– Здорово. Жаль, меня с вами не было.
Джесси заерзала на месте.
– А знаешь еще что? К нам придет клоун и будет делать из шариков разных зверей.
– Клоун?
Отец шепнул в сторону.
– Доктор Эмори из гистопатологии. Чертовски талантливый малый.
– Я его попрошу, и он сделает мне обезьянку, – сказала Джесси.
Келли смотрела на лица родных, позабыв обо всем.
После недолгой беседы на тему клоунов и пони Джесси спустили с колен.
– Миссис Грамерси вот-вот проводит тебя на занятия.
Джесси надулась, но сопротивляться не стала.
– Пока, милая! – крикнула Келли на прощание. – Я тебя люблю!
Дочка снова замахала всей рукой.
– Пока, мам! Пока, дядя Фрэнки!
Келли еле сдержалась, чтобы не прислониться к экрану.
Джесси ушла, и лицо деда заметно помрачнело.
– Есть новости похуже.
– Что?!
– Поэтому мать не пришла. Пока мы ухитряемся контролировать ситуацию, эпидемия во Флориде разгорается. За ночь в клиниках Майами замечено еще шесть случаев, а в окружных больницах – вдвое больше. Зону карантина расширили, но мы не уверены, что успели оградить от инфекции остальные районы. Наша мать и другие по всей стране отслеживают новые сообщения.
– Боже мой, – выдохнула Келли.
– За прошедшие двенадцать часов число случаев возросло до двадцати двух с восемью летальными исходами. По прогнозам лучших эпидемиологов, через каждые полдня цифры будут удваиваться. Собственно в Амазонии волна смертей докатилась до полутысячной отметки.
Келли принялась подсчитывать, бледнея с каждой секундой Фрэнк крепко сжал ее руку. Всего несколько дней – и США число случаев возрастет до десятков тысяч.
– Президент только что подписал приказ о мобилизации Национальной Гвардии во Флориде. По официальной версии, мы имеем дело со вспышкой южноамериканской, весьма опасной формы гриппа. Все, что касается его проникновения в Штаты, держат в секрете.
Келли отстранилась от экрана, словно так было спокойнее.
– Врачебный протокол уже приняли?
– Не совсем. Антибиотики и противовирусные, похоже, бессильны. Все, что мы можем предложить, это симптоматический уход – внутривенные вливания, жаропонижающие препараты, болеутоляющие. Пока мы не знаем причины, борьба идет с отставанием. – Отец наклонился к экрану. – Вот почему ваша работа решает все. Если вы выясните, что случилось с агентом Кларком, то сможете раскрыть тайну и этой болезни.
Келли кивнула.
Фрэнк ответил севшим до хрипоты голосом:
– Сделаем все, что в наших силах.
– Тогда я, пожалуй, пойду и не буду вас отрывать.
Сдержанно попрощавшись, отец отключил связь.
Келли посмотрела на брата. Она увидела, что по одну сторону от него стоит Манни, а по другую – Ричард Зейн.
– Что мы наделали! – сокрушался Манни. – Может, стоило послушать того шамана из Вауваи – сжечь тело Кларка после смерти…
Зейн покачал головой и промямлил:
– Это не помогло бы. Болезнь так или иначе вырвалась бы из леса. Как СПИД и все остальное.
– О чем вы? – спросила Келли, повернувшись на сиденье.
– СПИД появился тогда, когда в джунглях Африки проложили скоростное шоссе. Мы потревожили древние экосистемы, сами не зная, во что ввязались.
Келли отодвинула кресло.
– Значит, нам и предстоит остановить это. Джунгли породили СПИД, но они же и дали лучшие лекарства против него. Семьдесят процентов препаратов против СПИДа получено из тропических растений. Раз новая чума появилась из джунглей, почему бы лекарству не найтись там же?
– Надо еще суметь отыскать его, – поправил Зейн.
