Он довез Марину до дома, где снимал квартиру тесть, проводил до двери, чмокнул в макушку и поехал к торговому центру, возле которого договорился встретиться с Леоном. Тот уже ждал его на парковке – сидел в машине, открыв дверку, и, кажется, дремал. Хохол подошел и постучал по крыше:
– Не сгоришь?
Леон открыл глаз и совершенно нормальным голосом ответил:
– Не сгорю. Спать вот хочется, это да.
– Еще бы, ты же у нас всю ночь в шпионов играл. Может, все-таки домой поедешь?
– Жека, мы не будем это обсуждать.
Хохол поднял руки вверх, давая понять, что больше эту тему не поднимет.
– Все, я понял. Запирай свою тачку, на моей поедем.
– Как скажешь.
До поселка, где жил Каспер, они доехали довольно быстро – всего пять километров от города. Зато долго плутали по узким улочкам, и Хохол, оглядывая дома, присвистнул:
– А здесь, я смотрю, цивилизация. Домики хорошие, раньше все иначе было.
– Народ хочет хорошо жить. – Леон высунул в открытое окно руку. – Разве плохо?
– Почему, наоборот. Я просто помню, какая дыра здесь была лет пятнадцать назад.
– Тормози, проскочишь, – Леон кивнул на двухэтажный дом из бруса, окруженный высоким забором.
– Нехило, – хмыкнул Женька, останавливая машину у ворот и оглядывая строение. – Помнится, раньше здесь был совсем другой дом.
– Все меняется. Каспер неплохие деньги поднимает, работает сейчас с китайцами какими-то, заводик у них, кирпич делают.
– Кирпич? А дом из бруса?
– Для здоровья лучше, – улыбнулся Леон, выбираясь из машины.
– Ты смотри, – протянул Женька, тоже выходя. – Умные все стали – сил нет. Ладно, поглядим, что нам расскажет любитель здорового образа жизни.
Он подошел к воротам и забарабанил кулаком по металлической обшивке. Раздался истошный лай – по густоте голоса Хохол прикинул габариты и понял, что там зверюга никак не меньше кавказской овчарки.
– Серьезная собачка, – ухмыльнулся Леон.
– Надеюсь, у хозяина не принято притравливать ее на непрошеных гостей, – пробормотал Женька, не переставая, однако, стучать.
– Кто там такой борзый? – раздался за воротами голос Каспера.
– Тот, кто тебя не боится, – зычно гаркнул Хохол.
– Ах ты ж, мать моя! – Каспер ахнул и тут же цыкнул на собаку: – Лорд, место! Место, я сказал!
Сразу стало тихо, только цепь звякнула – и калитка в воротах распахнулась. На пороге возник Каспер – высокий, худощавый, темноволосый, в спортивном костюме и шлепанцах.
– Жека! Офигеть, Жека Хохол! – Он облапил Женьку длинными руками и как-то странно всхрапнул: – Черт, вот не ожидал! Да что ж стоим-то, проходите.
– Это Леон, – кивнул в сторону напарника.
– Да мы знакомы, – Каспер протянул руку, и Леон пожал ее. – Проходите, сейчас кваску холодненького…
Собачья будка находилась в самом углу, и оттуда выглядывала огромная морда светло-серой кавказской овчарки.
– Не сожрет? – улыбнулся Хохол.
– Да что ты, он у меня ученый.
– Хотелось бы верить, – пробормотал Женька, идя вслед за хозяином в дом.
– Ты какими судьбами здесь? – Каспер завел их в просторную летнюю кухню.
– Да так, дела есть кое-какие, – уклонился Хохол, усаживаясь за стол.
– А-а… Добро, сейчас поговорим, – Каспер вышел, а Леон, наклонившись к Женьке, сказал негромко:
– А он не испугался, ты заметил? Удивился, да, но не испугался.
– А в принципе вроде должен, – задумчиво протянул Хохол, – должен, если замаран. Выходит, не при делах Каспер. Хотя… может, просто артист хороший. Поглядим, что дальше будет.
