– Будем надеяться, – улыбнулся Леон. – Вадим, ты пока в машине подожди, мы сейчас.
Тот кивнул и вышел. Молчавший до сих пор Ворон ехидно осклабился:
– Где ты откопал эту Годзиллу? Он же дорогу на красный свет переходить может – мало кто рискнет на него наехать.
– Дело не во внешности, а в профессиональных качествах. Вадим, пожалуй, единственный из всех моих коллег, у кого не было ни одного случая гибели клиента.
– А вот это хорошо. Не горю я желанием объясняться с Хохлом в случае чего, – буркнул Ворон, и Марина поддела:
– А ты думаешь, меня могут убить? Или планировал сделать это сам?
– Идиотские шутки у тебя, дорогая. – Мишка шумно налил в стакан воду из бутылки.
– Ладно, я тогда поехала обновлять телохранителя. До завтра, мальчики. Если будут новости, давайте созваниваться сразу, не дожидаясь, пока они станут вчерашними, хорошо? – Она окинула взглядом кабинет, взяла сумку и вышла, прихрамывая, за дверь.
Телохранитель не стал спускаться в машину, ждал на диване возле стола секретарши и поднялся ровно в ту секунду, когда Марина вышла.
– Леон предупредил, что у вас проблемы с ногой. Не стесняйтесь, если тяжело спускаться, я отнесу.
Под ненавидящим взглядом, который метнула в нее секретарша Ворона, он подхватил Марину на руки и понес вниз.
– Похоже, девушка вас не на шутку ревнует к патрону, – пробормотал он, опуская ее на землю.
– Мне это безразлично.
– Извините.
Вадим открыл перед ней дверку серебристой «Ауди».
– Ваша машинка?
– Моя.
– Хорошая зарплата?
– Не жалуюсь.
– Надеюсь, мой приятель тебя не обидел финансово?
– Нет.
– Адрес знаешь?
– Да.
«Очень увлекательный диалог, – подумала Коваль, устраиваясь на заднем сиденье «Ауди». – Похоже, самую длинную фразу он сказал о секретарше. Но это даже лучше, не будет отвлекать болтовней».
– Если хотите курить, не стесняйтесь, – раздалось с водительского сиденья.
Курение подождет. Не хотелось открывать окно и впускать в салон уличную духоту.
Телохранитель поднялся с ней в квартиру – она настояла, что должна представить его брату. Хохол, открывший дверь, от неожиданности крепко выругался, но потом взял себя в руки и изобразил легкое недовольство:
– Твой любовник редкий дебил.
– С чего бы?
– Все боится, что тебя уведут? Охрану приставил?
– Ой, отстань! – картинно отмахнулась Марина, сбрасывая туфли. – Просто познакомься, и все. Это Вадим.
– Сергей, – буркнул Хохол, однако руки не подал, опасаясь демонстрировать рубцы от неудачно сведенных наколок.
Вадим кивнул и обратился к Марине:
– Во сколько завтра я должен быть здесь?
– Я позвоню, если соберусь куда-то.
– Нет. Я должен быть рядом в любое время, даже если вы никуда не собираетесь. Отлучаться могу только на ночь.
– Тогда в девять.
– Я приеду и буду сидеть в машине. Понадоблюсь – звоните.
Вадим ушел, а Хохол, закрыв за ним дверь, хмыкнул:
– Не сомневался я в Леоне. Вот это рожа!
– Зато спокойно.
– Кому?
– И тебе в том числе. Будешь точно знать, что уж с этим-то у меня ничего не будет. – Она показала мужу язык и, хромая, скрылась в спальне.
Хохол вошел следом, положил руку на больное колено.
– А с ногой все-таки что?
– Неудачно наступила. Леон меня возил в клинику тибетской медицины, там сказали, что при соблюдении определенных правил и регулярном лечении все будет хорошо.
– Значит, будем соблюдать.
– Но пока-то у нас есть время, да? – лукаво улыбнулась Марина, сдувая со лба челку.
