Эрдсли. Боюсь, у меня для вас не очень хорошие новости.
Колли. Он не хочет ждать?
Эрдсли. Он не может ждать.
Колли. Что же теперь делать?
Эрдсли. На мой взгляд, единственно разумное решение — объявить себя банкротом.
Колли. Но это же смешно. Все дело в каких-то ста восьмидесяти фунтах. Мне бы продержаться еще совсем немного, и тогда я бы все выправил. Какой срок назначил Рэдли для уплаты?
Эрдсли. Первое число следующего месяца.
Колли. Значит, к этому сроку надо раздобыть деньги, вот и все.
Эрдсли. Послушайте, Колли. Вам пришлось очень трудно, и вы заслуживаете всяческого успеха. Поверьте, никто не будет огорчен больше меня, если вы его не достигнете. И пожалуйста, не вздумайте беспокоиться о гонораре. Забудем об этом.
Колли. Вы очень добры.
Эрдсли. Ничего подобного. Просто я считаю, что со всеми вами, кого вышвырнули из флота, обошлись очень уж круто. Это с вашим-то послужным списком! Насколько я понимаю, вы поставили на карту все, что имели, да?
Колли. Все. Если я объявлю себя банкротом, то останусь без гроша. Буду благодарить судьбу, если устроюсь шофером автобуса.
Эрдсли (бодро). Ну, надеюсь, до этого не дойдет. Такое падение для человека, командовавшего миноносцем, имеющего к тому же столько орденов...
Из дверей дома появляется миссис Эрдсли с доктором Прентисом. Это пожилой худощавый человек с седыми волосами, суровым лицом и пронзительными глазами.
Привет, Чарли.
Прентис. Здравствуй. А, это вы, Стрэттон.
Эрдсли. Вот хорошо. Угодил к самому чаю. (Обращается к Колли.) Вы, наверное, хотите пойти поиграть в теннис, Колли. Так ради бога не обращайте на нас внимания, ступайте.
Колли. Нет, нет. На сегодня хватит. До свидания, миссис Эрдсли.
Миссис Эрдсли. Как, вы уже уходите?
Колли. К сожалению, да.
Миссис Эрдсли. Ну что ж, до свидания. Приходите поскорее.
Колли. До свидания. (Кивает обоим мужчинам и уходит в дверь, ведущую в дом.)
Миссис Эрдсли (Прентису). Не хочешь ли выпить чаю?
Прентис. Нет, спасибо.
Миссис Эрдсли. Колли чем-то встревожен. Что-нибудь случилось?
Прентис. Мне говорили, его гараж совсем прогорает.
Эрдсли. Обычная история с бывшими офицерами. Начинают дело, в котором ничего не смыслят. Когда же приходит опыт, уже поздно: потеряно все до последнего шиллинга.
Миссис Эрдсли. Как это несправедливо.
Эрдсли. Конечно, несправедливо. Но что поделаешь? Государство не может позволить себе роскошь содержать армию офицеров, в которых оно больше не нуждается.
Прентис. Беда в том, что служба в армии совершенно не готовит их к тяготам и лишениям повседневной жизни.
Эрдсли. Ну ладно, мне пора назад в контору. Прикажешь считать твой визит чисто дружеским, Чарли, или ты наведался в поисках пациентов? Лично я абсолютно здоров, так что благодарю покорно.
Прентис (с мрачной шутливостью). Вот-вот, все вы так говорите. А померить давление, так, наверно, высоченное.
Эрдсли. Э, ерунда. Я ведь ни разу в жизни не болел.
Прентис. Ладно, ладно. Только потом не вали на меня, если удар хватит. Я всегда отношусь с подозрением к эдаким здоровячкам.
Миссис Эрдсли. По правде говоря, я хотела посоветоваться с Чарли по поводу Ив. Последнее время она крайне нервна и раздражительна.
Эрдсли. Дорогая, все это тебе только кажется. Просто она мало-помалу начинает превращаться в старую деву. Самое главное — придумать для нее занятие. Слава богу, с Сиднеем у нее забот выше головы.
Прентис. Как Сидней, здоров?
Миссис Эрдсли. Здоров, насколько это возможно.
Эрдсли. Бедный Сидней. Единственное, что мы можем для него сделать,— это по мере наших сил облегчить ему жизнь. Для меня это большое несчастье. Я так надеялся, что он войдет со временем в дело. Сейчас бы он уже снял с меня львиную долю работы. Да уж, кто-кто, а я оплатил войну сполна.
Прентис (насмешливо). Он тоже, в некотором отношении.