Хозяин вернулся в сопровождении миловидной женщины лет тридцати. Она несла поднос со стаканами, а в руках у Каспера Женька увидел пятилитровую банку домашнего кваса.
– Знакомьтесь, мужики, это Лера, жена моя.
– Валерия, – улыбнулась женщина.
– А это Жека и Леон, друганы мои старые. Сто лет не виделись, надо же! – возбужденно говорил Каспер, расставляя стаканы. – Может, того, по пять капель за встречу? У меня такая самогонка – закачаетесь.
– Нет, Каспер, жара да и за руль потом, – отказался Женька. – Вот кваску – самое оно.
Он залпом осушил стакан и почувствовал, как в голове немного проясняется. Квас оказался терпким, холодным и очень вкусным.
– Лерушка, ты иди, – уселся за стол Каспер, – нам тут поговорить надо.
Женщина снова улыбнулась, забрала поднос и вышла, плотно закрыв за собой дверь.
– Рассказывай, Жека, как ты, где. Слух был, что тебя завалили.
– Как видишь, неудачно. Живу потихоньку. Да что я, ты-то как? Чем дышишь, как живешь? – наливая еще квасу, поинтересовался Хохол.
– А я что? – пожал плечами Каспер. – Подписался вот с китайскими коммерсами, завод открыли на моей территории, кирпич делаем. Заказов много, дела идут. Женился, сыну пять лет. Ковыряюсь потихоньку.
– Что про Беса слышно? – невинно спросил Женька, делая глоток.
Лицо Каспера не изменило выражения:
– А что Бес? Завалили его вроде, гниет где-то. Говорят, баба его приезжала сюда.
– То есть никаких движений? Завалили где-то, и все?
– Не пойму я, Жека, куда ты клонишь. Знаешь что – так говори, а нет – так не наводи шухер.
Хохол посмотрел на него, чуть прищурившись:
– Я-то знаю. А вот ты не знаешь ли случайно?
Каспер вздохнул:
– Не скроешься от тебя. Ладно, скажу, не чужие ведь. Жив он, только шифруется. Бармалей ко мне приезжал месяца два назад.
– И? – напрягся Хохол.
– А что? Приехал, нагнал пурги, мол, Бес собирается снова сюда смотрящим сесть, вроде как поддерживают его. Предложил с ними против Ворона корешить.
– А ты?
– А я что? Мне на фиг головняки эти снова? Я сам по себе.
Хохол помолчал, покручивая стакан в руке, потом негромко сказал:
– А у меня вот другая информация есть, Каспер. И она с твоей совершенно никак не совпала сейчас. И мне это ой как не нравится. Я думал, мы заодно, а ты куда попер? Бесу продался? Наковальня бы не спустила.
При упоминании Марины Каспер вздрогнул, но глаза не опустил, так и смотрел в лицо Хохла, почти не моргая.
– Ты меня не совести, Жека. Я перед Мариной Викторовной ни в чем не виноват, не предавал ее ни разу – ни когда жива была, ни после. Нечего мне стыдиться, понял? Бармалея я на хрен послал с его предложениями. Так и сказал: свали с подворья и больше не отсвечивай. А вот кто тебе на меня нагнал, интересно?
– Будет повод, расскажу, – пообещал Хохол тоном, не предполагавшим дальнейших расспросов. – Давай лучше вот о чем: Боксер теперь с Мирзой работает?
– Да.
– А ты с ним как? Общаешься?
– Бывает. Но такого, как раньше было, уже нет. Иной раз пересечемся где-то, посидим, водяры бахнем – и снова по норам. У каждого свои интересы.
– Понятно. А с Мирзой?
– Мирза мутный стал. Даже с Боксером до конца не откровенничает, все какие-то тайны. Я его, признаться, давно не видел, кажется, последний раз на его же юбилее.
– А как думаешь, не мог к нему Бармалей подъехать с таким же предложением, как к тебе?
– А он и подъехал.
– И? – снова напрягся Хохол.
