов, и вы сможете расслабиться.
Леди Маргарет машинально кивнула.
— Умница, — похвалила Изабель. Они дошли до бального зала. Гости все еще толпились у входа, и на них, кажется, никто не обращал внимания, слава тебе Господи. — Мы просто скажем вашей бабушке, что у вас мигрень. Своей горничной вы можете доверять?
— Что? — непонимающе взглянула леди Маргарет.
Девушка, по-видимому, не представляет, как быстро разлетаются сплетни среди слуг.
— Не важно. Просто избавьтесь от горничной сразу после того, как она поможет вам раздеться. Заприте дверь и отдохните.
— Леди Бекинхолл, вот вы где! — послышался откуда-то сбоку мужской голос.
Она повернулась, частично загородив собой леди Маргарет. Мистер Сеймур стоял рядом с лордом д’Арком. Оба выглядели мрачными. Лицо виконта по-прежнему было зеленовато-бледным.
Скулы мистера Сеймура, напротив, горели лихорадочным румянцем.
— Ужасно, просто чудовищно. Хладнокровное убийство джентльмена прямо здесь, в Лондоне. — Он с любопытством взглянул на леди Маргарет. — Для высокочувствительных натур новость, должно быть, ошеломляющая.
Изабель бросила на него уничтожающий взгляд.
— Более чем. И даже для натур с нормальной чувствительностью. Мистер Фрейзер-Бернсби был прекрасно воспитанным джентльменом, и многие его любили. Нам будет его не хватать.
Лорд д’Арк буркнул что-то себе под нос и стремительно удалился.
— Они были близки, — кивнул мистер Сеймур в сторону д'Арка. — Кажется, вместе учились в школе, точно не знаю. Д’Арк довольно скрытный малый, а Роджер со всеми держался по-приятельски. — Он покачал головой. — Мы найдем его убийцу, будьте уверены, дамы. Уже вызвали драгун, и они прочесывают Сент-Джайлс. К рассвету преступник будет за решеткой.
Изабель недоуменно уставилась.
— Кто?
Мистер Сеймур непонимающе вскинул брови.
— Кто убил Роджера Фрейзера-Бернсби? — нетерпеливо спросила Изабель.
— Прошу прошения, леди Бекинхолл, но я думал, вы слышали, — мягко отозвался мистер Сеймур. — Роджер Фрейзер-Бернсби был убит Призраком Сент-Джайлса.
Глава 11
«Истинная Любовь арлекина плакала горькими слезами, но не сдалась. На следующее утро она отправилась посоветоваться с колдуньей. — А, — сказала колдунья, услышав рассказ Истинной Любви. — Арлекин отдал свою душу Властелину Ночи и больше не может ходить под солнцем. Так и проведет он целую вечность, не видя и не слыша никого вокруг, нацеленный лишь на свою месть. Дело это нелегкое, но если ты хочешь вернуть его на свет, то должна будешь вначале связать его Любовью, потом промыть глаза его Печалью и, наконец, заставить прикоснуться к Надежде…»
Из легенды об арлекине, Призраке Сент-ДжайлсаЛуна низко висела в ночном небе, словно богиня, указывающая путь, когда Уинтер Мейкпис час спустя перепрыгивал с крыши на крышу. Он приземлился на четвереньки, но тут же вскочил и легко побежал по кровельной дранке. Близко. Он уже так близко, что чувствует это нутром. Дети, нуждающиеся в его помощи, где-то рядом, и он найдет и спасет их. Ему надо забыть про эмоции, вызванные леди Бекинхолл. Попытаться вновь запереть на замок все, что она выпустила на свободу. Он будет с ней исключительно Уинтером Мейкписом, позаботится, чтобы она больше никогда не встречалась с Призраком. Если сможет сделать это, тогда, возможно, у него есть шанс продолжать жить по-прежнему. Потому что, как бы чудесно с ней ни было, он выбрал себе иную стезю. Эту. Вот для чего он создан: нести защиту тем, кто не имеет голоса.
Исправлять зло, которое угрожает поглотить Сент-Джайлс.
Он спрыгнул с крыши на стену, а оттуда на Кафсхед-лейн. Дверь под номером десять была покосившейся, без фонаря над ней. Выше через две двери на ветру раскачивалась какая-то вывеска, но если на ней что и нарисовано, в темноте было не разглядеть. Уинтер подергал ручку, и, когда она не поддалась, отступил на шаг и просто выбил дверь ногой.
Она распахнулась на ржавых петлях, врезалась в стену и отскочила от нее. Уинтер поймал ее рукой и пригляделся.
— Пшел прочь! — донесся изнутри визгливый голос.
Уинтер вгляделся во мрак. Прямо за дверью жалась какая-то женщина, стиснув в дрожащей руке нож.
— Боже милостивый, да это сам дьявол!
— Где дети? — проскрипел Уинтер.
Женщина изумленно вытаращила глаза.
