Мужчина перевернулся, придавил Вейн собой. Потянул с ее плеч сорочку, обнажая тело. Несколько мгновений смотрел, словно щупал взглядом. Разглядывал жадно ее полную грудь, узкую талию и пока еще плоский живот. Сколько раз, вколачиваясь в услужливые тела продажных эри, он представлял это тело! Гордую лейну, что смотрела на него с холодным высокомерием, даже когда улыбалась. Иногда он платил ужасно дорогим Темным шлюхам, которые умели накладывать иллюзии на свои тела и лица, и каждый раз он хотел видеть лишь это лицо и это тело. Но все равно чувствовал подделку. Всегда. По запаху, по искусственным стонам, по услужливому взгляду. Он ревновал каждый раз, когда она шла к очередному Темному, и дико боялся, что кто-то может ей понравиться, и что она захочет остаться.
Дир вздохнул и со стоном прижался к ее губам. Горячий язык прошел по ним, переместился на шею, ключицы. Коснулся груди. Он трогал и целовал ненасытно, сильно, словно сумасшедший, дорвавшийся до предмета своей страсти, своего мучительного желания. Оторвался от нее лишь затем, чтобы торопливо сорвать с себя одежду. И вновь прижаться к телу девушки, чтобы трогать, тереться, облизывать…Он хотел попробовать ее везде, торопливо прикасаясь к нежной коже, вдыхая ее запах, всматриваясь в зеленые глаза. Напряженная плоть мужчины упиралась ей в живот, и он двигался, хрипло и тяжело дыша, сходя с ума от желания поскорее войти в нее, вбиться в это прекрасное тело, что так долго пьянило его своей близостью и недоступностью. Это было таким мучением - смотреть на нее, трогать, обнимать во сне, вдыхать ее запах и не иметь права на большее. Порой ему казалось, что он не сдержится и заставит ее, возьмет силой или убьет, чтобы больше не мучиться.
— Вейн, — прошептал он. Сжал в ладонях ее грудь, уже не в силах сдерживаться. Она посмотрела в медовые глаза, затуманенные страстью. В них отражался огонек лампы, словно внутри Дира загорелся свет. Путница положила руки на его спину и притянула к себе. Скользнула ладонями вдоль позвоночника, сжала его ягодицы. Неуместно возникло воспоминание, как он двигался между широко разведенных ног Лиры. Вейн чуть усмехнулась и вонзила ногти в его кожу. И со стоном он вошел в ее тело, резко, сразу до самого конца, тут же задвигался толчками, откидывая голову и рыча от наслаждения. Еще и еще Дир вколачивался в нее сильными болезненными рывками, и Вейн выгибала спину, подстраиваясь под его слишком грубые движения, царапая ему кожу.
На последнем, самом сильном толчке он снова застонал и почти рухнул на нее, прижал, вминая в свое тело и содрогаясь от мощного оргазма. Полежал так, не двигаясь, затихая. Рук не разжимал, продолжал крепко обнимать девушку.
— Кажется, тебе было не слишком хорошо, маленькая, — усмехнулся он, подняв голову. — Прости… Я долго этого ждал.
Он привстал на локтях, заглянул ей в глаза. Улыбнулся, как сытый кот.
— Дир, отодвинься, — попросила Вейн.
Он хмыкнул, скатился, с трудом устроился рядом. Все же ее узкая койка не была рассчитана на двоих. Да и Дир был совсем немаленьким, ему здесь и одному-то было бы тесно. Поэтому он лег на спину, положил Вейн себе на грудь. Так и лежал, поглаживая ей спину и улыбаясь, пока девушка удивленно рассматривала его лицо. Кажется, она еще никогда не видела Охотника таким: расслабленным, спокойным, довольным. И этот свет в его глазах разгорался все ярче, делая их почти золотыми, как кленовые листья по осени... Или Вейн это лишь казалось.
— Я позабочусь о тебе, Вейн, — сказал он, — не бойся.
И снова начал ее целовать, посасывать язык, скользнул руками между ног девушки, лаская и дразня. И возбуждаясь сам от этих прикосновений.
— Потрогай меня, — просил он.
И Путница гладила его кожу, рассматривала мужское тело. Странно, но смущения не было. Наверное, что-то в ней изменилось все же, или здесь, в этом мире, это нормально, смотреть на все с циничной усмешкой? Ведь так смотрят Темные?