Повторять дважды Женьке никогда не требовалось.
Бес
Ветер смерти часа не назначает.
Японская пословицаОн не мог уснуть, все ворочался в постели и ощущал неприятный холодок в груди. Что еще может случиться? И где Бармалей? Неужели так долго сидит у Мирзы? Что там обсуждать – возможность приставить к Ветке охрану? Это вопрос трех минут даже для такого тугодума, как Бармалей. Так что там могло случиться?
Сна не было. Григорий встал и направился вниз, в полуподвальную кухню. Заварил чифирь и долго курил, глядя на молчащий мобильный. Ему никто не звонил, да и некому звонить, номер есть только у Ветки и Бармалея.
С сыном и с тем нельзя поговорить, чтобы не расстраивать впечатлительного пацана, который с врачами и с няней остался в реабилитационном центре в тихом европейском городе. Безумные деньги уходили на его лечение, но Бес не жалел ни об одной потраченной копейке. Тяжелобольной, практически безнадежный Леша казался ему ангелом, посланным для искупления хотя бы части грехов, которые взял Григорий Орлов на душу за всю жизнь. Он привязался к мальчику, полюбил его, хоть и знал, что до совершеннолетия тот не доживет, не станет обычным, не пойдет в школу, – у него нет шансов. Но Гришка твердо пообещал себе, что обеспечит сыну максимальный комфорт, и делал это исправно.
Но где, черт его дери, Бармалей? Эта мысль беспокоила, совсем как вон та надоедливая оса, залетевшая в форточку и теперь колотившаяся о стекло в поисках выхода.
Он явился под утро. Ввалился в дом и упал на пороге, даже не успев перенести через него хромую ногу. Бес от неожиданности едва не подпрыгнул – показалось, что Бармалей отдал богу душу прямо здесь, на крыльце. Но нет, он дышал, хоть и потерял сознание. Причина обнаружилась, когда Бес перевернул его на спину: в левом боку зияла огромная ножевая рана.
– Как же ты доехал-то? – ахнул Григорий. Втащил бездвижное тело охранника в коридор и бросился посмотреть, что там с машиной.
Салон старого «Чероки» был залит кровью: чехол водительского сиденья пропитался насквозь, на коврике – приличная лужа. Было непонятно, как с такой кровопотерей Бармалей вообще сумел вести машину и даже загнал ее во двор. А главное, непонятно, что теперь делать. Охранник истекал кровью в доме, надо врача, а где его взять? И кому это поручить? Как некстати слегла Ветка! Выбора не было, придется звонить этому молодому быку в охране Ворона, с которым Бармалей сумел договориться. Только телефон найти.
Вернувшись в дом, Гришка аккуратно обшарил карманы Бармалея и нашел мобильный. Долго колдовал над телефонной книгой, в которой было много номеров и очень мало понятных обозначений. Наконец нашел то, что требовалось.
На звонок ответили не сразу, и Бес забеспокоился – это был его единственный шанс получить хоть какую-то помощь. Но услышать то, что услышал, он никак не рассчитывал.
– Чтоб тебя на части разорвало, падаль! – загремел молодой мужской голос. – Сдохни!
– Погоди! Мне нужна помощь!
– А иди-ка ты!.. – собеседник назвал довольно конкретный адрес и бросил трубку, а Бес в недоумении посмотрел на замолчавший мобильник:
– Что это было, на фиг?
Помощи ждать было неоткуда, и он решился. Нацепил фальшивую бороду и очки в роговой оправе, выгнал из гаража неприметные старенькие «Жигули», приобретенные для крайних случаев, и двинулся в соседний поселок, где имелся фельдшерский пункт.
Молодая девушка-фельдшер не сразу поняла, чего от нее хочет странный всклокоченный бородач, а когда наконец сообразила, быстро подхватила чемоданчик с лекарствами и инструментами:
– Далеко?
