— Ах, да… Привет. — Голос молодого человека заметно изменился, стал рассеянным и отстраненным.
— Понимаете, с тех пор я работал там, и… ну… кое-что случилось, — признался Глен. — На самом деле, много чего случилось.
— Правда? — В голосе Винса внезапно проступил интерес.
— Странные дела.
— Вы оттуда звоните?
— Нет. Я в Скоттсдейле.
— Странные дела, говорите? Я знаю, о чем речь. Руины Пима-Хаус, правильно?
— Не только…
— Мне позвонила сестра и все рассказала. Ее семья живет неподалеку, и она волнуется, что это будет распространяться. Не знаю, что она от меня ждет, но у меня есть несколько свободных дней, и завтра я хотел приехать туда и посмотреть все на месте… — Он помолчал. — На самом деле у нас тут тоже кое-что произошло. Нечто похожее.
— Эл пропал, — сказал Глен. — Такое происходит повсюду.
— Эл?.. Черт! Что случилось?
Глен — наверное, в сотый раз — рассказал всю историю, начиная с необычных артефактов, найденных до его приезда в Бауэр, и заканчивая сегодняшней поездкой к руинам Пима-Хаус.
Винс долго молчал, и Глен даже подумал, что молодой человек повесил трубку.
— Алло? — сказал он. — Винс? Вы тут?
— Я тут.
Он снова умолк, и Глен растерянно посмотрел на Мелани и Маккормака, не понимая, что происходит.
Наконец Винс заговорил, и его монотонный голос опять звучал как-то рассеянно и отстраненно.
— В наш музей проникли воры… вернее, мы так думали… и я дежурил там две ночи, пытаясь поймать злоумышленников. В первую ночь я слышал только шум. Но во вторую началось настоящее светопреставление. Артефакты… ожили. Одни напали на меня, другие сбежали. Я выскочил вслед за беглецами наружу и пошел по шоссе. Они двигались прямо по дороге — две каменные статуи, а за ними куча мелких предметов. В конечном итоге они пересекли пустыню за городом и поднялись на вершину Хантингтон-Меса, вернувшись к руинам, где их нашли. Я снимал все это на цифровую камеру и вчера вечером отправил по электронной почте Элу… хотя он, наверное, не получил письма, потому что отсутствовал. Я могу отправить и вам, и вы сами увидите, что произошло. Было темно, и подробностей не разглядеть, но в целом все видно. Не то что те фильмы о летающих тарелках. Не требуется никаких интерпретаций! Сами увидите.
— У вас есть электронная почта? — спросил Глен Маккормака. — Он снял видео на цифровую камеру и хочет прислать вам, чтобы вы посмотрели, что произошло в Спрингервилле.
— Доктор Маккормак, без пробела, потом «собака». Потом Freelink.com. Я не уверен, что мой компьютер воспроизведет видео, но мы попробуем.
Глен продиктовал адрес.
— Хорошо, я отправлю. Но завтра привезу с собой копию — на случай, если у вас ничего не выйдет, — Винс опять умолк. — Произошло кое-что еще… После того, как я выключил камеру. Я наткнулся на старика — думаю, он индеец навахо, — который просто сидел на камне, смотрел и пил виски. Мы видели на вершине горы людей в перьях, масках и лохмотьях; людей, похожих на какое-то древнее племя, и старик назвал их «Другими». Сказал, что раньше никогда их не видел и не знает, кто они, но точно знает, что они Другие, а потом просто ушел… Естественно, я не стал подниматься на гору. Вернулся домой. Но утром приехал к руинам и увидел на вершине жителей Спрингервилла. Они были одеты так, словно собрались в церковь, но все рыли землю, как будто что-то искали. Деревья вокруг руин были расщеплены, а на земле виднелись следы огромных когтей, словно там буйствовал какой-то монстр. Я подошел к ближней киве, той самой, которую показывал вам, и на дне увидел артефакты из музея. И скелет. В Бауэре вы нашли череп без тела? А тут было тело без черепа. Не знаю, то ли это существо и есть ли вообще между ними связь, но люди начали спускаться в киву и брать артефакты. Затем они поднимались наверх и уходили домой, и в конце концов под землей остался только безголовый скелет! Больше я туда не ездил. Боялся…
Глен поежился. Он хорошо помнил музей в Спрингервилле и руины в Хантингтон-Меса и мог представить все, что описывал Винс.
— Думаю, нам есть что обсудить.
— Я буду в Долине завтра после обеда. Могу позвонить вам, когда приеду. Там, где вы остановились, есть телефон?
Глен продиктовал ему номер сотового телефона Мелани. Потом они попрощались и повесили трубку.
— Завтра Винс приезжает в Скоттсдейл. Позвонит, когда будет здесь.