Она гладила его тело, ощущая под кожей твердые напряженные мышцы. Трогала с легким любопытством исследователя. Ей нравилось, как откровенно он теряет голову от ее прикосновений, как сильно возбуждается от движений ее языка или пальцев, как хрипло стонет и дрожит. Нравилось его тело и запах, загорелая кожа и страстные до боли поцелуи. И удовольствие он ей доставил. Телу было хорошо, и сознание старалось не вмешиваться. А душа… Душа осталась там, в холодных горах Далькотта.
Мертвые земли.
Антар
Из спальни вела маленькая лесенка на открытую площадку башни, и Вейн забралась туда. В первый момент поежилась от сырости. Отсюда просматривался мощеный брусчаткой двор, конюшня, каменная ограда с нахохлившимися летухами и сосны в клочьях белесого тумана, словно в паутине. Слои тьмы ощущаются лишь при входе в них, а сейчас они не скрывали от Путницы замковый двор и даже снующих личей. У стены стояла маленькая фигурка, которая подняла голову, словно почувствовала взгляд, и махнула ладошкой с зажатой в ней палкой.
— Трини, — улыбнулась Вейн.
Странно, что девочка увидела Путницу, находящуюся так далеко. Но видимо, у малышки оказался зоркий глаз. Она снова махнула рукой и двинулась вдоль стены, вырисовывая на кладке узоры.
Вейн снова улыбнулась, размышляя о малышке. Ее личико показалось ей знакомым при первой встрече, но Путница лишь пожала плечами, так и не вспомнив, кого напоминало нежное курносое лицо девочки.
Она уже собралась уходить, когда заметила за стеной темные точки и прищурилась, пытаясь их рассмотреть. Всадники. К Антару кто-то приближался, причем, весьма уверенно. Судя по расположению, кавалькада была уже в невидимых взору слоях, но двигались спокойно, ровно. А это значит, что с ними провожатый из замка, и в Антар едут не враги, а гости.
Вейн наклонилась над стеной, пытаясь рассмотреть всадников получше.
Прибывших было два десятка. Темные воины, закованные в латы из зачарованного черного антанита, поглощающего магию, обвешанные амулетами, несколько эри и… девушка. С такого расстояния Вейн не рассмотрела ее лица, лишь ярко-рыжие, почти красные волосы, распущенные и непокрытые. На ней было темно-зеленое платье с длинным шлейфом, и Путница удивленно подумала, как, верно, неудобно в таком ходить… Но всаднице он не мешал, потому что стоило ей спуститься с лошади по приставным ступенькам, как ее шлейф подобрал мужчина, укутанный в серый плащ. Всполохов вокруг него не было, и Путница усмехнулась: рыжеволосая Темная прибыла с личным эром.
Всадница что-то сказала своим спутникам, а потом резко повернулась и бросилась в сторону замка, туда, где стоял Ксандр. Рассмеялась, повисла на его шее, поставляя губы для поцелуя. И он склонил голову, поцеловал…
А Вейн отшатнулась, вдруг испугавшись, что они заметят ее. В голове стучала кровь, и она отодвинулась, спряталась подальше. Теперь ее взгляду было открыта лишь маленькая площадка у стены, где все еще стояла Трини. Девочка снова помахала ей, и Вейн рассеяно кивнула в ответ.
Она вернулась к лестнице, дышать воздухом перехотелось.
***
На следующий день Ксандр ни разу не появился в башне. Вероятно, был слишком занят со своими гостями. Особенно с рыжеволосой. Вейн сжимала зубы, когда думала об этом и привычно раскрывала ладонь, желая вогнать в кожу иглу, чтобы избавиться от невыносимого чувства обреченности, но игл больше не было. Да и были бы, разве могли бы они ей помочь?
Вечером в башню явился Сай и два лича, споро накрывшие стол к ужину. Темный с ухмылкой сделал приглашающий жест рукой, подзывая девушку и усаживаясь в кресло.
— Я вот все думаю, тебя здесь заперли за провинность или… наоборот? — он сально осклабился и подмигнул ей, а Путница мило улыбнулась в ответ.
— А ты как думаешь? Харис очень боится, что я не сдержусь и сбегу к тебе… за конюшни.
— А что ж тогда лицо такое поцарапанное?
Вейн насмешливо приподняла бровь.
— Ну, сам знаешь, в любви порой трудно… сдержаться от проявления бурной страсти.
Он расхохотался, хлопнул себя по коленям.
