— Почти.
— Когда мы с Эрихом бродили в лесах на северном берегу Шпрее, нашли одно такое, странное место… Расскажу тебе, но потом. Сегодня праздник.
— Правильно, сегодня лучше не стоит, — поёжился я…
Как выяснилось, пока мы с Вальтером возились у жаровни, пока я размышлял о странном, народ уже собрался в избе, все ждут жареного порося. Ну, кроме Монгола с Дядей Сэмом. Уже стемнело, хозяин активировал четыре датчика движения, установленных в глубине леса по краям поляны.
Точно, все уже собрались. Девчата, правда, откатили в сторону, им наши базары поперёк горла, там свои интересы. На столе всякое-разное, основное спасибо Павидле и Вкусной Марте. Спиртное мы покупали в гославке, но ещё и самогончику из Медового припасли. Основная масса поздравила Серёгу в Замке, тут — близкие люди.
Пш-шш.
— "Демон" — "Маккене".
Шериф прорезался!
— Серёга, бери трубу!
Пш-шш.
— "Демон" — "Маккене".
— В канале, Петя, ты где?
— Подъезжаем. Я с Гонтой. Дугин сказал, что выберется чуть попозже.
— Да ты что! Гриша из Берлина прикатил? Здорово! На чём вы?
Так глядишь, и Сотников надумает заявиться. Уж больно добрая кампания склеивается на точке. Правильно сталкеры решили праздновать днюху на турбазе, а не в кабаке — тут круче.
— Как на чём, на "Урале" моём. Гриша в коляске трясётся, автомат по зубам колотит. Ребята, мы тут не заблудимся в дебрях?
Шутит шериф. Чтобы он заблудился…
Гоблин вскочил с места, махнул рукой, Эрих с ним. Серёга понимающе глянул, кивнул.
— Петя, сейчас вас встретят, мужики на пикапе выдвигаются.
— Добро.
— Давай, ждём.
Ну, всё, сейчас тут начнётся отжиг с танцами.
Придётся идти назад, греть порося дальше, что бы с первых тостов под горячее все начать взрыв местности — грядёт страшная русская гульба. Обречённо махнул Вальтеру, мол, сейчас подтянусь. Сел, незаметно придвигая к себе некоторые тарелки — хоть чуть-чуть, сколько же можно ждать!
— Юра, Вальтер, вы пока намахните по-малой. Не торопитесь.
— Ага, Валя, давай вмажем, да двинем к жаровне.
— Юр, может, с собой возьмём?
Адаптировался немец, молодца.
Я сидел, торопливо закидывая в себя закуски, и слушал край текущего разговора. Демченко пояснял Дяде Сэму, а тот с наслаждением впитывал последние слухи. Самуил Семёнович, в силу своей должности, один из самых осведомлённых людей анклава, чего только не наслушается, разные люди здесь бывают.
— Так вот, канадцы и будут до поры молчать. Или им нужно объявляться, знакомиться, обозначать планы и интересы. Мотивы странных действий. Светить грузинский монокластер, а канадцы прекрасно понимают, какие это вызовет эмоции… А только потом — претензии. Ибо пошлют. Типа, вы кто такие вообще?
— Думаешь, союз с французами, это и есть их главный план?
— Это франки сначала так думали. Столица-то у соседей Квебек, неспроста же. Главный — этнический француз… Вот и помнилась Сильве Каз Великая Французская Агрегация. Точнее, просто вариант некого радикального прорыва, франки тоже натерпелись достаточно. Может, я и не прав, это моё мнение.
— А теперь?
— То, что вбито Штатами в голову североамериканцам, никакой этничностью просто так не вышибешь. США ведь поблизости нет, а огромный мир тут. Без Хозяина, как так? Вот канадцы, допусти такое, и подумали: а чем мы хуже юсовцев? Мы тоже удальцы! Ага.
— То есть, франки что-то такое начинают понимать?
