Глен отбросил одеяло, скатился с кровати и подобрал с пола трусы.
— Я в душ. Хочешь со мной?
Мелани, принявшая душ вечером, покачала головой и села.
— Я приготовлю завтрак. Гренки будешь?
— Отлично!
Насчет душа он спросил из вежливости и испытал облегчение, что им не придется принимать его вдвоем. Настроение было неподходящим для секса, и Глен обрадовался, что притворяться не нужно.
Ну да, средний возраст.
Он пошлепал в ванную.
К тому времени, как Глен принял душ, побрился, причесался и оделся, Мелани пожарила гренки и сварила кофе. Завтракали они за маленьким столиком на заднем крыльце, выходящем на ухоженный двор. Несколько маленьких птичек с коричневым оперением порхали с дерева на дерево, изредка пикируя к ванночке для птиц на лужайке и разбрызгивая крыльями воду.
— Малиновки?
— Воробьи, — улыбнулась Мелани.
— О, — смущенно пробормотал Глен.
Она рассмеялась.
— Я городской парень, — сказал он в свое оправдание.
— Я заметила.
Они грелись на солнце, наслаждаясь завтраком и делая вид, что в мире все хорошо.
Но Глен не знал, что их ждет. Мелани оставила сообщение на университетской кафедре антропологии, рассказав о раскопках, об исчезновениях и о Роне, но никто так и не позвонил. Они не собирались продолжать раскопки вдвоем, и Глен сомневался, что Рон после освобождения планировал продолжить работу. Все словно повисло в воздухе, и Глена это нервировало.
— Думаю, нужно позвонить Пейсу, — сказал он. — Рассказать, что происходит.
— Ты прав, — кивнула Мелани. — Займись этим.
После завтрака Глен попытался дозвониться до Пейса, но девушка-рейнджер, назвавшаяся Матеа, сказала, что профессор взял четырехдневный отгул и появится только через три дня. Пейс не оставил номера телефона, и она понятия не имеет, как с ним связаться. «Вероятно, отправился куда-то в поле, — предположила девушка. — Он часто так делает, когда берет отгулы».
— Как ты думаешь, чем он занят? — спросила Мелани, когда Глен пересказал ей разговор с девушкой. — Ищет череп?
— Не знаю…
Он представил, как бородатый профессор сидит в одиночестве среди тех руин, в узкой темной комнате с изображением устрашающего существа, и исполняет какой-то древний обряд, а снаружи резко меняется погода — то дождь, то солнце, то шквальный ветер.
— Мне это не нравится, — сказала Мелани.
Глен посмотрел ей в глаза.
— Мне тоже.
Он снова подумал об изображении того существа. Бога или дьявола, как сказал Пейс. В любом случае оно было очень похоже на фигуру, которую они видели в церкви. Ему вспомнилась последняя панель во втором триптихе, где они с мальчиком держат веревку, стоя перед существом с гривой рыжих волос, а в стене за его спиной видно каменное колесо с вырезанными символами. Совершенно очевидно, что эта фигура находится в центре всего, что происходит. Но какое отношение имеет к ней он сам? Причина в том, что он нашел череп? Или это просто совпадение? Случайность… или он должен был выкопать его? Может, все события были предопределены?
Судя по изображениям в церкви, этого исключать нельзя.
Мелани вернулась в спальню.
— По дороге в полицейский участок я хочу заглянуть к родителям! — крикнула она оттуда.
— Без проблем, — ответил Глен. Он последовал за ней по коридору и остановился в дверях спальни, пока она заправляла постель.
— Мы ненадолго. Отец сказал, что всё в порядке, но я хочу сама посмотреть на них и убедиться. На всякий случай.
Иен сказал, что Рона должны освободить в десять, а в половине десятого они свернули с дороги к дому родителей Мелани.
— Только на минутку, — пообещала она. — И сразу назад.
— Все нормально. Я нисколько не волнуюсь.
— Я себя уговариваю, а не тебя, — ответила Мелани.
Глен виделся с родителями Мелани всего один раз, но это было на прошлой неделе, и ему показалось, что с тех пор они постарели на десять лет. Ее мать, Маргарет, маленькая, живая и довольно общительная женщина, теперь выглядела суровой, мрачной и изможденной.
— Входите, входите, — сказала она, когда открыла дверь и увидела, кто пришел.
— Мы просто поздороваться, — сказала Мелани. — Были тут недалеко, и…
— Лучше тебе зайти и увидеться с отцом.
— Почему? С ним все хорошо, да? Ничего не случилось?
— О чем это ты? — нахмурилась мать. — С тобой все хорошо?
Мелани украдкой взглянула на Глена.