– Нет, милая, в «Березовой роще», совсем рядом, – зачастил Бес, стараясь давить на «о» и изображать хоть какой-то говор, отличающийся от его нормальной речи. – Поедем скорее, помирает брат-то мой…
В доме фельдшер сразу опустилась на колени рядом с распростертым на полу Бармалеем, вынула фонендоскоп, приложила к груди:
– Что же вы «Скорую» не вызвали? Он же вот-вот умрет!
– Милая, да как тут сообразишь-то! – заголосил Гришка. – Ты помоги чем можешь. Я заплачу!
– Здесь очень глубокая рана, возможно, ножевая. – Девушка осматривала бок Бармалея. – Это криминал, я ни за что на это не пойду. Вызывайте бригаду из города, может, успеют довезти.
Гришка взглянул на странно вытянувшегося вдруг Бармалея и обреченно махнул рукой:
– Нет. Не успеют уже. Пиши справку о смерти, я документы принесу.
Леон
То, что не под силу одному, одолеют двое.
Японская пословицаОни с Лизой сидели на балконе, пили холодный смородиновый морс и наслаждались долгожданной прохладой.
– У меня такое ощущение, что я живу с тобой сто лет. – Лиза отставила стакан на столик. – Наверное, потому, что в детстве я себе очень часто это представляла.
– Да? Интересно, почему я этого не замечал?
– Потому что ты меня вообще не замечал. – Она улыбнулась, склоняя голову на его плечо. – Я для тебя была ребенком, Мишкиной сестрой, как ты мог что-то заметить? Зато теперь я счастлива.
– Правда?
– Конечно, – серьезно ответила она, и в ту же секунду зазвонил телефон, лежавший на столике рядом с графином.
– Погоди, – Леон дотянулся до трубки и удивленно вздернул бровь: – Та-ак…
– Погоди, – Леон дотянулся до трубки и удивленно вздернул бровь: – Та-ак…
Больше он не сказал ничего. Встал, вышел в комнату, вернулся через минуту с трубкой у уха.
– Я уехал, когда буду – не знаю, – бросил он Лизе и выскочил из дома, оставив ее в полном недоумении.
Спускаясь по лестнице, он продолжал тот же разговор:
– И что? Точно? Хорошо, приезжай в спортклуб к Боксеру. Или там, или сам выкручивайся. Я все сказал.
Сбросил звонок и сразу набрал другой номер.
– Жека, быстро собирайся, я заеду через пятнадцать минут. Не по телефону, но поверь, что срочно.
Следующим был звонок Боксеру с просьбой немедленно приехать в клуб и позвонить Касперу. Прыгнув за руль, он с такой силой утопил педаль газа, что машина взвизгнула и рванула с места, выбив из-под колес мелкую гальку.
До дома Хохла и Марины Леон долетел за десять минут. Заглушил двигатель и потянулся к валявшейся на полу под пассажирским сиденьем бутылке с водой.
Хохол выскочил из подъезда минуты через три, в спортивном костюме и натянутом на голову капюшоне.
– Ну? – промычал он, забираясь в машину.
– Я знаю, кто завалил Мирзу. Более того, знаю, кто помогал Бармалею и Бесу. Поехали, тебе покажу.
Хохол выдал длинную матерную тираду, выражавшую крайнюю степень восторга и удивления.
– Ты как это нарыл?
– Даже не рыл, само пришло. Как Марина Викторовна?
– Спит.
– Что-то рано.
– Леон, ты чего, как ребенок, а? – закуривая, процедил Хохол, и Леон понял, что вторгся куда-то не туда. – Куда едем-то?
– К Боксеру.
– Загадки, – пробормотал Женька, чуть приоткрывая окно. – Ладно, ты хозяин положения, банкуй.
У спортклуба стояла машина Боксера, и сам он, запрыгнув на капот, курил, напряженно всматриваясь в темноту улицы. Хохол подошел к нему, пожал руку:
– Тебе тоже загадок назагадывали?
– А то. Каспер сейчас подскочит. Кого ждем-то?
Подошедший Леон кинул взгляд на часы:
– Терпение, господа, сейчас все будет.