— Думаешь, он нам поможет? — спросила Мелани.
«Нет», — подумал Глен, но неопределенно пожал плечами.
— Не знаю. Надеюсь.
— Ладно, — сказал Маккормак. — Дело движется. — Он открыл фотоальбом. — А теперь давайте посмотрим эти снимки…
IIРазвязка уже скоро.
Он знал это, хотя и не понимал, откуда.
Джордж Блэк смотрел на свою коллекцию глиняных черепков, которые нашел во дворе за последние несколько дней и на которых был изображен он сам, Мелани, дом и Странный Человек. Он не рассказывал о них ни дочери, ни даже Маргарет. Хранил здесь, в запертом нижнем ящике письменного стола, и доставал, только когда был уверен, что его никто не видит.
В этом не было ничего необычного, но его почему-то терзало чувство вины. Он многое не рассказывал дочери, многое не рассказал жене. Разумеется, все знали о его деде. Но Джордж сумел стереть это позорное пятно, добился того, чтобы люди судили его по делам, а не по тому, какими были его предки. И одним из средств достижения этого стала служба своей стране. Он героически сражался в Корее, и наград у него было больше, чем у любого другого пехотинца из Бауэра.
Хотя это его тайна, разве не так?
Джордж полагал, что всем известен смысл этих медалей и знаков отличия. Награды означали, что он убил много людей. Правительство обучило его, снабдило оружием и отправило в другую страну, где ему было приказано убивать людей со смуглой кожей и узким разрезом глаз. Но медали ничего не говорили о том, как ему нравилось убивать тех людей. Одного северокорейского сержанта он убил голыми руками и камнем — колотил по голове до тех пор, пока она не лопнула, словно дыня, а кровь и мозг не брызнули на землю. Другого убил, выпустив очередью в упор, чувствуя горячую струю крови на своей руке, слушая хлюпающий звук пуль, вонзающихся в плоть.
Почему он думает об этом теперь?
Из-за черепков.
Джордж опустил руку и взял теплую пыльную глину, и рисунки отозвались на его прикосновение. Странный Человек подпрыгнул в окне дома и подмигнул ему. Мелани с грустным видом стояла в проеме открытой двери. На другом, закругленном осколке был изображен ряд отрезанных голов, насаженных на планки забора на заднем дворе. С маленького, величиной с большой палец, фрагмента на него смотрел вытаращенный глаз.
В последнее время Джордж чувствовал себя странно. Не то чтобы он расклеился… но стал каким-то другим, словно менялся, превращаясь в немного другого человека. Дурацкая мысль, но ему никак не удавалось избавиться от нее, и кроме того, все это было связано с керамикой, с разрисованными глиняными черепками, которые он нашел у себя во дворе. Словно керамика была радиоактивной и он облучился.
Облучился?
Это слово не хуже любого другого, чтобы описать его самочувствие.
Чтоб они провалились, эти яйцеголовые, со своими раскопками. Это они накликали беду, с них все началось!
И Мелани была одной из них. Какая насмешка!..
Джордж посмотрел на самый большой черепок. Раньше на нем был изображен их дом — полностью, вместе с двором, но теперь это был дом соседа, Брайана Бэббита. Джордж прикоснулся к другим черепкам и увидел Бэббита, стоящего на коленях у отверстия в земле, увидел, как он кладет что-то на стол, как широко улыбается, глядя на маленькую руку без пальцев.
Что это могло значить?
Джордж переводил взгляд с одного осколка на другой, пытаясь читать рисунки последовательно, как в комиксе, но связного рассказа не получалось. В первый раз он видел кого-то чужого, не члена семьи — разумеется, за исключением Странного Человека, — и не понимал, что это значит.
— Джордж!
Он быстро собрал черепки и сунул обратно в ящик стола. Что, черт возьми, Маргарет делает дома так рано? Глупая сука; должно быть, она что-то забыла и вернулась. Жена поехала в продуктовый магазин, и обычно это означало, что в его распоряжении есть по меньшей мере целый час.
— Джордж!
Заперев ящик, он сунул ключ в карман, поспешно пересек кабинет, открыл дверь и крикнул в коридор:
— Что случилось?
Из-за угла показалась голова Маргарет.
— Та красная лампочка опять загорелась. Ты опять забыл заправить машину, и бензин почти закончился. Я не хочу бежать через полгорода и звать тебя, и идти пешком тоже не хочу!
Он закрыл дверь кабинета.
— Дай-ка я посмотрю.
— Там не на что смотреть. Лампочка включилась и не выключается. Я хочу, чтобы ты залил в бак бензин, прежде чем я куда-нибудь поеду!
— Там не на что смотреть. Лампочка включилась и не выключается. Я хочу, чтобы ты залил в бак бензин, прежде чем я куда-нибудь поеду!
