Работа на лето - Александр Мартынов 16 стр.

— Твои слова? — спросил Генка. Мачо кивнул и продолжал мурлыкать:

1.  Стихи подарены герою автором книги.

— Ну, куда пойдём? — Генка улыбнулся Надежде и взял её за руку.

— Куда хочешь, — весело ответила она.  — Тут всё интересно…

… В следующие два часа Генка с ней вполне согласился. Его не очень интересовало, чем тут торгуют — хотя большая часть приезжих именно за покупками сюда и приехала, отличные продукты, компьютерные программы, видео, поделки, мебель, стройматериалы, одежда, старнная но надёжнейшая бытовая техника, которые в магазинах области продавались с наценкой и раскупались мгновенно, тут были в изобилии и стоили на треть дешевле. Генка, правда, купил орехов и что-то непонятносладковкусноягодное себе и Надьке, но в основном восхищённо глазел по сторонам. Было на что!

Скачки. Показательные выступления рукопашников и бойцовреконструкторов. Стрельба из лука. Городки и лапта. Бег, метание ножей и топоров. И ещё куча всего другого, чем с удовольствием занимались местные и на что так же с удовольствием глазели гости. Просто песни и пляски — и конкурсы песен и плясок. Миниспектакли в исполнении самодеятельных коллективов. Фотографии для приезжих — хотья в доспехах, хоть верхом, хоть в окружении "настоящих древних русских" (что "древних русских" не бывает, им никто не объяснял, да они и не настаивали) Вечером ожидалось лазерное шоу и фейерверк. Колонки постоянно транслировали музыку и песни, но не могли заглушить общего шума.

Генка с девчонкой остановились, окончательно умотавшись, возле места, где Андрэ в окружении несколькох десятков человек пел на мотив знаменитой "Money, money… " из "Кабаре"

— Не слышно над Родиной колоколов,

Спокойно в хоромах Кремля,

Но с каждой минутой все громче зов:

Россия зовет меня! — взмах гривы волос, удар по струнам, улыбка:

1.  Слова И. Панина.

— а Генка заметил, как трусливо, бочком, отошли в сторону подошедшие было несколько" туристов". А Андрэ с братьями уже подошёл к Генке, улыбаясь:

— А чего вы тут?! — он обнял Генку и Надьку.  — Тут пока ничего

интересного не будет, раз я петь закончил, пошли, пошли на природу! Ну?! — и он толкнул Генку в спину…

… На вершинах холмов горели большущие костры, слышался смех. Мимо Генки по реке проплыла деревянная лодка со сломанным соломенным чучелом, и тут же двое младших пацанов — даже не из отряда — вывернувшись откуда-то, со смехом окатили Надьку водой из ладоней, крича:

— Тучки на поля примани, красавица!

— Держи нашу воду! — и умчались прежде, чем Генка наладился дать им пинка. Надька смеялась:

— Ты чего?! Они, считай, похвалили, в это день красивых девушек водой окатывают, чтобы засухи не было…

— Ладно, ладно…  — проворчал Генка, любуясь на неё.

— Расходииись!!! — закричали с холма, мимо которого они проходили, и в реку со свистом, разбрызгивая пламя, обрушилось горящее кольцо. Около костра смеялись девчонки, кто-то выкрикивал звонко:

— От нас ушло — к нам придёт! Огонь! Вода! Небо! Земля! — и смех.

Генка увидел, что там прыгают через костёр — и загорелся, если так можно сказать, но сверху покатилось ещё одно кольцо, наперерез ему бросился Серёжка Колтышев, проскочил перед самым полыхающим обручем и крикнул:

— Надь, Генка так не умеет, иди со мной гулять!

— Не умею?..  — процедил Генка, чувствуя, как опасно шалеет.

Ну…

С холма под весёлые вопли полетело ещё одно — там, наверху, слышались голоса девчонок:

— Ррраз! — и Генка пружиной метнулся прямо в катящийся мимо него огненный обруч, прокатился по траве, встал, вскидывая руки. Его приветствовали восторженные вопли. Ганка подхватил Надьку под руку, и они вместе бросились на холм. Знакомые лица ребят и девчонок казались немного странными и шалыми, у многих на головах были венки набекрень. Через минуту такой же Надька вод рузила на голову Генке и поцеловала его в нос. Девчонки встали вокруг огня в хоровод и пели мальчишкам, переводившим дух в стороне плотной кучкой:

— Кто со мной?! — разбегаясь, задорно крикнул Олег Зернов по прозвищу Сакс — действительно похожий (2). Какая-то девчонка, на бегу схватившись за его руку, звонко крикнула:

— Я! — и они вместе в длинном прыжке перелетели через огонь.

