Когда Энтони рассказал своему кардиологу, что собирается со мной встретиться, тот запротестовал. «Эссельстин не кардиолог, — заявил он. — Если вы пойдете к нему, то можете ко мне не возвращаться». Энтони был вне себя от гнева. «Мне хотелось узнать причину, а врач был так отрицательно настроен по этому поводу. Поэтому я отказался от его услуг и отправился к Эссельстину сам». По словам жены Энтони, «он потерял всяческую надежду. Ему хотелось предпринять хоть что-нибудь, что было в его силах».
Далеко не все мои пациенты сразу прониклись предложенной программой. Возьмем, например, Эвелин Освик — единственную женщину в моей группе. Ей было 53 года, когда она впервые столкнулась с проблемами сердечно-сосудистой системы. Она вместе со своим мужем Хэнком отвезла дочку в колледж и, когда они поднимались на второй этаж общежития, внезапно начала задыхаться. «Я очень испугалась, так как у моей мамы были проблемы с сердцем, а мой брат умер от сердечного приступа вскоре после того, как ему стукнуло 50», — говорит она. Тогда она решила сходить в Клинику Кливленда на обследование. Она лихо крутила педали велотренажера во время нагрузочного теста и не испытывала при этом никаких болевых ощущений. Однако внезапно врач начал кричать: «У вас сердечный приступ! У вас сердечный приступ!» Уже на следующий день ей сделали тройное коронарное шунтирование.
На протяжении следующих пяти лет после операции Эвелин, преподававшая ораторское искусство в Университете Джона Кэрролла в Кливленде, продолжала питаться своими любимыми блюдами. Однако в какой-то момент она поняла, что чувствует себя не очень хорошо. «У меня не было пугающих болей, однако немного побаливала левая рука», — рассказывала Эвелин. Неприятные ощущения не проходили, и в конечном счете она решила снова обратиться в клинику. Хэнк тогда уехал из города по делам, так что она попросила свою дочку сходить вместе с ней. Когда она легла на стол для обследования, врач тут же закричал: «У нее сердечный приступ!» («Опять эта ужасная фраза!» — восклицает Эвелин.) Ее в срочном порядке доставили в комнату для проведения ангиографии, когда она внезапно начала задыхаться.
Врачи сказали Эвелин, что они ничем не могут ей помочь. Об операции, сказали они, не может быть и речи. Тогда один из врачей упомянул некоего доктора из клиники, проводящего какое-то исследование, после чего Эвелин мне позвонила, чтобы договориться о встрече. Я подробно рассказал ей о своей диетической программе.
Эвелин отчетливо помнит, как она на это отреагировала: «Ни за что! Я была непреклонна. Я обожала шоколадные конфеты, кексы, пироги и банановые сплиты. Вредная пища была моей любимой. А теперь он говорит, что мне придется отказаться от всего, что мне так нравится. Да я ни за что на свете не смогу этого сделать».
После того как она провела в больнице несколько дней кряду, доктор сказал Эвелин: «Отправляйтесь домой. Купите кресло-качалку». Эвелин помнит, что она ему на это ответила: «Значит, я должна купить кресло-качалку и качаться на нем, пока не помру?» На что врач довольно дружелюбно ответил: «Это я и хотел сказать». Эвелин восприняла его слова следующим образом: ей предложили отправиться домой и ждать своего конца.
Так она и сделала. На протяжении нескольких дней они вместе с Хэнком обсуждали сложившуюся ситуацию. Чем больше они разговаривали, тем больше Эвелин понимала, что ей нужно поменять свое отношение. «Мне было 58, — вспоминает она. — Мы с Хэнком были на пике наших жизней. Когда мы только начали жить вместе, у нас не было ничего. Теперь же у нас было все, о чем мы только могли мечтать. Я не собиралась умереть, чтобы Хэнк женился на ком-нибудь другом. Умереть и оставить все эти деньги для другой женщины? Ни за что на свете. Затем Хэнк рассмеялся, я рассмеялась в ответ и сказала: «Что ж, тогда нам, пожалуй, стоит повидаться с доктором Эссельстином».
Когда Эвелин зашла ко мне в кабинет, я сказал ей правду: после нашей встречи в больнице я был уверен, что больше никогда ее не увижу. Я был несказанно рад тому, что оказался не прав.