— У меня все отлично. Полный порядок!
Джордж сидел в гостиной в кресле с откидной спинкой и смотрел баскетбольный матч. Он кивнул им, когда они вошли, но не поздоровался. Выглядел он озабоченным и каким-то изможденным.
Мелани села на диван.
— Мы едем в полицейский участок.
Отец нахмурился.
— Вызволять порнографа?
— Да. Вызволять порнографа… — Она тяжело вздохнула. — Послушай, пап, мы не имеем к этому никакого отношения. Просто делаем то, что сделал бы Эл, будь он здесь. И наша главная цель — выяснить, известно ли что-нибудь полиции. Они должны были обыскать комнату Эла в мотеле. Может, нашли какие-нибудь зацепки в его вещах… — Мелани умолкла, не собираясь заканчивать фразу.
— Кое-кто еще пропал, — тихим голосом сообщила Маргарет. — Кроме ваших приятелей и родителей того мальчика.
— Кто?
— Джек Коннор. Отправился рыбачить на озеро… — Она облизнула губы. — И не вернулся. Его машина стоит там. И рыболовные снасти. А он исчез. — Женщина неуверенно покашляла. — Пошли слухи…
— О чем?
Отец Мелани встал.
— О вас.
— О нас? — удивилась Мелани.
— Это всё вы со своими раскопками! Вы во всем виноваты!
— Что?!
— Прошлое должно оставаться похороненным! Не следовало его откапывать!
Что, черт возьми, это должно означать?! Глен посмотрел на Мелани. Похоже, она была изумлена и растеряна не меньше, чем он.
Прошлое должно оставаться похороненным.
Он вспомнил о прадедушке Мелани. Убийце.
Старик, похоже, не на шутку рассердился; он трясся всем телом и буравил их взглядом.
— Все началось после того, как вы раскопали те руины, стали доставать из земли то, что должно было оставаться там вечно. Чего вы ждали?!
— Я не ждал, что люди начнут исчезать из-за того, что студенты-археологи откопают несколько костей и черепков, — вступил в разговор Глен.
Маргарет подтолкнула мужа к кухне.
— Прошу нас извинить, — в ее тихом голосе сквозили стальные нотки.
— Думаешь, они знают, что за всем этим стоит? — спросил Глен, когда старики вышли из комнаты. — Такое впечатление, что твой отец боится, что откроется нечто такое, о чем он знает, а мы — нет.
Мелани растерянно покачала головой. Вид у нее был озадаченный.
— Не знаю. Я никогда… Для меня все это лишено смысла. Ты прав. Похоже на фильм, в котором маленький городок хранит ужасную тайну. Я могу понять, когда так себя ведет суеверная деревенщина. Но мой отец?..
— Мы — не суеверная деревенщина, — заметил Глен. — Но пришли примерно к тем же выводам.
— Кажется, — согласилась она. — Просто… Он мой папа.
Родители Мелани вернулись — на лице матери застыла вымученная улыбка, лицо отца ничего не выражало.
— Прошу прощения, — хрипло произнес Джордж. — Мы тут все на нервах.
Глен надеялся, что Мелани возразит отцу, устроит ему допрос, но сам вмешиваться не собирался — это ее дело, ее семья.
— Что должно вечно оставаться в земле? — спросила она, и Глен почувствовал гордость за нее. Она решилась бросить вызов отцу.
Джордж молча смотрел на дочь.
— Ты сказал…
— Я знаю, что я сказал…
— Папа, наши друзья пропали; отец того мальчика, Рики, пропал; а теперь, как я поняла, пропал и Джек Коннор. Если тебе известно нечто такое, что поможет их найти, ты должен сказать. Нам, полиции — кому угодно!
— Мне ничего не известно. Просто я знаю: кое-что не следует трогать.
— Мне кажется, Мелани спрашивает, — сказал Глен, — откуда вы узнали, что некоторые вещи не нужно трогать. — Он повернулся к Маргарет. — Вы сказали, что «пошли слухи». О чем? Что нам нужно знать?
Мать Мелани застыла с искусственной, как у Нэнси Рейган, улыбкой на лице.
— Я вас не знаю и не желаю с вами говорить, — палец Джорджа указывал на Глена. — Не лезьте не в свое дело!
— Тогда поговори со мной, папа.
— Тут не о чем говорить.
— Очевидно, есть.
— Очевидно, что твои друзья раскапывали те индейские руины и пропали. В газете писали про родителей того мальчика, что это в их дворе нашли могилу. Джек Коннор, наверное, тоже что-то откопал.
— А как насчет того черепка, что нашел ты?
— Я не хочу об этом говорить.
— Ты заметил, что на нем нарисован наш дом? Этот дом?