У Хохла в кармане спортивных брюк зазвонил мобильный, пришлось отойти в сторону. Судя по его лицу, звонила Коваль.
– Нет, я тебе сказал! – повысив голос, объяснял Женька. – А вот то и значит! Потерпишь. Приеду – расскажу. Все, не дергай меня, я занят, – выключив телефон, он скроил недовольную мину и процедил сквозь зубы: – Бабы…
Боксер понимающе кивнул, хотя Леон заметил удивление, видно, тот не ждал, что Хохол, приехав сюда, сразу обзаведется женщиной. Не расскажешь же, в самом деле, кто она…
В начале улицы показалась машина Каспера, затормозила, чуть проюзив колесами на мокром асфальте. Сам водитель, вываливаясь из-за руля, громко спросил:
– Вы чё, пацаны? Чё за сходняк посреди ночи?
– Потерпи, узнаешь, – процедил Хохол. – Леон у нас в шпионов играет, интригу держит. А мы что? Наше дело телячье: напрудил и стой…
Все заржали, атмосфера чуть разрядилась. Леон заметно нервничал: что, если звонивший ему человек передумал? Как объяснять этим трем не слишком дружелюбно настроенным типам, что кина не будет? Наконец в переулке показались два луча света, разрывавшие темноту, и на парковку въехал небольшой двухдверный джип. Из автомобиля вышел невысокий парень в спортивном костюме.
– Марат?
– Я, Жека.
– С чего ты решил, что я Жека?
– Дядя сказал, что ты приехал. Дальше я уже сам сложил в уме кое-что, и вышло, что не Сергей ты никакой, а Жека Хохол и есть. Только бабу твою не смог вычислить, не знаю ее.
– И знать не можешь. Но сейчас не об этом. Я так понимаю, это и есть сюрприз? – повернулся к Леону Женька.
– Да.
– Не догоняю чего-то, – процедил Боксер. – Ты, Марат, какого лешего сюда явился? У вас в доме горе вроде.
– Если позволишь, я все расскажу: и о горе, и о его виновниках. Мне много вам сказать надо. Дядя плохо погиб, страшно… Но я не задолжал – ответил. Теперь хочу совесть облегчить, свою и, надеюсь, дядину тоже. А там решайте.
– Я вообще не врубаюсь. – Каспер сунул в уголок рта сигарету и обвел всех растерянным взглядом. – Чё происходит-то у нас? Вечер покаяний? Мирзу поминать будем? Так чего в чистом поле, могли и в кабак завалиться.
– Нельзя в кабак, – вздохнул Хохол. – Если меня менты срисуют – все, амба.
– Так айда в клуб, чего на улице-то? – пригласил Боксер. – Я сейчас сторожа отправлю, чтобы не мешал и лишнего не видел. Здесь подождите.
Пока он разбирался со сторожем, все молча курили, даже не глядя друг на друга. В воздухе разлилось напряжение – достаточно было малой искры, чтобы все вокруг вспыхнуло и озарило пламенем окрестности. Спокоен был только Леон, на его лице вообще ничего не отражалось, казалось, он даже не думал ни о чем. Хохол мрачно покусывал костяшки пальцев: Марина, похоже, заподозрила что-то, разозлилась, что он уехал один. Леон поймал его взгляд, и Женька отрицательно качнул головой, давая понять, что не нужно расспросов.
Наконец вернулся Боксер, открыл дверь и пригласил всех внутрь. Хохол выразительно посмотрел на Марата, и тот, все поняв, шагнул первым.
В полутемном пустом помещении спортклуба шаги отдавались гулко и страшно, как поступь смерти, и Леон почему-то подумал, что, скорее всего, Марат уже не выйдет отсюда – эти трое решат его судьбу, как решали раньше, во времена, когда Марат еще под стол пешком ходил. Угораздило же его перейти дорогу Хохлу.
Боксер щелкнул выключателем. Расселись вокруг стола, уставились на Марата.
– Давай толкай, – подстегнул Женька хмуро.