Сидящий в стороне ягуар неожиданно зарычал. Он обернулся и затих, навострив уши и вглядываясь в лежащие позади джунгли.
– Что с ним такое? – спросил Зейн, чуть попятившись.
Манни пошарил взглядом в полумраке дождевого леса, а Тор-Тор тем временем издал низкий предупредительный рык.
– Он поймал запах… Что-то там есть.
* * *Нат шел по узкой тропе по направлению к маленькой индейской деревне, состоявшей из одной круглой галереи, посередине открытой солнечным лучам. Приближаясь к постройке, он не услышал обычных для шабано звуков. Ни перебранок хойа, ни женских воплей за дележкой бананов, ни детского смеха. Стояла неестественная, зловещая тишина.
– Без сомнения, строили яномамо, – шепнул он Коуве и Анне Фонг. – Хотя размеры маловаты. Рассчитано не больше чем на тридцать жителей.
Рядовая Каррера шагала позади, держа винтовку дулом вниз, и еле слышно бормотала что-то в рацию.
Анна во все глаза смотрела на шабано.
Нат успел одернуть ее на пути сквозь небольшую дверь галереи, ведущую в саму деревню.
– Вам доводилось бывать среди яномамо?
Анна покачала головой.
Нат прикрыл рот ладонями.
– Клок, клок, клок! – прокричал он. Потом, уже тише, пояснил для нее: – Какой бы заброшенной ни казалась деревня, никогда не приближайтесь к яномамо без предупреждения. Это верный способ получить стрелу в спину. Они привыкли сначала стрелять, а уж потом задавать вопросы.
– А что, нормальная тактика, – пробормотала Каррера позади.
После того как они целую минуту простояли у входа, Коуве произнес:
– Нет здесь никого. – Он показал за спину. – Ни каноэ у реки, ни сетей, ни рыболовных снастей, ни воплей переполоха у эбисов.
– Эбисов? – переспросила десантница.
– Серокрылых трубачей, – разъяснил Нат. – На вид вроде уродливых кур. Индейцы используют их как пернатых дворняжек. Они всегда поднимают галдеж при чьем-нибудь приближении.
Рейнджер кивнула.
– Значит, без кур нет и индейцев. – Она медленно обернулась, изучая окружающий лес, постоянно начеку. – Дайте мне пойти первой.
С оружием на изготовку она остановилась у ближнего входа, затем согнулась и нырнула головой под полог. Секунду спустя девушка проскользнула за бамбуковый косяк, стараясь держаться вдоль стены из банановых листьев, и крикнула остальным:
– Все чисто, но старайтесь не отставать.
Каррера направилась к центру круглой постройки. Винтовка, как посоветовал Нат, висела вниз дулом. Среди яномамо заряженный лук со стрелой, нацеленной на соплеменника, считался призывом к войне. Нат не знал, насколько жители деревни знакомы с современным оружием, но на всякий случай решил не рисковать.
Он, Коуве и Анна вошли внутрь шабано. По периметру располагались ячейки, принадлежащие отдельным семьям, разделенные между собой завесами из табачных листьев, сосудами из тыкв-горлянок и корзинами. С потолочных балок свешивались опустевшие плетеные гамаки. Пара каменных чаш валялись в центральном проеме. На земле виднелись пятна рассыпанного крахмала из маниоки.
Какая-то цветная вспышка заставила их вздрогнуть – оказалось, промелькнувший мимо попугай, вспорхнувший с кучи побуревших бананов.
– Не нравится мне это, – буркнул Коуве.
Нат понял, что он имеет в виду, и кивнул.
– Почему? – спросила Каррера.
– Когда яномамо переходят с места на место, они обычно сжигают свои старые шабано или, по крайней мере, забирают все мало-мальски пригодное. – Коуве повел рукой вокруг. – Взгляните на эти корзины, гамаки, украшения из перьев… Они бы их не бросили.
– Что нее вынудило их уйти в такой спешке? – спросила Анна.