— Да чёрт их знает. Не понятно ещё, будем выяснять дальше… Но за солью едут! Работы много. Сперва нужно Промзону освоить путём, сейчас там крошечный гарнизон, три человека от Дугина и мы наскоками. Ну, Эдгар теперь чаще катается, там совсем рядом, за подходами поглядывает, реку слушает. Потом спланировать в Промзоне ВПП с заправкой — тогда с подскоком через Дальний Пост можно будет полетать над побережьем конкретно, поснимать поверхность, оценить движуху.
— А что вам океан-то залип, парни?
Демченко поставил стакан и с недоумением посмотрел на деда.
— Семёныч, а я что, не сказал тебе ещё? Извини тогда, реально устал за день. Или это я Дугину говорил? Хм…
— Рассказывай, — старый еврей от нетерпения потёр ладони об штаны.
— Допросили мы тех орлов недаром, хоть Гоблин, может, и перестарался немного. Самую малость. У канадцев появился воодушевляющий фактор, они же недавно с бриттами связались! Ну, знаешь, ведь, сейчас весь эфир в ЗАС-е идёт, открытых переговоров давно уже нет, так Юра?
Я кивнул, торопливо доедая очередной кусок колбасы.
— Так что правильней будет сказать, "англичанка" с ними связалась. Видать, потыкались бритты, постучались к американцам — те далеко, не помощники друг другу, Смотрящие как специально двух великих выключили, раскидали по дальним углам США и Китай. Вот "англичанка" и решила активизироваться на местном рынке. Вышли с дельным предложением: создать заново Британский Союз, Новую Империю, ни много, ни мало.
— Да иди ты!
— Что б поросёнок в меня не лез…
— Ясно… Значит, франки снова в метаниях, — с кайфом задумался дед.
— Может только предполагать. "Англичанка" действует грамотно, как мы поняли, они и австралийцев ищут. А швейцарцев, похоже, уже где-то нашли, но это только по слухам.
На улице послышался шум двигателей, наши приехали.
Пропади она, эта Политика. Меня сегодня что-то совсем другое вставило, чувствую, напрошусь опять с мужиками — уже в Промзону. Кастет вчера мельком сказал, что там ещё одно Нехорошее Место по близости имеется. Решил заняться вопросом, собрать данные, сами знаете, как я люблю списки.
А пока — Днюха.
С Днём Рождения, Сталкер!
Глава 13
Демченко Сергей, свидетель постапокалипсиса,
летописец метаний и свершений
Ещё никогда никто из нас не видел такого Сотникова.
Вполне может быть, что подобный образ сопровождал Главного в первые наши часы на Земле-5, до Первого Собрания и на нём — но не вспомнить лиц, не до них тогда было. Я даже не помню, кто, кроме моих ребят, рядом стоял.
И столь расширенное совещание в "зал-кабинете" шефа, на моей памяти, собрано впервые. Это, знаете ли, уже не совещание, это вполне репрезентативный срез всего анклава, цельный и полный. Присутствуют не только начальники всех служб и главы поселений; ставшее вдруг тесным, просторное, до сего времени, помещение наполнено главными и просто специалистами, уникальными мастерами и всеми частниками. Шумно, нервно и душно. Притащили все стулья, отовсюду выгребли, откуда только можно, — зря, как выяснилось. Долго мы там не засиделись.
Главный встал, обхватил руками торец столешницы.
Поднял руку, требуя тишины.
Внимательно осмотрел всех присутствующих, еле заметно пошевелил губами, считая в уме и выискивая, кого, всё-таки, тут нет, и, с какой-то непостижимой тихой громкостью, медленно, как бы про себя, произнес:
— Ну, вот. Приплыли мы, товарищи. Остановка номер один.
Я прямо почувствовал, как замерли сердца.
— Канал закрыли. На двенадцать дней. Пока. Причина… Сейчас зачитаю, слушайте:
Глобальное воздействие.
Блокирование канала поставки, срок 12 дней.
Нерациональная милитаризация — 4 кластера.
Нерациональная пассивность — 7 кластеров.
Кто-то чихнул.