— Какие дети? Нету тута никаких детей.
Уинтер шагнул внутрь, и она попятилась назад.
— Я знаю, что дети здесь. Где они?
Слезящиеся глаза женщины сделались еще больше.
Женщина изумленно вытаращила глаза.
— Какие дети? Нету тута никаких детей.
Уинтер шагнул внутрь, и она попятилась назад.
— Я знаю, что дети здесь. Где они?
Слезящиеся глаза женщины сделались еще больше.
— Ты явился, чтоб забрать меня в ад?
Уинтер огляделся. Какие-то тела лежали в углу, не то мертвые, не то мертвецки пьяные, но явно взрослые. Да и сама женщина не похоже, чтоб способна была заправлять детской фабрикой.
— Есть тут кто-нибудь еще?
Она заморгала, приоткрыв рот.
— Никого с тех пор, как ростовщик закрыл свою лавку и ушел отсюда. Тому уж не один месяц.
Уинтер быстро прошел к единственной в комнате двери и открыл ее. За ней было помещение с таким низким потолком, что даже не встать в полный рост.
И там было пусто.
Разочарование сдавило грудь. Это то место, где должны были держать детей. Этот адрес — единственная зацепка, которую ему удалось найти в спальне д’Арка. Если она ложная, то он пропал.
Дети пропали.
Снаружи послышался топот лошадиных копыт по мостовой.
Уинтер выбежал из комнаты.
По улице приближалась группа всадников. Драгуны Тревельяна с факелами. В мерцающем свете он только успел заметить вывеску через две двери; когда они поскакали к нему.
На вывеске была изображена свеча.
— Стой! — рявкнул капитан.
Как же, держи карман шире. Уинтер подпрыгнул, ухватившись за угол здания. Он стал карабкаться вверх, цепляясь за выступы руками и ногами. Стена взорвалась возле лица, ударив в маску осколками кирпича. Запоздало раздался звук выстрела.
— Спускайся, или пристрелю тебя прямо там, — прокричал Тревельян.
Уинтер ухватился за край желоба, подтянулся и запрыгнул на крышу, как раз когда еще один выстрел расколол черепицу у него под ногами. Он побежал, не прячась, не глядя под ноги, сознавая, что лошади следуют за ним внизу по улице. Он устремился к коньку крыши, перемахнул через него и побежал вниз по другому скату, ногами выбивая черепицу, которая с грохотом летела на землю. Драгуны завернули за угол и ворвались в переулок внизу. Расстояние до следующего дома было слишком велико, перепрыгнуть не удастся, а если он свалится, его тут же схватят.
— Сдавайся! — прокричал Тревельян. — Ты окружен.
И действительно: Уинтер увидел, что драгуны уже и на улице справа. В этот раз их была не одна дюжина. С чего это вдруг Тревельян решил задействовать все свои войска?
Теперь у него нет выбора.
Уинтер отошел на пару шагов для разгона и побежал по краю крыши к ближайшему дому.
— Ничего у тебя не выйдет, приятель!
Раздался выстрел, и Уинтер прыгнул.
Слишком далеко. Слишком.
Уинтер врезался в край соседнего здания, и от удара боль пронзила грудь. Пальцы вытянутых рук царапали черепицу, пытаясь ухватиться, когда он начал падать. Он скользил вниз, разрывая кожу перчаток о грубую дранку.
А потом зацепился.
Лишь на мгновение он повис, шепча благодарственную молитву, а затем оттолкнулся ногами от стены дома и перескочил через край крыши.
И побежал что было сил.
Звук ружейного выстрела эхом отозвался в ночи.
Изабель вскрикнула, словно попали в нее. Она открыла дверцу кареты и, держась за ременную петлю, высунулась из движущейся кареты.
— Гони туда, где стреляют, Джон!
Ее кучер был в общем-то человеком невозмутимым, но на эти ее слова обернулся и испуганно воззрился на хозяйку.
— Вы уверены, миледи?
— Да, да. Просто делай, что говорю.
Изабель снова захлопнула дверцу, но осталась у окна, тревожно вглядываясь в темноту. Едва только услышав, что Призрака обвиняют в убийстве Роджера Фрейзера-Бернсби, она поняла, что Уинтер в смертельной опасности. Он ушел до того, как стало известно об убийстве, и потому не знает, что именно этой ночью ему нельзя показываться в обличье Призрака.
Она наклонила голову, взволнованно прислушиваясь. Выстрелы раздавались уже близко. Если это стреляют в Уинтера, значит, он должен быть где-то рядом. Если только пули не попали в цель…
В темноте мелькнула какая-то тень. Сердце ее подпрыгнуло. Изабель распахнула дверцу даже раньше, чем узнала длинноносую маску.
— Быстро! Сюда!
Он прямо на ходу запрыгнул в карету. Изабель захлопнула дверцу и постучала в крышу.
— Домой, Джон!