Джордж прошел мимо Маргарет, она отдала ему ключи, и он вышел к машине, открыл дверцу со стороны водителя и сел на сиденье. Потом вставил ключ в замок зажигания, но заводить двигатель не стал. Постучал по прозрачному пластику, закрывающему спидометр, и сделал вид, что смотрит на приборную панель. Потом вылез из машины.
— У тебя осталось два галлона, — сообщил он жене. — Одного галлона этой малышке хватает на двадцать восемь миль. Ты можешь проехать еще пятьдесят шесть миль.
— Но…
— Сверни на заправку по дороге, если это тебя успокоит. Но ты можешь дважды объехать весь город, вернуться домой, и в баке еще останется достаточно бензина, чтобы утром выехать из дома.
Маргарет облегченно вздохнула.
Вот уж чего точно не отнимешь у Мелани и женщин ее поколения: они не настолько глупы, чтобы купиться на такую ерунду.
Но теперь Джордж радовался, что его жена из другого теста. Он решил, что должен пойти в соседний дом и поговорить с Брайаном Бэббитом, а Маргарет это видеть ни к чему. И плевать, если у нее кончится бензин и назад придется тащиться пешком. Он просто хотел выставить ее из дома.
Почему?
Что он собирался делать?
Джордж не знал. Но решил подстраховаться. На всякий случай.
Потом он пошел к дому Бэббита.
Джордж давно уже не был у соседа в гостях. Хотя сам не знал почему и точно не мог сказать, когда дружба выродилась в просто знакомство, но теперь, глядя на неухоженную, плешивую лужайку, на пыльные немытые окна фасада, на мусор, усеявший подъездную дорожку, он осознал, как много лет прошло с тех пор, как он не заходил и даже не заглядывал сюда. Когда была жива Винни, они часто общались вчетвером, но в последнее время ограничивались в основном приветствием через живую изгородь, входя в дом или выходя из него.
Рисунок на черепке изображал, скорее, старый дом Бэббитов, каким он был при Винни и каким его помнил Джордж, и впервые за все время он усомнился, не привиделись ли ему эти картинки. Может, они существовали только в его голове, и если показать черепки другому человеку, тот не увидит в них ничего необычного или странного?
Нет.
Рисунки настоящие.
И они все время меняются.
Джордж пошел по усеянной мусором подъездной дорожке, затем пересек маленькую цементную площадку перед крыльцом. Он уже собирался нажать кнопку звонка, как дверь вдруг открылась. В темноте неосвещенной прихожей стоял Брайан Бэббит; одежды на нем не было — только очки. Нагота старика должна была шокировать гостя, но Джордж никак не отреагировал на морщинистую, обвислую кожу на груди и сморщенные болтающиеся гениталии. Бэббит махнул рукой, приглашая войти, и Джордж переступил порог.
Если снаружи дом изменился, то изнутри и вовсе стал просто неузнаваем. Мебель из гостиной исчезла, ковер превратился в лохмотья. На месте мебели на голом цементном полу были разложены бусины и резные фигурки из камня — сотни предметов, составлявшие примитивный узор, показавшийся Джорджу знакомым, хотя он и не мог вспомнить, где его видел. Бэббит проскользнул мимо него, тяжело опустился на пол и стал передвигать фигурки, сместив толстую женщину в угол и положив оленя на три бирюзовые бусины. Он был похож на ребенка, играющего в солдатики. Потом старик взял уродливую маленькую фигурку, какого-то монстра или демона, поднес к уху и закивал, как будто каменный артефакт ему что-то говорил.
Опустив фигурку, Бэббит улыбнулся Джорджу.
— Так я узнал, что вы идете, — сообщил он. — Они мне сказали.
Это были первые произнесенные ими обоими слова, но это не имело значения. Разговаривать было не обязательно. Они и так понимали друг друга. Одержимы одним и тем же, подумал Джордж, и у него мелькнула мысль, что они делают что-то не то.
Потом он посмотрел на бусины и резные фигурки — и сразу успокоился. На него произвело впечатление количество найденных Бэббитом предметов, и ему стало интересно, искал ли их старик только на своем дворе или в других местах тоже.
— Я нашел черепки, — прочистив горло, сказал Джордж. — Вот откуда я узнал, что вы здесь.
Бэббит кивнул, взял маленькую каменную лошадь и выставил за пределы круга. Потом встал, и Джордж бесстрастно отметил, что у старика эрекция.
— Идемте, — сказал Бэббит. — Я хочу показать вам свою находку.