— Я не хочу об этом говорить!
— Мне кажется, Мелани спрашивает, — сказал Глен, — откуда вы узнали, что некоторые вещи не нужно трогать. — Он повернулся к Маргарет. — Вы сказали, что «пошли слухи». О чем? Что нам нужно знать?
Мать Мелани застыла с искусственной, как у Нэнси Рейган, улыбкой на лице.
— Я вас не знаю и не желаю с вами говорить, — палец Джорджа указывал на Глена. — Не лезьте не в свое дело!
— Тогда поговори со мной, папа.
— Тут не о чем говорить.
— Очевидно, есть.
— Очевидно, что твои друзья раскапывали те индейские руины и пропали. В газете писали про родителей того мальчика, что это в их дворе нашли могилу. Джек Коннор, наверное, тоже что-то откопал.
— А как насчет того черепка, что нашел ты?
— Я не хочу об этом говорить.
— Ты заметил, что на нем нарисован наш дом? Этот дом?
— Я не хочу об этом говорить!
Он заметил, подумал Глен.
— Здесь что-то происходит.
— Именно это я и сказал!
С лица Маргарет не сходила искусственная улыбка. Она положила руку на плечо дочери.
— Может, тебе лучше уйти? — сказала она Мелани. — Ты же знаешь, отец становится…
— Каким я становлюсь?
Маргарет проигнорировала его.
— Подожди, пока он остынет. Попробуй позже.
— Нам все равно пора, — сказал Глен. — В десять мы должны быть в полиции.
Мелани покачала головой.
— Я хочу…
— Я не собираюсь разговаривать! — не унимался Джордж.
— Пойдем, — Глен потянул Мелани за собой. — Мы можем вернуться позже.
— Вам мне нечего сказать!
— Кому, папа? Мне?
— Нет. Ему. Это он втянул тебя во все это, всех нас втянул!
Мелани хотела возразить, и хотя Глен тоже был не прочь поспорить, он подтолкнул ее к двери, и она позволила себя увести.
— Что все это значит? — спросил Глен, когда они сели в машину и тронулись с места.
— Понятия не имею, — Мелани посмотрела в боковое зеркало на улицу, где стоял родительский дом. — Но мне это не нравится.
* * *Зак Иен ждал их в полицейском участке. Высокий, нелепый, в черных брюках и белой рубашке без галстука, он сидел на скамье в холле — не читал, не говорил по телефону, не писал, а просто смотрел в пространство — и его неестественная неподвижность почему-то раздражала Глена. Все документы были готовы, и ему осталось подписать два бланка, поскольку именно он вносил деньги в счет залога.
Глен расписался в нужных местах. Иен, сопровождаемый полицейским в форме, скрылся за бронированной дверью, которая вела к камерам, а через несколько минут к ним вышел Рон, достающий свои ключи и мелочь из запечатанного полиэтиленового пакета.
— Спасибо, — сказал он, подходя к Глену. — Я у вас в долгу.
Глен кивнул и неуверенно улыбнулся, не зная, как реагировать.
— А где я буду жить? — спросил Рон. — Мне можно вернуться в свою комнату в мотеле?
— Наверное, — сказала Мелани. — Университет арендовал эти бунгало на все лето.
— Ваше компьютерное оборудование конфисковано, — напомнил ему Иен. — Ради своего же блага ничего не покупайте и не одалживайте ему на замену. Если мы выиграем дело — а я думаю, что выиграем, поскольку у вас есть письменные согласия, — вы всё получите обратно. Но пока, для вида, держитесь подальше от компьютеров.
— А как насчет моего фотооборудования? Его тоже забрали?
— Да, и все непроявленные пленки в ваших камерах проявят.
— Но я должен обновлять сайт.
— Повторяю, вам следует воздерживаться от этого.
— В данный момент все равно ничего не обновляется, — сказала ему Мелани.
На лице Рона появилось странное выражение.
— Ах, да…
— Я тут закончил, — Иен повернулся к Рону. — Жду вас в своем офисе завтра в десять утра. До суда нам с вами нужно еще многое обсудить. Судья Окерлунд впечатлен объемом документации, так что нам тоже пора приступать к работе. Позиция у нас сильная, и если мы сумеем изложить ее так, чтобы это понравилось судье, я думаю, что вы будете свободны.
— А что насчет встречного иска?
— Это мы обсудим у меня в офисе, — поспешно сказал Иен. — В десять часов. Завтра.
Рон махнул рукой адвокату, который уже направился к двери.
— До завтра. Спасибо!
— Встречный иск? — переспросил Глен.
— Мне не разрешено об этом говорить.