Марат вдруг расслабился, как будто в безопасности себя почувствовал. Леона это удивило: в такой атмосфере напрягаться надо изо всех сил, чтобы лишнего не сболтнуть и приговор себе не ужесточить, а он…
– Короче, так, мужики. Решил мой дядя помочь Бесу. Долго думал, так и эдак прикидывал. С Вороном у него интерес общий оказался, а тот его из дела выкинул. Автосервис в Кузнецово помните? Дядя его себе хотел, а Ворон подсуетился.
– Вот вы уроды, – вдруг улыбнулся Хохол. – Это был мой автосервис, я с него получал еще в занюханные годы, а вы, значит, делить взялись?
– Этого я, Жека, не знаю, но только дядя сильно обозлился. А тут Бес с предложением. Решили, что при новом смотрящем дядя в силу войдет, сами понимаете. И все бы ничего, только Бес оборзел в край. Вчера вечером Бармалей приехал, начал что-то за бабу Бесову рассказывать, просил, чтобы в больницу к ней людей посадили. А с какого? Если бы Ворон узнал? Да и вообще, какие предъявы могут быть? Короче, поговорили они на повышенных, дядя Бармалея послал, сказал, что больше с шестерками не общается, пусть Бес сам приезжает, если надо.
Марат перевел дух и облизал губы:
– Водички бы, Леон…
Вместо Леона бутылку протянул Боксер:
– На, глотни. Да не части так, в башке как горохом стреляют.
Марат в несколько глотков осушил протянутую бутылку и продолжил:
– Вы меня тоже поймите. У нас не принято против мнения старших идти, закон такой. Я не особенно хотел дядю поддерживать, да и не верю я в эти блатные песни. Но он велел, а я племянник, живу у него… И даже не в том дело. Короче, я не знаю, как вышло, что Бармалей не уехал, а где-то у дома затихарился. Ночью я от шума проснулся: возня вроде какая-то, но молча, без криков. Я вскочил – и наверх, к дяде в комнату. А там Бармалей его подушкой накрыл и душит. У меня в глазах все потемнело, я со стены нож сорвал – и в бок ему… Дальше как в мешок зашили, не помню ничего. Очнулся – на ковре кровь, дядя в кровати мертвый, а у меня нож в руке. И никакого Бармалея. Я кинулся Руфету звонить, тот приехал, посмотрел: говорит, нельзя ментам насчет Бармалея говорить, чтобы с Бесом вражду не сеять, а то мало ли… Короче, Руфет уехал, а днем позвонил Бес, попросил помощи. Бармалей, раненный, до дома доехал и там вырубился.
– А ты чего? – подстегнул Женька, лицо которого от возбуждения пошло красными пятнами.
– А я его послал. Не помогать же мне ему дядиного убийцу выхаживать, да?
– Так, все понятно, – вскинулся Хохол. – Едем к Бесу, пока он в шоке и один. Сейчас и прижмем.
– А я? – спросил Марат. – Со мной что?
– Пока поедешь с нами. Там решим.
– Жека, – удержал его за рукав Леон, пока Каспер, Боксер и Марат выходили из кабинета. – Ты не торопишься? А что скажет…
– Да плевать, отбоярюсь потом! – Глаза Хохла горели злым огнем, он уже принял решение и не собирался отступать от него. – Быстрее, Леон, до «Рощи» ехать неблизко! А с Мариной я сам разрулю, в конце концов, это моя жена.
– Как знаешь.
Предусмотрительный Боксер, оказывается, держал в сейфе несколько пистолетов и автомат, хорошо смазанный и завернутый в одеяло. Леон хмыкнул:
– Ты прямо как к партизанской войне готовился.
– Привычка – пацан, дело великое, – нервно подмигнул Боксер, засовывая один из пистолетов за резинку спортивных штанов. – Эх, Жека, как в старое время…
– Будь оно неладно, – с чувством отозвался Хохол, однако пистолет тоже взял. – Все, погнали, некогда воспоминаниям предаваться! Марата в машину к Боксеру, Каспер присмотрит.