Джордж вслед за ним обогнул бар и стойку и прошел на кухню. Часть мебели из гостиной переехала сюда: лампа и приставной столик, прижатый к боковой двери, ведущей в гараж, и ветхая, упирающаяся в потолок книжная полка на кухонном столе рядом с раковиной. Бэббит подошел к холодильнику. Дверь сняли с петель и куда-то унесли, а холодильник был пуст, если не считать странного черного предмета, похожего на мумифицированное животное.
— Что это?
— Думаю, это была кошка.
Джордж с восхищением и завистью разглядывал черный, сморщенный предмет. Настоящая находка. А у него только глиняные черепки и пара наконечников стрел. Никакого сравнения с этим!
— Можете попробовать. Вкус как у вяленой говядины. — Бэббит взял нож для мяса, лежавший на полке холодильника рядом с кошкой, отрезал кусочек от мумифицированной спины животного, протянул Джорджу, потом отрезал второй, себе. — Попробуйте. Вкусно!
Джордж понюхал сухое мясо, поднес ко рту и откусил крохотный кусочек. Совсем неплохо. Тогда он положил всю порцию в рот и принялся жевать. На самом деле, довольно вкусно. Похоже на вяленую говядину. Терияки из вяленой говядины.
— Честно говоря, я даже не знаю, что навело меня на мысль это попробовать, но в последнее время мне, похоже, хочется всякой странной еды. Может, у меня вкусы меняются, или еще что… — Бэббит оглянулся, словно боялся, что его подслушают, и заговорщически подался к Джорджу. — Когда-нибудь пробовали детские пальцы?
— Детские пальцы?
— Пальцы детей. На удивление вкусные.
— Нет. Пожалуй, не пробовал.
— Попробуйте! — Бэббит положил нож для мяса на полку холодильника.
Джордж посмотрел в окно кухни и через грязное стекло увидел силуэт своего дома и высокий тополь. Потом оглянулся на гостиную, где на полу выстроился круг из целой армии резных фигурок.
— Что будет дальше? — спросил он.
Бэббит погладил мумифицированную кошку по голове и улыбнулся.
— Не знаю. Но что-то грандиозное.
IIIЭрик Джексон больше не спал с включенным светом.
И не помнил, когда перестал. Выбросив наконечник стрелы в озеро, он нашел другие. Еще и еще. Много. Казалось, стоит ему сделать шаг, и он натыкается на следующий наконечник. Сначала Эрик оставлял их на месте. Потом выбрасывал в мусорный бак в гараже. И в какой-то момент перестал их бояться. Его заинтересовали их особенности, разница в размере и форме, технике изготовления и материалах. Наконечники стрел скапливались на его бюро, вытеснив коллекцию камней, и как-то незаметно он снова стал выключать свет по ночам.
Эрик сидел на цементном полу гаража и прикреплял обсидиановый наконечник к бамбуковому дротику собственного изготовления. Он украл бамбук со двора семьи Ямасито и хотел испытать его сегодня утром, проверить, подходит ли бамбук для этих целей. Эрик уже смастерил больше тридцати дротиков из разной древесины и в маленьком зеленом блокноте, которой хранил в ящике с инструментами, вел подробные записи: как далеко они летят, насколько точно и какой силы получается удар. Только три штуки оказались совсем негодными, и он сломал их, оставив наконечники для повторного использования. Остальные лежали у задней стены гаража, ждали.
Ждали чего?
Пока Эрик не знал. Узнает, когда придет время.
Он закончил бамбуковый дротик и пошел с ним на задний двор, где целый час метал его в разные мишени, тщательно записывая подробности каждого броска. Бамбук был легкий и обладал хорошей аэродинамикой, и хотя заостренный наконечник дважды отскакивал, а сила удара во всех попытках была невелика, дротик летал, и Эрик решил добыть более длинный кусок бамбука, чтобы провести еще один эксперимент.
Весь бамбук во дворе Ямасито был маленьким. Они посадили его всего пять лет назад, когда переехали в Бауэр. Эрик срезал самое крупное растение и теперь пытался вспомнить другое место в городе или о́круге, где мог расти бамбук.
Парк.
Он запер дом, поехал на своем пикапе на восточную окраину города и остановился на стоянке рядом с детской площадкой. Между детской площадкой и бейсбольным полем находились велосипедные и пешеходные дорожки, пруд и ручей. Здесь росло больше всего чужой для этих мест зелени, и если где-то можно обнаружить бамбук, то только здесь.
Эрик достал ножницы из ящика с инструментами, который возил с собой в кузове пикапа, и пошел мимо горки, качелей и конструкции для лазания к грунтовой дорожке, ведущей в глубь парка. Проходя по маленькому мостику через ручей, он ногой столкнул в воду обертку из-под картофельных чипсов. Ему повезло — парк был пуст. На площадке не играли дети, дорожки были безлюдными, от спортивных площадок не доносились голоса. Если удастся найти бамбук, никто не увидит, как он его срезает.