Реакция оказалась почти такой же.
– Мы летали на Жедар?
– Если это ваша вторая планета, то да.
– Глупости.
– Это правда.
Со всех сторон послышались вопросы:
– Откуда вы знаете?
– Мы там были.
Снова раздался смех.
– И как там? – спросил мальчишка-подросток.
– Почти как здесь. Только весишь чуть меньше.
Все опять засмеялись.
– Ладно, – сказал парень, у которого едва начала пробиваться борода; он внимательно слушал нас. – Может, ты и прав, Алекс, но в следующий раз я с удовольствием полетел бы вместе с вами.
Висенда, которая была с нами, вежливо улыбнулась.
– Я слышала эту историю, – сказала она. – Похоже, она есть в любой мифологии. Люди, летающие на крылатых конях. Согласитесь, в это нелегко поверить.
Заговорил Сестор, рослый мужчина с седой бородой и блестящей лысиной, – во время разговора он насмешливо ухмылялся, будто считал все сказанное нами полной чушью:
– Даже будь у нас для этого средства, какой смысл куда-то летать? Мы единственные в своем роде. Во Вселенной никого больше нет.
– А как насчет наших гостей? – спросил сидевший рядом с ним древний старик.
– Послушайте, – терпеливо проговорил Сестор, – никого не хочу обидеть, но вы сами видите: они такие же, как мы. Они здешние. Не понимаю, как они летали в этой своей штуковине, но они ничем не отличаются от нас. Во имя всего святого, неужели вы не видите?
– Согласна, – невозмутимо кивнула одна из женщин. – В космосе никого больше не существует. – Словно извиняясь, она посмотрела на нас с Алексом. – Прошу прощения, но ваши заявления просто бессмысленны. Они противоречат всему, что нам известно. Но даже если в ваших словах и есть доля правды, предлагаю оставить эту тему. Наша задача – восстановить ущерб здесь, в меру наших сил и возможностей. Только это имеет для нас значение.
Подал голос Кайла, член местного совета.
– Мы отвергли дар Всемогущего, – сказал он. – Я никогда не утверждал, что Господь презрел нас, но можно не сомневаться: нас подвергают испытанию.
– Никакого бога нет, – сказал юноша с горящим взором. – Если он есть, то где он был, когда мы в нем нуждались?
– Это Хаким, – прошептал Турам, сидевший рядом со мной. – Он атеист.
– Священен только разум, – сказал Хаким.
– Ладно. – Алекс потянулся к костылям. – Пора прогуляться до салат-бара.
– Пожалуй, глупо отрицать сказанное Алексом, – заметил Турам. – Зачем ему лгать? Подумайте сами: мог ли кто-нибудь на этой планете изобрести летающую машину? – Он посмотрел на остальных, словно бросая вызов желающим возразить, а затем повернулся к нам. – Мы, по крайней мере многие из нас, всегда считали, что мы одни во Вселенной. Но теперь появились вы – на вид такие же, как мы, но иные.
– Не думаю, что я похожа на инопланетянку, – ответила я. Белль вышла из зоны связи, но теперь это почти не имело значения. – Да, мы не знаем всей правды, но я нисколько не сомневаюсь, что все мы принадлежим к одному роду.
Я не знала, как на их языке будет «биологический вид», но решила, что «род» вполне подойдет. Присутствующие обменялись остротами. Юноша лет девятнадцати, зашедший послушать, широко улыбнулся мне и сказал:
– Хотелось бы надеяться.
Затем Турам задал неожиданный вопрос:
– Есть ли цель у Вселенной?
– Полагаю, это выходит за пределы наших познаний, – сказал Алекс.
Несколько человек закатили глаза.
– Весьма краткий ответ, – заметил Хаким. – Но представители развитой культуры наверняка должны были размышлять на эту тему, Чейз. – Все они говорили что-то вроде «Чииз». – Ведь должен быть какой-то смысл в том, что мы живем на этом свете?