— Эх, а я так надеялся, что хозяин отдаст тебя мне, — разочарованно протянул он. — Хотя теперь, когда вернулась Лантана, у нас с тобой появился шанс, малютка! Но прости, я подожду, когда твое личико снова примет прежний вид, а губы не буду столь… распухшими! Вот это тебя заездил харис, даже жалко…
Он снова подмигнул, а Вейн подумала, что точно прибьет Сая, прежде чем покинуть Антар.
— Лантана? — задумчиво повторила она. — Самый красивый и редкий цветок Темного Мира? Девушка отличается завидной скромностью… Кто это? Еще одна эри?
— Нет, Лантана — Темная, — мечтательно протянул Сай и закатил глаза. — Редкий цветок — это верно. Красавица… Кожа белая, как молоко лунной кобылицы, волосы— огонь, глаза — синь небес. Только недоступная, стерва.
— Да ты поэт, — с насмешкой протянула Путница, удобнее устраиваясь в кресле и принимаясь за еду.
Сайкериос широко улыбнулся и тоже потянулся к закускам.
— Ну, она, действительно, очень красивая. Поговаривают, попала сюда за то, что угостила муженька чаем с крысиным ядом. А с Тьмой расплатилась состраданием и совестью. Удобно, правда? Способная… Я бы не отказался с ней познакомиться ближе.
— Что же не познакомился? Неужели, отказала?
— Увы… Влюбилась в хозяина, как кошка. А он ей такую защиту от чужой магии поставил, что и пытаться бесполезно, эх… Но ты ведь не ревнуешь, правда, эри? Не злись, ты тоже весьма интересна. Особенно, когда не столь потрепана.
Он расхохотался, а Вейн подумала, что, кажется, знает, чем заплатил Тьме писчий после перерождения. Своим чувством такта и воспитанием! Если они вообще у него были, конечно.
— И зачем же пожаловала эта несравненная Лантана? — ехидно поинтересовалась Вейн, намазывая на булочку повидло. — И с кем?
— А вот это знать любопытным эри необязательно! — щелкнул ее по носу Сай.
— Что, даже не намекнешь? — девушка слизнула с губ янтарные сладкие капельки варенья, и Темный проводил взглядом заманчивое движение ее языка. Выдохнул.
— Нуу… Я не знаю, если честно. Меня в такие вопросы не посвящают. Я ведь только писчий.
Путница понимающе хмыкнула. Да уж, зная болтливость блондина, она бы его тоже ни во что не посвящала.
— Слушай, а как ты вообще в Антаре оказался? Место тут такое… Я, когда сюда ехала, каких только страстей не услышала. А тут тихо… и даже стражей нет.
— Тут по–разному бывает, — неожиданно серьезно ответил Сай. — А попал… Да знаешь… мне повезло. Я из обедневших деров, денег хотел заработать, на обручение… Да к мошенникам попал. А дальше все грустно и неинтересно. А когда за Изломом очутился, чуть не погиб. Не умею я так жить, знаешь ли. Аесар меня спас тогда, к себе забрал, писчим. На самом деле я ему очень благодарен.
Сай покраснел и отвернулся. А Вейн подумала, что, пожалуй, оставит Темного в живых.
— Ты здесь недавно?
— Год.
Она кивнула. Конечно, это очевидно: коркой цинизма еще не покрылся, смешливый, разговорчивый, хоть и недалекий, да любвеобильный. Но благодарность столь редкое явление в этом мире, что с лихвой все окупает.
— Так что там с диким цветком? — вернула она на проклятую землю окончательно смутившегося писчего.
— Редким... Редким цветком, — рассеяно поправил он.
— Ну да, с ним самым. С кем и зачем пожаловала?
— Со стражей. С советниками Аесара. С эри. А зачем? Так живет она здесь.
Вейн поперхнулась ягодной настойкой.
— Она жена хариса?
— Ну, вроде того. В омут тьмы они вроде не спускались, но тут уж без подробностей, не видел, не знаю.
Путница вздохнула. В Омут тьмы спускаются те, кто решил связать свои судьбы и жизни в Темном Мире. В мире людей для этого идут в храм, а здесь — в черную дыру, практически в Бездну. Она тряхнул головой, слизнула капельки повидла с губ и откинулась в кресле.
Сай закончил трапезу и ушел в кабинет, выполнять поручения Аесара, как здесь называли Ксандра, а Вейн снова решила подняться на башню.
Во дворе было оживленно: деловито сновали личи, бряцали оружием воины, суетились Темные. Возле ворот мекнули, словно пламя, рыжие волосы, и порыв ветра донес до Путницы женский смех. Ксандр был с ней, и Лантана веселилась, что-то рассказывая ему.