– Да он всех наших объехал, а не только меня и Мирзу. Только после его визита Мазур как-то странно кони двинул – пивка в бане попил, и все, кранты. Как думаешь, совпадение? Я точно знаю, что он Бармалея послал, как и я. Теперь вот жду – будет ли реакция.
– Не будет. Мазур был первым, к кому он приезжал. А вот кто-то из следующих, похоже, согласился, и нужда убирать остальных пропала. И выбор, как ты понимаешь, у меня невелик – вас трое осталось.
Прищуренные глаза Хохла буравили лицо Каспера, и тот напряженно думал о чем-то.
– За Мирзу не скажу, а Боксер не мог, – вдруг сказал он. – Не мог, вот хоть голову мне отсеки. Я бы почувствовал. Да и какие у него могли быть к Ворону претензии? Они же с Мариной Викторовной всегда заодно были, Ворон ее поддерживал. Я тоже из этого исходил: на фиг мне идти против человека, который мне ничего нигде не перешел? Да и масштаб не тот. Вот и Боксер примерно так рассуждал, я думаю, и Мазур. А за Мирзу не скажу, Жека, не знаю, правда.
«Значит, все-таки Мирза. – Хохол угрюмо слушал доводы Каспера. – Но каков артист, как гнал… В глаза смотрел и гнал, урод. Если это он к Ворону казачков своих заслал – я ему не завидую».
Почему-то не было мысли, что и Каспер может лгать, – подсознательно Женька верил ему, помнил, как однажды тот здорово помог в разборках с людьми Ашота и его брата, заказавшего Коваль. Нет, человек, с которым вместе проливали чужую кровь, не мог врать, глядя в глаза. Надо будет навестить Боксера для чистоты эксперимента и тогда уже решить, кого и как наказывать.
– Слушай, Каспер, а ты со мной к Боксеру не прогуляешься через пару дней? – Это тоже был своего рода тест на гниль: если откажется, то явно где-то приврал.
Но Каспер охотно кивнул:
– Без базара, Жека, прокачусь. Я за него головой ручаюсь, не мог он, пусть при мне все расскажет.
– Отлично. Тогда через пару дней созвонимся, номерок мой запиши.
– Отлично. Тогда через пару дней созвонимся, номерок мой запиши.
Он продиктовал цифры и допил квас:
– Хорош напиток у тебя, прямо как заново родился. Скажи, Леон?
– Точно, – буркнул тот. – Каспер, а ты ни от кого не слышал об убийстве водителя в нашем доме?
– Нет, не слыхал. А что было-то?
– Да водителя наглухо завалили в гараже. Близко подошел исполнитель, а вот от кого он к нам пришел, мы так и не выяснили. Перестарались охранники, задохнулся он, пока из аэропорта везли. И я не могу вспомнить, по чьей рекомендации он к нам устроился. Мы тут с Жекой прикинули – выходит, что по твоей.
Каспер с размаху ударил кулаком по столешнице:
– Не было этого! Никого я к вам в охрану не сватал! Да и не просил меня об этом никто, ясно?
– Ты на голос-то не бери, братан, – лениво протянул Хохол. – Тебя никто не подозревает, Леон напрямую спросил. Ты ответил – мы услышали.
– Надеюсь, ответ вас устроил.
– Вполне. У меня нет оснований тебе не верить. Пока нет.
– И не будет. Я своих не сдаю, западло это.
– Не кипи, Каспер, сваришься, – примирительно сказал Женька. – Я же сказал: тебя никто не подозревает. Но спросить было нужно. Все, нам пора. Жди звонка.
– Ты не сомневайся, Жека, я во всем тебе помогу, можешь рассчитывать. – Каспер поднялся вслед за ним. – Если надо что – звони в любое время, я все сделаю.
– Спасибо, Каспер, – искренне поблагодарил Женька, пожимая протянутую руку.
