— Идем, Ева, — поднялся и протянул мне руку, которую я проигнорировала и прошла мимо. Он дернул меня за локоть, разворачивая к себе, и я отшатнулась. Все-таки, разозлился…
— Ты пытаешься сделать вид, что я заставил тебя, Ева? Но насколько я помню, ты была не против! — сквозь зубы сказал он.
— Я была против!
— Да? Ты так стонала подо мной, что я не заметил просьбы прекратить!
Я опешила от такой грубости, выдернула руку, которую он держал.
— Можно подумать, ты сделал бы это, если бы я попросила!
— Не знаю. Нет… Или да. Я не хотел принуждать тебя. Но мне было сложно остановиться, Ева. Особенно после того, как ты ответила мне, — уже спокойнее отозвался он. — Но тебе сейчас хочется обвинить меня, правда, дикарка? Пусть так. Если тебе так легче, можешь думать, что я тебя заставил. Для меня гораздо важнее то, что я тебе не навредил… А теперь идем, и поторопись. Я хочу как можно скорее вернуться в Ранххар.
Арманец уверенно пошел по снегу, не оглядываясь, и, стиснув зубы, я отправилась следом. Мне нужно выгадать время и найти точку разрыва линий, чтобы нарисовать переход. Бумага и грифель были предусмотрительно спрятаны мною в сторожке, а потом перекочевали за пояс брюк. Только вот как сделать это незаметно от арманца, я пока не знала. Впрочем, несколько вариантов у меня было…
Через пару часов движения вниз снег пропал почти полностью, зато появились цветы. Белые лепестки, дрожащие на ветру, с капельками росы внутри. Местами они устилали землю светлым ковром — белоснежным, с островками кораллового цвета. Поначалу я подумала, что там находятся другие бутоны, а после осознала, что нет. Все тот же Цветок Тлена. И когда его лепестки краснеют, он становится смертельным для арманцев.
Линтар молчал, и никак не показал, что его волнует близость бутонов. Я спрашивать не стала, но обрадовалась, когда цветов стало меньше, а потом они и вовсе пропали. Ущелье раскинулось перед нами, и я уже видела желтые сколы камней, рассыпанных внизу, и поток воды между ними. Разлом заставил нас остановиться. Он был неширокий, но даже такой казался непреодолимым: летать мы, к сожалению, не умели. Арманец выругался сквозь зубы.
— Мне нужно отойти, — задумчиво сказала я. Он посмотрел внимательно, но кивнул, и со вздохом облегчения я ушла в кусты. Села на землю, сквозь ветки наблюдая, как Линтар ходит вдоль пропасти, пытаясь найти выход. Я хмыкнула и быстро набросала на листе рисунок: зигзаг разлома и поваленное дерево, соединяющее две стороны. Конечно, я предпочла бы мост с резными перилами и широкими прочными досками, но чем нереальнее рисунок, тем больше эликсира надо влить для его воплощения.
Закончив, снова спрятала бумагу и грифель и вернулась к арманцу.
— Мне кажется, там дальше поваленная сосна, — махнула я рукой, не глядя. Все-таки врать у меня всегда не очень получалось.
Он вздохнул, качнул головой, но все же повернулся в указанную сторону. И замер, прищурившись. Я ковыряла носком землю, всеми силами делая вид, что совершенно тут не при чем.
— А ты права, — он не смог скрыть удивления в голосе, улыбнулся. — Высоты не боишься?
Я мрачно хмыкнула. Еще как боюсь. Поэтому и хотела нарисовать удобный мост. Но его появление в этих диких местах наверняка очень заинтересовало бы повелителя Ранххара. Сосна соединила две части разлома, и арманец пошатал дерево, проверяя, насколько оно устойчивое.
— Не бойся, держись за эти ветви. Видишь, по бокам?
— Неужели? — не удержалась я от язвительного ответа. И наградила мужчину еще одним хмурым взглядом, подумав, что ветви надо было рисовать длиннее. Теперь приходилось наклоняться, чтобы уцепиться за них. Да и вообще, почему я решила нарисовать сосну? Ствол липкий…
В отличие от меня, арманец перебрался на другую сторону легко — просто перешел, не трогая ветки. И это в очередной раз повергло меня в уныние. Линтар тронул мою ладонь и сжал ее, не обращая внимания на мой недовольный вид.
— Внизу Долина Драконов, Ева, — негромко сказал он. — Идем тихо. Днем они спят и не охотятся, поэтому не опасны. Конечно, если их не злить. Идешь рядом, без резких движений и разговоров, поняла?
Я кивнула. А потом у меня возникла одна мысль…
— А Стена далеко отсюда?