С приглушённым стуком упал чей-то стул.
Сотников развернул и положил бумагу на стол, тщательно разгладил.
— Ну, мы-то, с таким запасом патронов — как в Брестской крепости, сами знаете, куда попали… в число каких таких "отличившихся". Взрывчатки им… Дугин, ты своего, этого, как его, волосана… Хвостова! "Шушпанцерника"-вредителя! Ты уйми его, пожалуйста, иначе этого инициатора и форейтора люди в Посаде на части порвут.
Помедлил.
— Вот такие дела, товарищи. Кстати, с Каиром я уже связался, у них то же самое. Натр-Дам сам вызвался, франки сильно напугались. Так что, по всем Смотрящие прошлись, по всей Платформе.
И сел.
Вы слышали, как идёт лавина? Когда далеко.
В лесу тихо, снег скрипит, снежинки падают, лишь изредка ветка сбросит белый ком. Вдали кто-то ржёт, ещё дальше снегоход стартует, музыки с горнолыжной базы почти не слышно, а трасса в стороне — это вам приспичило подняться на склон ущелья: завтра уезжать, камера классная, а фотовидов нет. Стоите отстранённо в своём новеньком "мармотовском" костюмчике, ждёте, когда солнышко за сосну закатится, ракурс выбираете. А внизу сплошной "ресорт" и "релакс" — всеобщая благость и вообще пик цивилизации, даже все зажигалки с логотипом курорта.
И вдруг — гул. Сверху, от замерзшего водопада. Страшный, дрожащий, нарастающий — да так медленно и вкрадчиво накатывает, что голова начинает реагировать лишь на какой-то там секунде, когда ноги рефлекторно уже начали движение по склону вверх. И первая мысль: "Как хорошо, что я на снегоступах!" А внизу многие мирные люди куршавелят по мастям, чинно обсуждают: кто крутые рестораны, кто "шведки", идёт демонстрация наивных понтов с хождением кругами вокруг модных мест и проблеском очей в ожидании падежа прохожих в состоянии "грогги". Кто пьёт Б-52, кто "охотничий чай" за пять евро. Всем хорошо да спокойно.
И тут этот гул — погнали!
Они, там, внизу, ещё не прочувствовали, им и в голову не приходит страшное — а всё уже кончено, сейчас протянется страшное белое одеяло, сомнёт, изменит всё — добро пожаловать в апокалипсис. А потом и в постапокалипсис, в котором тяжёлый быт будет соседствовать с ненужной философской ностальгией.
Вот что-то такое пронеслось в голове. У всех нас.
И готовились, вроде, и понимали отлично, что такое, рано или поздно, произойдёт — всё едино шок. "Двенадцать дней" никак не отложилось. Всё место в оперативной памяти заняли самые главные слова Сотникова: "Канал закрыли".
Вот такой нарастающий гул и заполнил просторную залу донжона.
Первой отреагировала Зенгер.
— Извините, Алексей Александрович, — уже в совершенно интровертном состоянии начмед смотрела куда-то в пространство. — У меня сейчас как раз фармкомплектация идёт, мне нужно срочно… Да, срочно.
И, не дожидаясь разрешения, пошла к выходу, опустив голову к "мыльнице" с короткой антеннкой; у каждой службы свой канал связи. Так, не поднимая головы, она чуть и не упала, в первый раз споткнувшись о медвежью лапу. Шкура огромная, всегда лежит возле камина. Когда мужики таскают из операторской что-то громоздкое, шкуру сворачивают и убирают, в остальное время бывший Миша греется у огня. Если выходить из-за стола, проходишь без последствий. Если же идешь от ряда стульев у стены — смотри под ноги. Кстати, левая лапа медведя вся плоская и вытертая, оттоптали.
Маргарита Эдуардовна всегда спокойна, собрана и внимательна. И всегда осуществляет традиционный блистательный выход, передвигаясь уверенно, значимая, загруженная — все смотрят. Но, увы, не сегодня, стоящий у двери Якуб, тёзка стеклодува и молодой нукер Сотникова, еле успел поддержать врачиху. По-моему, она этого и не заметила.