Эрдсли. Безусловно. Но он уже свыкся с этим. Понимаете, инвалидам проще. К счастью, у меня здоровья и энергии хоть отбавляй. Так или иначе, надо идти в контору и браться за работу. (Кивает доктору и уходит в дом.)
Прентис. Ну что за молодец. Всегда видит жизнь с лучшей ее стороны.
Миссис Эрдсли. В этом его сила.
Прентис. Ты избаловала его.
Миссис Эрдсли. Я любила его.
Прентис. И за что только?
Миссис Эрдсли (с улыбкой). Понятия не имею. Наверно, за то, что он никогда не видел дальше своего носа и мне приходилось постоянно быть начеку, как бы он не споткнулся и не сломал себе шею.
Прентис. Ты хорошая жена и мать, Шарлотта. Таких, как ты, в наши дни осталось немного.
Миссис Эрдсли. Да ведь и времена теперь другие. По-моему, нельзя судить слишком строго нынешнюю молодежь, сталкивающуюся с проблемами, о существовании которых мы и понятия не имели.
Прентис. Ты хотела поговорить со мной насчет Ив?
Миссис Эрдсли. Да, да, мне бы очень хотелось, чтобы ты ее посмотрел. Она что-то все худеет. И вообще она меня очень тревожит.
Прентис. По-моему, ей надо отдохнуть. Я обязательно поговорю с ней. Но, по правде говоря, меня гораздо больше беспокоишь ты. Мне внушает опасения боль, на которую ты жалуешься.
Миссис Эрдсли. Вряд ли это что-нибудь серьезное. Ну, поболит и перестанет. Как я понимаю, такие боли мучают по временам большинство женщин моего возраста.
Прентис. А у меня эта боль из головы не выходит. Может, ты согласишься все-таки на обследование?
Миссис Эрдсли. Вот уж чего не хотелось бы.
Прентис. Послушай, я ведь неплохой врач, даром что твой брат.
Миссис Эрдсли. Ну чем ты мне поможешь? Когда боль уж очень донимает, я принимаю таблетку аспирина. И нечего поднимать панику.
Прентис. Если ты не согласишься, я пожалуюсь Ленарду.
Миссис Эрдсли. Нет, ради бога, не надо. Его хватит удар.
Прентис. А раз так, соглашайся.
Миссис Эрдсли. Прямо сейчас?
Прентис. Да, сейчас.
Миссис Эрдсли. Ты знаешь, в детстве я тебя терпеть не могла за то, что ты вечно мной командовал, и с каждым годом не терплю тебя все больше и больше.
Прентис. Ты злая старая ведьма, вот ты кто, Шарлотта, а женщине положено быть молодой и красивой, но, клянусь честью, есть в тебе что-то такое, что мне безусловно нравится.
Миссис Эрдсли (улыбаясь). Дурак ты, и больше ничего.
Лоис и Уилфред Сидар медленно идут из сада.
Лоис. Привет, дядя Чарли. Теннис отменяется. Ив говорит, что у Колли разболелась голова.
Миссис Эрдсли. Да, он ушел домой.
Прентис. А я увожу с собой вашу мать — хочу осмотреть ее.
Лоис. Ой, мама, ты ведь не больна?
Миссис Эрдсли. Нет, нет, детка, конечно нет. Дядя Чарли вечно делает из мухи слона.
Они уходят в дом.
Уилфред. Мне уйти?
Лоис. Нет, садитесь. Хотите что-нибудь выпить?
Уилфред. Не сейчас. Давайте лучше поговорим.
Лоис. Вот и дни уже начали убывать. Господи, как я ненавижу зиму.
Уилфред. Тут, наверно, довольно уныло зимой.
Лоис. А, да ладно, не будем об этом! Когда вы уезжаете на юг?
Уилфред. Не раньше чем через месяц.
Лоис. А на следующий год опять снимете здесь дом?
Уилфред. Пока не знаю. А вы бы хотели?
Лоис. Ну еще бы. Ужасно, когда Мэнор-хаус пустует.
Уилфред. А знаете, вы ведь очень хорошенькая.
Лоис. Много мне от этого радости.
Уилфред. Почему бы вам не пойти на сцену?
Лоис. Просто так на сцену не пойдешь.
Уилфред. Ну, с вашей-то внешностью вам ничего не стоит устроиться в театр.
Лоис. Представьте себе, с каким лицом встретил бы папа подобное сообщение.
Уилфред. Но ведь в этой дыре у вас не очень много шансов выйти замуж.
Лоис. Ну, как знать. Глядишь, кто-нибудь и подвернется.
Уилфред. А мне почему-то кажется, вы бы имели успех на сцене.
Лоис. Для этого учиться надо. По меньшей мере год. И жить в Лондоне. А это стоит денег.
