– Только ежели мечтаешь у них на работу устроиться, то зря.
– Да, – заинтересовалась я, – им прислуга не нужна, сами убирают?
– Как же, – заржал мужик, – такие люди не бегают с сумками по магазинам. Только когда поселок построился, наши бабы обрадовались, думали, их домработницами возьмут. Обломилось! Там уже были слуги. Так-то! Имей в виду, работы не сыщешь!
– Далеко идти?
– Километра четыре.
Я присвистнула:
– Чего же так неудобно построились! Это сколько же от остановки переть!
Мужчина засмеялся:
– Ну ты хохмачка! Они же все на машинах, вжик – и на месте!
Я вздохнула, накинула капюшон и пошла по тропинке через поле.
Луиза оказалась молоденькой девушкой, веселой и приветливой. В моем понимании жена одного из богатейших людей России должна была выглядеть не так. На Луизе были самые затрапезные черные джинсы, серенький свитерок «лапша» и простенькие туфли, кожаные, без всяких прибамбасов.
Я не стала снимать шапочку и шарфик, просто скинула куртку. Целый час Луиза, взахлеб рассказывая о собаках, демонстрировала мне животных. Они и впрямь выглядели роскошно: элегантные, безумно худые, с умными длинными мордами. Вскоре мне стало понятно, что собаки умнее хозяйки, а еще через полчаса выяснилось: Луизе всего двадцать лет.
– Я третья жена Романа, – по-детски бесхитростно объяснила девушка, – работала моделью, по «языку» бегала. «Русское богатство» нам драгоценности для показа представляло, восхитительные вещи. Там я его и увидела.
– Теперь дома сидите? – спросила я, заранее зная ответ.
– Да, – грустно сказала Луиза, – год уже! Скукотища зверская! Подруг нет, работать Рома не разрешает, да я и не умею ничего, кроме как вещи демонстрировать. Но муж не хочет, чтобы на меня посторонние мужики пялились. Вот, собаками занялась. Сама их мою, расчесываю, бегаю по три километра в день, это мои дети. Хотите чаю?
По-прежнему не снимая шапочки и шарфа, я прошла за хозяйкой в гостиную, где получила чашечку великолепного чая и восхитительные пирожные, явно только что выпеченные кондитером.
Прислуга в этом доме оказалась вышколенной до безобразия. Когда мы вошли в комнату, на столе сверкал фарфоровыми боками горячий заварочный чайник, остро пахло свеженарезанным лимоном, а пирожные только что наполнили взбитыми сливками… Но никаких слуг в комнате не наблюдалось. Луиза сама разливала ароматный «Липтон». Разговор, естественно, шел о собаках. Я рассказала о щенках, родившихся у Дюшки, Луиза показала фотографии, сделанные на последней выставке.
Если бы не шикарная мебель, не роскошная посуда и не только-только выпеченные пирожные, запросто можно было подумать, что беседуют две добрые знакомые.
– Красивые вещи делают в «Русском богатстве»?
Луиза кивнула:
– Есть, конечно, ширпотреб, но иногда такое встречается! Вот, смотрите, муж подарил на Новый год.
Она вытянула вперед руку с весьма незаурядным колечком на среднем пальце. В центре перстня зеленел крупный изумруд.
– Не слишком чистая вода, – с видом знатока сообщила я.
Луиза с легким превосходством глянула на «журналистку».
– Ошибаетесь, этот изумруд лучший в Москве, ни у кого, а поверьте, я часто хожу на тусовки, так вот ни у кого нет подобного. Дамы прямо синеют, как увидят.
Я стащила шапочку и показала подвески Зинки Серовой, оттягивающие уши.
– Мои пошикарней будут!
Луиза разинула рот. Потом пробормотала:
– Дайте поглядеть.
Я вытащила одну серьгу и протянула жене олигарха. Луиза внимательно изучила драгоценность.
– Это старина, не новодел.
– Точно, от бабушки достались.
– Отличная вещь, только у меня все равно лучше, потому что комплект. К перстню еще и серьги есть, хотите посмотреть?
Я кивнула. Мы поднялись наверх, в спальню хозяйки. Луиза вынула из коробочки сережки и вдела в розовые ушки, потом приложила руку с перстнем к щеке и кокетливо спросила:
– Ну что? Перещеголяла вас? Говорила же, лучше моих драгоценностей в столице нет!
Потом подумала и добавила:
– А может, и во всей России!