— Сразу за долиной, — ответил арманец. — Но мы не пойдем в ту сторону.
— Что ты ищешь? — спросила я, уверенная, что ответа не услышу. Но, как ни странно, Линтар ответил. Видимо, решил быть сегодня хорошим.
— Артефакт, Ева. Я ищу артефакт. Последний из пяти артефактов жизни, принадлежащих нашей расе, — он пошел вниз по склону, внимательно рассматривая ущелье. Я тоже смотрела, хотя пока ничего интересного не видела. Мы спускались к воде, и, достигнув ее, пошли вдоль небольшой горной речки, что билась о каменные пороги и разлеталась в воздухе миллиардами водяных капель. Я давно сняла плащ, потому что здесь было тепло. И чем дальше мы двигались, тем жарче становилось, так что вскоре близость горной реки меня уже сильно радовала. Возле нее было прохладнее. Между тем свой рассказ Линтар продолжил, придерживая меня:
— Древние верили, что пять артефактов были дарованы расам драконами, тогда это были пять предметов: кровь дракона, коготь, чешуйка, дыхание и самый сильный — огонь. Магия драконов позволяет им менять форму, так и артефакты меняли ее с течением времени.
— У нас тоже есть такие легенды, — пожала я плечами. — Про артефакты древних прародителей. Мол, они тоже могут менять форму.
— Просто это одна и та же история, — его губы чуть изогнулись в улыбке. — Артефакт власти Идегоррии — это чешуйка Первого Дракона.
— Чушь, — фыркнула я. — Артефакт созидающих — это круглый медальон, темно — зеленый, у нас такой цвет называют драконьей зеленью… А в центре…
— Золотая искра, — тихо сказал Линтар. — Да. Я знаю.
Я осеклась. Конечно, знает… Он ведь снял медальон с шеи убитого короля.
— Я — прямой потомок Первого Дракона, — произнес он. — Все артефакты жизни я чувствую кровью, Ева. Медальон созидающих — это чешуйка. Нравится тебе это, или нет, но это так. И магия созидающих дарована им Первыми Драконами, пришедшими из иной реальности. Так же, как фойрам дарована возможность жить под водой. А ледяным периям — оборачиваться снежными барсами. Это сила дракона, единственного существа, которому наш мир обязан магией. Только те, кто живут за Стеной, испугались этой силы и власти, прокляли и заперли здесь всех драконов. Оставили умирать. Испугались, что однажды драконы решат поработить этот мир вместе с его обитателями…
— Но разве не это ты хочешь сделать? — со злостью выкрикнула я. Он прижал палец к губам.
— Не кричи. Я хочу, чтобы моя раса выжила. Только и всего. Так же, как и они…
Я подняла голову, а Линтар, угадав мою реакцию, закрыл мне рот ладонью.
— Тихо, моя сладкая, — на ухо прошептал он мне, наклонившись и на миг прижав к себе. И я снова почувствовала в его голосе улыбку. Осмотрелась уже спокойно, с изумлением рассматривая ИХ. На скалах, на черных осколках гранита, на желтом песке. Они спали, свернувшись, словно кошки, обернув хвостом огромные тела, похожие на каменные изваяния, застывшие в своей первозданной красоте и гармонии. Шипы, словно колючки, покрывали их тела, сложенные крылья могли поспорить размахом с парусом фрегата.
— Говорят, драконы любят один раз и на всю жизнь, — тихо сказал Линтар. — И умирают без своей пары… Идем, Ева.
Я вздрогнула, когда дракон, мимо которого мы проходили, приоткрыл один глаз. В это желтое око с вертикальным зрачком я могла бы смотреться, как в огромное настенное зеркало, поместившись в нем вся.
— Он смотрит на нас, — испуганно пролепетала я и безотчетно сжала ладонь Линтара. Второй глаз дракона тоже открылся, из ноздрей вырвалась струйка пара. Иглы — шипы на голове приподнялись. Я замерла на месте, боясь даже вздохнуть. Одним плавным шагом арманец скользнул к огромному ящеру, очень медленно положил ладонь на его голову, между двух наростов. Я сцепила ладони, наблюдая за тем, как еще одна струйка пара вырвалась из черных ноздрей дракона, а потом он приоткрыл пасть и обдал арманца языком пламени, словно лизнул. И после желтые глаза закрылись, а иглы опустились. Ящер снова уснул.
Линтар с улыбкой отошел, взял меня за руку. Некоторое время мы шли молча.
— У тебя есть сила ао? Я видела в Ранххаре, как Ао делал так с Шерри, — не удержалась я. Он снова улыбнулся.