Следом за ними полетели почти непрерывным потоком другие пары. Если кто-то и обжигался, то это не замечалось — звенел смех, и Генка выдохнул:

— Вот чёрт! Да в каком я веке?! Или тут все пьяные?!

— отозвались девчонки, и Надька схватила Генку за руку:

— Прыгаем?!

— Ххххаааууу! — завопил Генка, разбегаясь. Толчок! Прыжок! Полёт! Жар костра внизу! — Хххай!.. А! Здорово! Класс, блин! Давай ещё!

1.  Слова М. Струковой.

2. Саксы — германское племя, принявшее участие в формировании английского и немецкого народов. Отличались повышенной белобрысостью. 3. Не надо расценивать это уже не первый раз встречающееся определение, как ещё одно доказательство моего шовинизма. Русский нож — это такое же реально существующее оружие, как и финский. Для него характерно 1517сантиметровое лезвие в виде щучьего тела с широким обухом, небольшая прямая гарда и овальная в сечении рукоятка

Генка краем глаза заметил пожилую пару — явных иностранцев — и ещё одного кадра с видеокамерой, явного соотечественника, который снимал всё происходящее на холме — как и когда они поднялись на холм — непонятно. Его это почем-то страшно разозлило… но предпринять он ничего не успел, потому что появился Мачо. С опасной улыбкой он шёл пружинистым шагом на парня с камерой и жонглировал семью русскими(3) ножами, крутившимися над ним страшноватой каруселью. Мачо напевал:

— Купала-Купала…

Горе-оператор побледнел, попятился и, под общий смех поскользнувшись на траве, покатился с холма. Мачо развернулся к иностранцам — он явно не собирался проявлять особого гостеприимства. Но высокий худой старик с косматыми бровями вдруг протянул руку… и, выхватив из вертящегося сияния два ножа, сам начал ловко подбрасывать их, потом вонзил в землю и, улыбнувшись своей спутнице — уютной старушке, с гордостью глядевшей на мужа — сказал неожиданно на чистом русском:

— Купала-Купала…

Горе-оператор побледнел, попятился и, под общий смех поскользнувшись на траве, покатился с холма. Мачо развернулся к иностранцам — он явно не собирался проявлять особого гостеприимства. Но высокий худой старик с косматыми бровями вдруг протянул руку… и, выхватив из вертящегося сияния два ножа, сам начал ловко подбрасывать их, потом вонзил в землю и, улыбнувшись своей спутнице — уютной старушке, с гордостью глядевшей на мужа — сказал неожиданно на чистом русском:

— Меня когдато звали Семь Ножей. Как в саге(1). Я гордился этим прозвищем… Сейчас я уже не тот. Вы напомнили мне тингшпили(2) тридцатых и моих убитых друзей… Прости, мальчик, что мы пришли без приглашения. Мы уходим…  — но он почти тут же остановился и тихо сказал: — Поверь, мальчик. Мы не хотели зла. Мы так верили… так верили и так мечтали…  — его глаза блеснули.

Мачо, уронивший свои ножи к ногам, вдруг протянул руку и пожал предплечье старого немца. А через секунду длинные пальцы старика повторили то же движение…

А откуда-то изпод холма доносился голос Андрэ:

— гитарный раскат, длинный перебор струн — и снова:

1.  Судя по сказаниямсагам — вполне достоверным исторически, кстати! — викинги практиковали искусство жонглировать ножами, подбрасывая и ловя сразу от двух до семи штук.

2. Проводившиеся в 30х годах ХХ века в Германии представления, посвящённые германской истории. Яркие зрелища с массовым участием подростков включали языческие обряды, песнопения, верховую езду, спортивные соревнования, парады и так далее.

3. Слова И. Ченцова.

… В вечернем небе над селом — оттуда доносился шум — зажигались новые и новые строчки стихов, отрывков из летописей и сказаний и образы русской истории, сменявшие друг друга под музыку. Судя по всему, ярмарка закончилась, но праздник продолжался. Генка был не прочь туда сходить… но остаться тут хотелось ещё больше, потому что и тут ещё ничего не кончилось. Ярче пылали огни, громче стали песни и смех, в лесу мелькали яркие светлячки факелов. Два десятка мальчишек и девчонок, сидя на траве возле костра, слушали, как поёт под настоящие гусли и рожок сестра Валуевых Светка. Генка плохо её знал, она не была в отряде, но видел её и слышал, как она поёт — это стоило послушать… Песня звучала, звучала мольбой и надеждой, похожими на солнечные лучи в разрывах туч, прекрасные и грозные…

— Ещё! Ещё! — закричали мальчишки, едва Светка умолкла. Она с улыбкой кивнула, сделала какието знаки младшему брату и ещё одному пацану, аккомпанировавшим ей, и без передышки продолжала петь…

1.  Слова М. Струковой.