Джим Труссо, самый молодой участник нашей группы, тоже удивил меня не на шутку. Поначалу я был практически уверен в том, что у него не получится придерживаться моей программы. Свой первый сердечный приступ Джим перенес уже в 34 года. Одним воскресным днем он мыл свою машину, как вдруг почувствовал, что задыхается. Поначалу он решил, что это всего лишь очередной приступ бронхита. На следующий день он сидел на собрании в начальной школе, директором которой являлся, как вдруг почувствовал давящую боль у себя в груди. Тогда он решил сходить в больницу за каким-нибудь лекарством, которое помогло бы ему справиться с этим злосчастным «бронхитом».
Еще до того, как ему сообщили диагноз, он уже начал подозревать, что с ним случилось что-то по-настоящему серьезное. «В те времена кардиограммы записывались на смотанные в рулоны ленты, — вспоминает Джим. — Невысокая миленькая медсестричка вышла из комнаты, позабыв оторвать кусок ленты с моей кардиограммой, и рулон начал разматываться, оставляя за ней бумажный след вплоть до двери в реанимацию». Как и следовало ожидать, показания кардиограммы Джима говорили о том, что ему требуется зондирование.
В ходе этой процедуры врач обнаружил, что Джим перенес обширный сердечный приступ, и сообщил, что повреждение сердечной мышцы слишком серьезное для того, чтобы проводить операцию. Никто тогда не поведал Джиму всей правды, однако один из врачей все-таки сказал его жене Сью, что ее мужу осталось не так много времени и что ей имеет смысл вернуться на работу в школу учителем, чтобы прокормить двух малолетних детей.
Месяц спустя Джим почувствовал себя намного лучше. Он прошел через повторное зондирование, после чего врач заявил, что повреждение сердечной мышцы не такое значительное, как они опасались, и записал его вне очереди на операцию по коронарному шунтированию.
После операции Джим чувствовал себя прекрасно, пока однажды, восемь лет спустя, боли в груди снова не дали о себе знать. После обследования врач пришел к выводу, что нужно провести повторное коронарное шунтирование.
Сью помнит, как она пыталась понять, что же именно они делают неправильно. Затем Джим услышал про меня от моего бывшего пациента, который красил стены у него дома. Когда Джим сказал своему кардиологу, что собирается встретиться с доктором Эссельстином, тот заявил, что готов оплатить ему обед в самом дорогом ресторане, если у него получится понизить уровень холестерина в крови ниже текущих показателей — 305 мг/дл.
Поначалу мне показалось, что Джим своего рода «умник», который не воспринимает всерьез поставленную перед нами задачу. Он все время доставал меня своими дурацкими вопросами. А как ему быть в ресторане? А во время поездки? Да как вообще можно так питаться? Ему всегда не нравились фрукты и овощи. «Бигмак, картошка фри и молочные шейки были моей любимой едой, — охотно признавал он. — А больше всего мне нравится шоколад».
С самого начала Джим пытался представить все так, будто я предлагаю ему нечто абсурдное, что-то из ряда вон выходящее. Он боготворил ту самую еду, которая доставила ему столько неприятностей, сделал из нее культ. Однако в итоге логичность предложенного мной подхода смогла его убедить.
Я предложил ему обратить внимание на рацион питания людей, живущих в странах с низким риском сердечно-сосудистых заболеваний.
Будучи педагогом, человеком, в высшей степени одаренным логическим мышлением, он согласился с подобным подходом.
Точно так же со мной согласился и Джек Робинсон. Отец Джека умер из-за порока сердца, не дожив до 50 лет, а все три его старших брата из-за проблем с сердцем прожили чуть больше 50 лет. Когда Джек прошел ангиограмму в Клинике Кливленда в 1988 году, он уже приближался к этому роковому возрасту. Обследование выявило практически тотальную закупорку коронарных артерий. «Толпа врачей зашла ко мне в палату, и все они начали настаивать, чтобы я согласился на коронарное шунтирование», — говорит Джек. Однако он решительно отказался от хирургического вмешательства, так как помнил, с какими серьезными осложнениями пришлось столкнуться одному из его братьев после подобной процедуры. Им не оставалось ничего другого, говорит Джек, «кроме как предложить мне обратиться к вам».
Во время нашего разговора Джек внимательно выслушал и полностью осознал, через что я предлагаю ему пройти. Он захотел следовать моей программе удаленно. В то время он работал в «Дженерал Тайр» в Акроне. Джек рассказал своему местному кардиологу, который был полностью в курсе бесперспективных результатов ангиограммы, проведенной в Клинике Кливленда, о том, как он планирует бороться со своим недугом. Несмотря на свои серьезнейшие опасения, врач в итоге одобрил подобный подход.