Глен посмотрел на бритого, татуированного студента, и ему захотелось сказать: «Я внес за тебя залог, придурок. Тебе разрешено говорить мне все, что я хочу знать». Однако он не стал этого делать и подошел к сержанту, чтобы узнать, как продвигается дело об исчезновениях.
Следователя, занимавшегося этим делом, звали Дайер. Маленький и плотно сбитый человечек с тонкими усиками и деловитым выражением лица сидел в своем кабинете и перебирал высокую стопку очень тонких папок. Сержант постучал в стеклянную дверь.
— Посетители, Чак.
— Спасибо.
Втроем они вошли в кабинет.
Дайер хмуро посмотрел на Рона, потом повернулся к Глену и Мелани.
— Чем я могу вам помочь, ребята?
— Мы по поводу исчезновений в…
— Ах, да! Теперь я вас узнал. Вспомнили что-нибудь еще?
— Нет, — ответила Мелани. — Мы хотели бы узнать, есть ли у вас какая-нибудь информация.
— Ну, мы осмотрели машину доктора Уиттингхилла и номер в мотеле, изучили его личные вещи и нашли кое-что интересное, хотя и не такое, как в его комнате, — кивком он указал на Рона.
Тот фыркнул.
Мелани бросила на него предостерегающий взгляд.
— Собственно, мы не обнаружили никаких ниточек, ничего, что указывало бы на то, что случилось с доктором Уиттингхиллом и остальными вашими коллегами, но нашли факс, на который вам, наверное, было бы интересно взглянуть. Он получен позавчера от профессора Маккормака из Университета Аризоны. Нет никаких признаков того, что доктор Уиттингхилл его читал, и именно поэтому мы полагаем, что исчезновение имело место в среду. — Детектив Дайер начал рыться в лежащих на столе папках и наконец откуда-то снизу извлек лист бумаги. — Мы связались с профессором и задали ему вопросы по телефону. Он не смог сообщить ничего нового по поводу исчезновений, но повторил то, что написано здесь, — ему бы хотелось, чтобы кто-то из вашей группы взглянул на новую находку в индейских руинах в Финиксе. Он не углублялся в детали, но был очень взволнован. Может, вам следует ему позвонить?
Глен прочел факс и передал листок Мелани.
— У вас есть его телефон?
— Он там указан. О, нет, подождите, это номер факса… — Дайер принялся рыться в груде блокнотов и записок рядом со стопкой файлов. Отыскав требуемое, он записал номер на листке и протянул Глену. — Вот.
— Спасибо.
Вернувшись домой, они обнаружили, что Маккормак оставил сообщение на автоответчике Мелани — повторение того, что рассказал следователь и что было в адресованном Элу факсе. И еще он оставил два телефонных номера — в офисе и пейджер, — и когда Мелани позвонила в офис, профессор оказался на месте.
Глен вышел на кухню, чтобы сделать себе воду со льдом, а когда вернулся, Мелани уже повесила трубку. На лице ее застыло странное выражение.
— Что случилось? — Глен почувствовал, как сердце забилось сильнее.
Женщина покачала головой.
— Он не сказал. Сообщил только, что они нашли нечто новое в руинах Пима-Хаус в Скоттсдейле, и он хотел, чтобы Эл на это взглянул. Но поскольку Эл пропал, он хочет, чтобы поехали мы. — Она подняла взгляд на Глена. — Сказал, это срочно.
— Срочно?
Мелани кивнула.
— Что, черт побери, все это значит?
— Не знаю. Но, похоже, Маккормак здорово напуган.
IIК этому он не был готов.
Вторую ночь подряд Винс спал в музее, разворачивая спальный мешок на полу рядом с письменным столом и оставляя свет включенным. Полиция Спрингервилла обещала, что патрульная машина будет объезжать квартал каждые два часа, но даже если это правда — в чем он сомневался, — такая ненадежная охрана вряд ли отпугнет злоумышленника.
Два дня назад кто-то проник в музей и украл несколько наиболее ценных экспонатов: прекрасно сохранившуюся погребальную урну, два глиняных кувшина, ожерелье из бусин. Самое странное, что все окна были целы, а замки никто не вскрывал. Тот, кто это сделал, сумел каким-то образом открыть запертую на засов дверь, затем закрыть ее и снова запереть.
Но это невозможно!
Будь у археологического общества больше денег, они могли бы установить камеры наблюдения или нанять ночного сторожа. Но денег на это не было, и Винс вызвался охранять музей.
Ростом он был невелик, драться не умел, а в огнестрельное оружие не верил. Он играл роль сдерживающего средства, и если б в музей проник вооруженный грабитель, то противопоставить ему Винс мог лишь перочинный нож и пустые угрозы.