Через пять минут они с Леоном уже направлялись к выезду из поселка. Хохол курил, одной рукой уверенно удерживая машину на неровной дороге. Леон молчал. Женька не мог объяснить себе иррациональное чувство, возникшее после разговора с Каспером. Не верить ему оснований не было, но и верить – не было тоже. Да, они многое прошли в прошлом вместе, но Хохол лучше других знал, как могут подставить и предать самые близкие. Оставалось только положиться на судьбу и ждать.
– Тебя до торгового центра подкину – и к Марине, – он обернулся к Леону, и тот кивнул:
– Да. Меня Ворон только до обеда отпустил, не хочет оставаться с Маратом.
– Ты бы к нему тоже внимательно присмотрелся. Если Мирза в теме, то, скорее всего, его родственник ему и помогает. Аккуратнее там.
– Хорошо, присмотрюсь.
– Слушай, Леон, а что ты все-таки делал у больницы ночью, а?
Тот снова умолк, но настырный Женька не отставал:
– Погоди, я, кажется, понял. Ты к девчонке этой ездил, как ее там, Лизе, да?
– Ну, ездил.
– А чего шифруешься? – удивился Хохол, выезжая на загородную трассу. – Великое дело – к бабе заехал.
– Не хочу афишировать и дураком выглядеть. Как-то стыдно в мои годы.
– Дураком? С чего? Отшила, что ли?
– Не отшила. Сомневается. Жалуется на генерала своего, чувствует, что вот-вот он ее бросит, а сама уйти никак не решится. Хотел помочь – чтобы хоть самоуважение не растеряла, предложил ко мне переехать…
– Отказалась?
– Не отказалась, но и не согласилась. Вот это меня и поцарапало малость, – признался Леон. – Хотя ее можно понять: кто генерал и кто я? Разные планеты.
– Ты брось вот это. Он никогда на ней не женится, никогда у них не будет будущего, я-то знаю. Он же кобель, каких свет не видел, и от жены гулял постоянно, да и выпить не дурак. И в отцы ей годится. Ты не обижайся, но я скажу: вышвырнет он ее скорее рано, чем поздно, особенно если в это дело Виола вмешалась. А она… лучше тебе не знать. Если решила, что это ее, – все, по-другому не будет. И она-то генерала из рук не выпустит, а если и выпустит, то морально так изломает, что ему не до баб будет. Так что потерпи: если эта девочка тебе нужна – она будет твоя. Вопрос времени.
– Ты так говоришь об этом, как будто знаешь.
– Знаю, – усмехнулся Хохол. – Ты забываешь, что я женат на его сестре и хлебнул этого всего – во! – Он резко провел по горлу ребром ладони. – Нервов она мне вымотала – километры. А я ждал. Терпел и ждал, потому что не мог ее упустить. Как видишь, дождался. Да, не всегда кучеряво, но уж как есть. Зато я добился того, чего хотел. Мне после нее другие бабы казались сеном каким-то, соломой безвкусной.
– С перчиком предпочитаешь? – хмыкнул Леон, и Хохол притворно вздохнул:
– У меня не жена – пожар во всем организме. Но не в том дело, Леон. Я это к тому говорю, что подожди немного, если тебе нужна эта девочка. Она сама к тебе придет.
Леон ничего не ответил, и Женька не стал больше лезть к нему в душу. Он хорошо понимал, что такое любить женщину, которая принадлежит не тебе.
На парковке у торгового центра они попрощались, Леон пересел в свою машину и уехал, а Женька вдруг почувствовал тяжесть в груди, придавившую как бетонной плитой. Он откинулся на спинку сиденья и вынул из бардачка аптечку. С трудом нашел нитроглицерин, сунул под язык красный шарик лекарства и закрыл глаза. «Мне только этого не хватало… И Маринка испугается. Надо взять себя в руки».
Виола
Хитрость жизни в том, чтобы умереть молодым, но как можно позже.