Во время нашего разговора Джек внимательно выслушал и полностью осознал, через что я предлагаю ему пройти. Он захотел следовать моей программе удаленно. В то время он работал в «Дженерал Тайр» в Акроне. Джек рассказал своему местному кардиологу, который был полностью в курсе бесперспективных результатов ангиограммы, проведенной в Клинике Кливленда, о том, как он планирует бороться со своим недугом. Несмотря на свои серьезнейшие опасения, врач в итоге одобрил подобный подход.
Итак, в октябре 1985 года мы начали эксперимент вместе с группой всех вышеперечисленных сердечно-сосудистых больных. Каждые три-четыре месяца мы устраивали собрание всей группы — обычно либо у меня в кабинете, либо у нас дома, чтобы больные могли поделиться друг с другом новыми рецептами, сравнить свои успехи и в очередной раз убедиться, что они не одиноки в сражении с болезнью. Кроме того, такие собрания помогали усиливать чувство единения участников эксперимента в достижении поставленной цели и не сворачивать с намеченного маршрута, продолжая четко следовать моей программе питания. В результате все мои пациенты стали хорошими друзьями.
Я обязательно расскажу вам о результатах каждого из моих пациентов контрольной группы. Однако для начала я хочу, чтобы вы поняли — точно так же, как мои подопечные, — научную подноготную моего эксперимента.
Глава 4
Азбука болезней сердца
Целью моего исследования было использование сочетания подходящих продуктов питания и понижающих уровень холестерина в организме лекарств, для того чтобы добиться у каждого из пациентов контрольной группы уровня холестерина ниже критической отметки 150 мг/дл, а затем изучить, как это отразится на течении их ишемической болезни сердца.
Именно это пороговое значение я выбрал по целому ряду причин.
Во-первых, передо мной был пример тех регионов планеты, где риск сердечно-сосудистых заболеваний практически отсутствовал: уровень холестерина у населения в этих странах был ниже 150 мг/дл. Почетный профессор Корнельского Университета Колин Кэмпбел, специалист по биохимии и питанию, руководил двадцатилетним исследованием, к участию в котором были привлечены специалисты Корнельского и Оксфордского университетов, а также Китайской Академии профилактической медицины, — самым масштабным из осуществленных проектов в области диетологии. Помимо прочего, в ходе исследования было обнаружено, что уровень холестерина среди жителей сельских областей Китая, где ишемическая болезнь сердца оставалась чрезвычайно редким заболеванием, колебался в пределах между 90 и 150 мг/дл. Сравнивая эти показатели со средними значениями уровня холестерина у жителей Великобритании, схожими с таковыми в США, сэр Ричард Пето, эпидемиолог из Оксфорда, работавший вместе с профессором Кэмпбелом, не мог удержаться от комментария, сказав, что когда дело доходит до холестерина, то «не существует такого понятия, как нормальный англичанин».
Помимо этого, были проведены многочисленные исследования врачей и ученых США, которые подтвердили полученные из-за границы данные. Пожалуй, самую значительную роль сыграло знаменитое Фрамингемское исследование заболеваний сердечно-сосудистой системы, проект длиной в пятьдесят лет, проведенный Национальным институтом сердца, легких и крови, Бостонским университетом и другими академическими структурами, в ходе которого были собраны и проанализированы медицинские данные нескольких поколений жителей Фрамингема, штат Массачусетс. Доктор Уильям Кастелли, бывший руководитель исследования, сделал довольно категоричный вывод о том, что за все эти годы ни один из жителей Фрамингема с уровнем холестерина ниже 150 мг/дл не перенес сердечного приступа.
Почему же уровень холестерина так сильно влияет на наше здоровье? Холестерин представляет собой белое воскообразное вещество, которое содержится в клетках человека и животных, в растениях его нет по определению. Это основной компонент мембран, покрывающих все клетки нашего тела, а также главная составляющая половых гормонов. Наш организм нуждается в холестерине, но он производит его самостоятельно, и, по сути, нет необходимости получать его извне. Однако когда мы едим мясо, птицу, рыбу и другие продукты животного происхождения, такие как молочные продукты и яйца, получается, что холестерин потребляется нашим организмом в избыточном количестве. Это объясняет, почему вегетарианцы, отказавшиеся от мяса, но оставившие в своем рационе сливочное масло, сыр, молоко, мороженое, глазированные сырки, пончики и выпечку, также страдают от ишемической болезни сердца. Медики подразделяют холестерин на два типа. Липопротеины высокой плотности (ЛВП) называют «хорошим» холестерином. Такой холестерин в некотором роде защищает наш организм от закупорки артерий, а значит, предотвращает сердечный приступ благодаря тому, что собирает излишки холестерина и доставляет их из артерий в печень, которая расщепляет его и избавляется от него. Таким образом, чем выше становится общий уровень холестерина, тем организму более необходимы ЛВП для защиты сердца от болезней.