Вейн внимательно осмотрела двор и спустилась вниз, к Саю.
— Слушай, а как ты прошел сквозь слои? — спросил она. Он на миг поднял голову, оторвавшись от бумаги, на которой что-то писал, кивнул на свой перстень.
— Позволяет проходить слои Аесара.
Девушка расправила складку на платье, откинула стянутые шнурком волосы за спину, подошла к Саю и потянула его за рукав.
— Ты чего? — удивлено вскинулся он.
Не отвечая, Путница прижалась к нему всем телом, поцеловала в губы. Нагло засунула язык в рот Темного, облизнула, словно кошка, и оттолкнула, прежде, чем он успел что-то сообразить.
— Прости, не удержалась, ты такой соблазнительный, Сай… — растягивая слова, промурлыкала она и улизнула, хлопнула перед его носом дверью. Торопливо надела на палец перстень, что стащила с его руки, и вышла из башни. Слой Тьмы вспыхнул перед глазами белым светом, и Вейн застыла, ослепленная. А в следующий миг открыла глаза и поняла, что находится в подземелье, прикованная к стене. Со злостью дернулась, пытаясь освободиться и понимая, что не может пошевелить ни руками, ни ногами. Затихла и внимательно осмотрела свою клетку. Узкий луч света проникал сквозь круглую дыру в потолке, освещая небольшое пространство. Разглядывать особо было нечего: решетка, квадрат утоптанной земли и стена, к которой она прикована. Вот и все.
— … не переживай, Лантана, это ненадолго, — раздался спокойный голос Ксандра, и металлическая решетка опала сухим песком, впуская пару. Вейн молча смотрела, как они приближаются, как удивленно смотрит на нее рыжеволосая красавица, как холодно и оценивающе — Темный.
— У тебя новая эри? — звонко спросила Лантана, и Путница окинула ее быстрым изучающим взглядом. Действительно красавица. Глаза — ярко-синие звезды, с красными вкраплениями, маленький носик, нежные губы. Всмотревшись, как учил Мастер, мимо и в то же время в упор, Вейн увидела желтые искры над ее головой, но определить магию Темной не смогла. Путница отвернулась, перевела взгляд на Ксандра, подняла насмешливо бровь. Он ответил ей презрительным взглядом, подошел ближе.
— Так и знал, что ты не удержишься. Перстень украла, или Сай сам отдал? Под впечатлением от твоих… способностей? Только он именной, открывает слой лишь для хозяина, а мелких воришек отправляет сюда.
Она промолчала, не сомневаясь, на какие способности он намекает. Лантана смотрела все так же удивлено. Потом вдруг оживилась, подошла ближе.
— Эри! Так много живой силы… — она провела пальцем по щеке Вейн. Путница стояла неподвижно, хоть и испытывала сильное желание вцепиться рыжей в патлы и пару раз приложить головой об стену. Вот только кандалы на руках мешали. Лантана провела пальчиком по обнаженной руке Вейн, и та не выдержала.
— Убери от меня своего домашнего питомца, харис. У меня от них чесотка.
— Да как ты… — опешила рыжеволосая и замахнулась, чтобы ударить. Ксандр перехватил ее руку. Красавица резко обернулась, посмотрела в его глаза, желтые искры вспыхнули золотым светом, засияли…
— Прекрати, — спокойно проговорил Темный, — сейчас это не нужно.
— Вкусная эри… Отдай мне ее, милый? Почему нельзя? — томно прошептала Лантана и прижалась к нему всем телом.
— Чтобы ты сделала ее личем? — усмехнулся мужчина.
— Отдай… — ее золотой свет уже укутывал девушку сплошным потоком, словно речная вода— сирену.
Лицо Ксандра смягчилось, он улыбнулся почти по-человечески ласково, и Вейн почувствовала, как горько и пусто стало внутри. Она вдруг поняла, в чем сила Лантаны: красавица умела создавать в чужом сознании недолговечную иллюзию чувств - нежности, страсти, любви… и Темный смотрел на нее, улыбаясь так, что сердце Путницы разрывалось от боли. Она отвернулась, не желая смотреть, как он будет ее целовать.
— Отдашь? — прошептала рыжеволосая, словно Вейн рядом не было. Обвила руками его шею, потянулась к губам, поднимаясь на носочки, прижимаясь всем телом. И нетрудно было догадаться, какие чувства она сейчас внушала мужчине. Он усмехнулся, потянул девушку за собой, и черная решетка снова восстановилась из песка, закрывая проем.