Это был пример правильного действия; многие тут же начали доставать из карманов рации. В первый раз приглашённая на совещание, Павидла — наш главкондитер и главпекарь, проявила похвальную резвость. Поняв суть, сорвалась с места, подлетела к окну, спокойно отодвинув Главного, и, высунувшись наполовину, прокричала на весь замок:
— Зинуля!! Зин!
— Чиво?! — раздалось с улицы.
— Раскладку задержи! Задержи, говорю! Ох, тетеря… Щас бегу!!
Сотников, пожалуй, тоже внутренне готовился к последствиям такого объявления, но явно недостаточно, растерялся мужик.
— Куда! Нионила Дмитриевна, да вы что, в самом деле, вывалитесь ведь! — он двумя руками эротично обхватил её за талию и рывком втащил обратно.
— Фурх-х, — жарко выдохнула Павидла, взбив воздухом прядь волос на лбу, быстро оправила халатик. — Спасибо, Алексей Александрович… Я побежала!
И белым ароматным смешариком выкатилась на лестницу.
Тут Главный всё понял и успел скомандовать:
— Хорошо, все свободны, давайте внутреннюю оценку, полный анализ, отрабатывайте оперативные… Главам посёлкам остаться! Совещание с начслужбами тут же, в двадцать один час!
Это правильно. Сейчас всем… Ну, никак не до совещаний.
Двенадцать дней. А потом, в следующий раз, на двадцать четыре? Или сразу на все сто сорок четыре?
Такое мощное известие имеет последствия. Они как волны, побегут из глубины на мель, набирая высоту. Дальние последствия плохо предсказуемы, это только со стороны кажется, что их легко представить. Средне-ближние просматриваются, на эти уже возможно влиять. А вот самые очевидные, оперативные, можно смягчить или вообще нейтрализовать, если немедленно принять меры. Народ потянулся к выходу. Но далеко не все спешили уйти, многие разговаривали по рациям прямо тут, по углам, торопясь что-то отменить, что-то переиграть. Дугин отдавал распоряжение своему завскладу: ничего не выдавать, даже по собственноручно подписанным требованиям, о то же самом инструктировала своих Лагутина.
Первой к шефу подошла Эльза Благова.
— Алексей Александрович, как же так!
— Что такое?
— Как быть с полётами?
— Что с полётами? Говори яснее.
— По плану сегодня рейс вместе с Демченко на "пакистанку", контроль вывода. Получается, что топлива сегодня я не получу, значит, завтра сорву опыление в Заостровской.
Сотников несколько секунд помолчал. Все замерли — очевидно, аналогичная ситуация складывается у многих: что скажет Главный, как отреагирует?
— Эльза… Вот скажи. А ты что думала?
— В смысле?
— В смысле, сама что думала, своей головой! — Командор пристально глядел в глаза лётчицы. — Где твой личный неприкосновенный запас, уважаемая? Конечно же, ты вовремя подумала и его создала? Пару-тройку бочек-то припасла?
Благова растерялась, мне её сразу жалко стало. Что он, не понимает, что ли?
— Но я считала, что централизованное…
— Что, централизованное? Я один на вас всех всего нужного припасу? Да быть такого не может, это невыполнимая задача! На такое не способны даже Госрезерв с Центроспасом! Даже в обществе с развитой рыночной экономикой такого быть не может, современная логистика запасов не любит. Даже в армии не бывает! Да, у старшины есть одна "ваша" граната и банка тушёнки, но в своём сидоре что лежит? Одни письма от девочек? Каждый на своём месте обязан подумать заранее, — назидательно закончил он.
Ну, вот, слёзы.