– Конечно.
– Но какова цель для большинства живых существ? В чем смысл жизни дерева? Или амебы?
Я переадресовала вопрос Алексу.
– Хаким, – сказал он, – у нас попросту нет ответов на подобные вопросы. А что бы ты сам предпочел – жизнь или смерть?
– Честно говоря, не знаю, – ответил Хаким.
Наконец нас спросили, почему мы прилетели именно сюда.
– Во Вселенной множество звезд, – сказал Сестор. – Если вы говорите правду, что привело вас к нам?
– Мы пытаемся найти хоть кого-нибудь уже десять тысяч лет, – ответил Алекс. – Рано или поздно мы все равно наткнулись бы на вас.
Все заулыбались.
– И слава богу, – прошептал Сипа. Голос его дрогнул.
Когда заиграл оркестр, юноша – его звали Барнас – пригласил меня на танец и сказал, что я самая красивая женщина из всех, кого он встречал. Спросив, что я делаю завтра вечером, он предложил прогуляться по берегу реки или прокатиться на каноэ в лунном свете. Он добавил, что не знает точно, будет ли видна в это время луна, но постарается сделать все возможное.
– Знаешь, Барнас, – сказала я ему, – когда-нибудь ты станешь заядлым сердцеедом.
К сожалению, я не знала, как будет «сердцеед», и сказала эти слова на стандартном, но он прекрасно меня понял.
– Значит, да? – с надеждой улыбнулся он.
Алекс спросил Висенду, можно ли поговорить с ней наедине. Кивнув, она повела нас в небольшую комнатку напротив библиотеки.
– Мне хотелось посидеть вместе с вами, – сказала она. – Чем еще мы можем вам помочь?
– Спасибо, Висенда, – ответил Алекс. – Вы и так сделали для нас все, о чем мы могли бы попросить.
В небольшом очаге мирно горел огонь.
– Рада слышать.
– У вашего народа долгая история. Что вы думаете о своем будущем?
– Вы наверняка заметили, что мы оказались не в лучшем положении.
– Я заметил, что детей слишком мало и что у вас есть пустые комнаты.
Висенда закрыла глаза. Я подозревала, что в молодости она была красива. Почему-то она не казалась мне старой: побитой жизнью – да, пожалуй, но не старой.
– У нас всего около тридцати детей в возрасте до двенадцати лет. Этого явно недостаточно. Жизнь здесь тяжела, приходится много трудиться. Погода постоянно меняется, немало людей болеет. Не всегда удается собрать урожай, и каждый год умирает все больше народу. Мы пытаемся запасать еду на черный день, но… – Она бросила долгий взгляд на огонь. – Многие сдались. Люди не хотят, чтобы в этом мире рождались дети, – для них это слишком больно. Мы помним, сколько нас было менее двух поколений назад, а теперь, оглядываясь, видим, сколько осталось. Многие из пожилых жалеют, что не погибли в Темные времена, говоря, что умершим тогда повезло. Такие разговоры слышны постоянно. – Висенда взглянула на стены, выкрашенные в темный цвет. На одной из них висели четыре или пять рисунков, вероятно сделанных в лучшие времена, – какой-то мужчина, животные, воздушные змеи, лодки. – Похоже, – грустно улыбнулась она, – Господь решил с нами покончить. Но конец оказался не совсем таким, как мы ожидали, – не быстрым и не безболезненным. Выжили единицы – неизвестно, с какой целью. Возможно, для того, чтобы задуматься о случившемся и спросить себя: почему все так вышло?
Алекс пристально посмотрел на нее:
– Висенда, мы могли бы вам помочь.
Она безнадежно покачала головой:
– Я молилась о том, чтобы вы смогли. И захотели. Но как?..
– Созовите общее собрание и позвольте мне выступить перед вашим народом.