Коуве медленно покачал головой.
– Что-то такое, чего они испугались.
– Может, мы? – Анна огляделась. – Думаете, они догадывались о нашем приходе?
– Если здесь были индейцы, уверен, они не просто догадывались – они знали. Индейцы глаз не спускают со своего леса. Но я не думаю, что они бежали из-за нас.
– Почему? – спросил Нат.
Коуве ступил за порог одной из ячеек.
– Очаг давно остыл. – Он ткнул кучу бананов, на которой кормился попугай. – Наполовину сгнили. Яномамо так едой не разбрасываются.
Нат понял.
– По-вашему, деревню оставили задолго до нашего прихода?
– С неделю назад, осмелюсь предположить.
– А куда они пошли? – спросила Анна.
Коуве замер на месте, а потом медленно повернулся.
– Трудно сказать. Впрочем, есть кое-что, что может оказаться немаловажным.
Он глянул на Ната – проверить, заметил ли он.
Нат, насупившись, оглядел брошенные пожитки. И тут его осенило.
– Оружия нет.
Среди оставленной утвари не было ни единой стрелы, лука, дубины или мачете.
– Что бы ни обратило их в бегство, – заговорил Коуве, – они прежде всего спасали свои жизни.
Рядовая Каррера придвинулась ближе.
– Если вы правы и это место давно опустело, мне нужно связаться с отрядом.
Коуве согласился. Она отошла в сторону, бормоча что-то по рации.
Коуве беззвучно поманил Ната в сторону, чтобы поговорить с глазу на глаз. Анна занималась изучением жилых ячеек, роясь в забытых вещах.
Коуве прошептал:
– Эти яномамо не могли за нами следить.
– Тогда кто?
– Какая-то посторонняя группа… Даже не знаю, индейцы ли. Думаю, пришло время уведомить Фрэнка и капитана.
– Эти яномамо не могли за нами следить.
– Тогда кто?
– Какая-то посторонняя группа… Даже не знаю, индейцы ли. Думаю, пришло время уведомить Фрэнка и капитана.
– Думаете, то, что вспугнуло индейцев, теперь у нас на хвосте?
– Не уверен, но если страх перед ним смог прогнать яномамо из дому, мы тоже должны опасаться его, чем бы оно ни оказалось.
Мелкий дождь затих. Пелена облаков начала расходиться, сквозь нее наконец пробились сверкающие лучи полуденного солнца. После стольких часов, проведенных во мгле, солнечный свет ослеплял.
Где-то вдалеке Нат услышал, как взревел двигатель другой моторки. Скоро здесь окажутся капитан Ваксман и его рейнджеры.
– Вы уверены, что стоит им рассказать? – еще раз спросил Нат.
Но прежде, чем профессор успел что-то сказать, Анна вскочила, указывая на небо к югу от них.
– Посмотрите, сколько там птиц!
Нат глянул туда, куда она показала. Множество птиц поднималось с ветвей – просушить крылья и продолжить поиски пищи. Однако в полумиле к югу над пологом клубилась огромная стая черных птиц, густая, как туман. Тысячи птиц.
Боже правый!.. Нат подбежал к десантнице.
– Одолжите бинокль?
Глаза девушки были тоже прикованы к странному зрелищу. Она отстегнула от куртки миниатюрный бинокль и передала его Нату. Затаив дыхание, тот поднес линзы к глазам. Несколько секунд он наводил аппарат на резкость. В окулярах бинокля стая птиц перестала быть однородной, превратившись в скопление крупных и мелких особей. Многие дрались между собой, атакуя друг друга. Несмотря на видовые различия, всех их роднило одно.
– Стервятники, – произнес Нат, опуская бинокль.
Коуве встал рядом.
– Так много…
– Грифы-индейки, желтоголовые, есть даже кондоры.
– Надо пойти и разведать, – отозвался Коуве.