— Отставить сопли! Всё поняла? Остальные всё поняли? Даже если у меня и есть авиатопливо — не дам! Никому ничего не дам, — взорвался Командор. — Смотри-ка, всего пять минут прошло, а уже началось! А ну-ка, все по рабочим местам! Вскрывайте, изыскивайте, заменяйте, изготовляйте, взаимодействуйте. Кто не может руководить — на лесоповал шагом марш, лес пилить, там всё просто, думать не надо, пил хватит! Сначала изыскиваем резервы, предлагаем пути решения, схемы и методы. Только потом задаём вопросы.
Прозвучало неслаженное хоровое:
— Понятно…
— Да всё ясно, чё там.
— Обсуждали уже!
— Секунду, Алексей Александрович, я не вполне согласен, вы ведь сами…
Сейчас начнётся танец с саблями. Всегда есть кто-то, кто считает, что именно он услышанное усвоил покамест… плоховато. Что именно ему нужно персонально добавить, с перчиком и стальной щёточкой.
Ой, мля, пора линять.
Схватив Благову за руку, я вытащил её наружу. Двор Замка изменился.
И дождя нет, и небо ясное, а кажется, что сама природа почувствовала случившееся: у всего окружающего — вид мрачный, напряжённый, нервный.
— Успокойся, Элли, — попросил я. — Сама понимаешь, общий стресс, первые минуты.
— Да я понимаю…
— И чё тогда полезла?
— Полёты всё равно на мне! Как же не сказать руководителю?
— На тебе. И один дельтик не спасёт. Что, действительно ничего нет?
— Да есть литров семьдесят, Наворовала… — всхлипнула Эльза.
— Ну и молодец! Вот и держи в закромах, и никому не говори.
— Почему, Серёжа?
Мимо прошли строители.
— Потому что коллективный шок сейчас! — громким шёпотом сообщал я на ухо лётчице. — Неизбежно будут непродуманные решения. А вдруг санрейс? Вдруг ЧП или налёт? Пока стой на земле, и подожди, пусть все оглядятся, а планы устаканятся. Второй заканчивают? Для него всё есть?
— Всё успели, комплект… Так значит, сегодня не летим? — в последний раз всхлипнула Благова.
— Никуда мы не летим, сейчас Гоблину сообщу. Без авиации семью вытащим, не впервой. И на плановое опыление забей, сообщи Туголукову, что всё, лафа кончилась, пусть выгоняет на ряды казачков или их жён с "пышкалками". Стой на своём, мол, всё, товарищи, топлива в обрез, стратегический резерв, даже если он есть у Сотникова, неприкосновенен.
Успокоив Эльзу, я оглянулся.
Белая "шестёрка" белорусов-строителей стоит прямо перед башней. Наш главный инженер Герман Янович что-то горячо обсуждает со своим бригадиром, великаном Колей Мазуровым. Проходя мимо них, я услышал край разговора.
— И сколько времени?
— Через два часа должны берлинцы приехать, успеем, — обнадёжил Герман.
— Неудобно как-то, получается, кидаем…
— О чём ты говоришь, Николай? Люди поймут, идёт пересмотр планов, позже ещё и сметы перекроим, без этого не обойтись.
— И что говорим?
— Говорим… Говорим, как есть: что сегодня цементный узел продукцию выдавать не будет — по вновь открывшимся обстоятельствам, типа "магазин закрыт на учёт". Потом выдаём по новым план-графикам и разнарядкам.
— Адская работа. Там же документов…
— Молодёжь привлекать будем, — неуверенно предложил главный инженер.
— Ага, А за ними кто будет смотреть?
— Ну, что делать… Ладно, что рядить, работать надо. Садись, Коль, за руль, поехали на склад.
Остальные пока здесь. Во дворе перед донжоном, чуть отойдя в сторону, вышедшие с совещания мужики коллективно задымили. Перекрёстные разговоры тихие, но напряжённые, всё те же: "Как что-нить зажать своё и отцыганить новое со складов". Но присутствует и ещё одна популярная тема из категории: "Собирался сдать старое в тигель, типа лучше новый выпишу, теперь зажму". Такой удар не пропустить невозможно, он всегда пролетит, через любую защиту. Растерянность невелика, но она есть — следствие неожиданности удара.