Собрание назначили на следующий вечер, а пока что мы сидели вместе с Висендой, Сипой и другими представителями общины, пытаясь собрать как можно больше информации. Алекс спросил, каково было население планеты до наступления Темных времен – похоже, так называли и саму катастрофу, и ее последствия.
– Предположительно, около миллиарда, – ответила Висенда. – Может, и меньше. Вряд ли кто-то считал.
Существовали ли на планете национальные государства?
Нет, это понятие было им незнакомо. Большинство людей жили в округах с центрами в городах.
Случались ли войны?
– Иногда случались, до наступления тьмы, – ответил мужчина по имени Арго. – Но нечасто: обычно убийства повергали людей в ужас, и войны быстро заканчивались.
Кто-то спросил про Конфедерацию. Сколько в ней планет? Есть ли там другие разумные существа? Им трудно было поверить, что «немые» способны читать мысли.
– Как такое бывает? – спросила Висенда. – Каким образом мысли передаются от одного разума к другому?
Ответа мы, как обычно, не знали.
– Не обижайтесь, но вы с Алексом крайне нелюбопытны для представителей развитой расы, – сказала она.
Я не знала, как объяснить, что в нашем мире полно чудес, которые мы принимаем как данность, не очень интересуясь механикой дела.
Годы до наступления Темных времен считались золотым веком.
– Это правда, – сказал Сипа. – Жизнь была прекрасна. Но мы не ценили ее, пока она не закончилась.
На следующее утро, зайдя в столовую, я обнаружила там плачущую женщину. Она услышала, что Алекс собирается выступить, и решила, что речь пойдет об их будущем. С ней были еще три или четыре женщины. Увидев меня, она встала.
– Для нас нет будущего, – дрожащим голосом проговорила она. – Скажи об этом Алексу, если он еще не понял. – Одна из подруг попыталась снова усадить ее, но женщина продолжила: – Знаешь, что я думаю, Чейз? Я считаю безнравственным заводить детей в мире, где царят холод и смерть.
– Для нас нет будущего, – дрожащим голосом проговорила она. – Скажи об этом Алексу, если он еще не понял. – Одна из подруг попыталась снова усадить ее, но женщина продолжила: – Знаешь, что я думаю, Чейз? Я считаю безнравственным заводить детей в мире, где царят холод и смерть.
Подруга обняла ее. Наступила тишина. Улыбнувшись, я пообещала передать ее слова Алексу. Когда я выходила, запищал коммуникатор.
– Чейз, – послышался голос Белль, – у тебя есть минута?
– Конечно. Что случилось?
– «Звездный корпус» уже здесь.
– Что? Уже? Не может быть. – До намеченного времени прилета оставалось еще почти два дня.
– Соединить тебя с ними? Только звук.
– Да, пожалуйста.
Последовала секундная задержка, затем раздался другой голос:
– «Белль-Мари», говорит «Вандервейг», патрульный корабль МАЭП. Мы находились неподалеку, когда нам передали ваш сигнал бедствия. Каков ваш статус?
Женский голос был уверенным и спокойным. Все под контролем.
– «Вандервейг», говорит Чейз Колпат, пилот «Белль-Мари». В настоящее время нахожусь на планете вместе с пассажиром. Непосредственной опасности нет.
– Рады слышать, Колпат. Примерно через девятнадцать часов мы выйдем на орбиту и пошлем спасательный катер, как только появится окно. Хотите сообщить что-нибудь еще?
– У моего пассажира, Алекса Бенедикта, сломана нога. Ему требуется медицинская помощь.
– Вас поняли. Прибудем к вам при первой же возможности. «Вандервейг» – конец связи.