Линтар с улыбкой отошел, взял меня за руку. Некоторое время мы шли молча.
— У тебя есть сила ао? Я видела в Ранххаре, как Ао делал так с Шерри, — не удержалась я. Он снова улыбнулся.
— Сила Ао разная, как ты успела понять. Мое наследие — огонь Первого Дракона. В каком-то смысле это тоже артефакт. Он позволяет мне… многое. — он помолчал, улыбка исчезла с его лица. Мне показалось, что он сказал мне не все. И вспомнилось, как назвал свой огонь не только даром, но и проклятием…
Через некоторое время Линтар остановился, кивнул мне на поваленное дерево.
— Посиди там. Мне надо послушать.
Он встал на колени, прижал ладони к земле и закрыл глаза. Я отошла в сторону. Страха больше не было, и теперь я смогла оценить красоту этого ущелья. Удивительно, но если бы я оказалась здесь при других обстоятельствах, то была бы просто счастлива. Увидеть своими глазами древних магических созданий, которых даже мы называли прародителями всего сущего. И все же я не хотела верить в то, что рассказывал арманец. А еще не хотела вспоминать эту ночь. И смотреть на него не хотела… но, конечно, смотрела. И вспоминала…
И снова Линтар почувствовал, повернул голову в мою сторону. Чуть улыбнулся. Он так смотрел на меня, что мое тело начинало дрожать помимо воли и хотеть… повторения. Не знаю, что он со мной сделал. Не понимаю…
Арманец улыбался, от его ладоней бежали по земле огненные дорожки и линии, сплетались в узор, словно он рисовал пламенем. Я присмотрелась… огонь растекался, образуя силуэты: два дракона, парящие в небе, взмахи стризовых крыльев, сплетение в воздушном танце… Мои глаза защипало от слез, и я судорожно вздохнула, смаргивая их. Двумя шагами он оказался рядом, прижал меня к себе.
— Ты плачешь? Я хотел тебя порадовать, прости. Я снова сделал что-то не так?
Что-то не так? Да все не так. Лучше бы он был жестоким монстром, лучше бы издевался надо мной, а не рисовал на земле драконов! Так было бы легче… Арманец покрывал мое лицо невесомыми поцелуями: уголки глаз, щеки, губы, поглаживал мне спину, успокаивая.
— Не плачь, Ева, прошу тебя!
Я оттолкнула его, отвернулась. Надо найти точку разрыва и убраться отсюда. Как можно скорее.
— Ева, прости меня. Мне… жаль, — негромко сказал он за моей спиной. Я не обернулась и не стала уточнять, о чем он жалеет.
— Все в порядке, — глухо бросила я. — Мне нужно отойти.
Побрела к кустам, ожидая, что Линтар догонит и остановит меня. Но он за мной не пошел. Я отошла довольно далеко, присела на камень у воды, умылась, чтобы успокоиться и прийти в себя. Вздохнула. И приступила к делу. Ждать я больше не могла, значит, нужно попытаться нарисовать переход прямо сейчас. Я закрыла глаза, пытаясь почувствовать нити силы. Тонкий Мир всегда был для меня слишком размытым, ускользающим, мне тяжело давалось его прикосновение. Но, сжав зубы, я снова и снова пыталась в него погрузиться и медленно шагала вдоль берега, не открывая глаз. И, конечно, я поскользнулась. Нога проехала на мокром камне, и я шлепнулась в воду. У берега было совсем неглубоко, по щиколотку, но я успела промокнуть и набрать воды в сапоги. Ругаясь и отплевываясь, я поднялась и замерла. Повела рукой. Так и есть! Разрыв…
Торопливо вытащила из-за пазухи бумагу и грифель и прямо так, стоя в воде, начала рисовать. Окно. На большее сейчас моей фантазии не хватило. Просто квадрат, за которым видны холмы Идегоррии. Легкая шелковая занавеска развевается от ветерка, створки открыты…
Эликсира пришлось влить целое море: все же материализовать окно, зависшее над берегом ущелья не так-то просто. Оно возникло, но призрачное, дрожащее, чуть в стороне от меня. Я затаила дыхание, рассматривая плывущие за окном облака на синь небес, одинокое дерево на холме, дорожку между изумрудных трав. Идегоррия…
Рванула туда, увидев краем глаза бегущего по берегу арманца. Он не кричал и не звал меня, просто бежал, а я отвернулась, влезла на окно и свалилась с другой стороны.