В его глазах Нат увидел тревогу, как и у остальных. Пропавшее племя… стервятники… Знамение, леденящее душу.
– Нельзя, пока не прибудет отряд, – возразила Каррера.
Рев моторки становился все громче, пока не оборвался где-то совсем рядом. Несколькими минутами позже капитан Ваксман и с ним трое рейнджеров входили в шабано. Рядовая Каррера быстро ввела остальных в курс событий.
– Вторую группу я отправил назад, в лагерь, – сказал капитан Ваксман. – Они приведут остальных. А пока осмотрим, что имеем.
Он ткнул в сторону трех рейнджеров: рядовой Карреры, капрала Конжера и старшего сержанта Костоса.
– Я хочу пойти с ними, – сказал Нат. – Я лучше других знаю эти места.
После недолгого молчания капитан Ваксман вздохнул.
– Разрешаю. – И махнул им, чтобы отправлялись. – Будьте на связи.
Уходя, Нат расслышал, как Коуве приблизился к Ваксману.
– Капитан, я должен вас предупредить кое о чем…
Нат пригнулся и миновал низкий лаз из шабано, радуясь избавлению. Ваксману вряд ли понравится, что они с Коуве молчали о чужих разведчиках в окрестностях лагеря. Нат был просто счастлив переложить оправдания на дипломатичного профессора.
Выйдя в джунгли, двое солдат – Конжер и Костос – устремились вперед, бросив Карреру плестись вслед за Натом, замыкая ряды.
Они трусцой продвигались сквозь мокрые заросли, с опаской ступая по скользкой грязи и сырым слежавшимся листьям. Мелкий ручей сбегал вниз к реке, по которой они прибыли, словно указывая дорогу. Старая охотничья тропа стелилась параллельно ручью, идти по ней было быстрее и приятней. Нат вдруг увидел следы на тропе – давние следы, почти смытые дождем. Кто-то прошел босиком. Он показал их Каррере.
– Наверное, индейцы побежали туда.
Она кивнула, велев двигаться дальше.
Нат продолжал размышлять над увиденным. Паника паникой, но зачем бежать по земле, когда можно воспользоваться рекой?
Разведгруппа взбиралась по тропе против тока ручья. Несмотря на бешеный темп, Нат по-прежнему не отставал от десантников. Лес вокруг сделался неестественно тихим, почти безмолвным, и это нагнетало тревогу. Нат пожалел, что оставил обрез в лагере.
Он так увлеченно выслеживал индейцев и выискивал скрытые опасности, что чуть не пропустил самого важного. Зато увидев, остановился как вкопанный.
Рядовая Каррера едва в него не впечаталась.
– Вот черт! Надо сказать остальным.
Двое других солдат топали дальше, не замечая возникшей заминки.
– Уморился? – насмешливо спросила Каррера.
– Нет, – отозвался Нат, переводя дух. – Глядите.
На тонкой ветке болтался мокрый желтый лоскуток – маленький вылинявший квадратик размером с пол-игральной карты. Нат его снял.
– Что это? – спросила Каррера, заглядывая ему через плечо. – Что-нибудь индейское?
– Не похоже. – Он пощупал материю. – По-моему, полиэстер. Синтетика.
Он осмотрел ветку, где висел лоскуток. Сучок был обрублен, а не сломан. Когда Нат разглядывал срез, его внимание вдруг привлекли грубые отметины на древесном стволе.
– А это что такое? – Он протянул руку и отер воду с коры. – Надо же…
– Что там?
Натан отошел, чтобы показать увиденное спутнице. Глубокие порезы на коре складывались в зашифрованное послание.
Каррера с пониманием присвистнула и наклонилась к стволу.
– Похоже, Дж и К в нижней части…
– «Джеральд Кларк», – объявил Нат. – Подпись. Видимо, стрелка показывает, откуда он пришел, или, по крайней мере, где нужно искать следующее послание.