Глава 41
Когда люди говорят, как им повезло родиться в нынешнюю эпоху, они имеют в виду прежде всего гарантированное снабжение продовольствием, наличие у всех крыши над головой и отсутствие страха перед войсками захватчиков у городских ворот. Но в действительности речь идет не только о выживании как таковом. При появлении на свет, скажем, в двенадцатом веке мы не только жили бы намного меньше, но и не имели бы никаких средств связи совершеннее лошади. Все происходящее во внешнем мире – если там действительно что-то происходило – оставалось бы для нас тайной, кроме нападения варваров или наводнения на Ниле. Мы не знали бы ни книг, ни простых способов стирки, ни картинок для детей. Мы не имели бы никакого представления о том, что на самом деле стоит за восходом и заходом солнца. Мир был полон богов, демонов и чудес. Неудивительно, что здравомыслие в ту эпоху встречалось настолько редко.
Блэквуд Конн. Жизнь на грани
Я сообщила новость Алексу; он делал заметки, готовясь к выступлению.
– Что ж, неплохо, – сказал он. – Буду рад вернуться к нормальной жизни. И к нормальному весу.
– Как твоя нога?
– Танцевать трудновато, – улыбнулся он. – В остальном все нормально.
– Знаешь, о чем говорить сегодня вечером?
– Более-менее. – Он сменил позу, сидя в кресле. Нога его лежала на скамеечке. – Мы сможем обеспечить их любой помощью, продовольствием, медикаментами. У них еще один случай той болезни, ты слышала?
– Слышала.
– Меня не оставляет мысль о том, что все могло бы быть совсем иначе, если бы двадцать восемь лет назад кое-кто не стал молчать.
Алекс был прирожденным оратором. Он обладал чувством юмора, умел завоевывать внимание публики, быстро переходил к делу и не страдал излишним многословием. В тот вечер он был просто бесподобен. Висенда представила его собравшимся в столовой, заполненной до отказа.
– Все мы знаем его, – сказала она, – как одного из двоих дружественных нам инопланетян. Поприветствуем Алекса Бенедикта.
Все встали и зааплодировали. Меня удивило сходство обычаев, сохранившееся даже спустя тысячелетия раздельной жизни. А может, этот обычай возник независимо – не знаю.
Поднявшись на трибуну, Алекс поблагодарил Висенду и обратился к собравшимся:
– Мы с Чейз в неоплатном долгу перед вами. Вы дали нам кров, когда мы оказались в беде. Отдельно следует поблагодарить Турама. Где ты, Турам? – На самом деле Алекс прекрасно знал, где сидит Турам, поскольку высмотрел его с самого начала. – Ах, вот ты где. Турам, встань, пожалуйста. Этот человек вытащил нас из огня. Не знаю, что стало бы с нами без тебя, друг. Хотя нет, пожалуй, знаю.
Все снова зааплодировали, и с этого мгновения Алекс всецело завладел их вниманием. Он рассказал о том, как нам повезло, что мы приземлились возле Акайо.
– Есть места, где не слишком любят чужаков. Но к вашей общине это не относится. Мы хотели бы отплатить вам тем же, в меру своих сил и возможностей. Мы никогда не сможем сделать для вас всего того, что вы сделали для нас. Но мы можем вам помочь. Только что поступила информация о прибытии спасательного корабля, который, скорее всего, подберет нас где-нибудь завтра утром. – (Все сидели молча.) – Скоро мы улетим, но потом вернемся. – (Послышались радостные возгласы.) – Вернемся с припасами и помощью. Могу обещать: вам больше не придется задумываться о том, где добыть очередную порцию еды.
Публика взревела от восторга. Алекс подождал, пока все не успокоятся, и продолжил:
– И еще кое-что. Многие наверняка уже знают, что мы рассказывали о путешествиях ваших предков к другим планетам. Знаю, в это трудно поверить, но так оно и есть. Вы – то есть ваши предшественники – посещали Жедар. Это было давно, так давно, что вы успели позабыть. Но мы видели доказательства. Мы были там. Я слышал, – продолжал он, – что некоторые из вас задумываются о том, стоит ли вообще жить, не пора ли сдаться. Нам не хотелось бы вас потерять. Подозреваю, что вы и сами не допустили бы этого, даже без нашей помощи. Но мы здесь, среди вас. Когда вы проснетесь завтра утром, нас двоих, возможно, уже не будет. Но мы вернемся.