— Светкин голос поднялся, зазвенел и лопнул — в самом деле как разорванная сталь…

Генка слушал, приоткрыв рот. В этот момент ему казалось, что он может всё и должен всё, что он, если надо, поднимет на плечах Землю или опрокинет плечом вражеский танк… что он в ответе за всех, кому плохо и тяжело, кто мучается и страдает… и что всё обязательно будет хорошо — может быть, нескоро и не для него, но это неважно… и над руинами и развалинами будет знамя новой великой Победы и взойдёт Русское Солнце, а яростные ливни сметут прах врагов без следа… "Да что это со мной?!" — подумал он удивлённо и провёл по глазами рукой. Наткнулся на взгляд Надежды — и в нём было понимание и ласка. Девчонка тихо поднялась и шепнула:

— Пошли в лес… А сюда мы ещё вернёмся, если захочешь…

— Пошли, — Генка поднялся на ноги мягким движением, отметив, что колено так и не напомнило о себе. Волшебство… Ну, ссадину или порез тут любой мелкий умеет убрать. Но травму связок!.. Небось, этот врач типа Левши — не смог себя найти в «обычном» мире.

— А не боишься? — лукаво спросил девчонка.  — В такую ночь всё может случиться…

— Вот ещё, бояться! — Генка свёл брови и положил руку на ножны висящей на поясе финки.  — Я любого победю. Всякого и каждого. Однозначно. Идём!..

… Странно, но в лесу не было темно и одиноко. Светила луна, тени лежали на прогалинах, слышались тут и там голоса… и в то же время не было и ощущения, что вокруг стеснительномноголюдно. Очевидно, не только нашей парочке пришла в голову светлая мысль "пойти в лес", и Генка подозревал, что во многих случаях дело поцелуями и тисканьем не ограничится. Но почем-то это ничуть не напоминало «подьездные» и «чердачные» "романы". Может быть, потому что тут никто не корчил из себя «взрослого», понимая это слово как умение материться, курить и пить? Или потому, что ребята здесь и были взрослыми — мастера на все руки, умеющие и на земле работать, и охотиться, и за компьютер сесть, и стрелять, и за скотиной ухаживать, и деньги заработать все этим и многим другим…

1.  Слова М. Струковой.

Они остановились возле большущего дуба, наклонившегося над оврагом, который, постепенно расширяясь, уходил куда-то вниз, превращаясь в смутно видневшуюся луговину, за которой опять вставала стена леса. Там тоже виднелись движущиеся огоньки, но сама луговина была пуста, только ползли по травам длинные редкие пряди тумана.

— Вон в той стороне, — указала девчонка, — совсем глухой лес. Слушай. Тихо…

Взявшись за руки, они стояли возле дуба над оврагом, и слушали, как в чащобах просыпается Ночь. Открывает глаза, приподнимается. Выходит из дебрей и шагает над луговиной, над лесом… Заворожённый, Олег почти забыл дышать. Тонкие сильные пальцы девчонки сжимали его ладонь горячей хваткой.

А потом за их спинами — совсем близко — вспыхнуло, метнулось к небу плотное оранжевое пламя костра.

… А над селом из подсвеченной алым тучи выступили фигуры трёх былинных богатырей — и застыли в грозном дозоре, глядя на запад, восток и юг русской земли…

БОЛЬШИЕ МАНЁВРЫ

— Вставай, Ген. Вставай, слышишь?

Генка ошалело приподнялся. Мир утопал в запахе сна. Сено было везде — до самой щелястой крыши. где-то снаружи надрывался горн.

Надька сидела рядом, подогнув ноги, и ожесточённо выбирала из спутанных волос былинки. Генка хихикнул. Девчонка посмотрела сердито:

— На себя посмотри! — но тоже зафыркала, откинулась в сено.

Спрячемся? Пусть не найдут.

— За дезертирство расстреляют, — серьёзно ответил Генка. Проваливаясь в мягкую подстилку, перебрался ближе к девчонке, заглянул в глаза: — Надь… Любэ… ты… ты прости за… я же…  — он сбился окончательно.

— Глупый… —она вздохнула глубоко.  — Это же совсем другое дело…