И подумала, что все-таки Ао был прав. Моя нога в дарованном сапоге поскользнулась, и я упала, найдя точку разрыва. Но ответственность за это взял на себя Линтар…
Глава 13
Выпав из перехода, я поднялась, потирая ушибленный зад. И застонала от разочарования! То ли мне не хватило сил и умения, то ли разрыв линии силы был неполным, но очевидно, что Идегоррии я не достигла. Пейзаж не сильно изменился, разве что пропала река, и появился какой-то обломок стены. Присмотрелась…
Я никогда не видела Стену, даже на картинках. У нас считается, что это дурной знак, так же, как и упоминание арманцев. Но я всегда представляла себе нечто монументальное, каменное, взмывающее до небес, словно несокрушимая скала. Потому не сразу поняла, что то, что я вижу перед собой — и есть Стена. Основание из белого камня, а дальше простое, гладкое дерево. В высоту два моих роста, в длину шагов пятьдесят. Она не выглядела несокрушимой или даже величественной, и казалась такой хрупкой. Просто ограждение. Но я не обманывалась на этот счет. В Стену была влита магия нескольких рас, и ее внешний вид — иллюзия, обман. То, что мы видим глазами, лишь ее часть в реальном мире, а в тонком пространстве сил она взмывает до небес и простирается на бесконечные расстояния.
Я подошла ближе и замерла. На светлом дереве плелся рисунок. Еще несколько шагов. Да, я уже различала символы и знаки заклятий, что покрывали Стену, но меня влекли не они. Еще два шага.
Дрожащие пальцы прикасаются к изящному бутону, вырезанному из дерева. Словно живой. Словно светится изнутри… Цветы плелись вдоль всей Стены, они были так прекрасны — настоящее произведение искусства созидающих. Цветок Тлена, способный убить целую расу. Убивающий арманцев. Лишающий их потомства.
Силы закончились в один миг, и я просто сползла, уткнувшись лбом в гладкое, нагретое солнцем дерево. Из-за слез я уже не видела бутоны, но все еще чувствовала их под пальцами, ощущала их нежную красоту. Конечно, я узнала руку мастера, что создал их.
Отец любил вырезать цветы, говорил, что они выходят у него лучше всего…
Я не плакала все эти дни в землях арманцев, не плакала и запрещала себе вспоминать. Но сейчас… Сейчас я плакала, и я даже не знала, от чего больше. Мой мир перевернулся, и я не знала, как теперь мне жить в нем. Все, во что я верила, перестало существовать. Мой отец, мой добрый и благородный король с золотыми искрами в глазах, разве мог он быть причастным к этому зверству? Разве мог он сделать это, мой любящий отец? Такой снисходительный к нашим с Люком шалостям, такой искренний в своей заботе о нас? Как это понять? Как?
Значит, все, что говорил мне арманец — правда?
И именно мы, люди — настоящие чудовища? Обрекли на смерть драконов, испугавшись, что они слишком сильны для этого мира? Заперли их в этих землях и забыли, сочинили страшные сказки о жестоких арманцах? Так мы успокаивали свою совесть?
Я оплакивала свой мир, свои иллюзии, маленькую принцессу Идегоррии, которая резвилась на зеленых холмах, уверенная, что мир прекрасен и справедлив. Которая рисовала свои незатейливые картины, ела дикую малину и верила, что так будет всегда. Я оплакивала своего отца, которого, оказывается, совсем не знала. Оплакивала и горевала. Нет, я не перестала его любить, осознав, кем он был. Он по-прежнему был моим отцом, самым лучшим на земле, но теперь я знала, что нет в мире только белого или только черного. Глупая Ева…
— Он не знал, — сама себе прошептала я. — Он не понимал, что делает…
Я шептала это, как заклинание, а потом резко замолчала. Хватит, Ева, хватит врать. Хотя бы сама себе. Да, он был моим отцом, но он был королем Идегоррии. Сильным и жестким правителем, управляющим королевством твердой рукой. Мы жили не в идеальном мире, в Идегоррии были преступники, убийцы, воры и мерзавцы. И их казнили по указу короля. В наших землях, как и везде, были ложь, предательство, хитрый расчет. Просто мне, живущей в красивом воображаемом мире своих картин, было удобнее всего этого не замечать.
Цветок Тлена создал мой отец, и он прекрасно знал, для чего. Энгер Арвалийский был очень умен. Он придумал, как обойти условие созидания, и убить, не убивая.
Может, из-за этого он был так добр к нам? Пытался загладить свою вину перед целым народом?
Сквозь пелену слез я увидела множество темных точек на небе, и поначалу решила, что мне мерещится. Сморгнула, утерла слезы рукавом. Ко мне летели драконы. Не меньше двух десятков огромных длинных тел стремительно приближались, выпуская пламя. И я даже не удивилась, поняв, что заставило ящеров прервать свой полуденный сон. Вернее, кто.