Каррера посмотрела на ручной компас.
– Юго-запад. Все верно.
– А что насчет чисел – семнадцать и пять?
Десантница наморщила лоб.
– Может, число, записанное по военному образцу? Сначала день, потом месяц.
– Получается, семнадцатое мая? Почти три месяца назад.
Обернувшись, Нат уже собирался возразить, когда Каррера подняла ладонь. Другой рукой она прижала к уху рацию. Через мгновение она заговорила.
– Прием. Мы на подходе.
Нат вопросительно поднял бровь.
– Конжер и Костос, – пояснила она. – Наткнулись на трупы.
Ната вдруг замутило.
– Пойдемте, – сухо проговорила она. – Им нужно узнать ваше мнение.
Он кивнул и отправился дальше. Каррера у него за спиной на ходу докладывала капитану о находке.
Нат мельком глянул на свою руку и спохватился, что все еще сжимает клочок полинявшей материи. Вспомнилось вдруг, что Джеральд Кларк вышел из леса босой, в одних брюках. Может быть, он разорвал рубашку, чтобы отмечать деревья с посланиями? Оставил им вроде цепочки из хлебных крошек, ведущей туда, откуда он пришел?
Нат потер лоскуток между пальцев. Впервые за четыре года ему довелось получить ощутимое доказательство того, что хотя бы кто-то из команды отца уцелел. Сам Нат не смел надеяться, что отец до сих пор жив. Более того, он даже не рассматривал такой вариант. Только не сейчас, после стольких лет, когда он почти смирился с утратой. Обрести отца и потерять его снова – этого ему точно не вынести. Нат на миг задержал взгляд на клочке и сунул его в карман.
Тропа уходила все дальше, а он все думал о том, удастся ли обнаружить другие такие же метки. Он понятия не имел о том, что его ждет, но в одном был твердо уверен: поиски не прекратятся, пока он не узнает всей правды об отцовской судьбе.
Каррера чертыхнулась за его спиной.
Нат обернулся и увидел, как она зажимает рот и нос ладонью. Только теперь он почувствовал смрад, разносящийся в воздухе, – запах гниющей плоти.
– Мы здесь! – раздался голос, принадлежащий, как выяснилось, сержанту Костосу. Бывалый рейнджер стоял всего десятью ярдами дальше. Тщательно закамуфлированный, он почти не выделялся на пестром лесном фоне. Нат подошел ближе и замер, потрясенный ужасающим зрелищем.
– Господи Иисусе, – выдохнула Каррера, подойдя следом.
Капрал Конжер, молодой техасец, стоял чуть поодаль с платком на лице, в самом центре побоища. Он размахивал винтовкой, отгоняя грифов, окруженный тучами роящихся мух.
Вся земля была усеяна трупами. Они лежали на тропе, под деревьями, на берегу ручья – мужчины, женщины, дети. Судя по виду, индейцы, что трудно было утверждать наверняка, глядя на растерзанные лица, конечности, обглоданные до костей, вывалившиеся наружу внутренности. Здесь явно успели поживиться крупные падальщики, оставив мухам, мертвоедам и червям довершать начатое. Только небольшие размеры тел выдавали в них яномамо, беглецов из деревни. Судя по масштабам бойни, все ее жители полегли здесь.
Нат закрыл глаза. В его памяти всплывали знакомые образы, лица индейцев, среди которых он жил, – маленькой Тамы, благородного Такахо… Он неудержимо бросился прочь от тропы и скорчился над ручьем. Тяжело дыша, Нат пытался сдержать подступающий к горлу ком, но напрасно – желудок свело в рвотном спазме. Его вывернуло прямо в поток, разлившийся от последних дождей. Он еще долго стоял, уперев руки в колени и тяжело дыша, пока Костос не рявкнул на него сзади:
– Эй, Рэнд, мы не можем весь день тут торчать. Как полагаете, что тут случилось? Битва с другим племенем?