За последние несколько витков Белль не выходила на связь, – может быть, она знала о предстоящем выступлении Алекса, но точного времени мы не указали, и поэтому она не хотела мешать. После собрания мы около часа беседовали с местными жителями. Наши слова приводили их в полный восторг, и все, включая детей, пожимали нам руки.
Я уже говорила, что ночи здесь были на несколько часов длиннее, чем на Окраине, и наш цикл не совпадал с циклом обитателей планеты. Зачастую мы полностью выматывались к середине дня и бодрствовали посреди ночи. Сейчас было около трех часов дня, а для наших организмов – около трех утра: я потеряла счет времени, но отчего-то мне казалось, что дело обстоит именно так. Когда мероприятие закончилось, мы вернулись к себе. Алекс осторожно опустился в кресло, а я сказала, что с радостью покину Эхо III. «Звездный корпус» объявился вовремя.
Взглянув на график сеансов связи с Белль, я решила поздороваться с ней, но ответа не получила. Еще раз посмотрев на график, я сделала еще одну попытку:
– Белль, ты там?
Алекс перевел взгляд на меня.
– Белль, ответь, пожалуйста.
За окном слышались крики детей, игравших в мяч. Покачав головой, Алекс выставил перед собой руки, произнеся одними губами: «Хватит». Затем он знаком велел передать ему коммуникатор и при этом хранить молчание.
Я сняла браслет и отдала ему. Взяв его, он некоторое время его разглядывал, а потом заговорил:
– Господи, Чейз! Ложись! Они здесь!
Я инстинктивно бросилась на пол.
Глава 42
Ничто не пугает так, как приближение к дому незваного гостя.
Харли Эсперсон. Съежившись в хижине
Выключив коммуникатор, Алекс вернул его мне и нашарил костыли.
– Чейз, оставайся здесь, пока я не вернусь. Если будут вызывать, не отвечай.
– Алекс, что?..
– Делай, как я сказал. Пожалуйста. Я вернусь как можно быстрее.
Ковыляя, он вышел за дверь. Я подбежала к окну и выглянула наружу. Никто с той стороны к нам не приближался, в коридоре тоже не было никого, кроме Алекса. Я села, положила браслет на стол рядом с собой и уставилась на него, словно на паука.
Сердце мое отчаянно колотилось. Гробовщица нейтрализовала Белль – вероятно, та находилась вне зоны связи и не могла нас предупредить. Шли минуты. Наконец я услышала голоса.
Вернулся Алекс, вместе с Турамом, Барнасом и еще пятью-шестью местными. У троих были ружья, у остальных – пистолеты.
– Готовы? – спросил он.
Все проверили, заряжено ли оружие,
– Ладно. Чейз, вот что нужно сделать…
Пришедшие с Алексом начали кричать. Я включила коммуникатор.
– Белль, ответь, пожалуйста!
Турам стал колотить в дверь. Я видела, как на улице пожилые женщина и мужчина загоняют детей в дома. Кто-то швырнул в окно стул.
– На нас напали, Белль, – сказала я, пытаясь изобразить отчаяние – пожалуй, не очень старательно. – Прошу тебя, ответь!
– Быстрее, Чейз! – крикнул Алекс. – Назад! Уходи, пока можешь!
– Слишком поздно, сука, – рявкнул Барнас. – Ты труп.
Двое выставили ружья в окно и выстрелили в воздух.
– Алекс! – закричала я.
Снова раздались выстрелы.
– Вы его убили! – завопила я. – Сволочи! – Я попыталась разрыдаться.
– Прости, малышка, – сказал Турам. – Прощай.