Японская пословицаВизит Коваль в палату реанимации одновременно напугал и обрадовал Виолу. Она подозревала, что подруга здесь, не бросит она своего компаньона Мишку в беде. Но то, что Марина может вот так запросто, презрев опасность, столкнуться с Гришкой, явиться к ней, удивило и испугало. Слова, которыми Коваль швыряла в нее, как мелкой галькой, обжигали. Ветка хорошо понимала: Коваль не шутит, она действительно сделает все, что сказала, если у Виолы хотя бы мысль возникнет ее снова предать. Разумеется, Ветка не собиралась докладывать Гришке о визите, как не собиралась рассказывать о своей связи с генералом. Но Маринины угрозы подействовали – она постаралась вообще забыть о том, что видела подругу здесь.
А еще Виола испытала прилив нежности. Всякий раз, когда она видела Коваль, в памяти всплывали сцены из прошлой жизни. Если бы это было возможно, Виола никогда бы не выпустила Марину из своих рук, никогда бы не рассталась с ней, устранила бы всех соперников, неважно, кто это – собственный муж Гришка или Хохол. Но с Коваль такие штуки, конечно, не пройдут, она не привыкла принадлежать никому и ни за что бы не позволила подруге подобной вольности. Сейчас Ветка была счастлива уже тем, что Марина на нее не злилась, беспокоилась, приехала. В конце концов, только на ее помощь можно рассчитывать. Только она ни за что не откажется от данного слова, сдержит его даже в ущерб себе.
Болела голова, постоянно, и эта боль отнимала последние силы. Ныла сломанная нога, от неудобной позы затекала спина, и Ветка капризничала, то и дело вызывая медсестру или санитарку. Гришка явился к ней среди ночи в тот же день, что и Марина. Появление его в палате произвело впечатление: муж ввалился в дверь, облаченный в рясу до пят и с огромным крестом на груди. Она сперва даже не сразу поняла, кто это, решила, что умерла и попала в ад и сейчас ее накажут за занятия магией. Но батюшка заговорил вдруг голосом мужа, и Ветка немного расслабилась:
– Напугал меня.
– А как, по-твоему, я вообще мог сюда пробраться? Как ты?
Он взял ее руку в свою, и у Ветки защипало в носу. Все-таки иногда Гришка вдруг вспоминал, что они женаты, и проявлял какое-то подобие заботы. Уже несколько лет они жили почти как соседи, приходилось воздействовать на подсознание супруга, чтобы добиться от него хоть каких-то эмоций. Изменять ему открыто она боялась: помнила, что Гришка пригрозил забрать сына. Ревновать боялась тоже, хоть и знала, конечно, о его любовнице. Иногда она позволяла себе небольшое развлечение в виде сеансов гипноза, после которых Бес на несколько дней становился вялым и безразличным ко всему, и Ветка, глядя, как он мучается, испытывала злорадное удовлетворение. То, что начиналось как взаимная любовь, довольно быстро скатилось к таким вот непонятным отношениям, когда люди не могут жить вместе и по многим причинам не могут расстаться.
Но сегодня в Гришкиных глазах светилось ненаигранное беспокойство, и Виоле это было приятно. Она с трудом дотянулась второй рукой до его щеки и погладила окладистую бороду, закрывавшую лицо мужа почти наполовину:
– Я тебя подвела…
– Ничего, это сейчас не главное. – Он провел рукой по ее волосам. – Надо тебя отсюда как-то забирать.
– Куда ты меня заберешь с такой ногой?
– Придумаю что-нибудь. Я не смогу приезжать сюда, сама понимаешь. Да и тебе нужен уход, а здесь… Короче, я придумаю, как все обставить. Ты скажи лучше, с кем встречалась.
– Искала человека, который сможет быстро привести в порядок твое лицо, – выдала она заготовленную заранее версию и поняла, что он поверил.
– А-а, понятно. Ничего, пока так похожу.
– В рясе? Ты сошел с ума!
– Да в какой рясе – с бородой и с линзами. А там видно будет. Тебя когда в отделение переводить будут?
– Не знаю. Я же пока неизвестная, – хохотнула Ветка. – Делаю вид, что у меня амнезия.
– Умно придумала.