Потом откинулась на спинку сиденья и воззрилась на него. Перчатки порвались, но в остальном костюм был в порядке. Он жив. Жив, жив, жив! Слава Всевышнему, и всем ангелам, и святым, которые позаботились об этом. Боже, у нее словно гора с плеч свалилась!
Он снял свою бесформенную шляпу и бросил на подушки, а потом стал стаскивать перчатки как ни в чем ни бывало. Словно она не умирала только что тысячью смертей, пока искала его. И — и! — будь его воля, она вообще не искала бы его, потому что не знала бы, что он Призрак.
Горячая, раскаленная ярость заклокотала у нее в груди.
— Идиот несчастный, — зло прошипела она. — Разве ты не знаешь, что все солдаты Лондона разыскивают тебя с приказом взять живым или мертвым?
Он просто сидел и тяжело дышал, потом, не говоря ни слова, заткнул перчатки за пояс.
У нее зачесались руки встряхнуть его.
— Уинтер!
Он на мгновение оцепенел, потом сорвал с лица кожаную маску и черный шелк под ней. Лицо его было мрачно, но даже в полутьме кареты было видно, что глаза его пылают.
— Значит, ты знаешь.
— Ты не собирался признаться мне, да? — Она гневно рассмеялась, так много эмоций теснилось в груди. — Ну конечно, знаю. Думаешь, я могу целовать мужчину, не зная, кто он?
Лицо его сделалось еще суровее.
— Значит, ты знала, когда сегодня…
— Ласкала твой член?
Если она намеревалась шокировать его, то была разочарована. Уинтер даже вида не подал. Просто смотрел на нее непроницаемым взглядом, в котором она ничего не могла прочесть, как ни старалась.
Смех ее на этот раз граничил с истерическим.
— Вы ревнуете к самому себе, мистер Мейкпис, или считаете меня настолько распутной, что будто я выискиваю джентльменов на балах специально, чтобы…
Закончить он ей не дал. Метнулся к ней, заключил в объятия и притянул к себе так стремительно, что она и ахнуть не успела. Изабель лежала у него на коленях, как какая-нибудь воровская добыча, целиком в его власти.
Весь ее гнев куда-то испарился.
— Не надо, — пробормотал Уинтер, глядя на ее губы. — Я поклялся, что не сделаю этого. Ты хоть представляешь, что натворила?
Он не дал ей ответить, завладев ртом.
Губы ее задрожали, и она всхлипнула. От страха, которого натерпелась из-за него. От горя, которое переживает леди Маргарет. По всем надеждам и мечтам, которым никогда не сбыться.
Но все это осталось позади. Здесь, сейчас был только этот мужчина.
Поэтому Изабель взяла его лицо в ладони, принимая поцелуй, и впустила в рот его язык, упиваясь этим внезапным натиском. Он был большим и горячим, а в поцелуе чувствовалась мужская напористость и нетерпение. Он зажигал в ее теле ответный огонь. Она хотела этого мужчину. Хотела ощутить его в себе. Причем немедленно, сейчас. Она поймала его нижнюю губу зубами, нежно прикусила и была вознаграждена диким рычанием. Его неистовство должно было бы вселить в ее душу страх, сделать осторожнее. Но напротив, лишь подхлестнуло ее собственные необузданные порывы.
Она скользнула ладонями вниз по тунике, нащупав пальцами твердую выпуклость груди. Он был как молодой тигр, сплошь мускулы и страсть, и ей хотелось обуздать его — не для того, чтобы укротить зверя, а чтобы хоть на короткий миг ощутить всю его силу и мощь.
Она потянулась к ширинке, Уинтер застонал и с еще большим отчаянием впился ей в губы. Она почувствовала под пальцами уже восставшую плоть, живую и горячую. Ее обычно ловкие пальцы стали неуклюжими от нетерпения, и на мгновение Изабель подумалось, не разорвать ли ткань, — так отчаянно жаждала она ощутить его раскаленное естество.
Но пуговицы наконец поддались, и она тихо застонала ему в рот, когда почувствовала горячий фаллос в своих ладонях. Он был твердым, словно железо, обернутое в бархат.
Она поласкала плоть, мягко сжав.
Когда он начал нетерпеливо дергать ее юбки, она приподнялась, чтобы помочь ему убрать это препятствие.
Это было какое-то безумие, какое-то исступление.
Он отыскал под юбками ее голые бедра и стиснул их руками, целуя еще горячее, еще необузданнее. Она почувствовала, как пальцы его погладили ягодицы, потом скользнули по их выпуклостям.
Они ведь в карете, ради всего святого. Ей следовало бы немедленно прекратить все это. Но Изабель не хотела. Не хотела, и все тут. Она столького лишена, так неужели это ужасно — взять то, что можно?
Она перебросила через Уинтера одну ногу и оседлала его колени, затем рукой снова отыскала желанную плоть.
Он оторвался от ее рта.