Уилфред. Деньги я беру на себя.
Лоис. Вы? То есть как это?
Уилфред. Я ведь не то чтобы совсем бедняк. Мысль, что вы будете прозябать в этой дыре, мне невыносима.
Лоис. Перестаньте говорить глупости. Как я могу принять от вас деньги?
Уилфред. А почему бы и нет? В наше время соблюдать условности — занятие весьма нелепое.
Лоис. А как, по-вашему, посмотрит на это Гвен?
Уилфред. Ей вовсе не обязательно знать об этом.
Лоис. Все равно уже поздно. Мне двадцать шесть. А начинать надо в восемнадцать... Удивительно, как быстро летят годы. Я только после двадцати осознала, что стала взрослой. В голове порой бродили смутные мысли, что хорошо бы стать машинисткой или медсестрой. Но дальше размышлений дело никогда не шло. Наверно, потому, что я все же надеялась выйти замуж.
Уилфред. Что же вы будете делать, если не выйдете?
Лоис. Останусь старой девой. Утешением родителям на старости лет.
Уилфред. Не очень-то в это верится.
Лоис. Вы только не подумайте, что я жалуюсь. Просто уж очень здесь жизнь скучная и однообразная. Время летит, и не замечаешь, как один за другим уходят годы.
Уилфред. Неужели никто никогда не просил вашей руки?
Лоис. Ну как же. Вот хотя бы ассистент дяди Чарли. Отвратительный маленький человечек. А потом еще вдовец с тремя детьми и без гроша в кармане. Я подумала-подумала и решила, что игра не стоит свеч.
Уилфред. И правильно.
Лоис. А почему вы предложили это именно сейчас? Заплатить за мое обучение?
Уилфред. Да я и сам не знаю. Просто мне стало жаль вас.
Лоис. Вы отнюдь не производите впечатления филантропа.
Уилфред. Ну раз уж вы хотите, так знайте: я просто потерял из-за вас голову.
Лоис. И вы решили, что я отблагодарю вас общепринятым способом.
Уилфред. И не помышлял об этом.
Лоис. Ах, бросьте!
Уилфред. Вы не сердитесь на меня? Ведь не моя вина, что из-за вас я лишился рассудка.
Лоис. Но послушайте, вы же годитесь мне в отцы.
Уилфред. Я знаю, и нечего тыкать мне это в нос.
Лоис. Пожалуй, даже к лучшему, что вы через месяц уезжаете.
Уилфред. Я сделаю для вас все на свете, Лоис.
Лоис. Большое спасибо, только делать ничего не надо.
Уилфред. Вы и сами не знаете, что говорите. Вы губите себя здесь. Я могу дать вам то, о чем вы и не мечтали. Париж. Вы ведь никогда не были в Париже, а? Бог мой, вы потеряете голову от одних лишь парижских туалетов. Вы сможете купить себе столько платьев, сколько захотите. Канны и Монте-Карло. А как насчет Венеции? Мы с Гвен провели позапрошлое лето в Лидо. Фантастическая роскошь, уж можете мне поверить.
Лоис. Вы просто старое чудовище. Будь я благовоспитанной девицей, я должна бы немедленно позвать лакея и велеть ему указать вам на дверь.
Уилфред. И вовсе я не такой уж плохой. Я уверен, что могу сделать вас счастливой. Знаете, вам ведь стоит лишь шевельнуть пальцем.
Лоис (глядя на свой палец). Сверкающим драгоценностями?
Уилфред. Вот именно.
Лоис (со смехом). Хватит глупости болтать.
Уилфред. Бог мой, как я люблю вас! И какое облегчение сказать вам наконец об этом. Уму непостижимо, как только вы сами не догадались!
Лоис. Мне и в голову не приходило. А Гвен знает?
Уилфред. Что вы, она никогда ничего не видит. С ее-то куриными мозгами.
Лоис. Надеюсь, вы не собираетесь создавать из этого драму?
Уилфред. Напротив, я хочу оставить вас и дать вам возможность подумать.
Лоис. В этом нет никакой необходимости. И думать незачем. Ничего вы не добьетесь. Тихо, сюда кто-то идет.
Из дома выходит Говард Бартлетт. Это крупный импозантный мужчина сорока лет, пожалуй, склонный к полноте, но сохранивший ту броскую красоту, которая привлекла Этель во время войны. На нем весьма поношенные брюки гольф и спортивный пиджак слишком яркой расцветки. Во всем его облике есть что-то безвкусное. У него довольно правильная речь, но выговор несколько простонародный. В данный момент он не вполне трезв. Его не назовешь пьяным, но горячительные напитки, которые он выпил за день, явно привели его в веселое расположение духа.