Липопротеины низкой плотности (ЛНП) являются так называемым «плохим» холестерином. Когда его концентрация в крови становится слишком высокой, он начинает накапливаться на стенках сосудов, способствуя образованию бляшек, которые мешают нормальному течению крови и в конечном счете могут привести к полной закупорке сосудов.
Коронарные артерии — это кровеносные сосуды, которые доставляют к сердцу артериальную кровь, обеспечивая сердечную мышцу кислородом и питательными веществами. Эти артерии окружают сердце подобно головному убору короля, отсюда и их название. Они относительно небольшие по размеру, однако являются единственным источником кровоснабжения миокарда (сердечной мышцы), доставляют к сердцу питательные вещества, обеспечивая работу сердца.
Совокупная внутренняя поверхность всех кровеносных и лимфатических сосудов называется эндотелием. Это не просто какой-то физиологический барьер, а самый активный в человеческом организме эндокринный орган. Если все клетки эндотелия одного человека выложить на земле, то они покроют слоем в одну клетку поверхность, равную по площади двум теннисным кортам.
Здоровые сосуды прочные и гибкие, их внутреннее покрытие гладкое, без выступов и не мешает свободному кровотоку. Однако стоит уровню жировых клеток в крови повыситься, как внешний вид сосудов сразу же начинает меняться. Постепенно эндотелий, белые кровяные тельца и тромбоциты — кровяные клетки, обеспечивающие свертываемость крови, — становятся более липкими. В конечном счете белые кровяные клетки прилипают к эндотелию и проникают через него, пытаясь поглотить увеличивающееся количество молекул ЛНП, которые окисляются из-за большого содержания жира в пище. Эти белые кровяные тельца посылают сигнал о помощи другим белым кровяным клеткам, и в итоге множество новых клеток собираются в этом участке, который постепенно переполняется плохим холестерином, образующим пузырек гнойного жира — атерому, или так называемую бляшку, являющуюся главной характерной чертой атеросклероза.
Старые бляшки содержат рубцовую ткань и кальций. По мере своего роста они приводят к значительному сужению пропускного канала артерии, а то и вовсе к полной ее закупорке. Такие артерии не справляются с задачей обеспечения сердечной мышцы необходимым количеством крови, что в итоге приводит к появлению боли в груди — стенокардии. В некоторых случаях коронарные артерии формируют свои собственные естественные шунты вокруг преград — отращивают дополнительные ответвления, так называемые «коллатеральные» сосуды, которые идут в обход закупоренных магистралей.
Однако серьезный риск сердечного приступа создают не старые, разросшиеся холестериновые бляшки.
Самые последние данные, полученные учеными, говорят о том, что чаще всего сердечные приступы случаются тогда, когда повреждается внешняя оболочка более молодых и мелких бляшек и их содержимое вытекает в коронарную артерию.
По мере формирования бляшек у артерий образуется волокнистая оболочка, покрытая одинарным слоем эндотелия толщиной с паутину. До тех пор пока эти бляшки защищены подобным покрытием, они не наносят видимого ущерба артерии. Однако процесс разрушения уже идет. Белые кровяные тельца, спешащие на выручку и поглотившие окисленные молекулы ЛНП-холестерина — теперь они называются ксантомными, или пенистыми, клетками, — вырабатывают химические вещества, разрушающие оболочку холестериновой бляшки. В итоге оболочка истощается до толщины паутины, и в конечном счете напор кровотока приводит к ее повреждению.
Последствия подобного процесса катастрофичны. Содержимое бляшки — по сути, гной — попадает в кровь, приводя тем самым к образованию тромбов: организм пытается устранить повреждение и активизирует тромбоциты — они усердно пытаются остановить засорение крови гноем, закрывая собой образовавшееся повреждение. Кровяной сгусток быстро разрастается, и уже за считаные минуты целая артерия может оказаться закупоренной.