Говард. А вот и я.
Лоис. Привет, Говард.
Говард. Никак, я вас застукал? Чем это вы здесь занимаетесь с моей свояченицей, Сидар? Ты поосторожней с этим типом, Лоис. От него можно всего ожидать.
Лоис (со смехом). Да ну тебя, Говард!
Говард. Уж я-то знаю. Он из тех, которым ничего не стоит сбить бедную девушку с пути.
Лоис (холодно). Ты пьян, Говард.
Говард. Ну и что? У меня от этого голова еще лучше работает. (Вновь обращается к прежней теме.) Не верь ни одному его слову. Он гадкий порочный старик.
Уилфред. Продолжайте, Говард. Я люблю, когда мне льстят.
Говард. Понимаешь, намерения у него вовсе не благородные. (Уилфреду.) Ну скажите честно, как мужчина мужчине, у вас благородные намерения?
Уилфред. Если вы так ставите вопрос...
Говард. Не забудьте: как мужчина мужчине.
Уилфред. ...то я не стану убеждать вас в обратном.
Говард. Ну что я тебе говорил, Лоис?
Лоис. Во всяком случае, теперь я твердо знаю, как вести себя.
Говард. И не говори потом, что я не предупреждал тебя. Когда будешь бродить по Лондону бездомная, с ребенком на руках, тогда не жалуйся, что Говард тебя не предупреждал.
Лоис. Говард, тебя Этель ждет. Она хочет ехать домой.
Говард. В гостях хорошо, а дома лучше, и место женщины — дома.
Лоис. Она где-то в саду.
Говард. Превосходная женщина. Всегда знаешь, где ее найти. Не то что эти ваши бездельницы-вертихвостки. Лучше всех. И заметьте — настоящая леди. (Уилфреду.) Я-то, что греха таить, по рождению вовсе не дворянин.
Уилфред. Да ну?
Говард. Меня произвел в дворяне король. Его величество. Пускай я теперь всего-навсего простой фермер, но я побывал офицером, и я джентльмен. И прошу не забывать об этом.
Лоис. Ты несешь чепуху, Говард.
Говард. Ладно, но только вот что я хочу сказать вам, Сидар: оставьте эту девушку в покое. Бедную сиротинку. Невинную деревенскую простушку. Я взываю к лучшим сторонам вашей натуры.
Уилфред. А знаете, что с вами, Бартлетт?
Говард. Нет, не знаю.
Уилфред. Вы пьяны.
Говард. Я пьян? Да я трезв как стеклышко. Как по-вашему, сколько раз я пил сегодня?
Уилфред. И не сосчитать.
Говард. Может, оно и так, если считать по пальцам только одной руки. (Торжествующе.) Но если по пальцам обеих рук — извините, пожалуйста. А чтоб мне напиться — одной руки явно недостаточно.
Уилфред. Не забывайте, Говард, что вы уже не мальчик. Так много пить, как прежде, вам уже не под силу.
Говард. А знаете, когда я был офицером и джентльменом, я запросто выпивал бутылку виски в один присест — и ни в одном глазу. (Видит миссис Эрдсли и доктора Прентиса, которые идут через гостиную на веранду.) А вот и доктор. Давайте-ка спросим у него.
Они выходят на веранду.
Миссис Эрдсли. Говард! А я и не знала, что ты здесь.
Говард. Собственной персоной.
Доктор Прентис. Были в Стэнбери?
Говард. Да, нынче ведь базарный день.
Доктор Прентис. Ведете какие-нибудь дела?
Говард. С делами — хуже некуда. Только время попусту трачу. На сельском хозяйстве теперь далеко не уедешь.
Миссис Эрдсли. Ты выглядишь усталым, Говард. Может, налить тебе чашку чая?
Говард. Это я-то устал? Да я вообще никогда не устаю. (Показывает на Уилфреда.) А знаете, что утверждает этот малый? Он утверждает, что я пьян.
Уилфред. Я пошутил.
Говард (торжественно). Вот я и решил узнать мнение профессионала. Дядя Чарли, доктор Прентис, скажите как мужчина мужчине — я правда пьян? И не бойтесь обидеть меня. Все, что вы ни скажете, я перенесу стойко, как офицер и джентльмен. Смирно!
Доктор Прентис. Мне приходилось видеть людей и попьянее.
Говард. Ну уж нет, проверьте-ка меня как следует. Я хочу добиться правды. Велите мне сказать: «английская конституция».
Доктор Прентис. Скажите: «английская конституция».
Говард. Ага, а я уже сказал. На этом вы меня не поймаете. А вот как насчет меловой черты?
Доктор Прентис. Какой еще черты?