Глупенькая, маленькая девочка, избалованный ребенок, наивно гордящийся богатством. Наверное, не следует напоминать ей, что есть в Москве «Алмазный фонд», в котором хранятся такие вещи, которые даже ее суперобеспеченный супруг приобрести не сможет. Да и у разных людей дома порой лежат такие штуки!
Я расстегнула сумочку, достала кольцо, спокойно надела его на палец и сунула Луизе под нос:
– У меня лучше!
Бедная дурочка уставилась на мою длань с таким видом, словно увидела перед собой сокровище царя Соломона. Честно говоря, одалживая у Зины изумруды, я хотела изобразить из себя богатую даму, от скуки занимающуюся «писательством». Мне и в голову не могло прийти, что у олигарха такая молоденькая и патологически глупенькая женушка.
– У меня лучше, – повторила я.
– Ну это с какой стороны посмотреть, – промямлила Луиза.
– А со всех – мои украшения лучше, – добила я несчастную, – во-первых, они настоящий антиквариат, не новая работа, а во-вторых, гляньте…
Жестом фокусника я сняла шарфик. На свет явился кулон. Неизвестный ювелир прошлого столетия вставил в него самый крупный изумруд. Честно говоря, камни в серьгах и перстне мигом «линяли», когда на груди начинал переливаться медальон. Когда-то, еще в советские времена, только за него Зинке предлагали сразу «Волгу» и дачу… Луиза была сражена.
– Можно посмотреть?
– Пожалуйста, – ответила я, – любуйтесь сколько угодно. Теперь понимаете, что лучшие драгоценности в столице у меня!
Дальше наш разговор потек как в известном детском стихотворении. Помните:
– А у нас в квартире газ! А у вас?
– А у нас водопровод, вот!
Луиза покраснела и сообщила:
– Подумаешь! Конечно, не спорю, качественные вещи, зато у меня есть шуба из шиншиллы!
– Фу, – наморщилась я. – Эка невидаль! И вообще, манто из крысы! Дрянь страшная!
– Из шиншиллы, – отчеканила Луиза, – из белой шиншиллы! Такая точно в Москве одна!
– Ой, – засмеялась я, – а шиншилла, по-вашему, кто? Крыса! К тому же белой в природе не существует, только серая, или, как ее называют, голубая. Следовательно, шиншилла для вашего манто выращена в неволе, в клетке, в лаборатории! Прикиньте на минутку, у вас шубейка из белых лабораторных мышей!
– Неправда, – вскипела Луиза, – шиншилла не крыса!
– Крыса!
– Нет!
– Крыса!!
– Нет!!
– Крыса!!!
– Нет!!!
Разговор зашел в тупик.
– У вас есть энциклопедический словарь? – осведомилась я.
– Не знаю, – пожала плечами Луизочка, – небось у мужа в кабинете имеется!
Мы перешли в другую комнату, я нашла на полке толстый коричневый том и торжествующе ткнула пальцем в нужную строчку.
– Шиншилла, – потрясенно прочитала девочка, – отряд грызунов… Ну не может быть!
– Не расстраивайтесь, – «успокоила» ее я, – некоторые манто из кошки носят, и ничего, довольны…
Но Луизу уже понесло:
– Все равно я самая богатая!
– Билл Гейтс круче!
– У нас трехэтажный особняк.
– Да тут у всех такие, посмотрите в окно!
Девочка чуть не затопала ногами от злости.
– Я езжу на «БМВ» специального выпуска!
– У султана Брунея «Роллс-Ройс» с золотым рулем.
– Вы меня нарочно дразните, – плаксивым тоном протянула Луиза, – да?
– Совсем нет, – ухмыльнулась я, – вам просто придется признать, что на свете бывают более обеспеченные люди, чем вы!
Луиза побагровела. Честно говоря, я слегка испугалась. Как бы девицу инсульт не хватил. Она секунду посидела молча, потом ринулась к стене, на которой висела большая картина.
Не успела я ахнуть, как Луиза отодвинула полотно и обнажила дверцу сейфа. Нервными движениями она нажала на кнопки и выхватила из нутра железного ящика небольшую картину.
– Вот, – азартно выкрикнула она, – вот, только гляньте! Леонардо да Винчи! Слыхали про такого?
Я кивнула.
– Любуйтесь, – ликовала Луиза, – «Тайный вечер»! Есть только у нас. Рома бешеные бабки отдал!
– «Тайный вечер», – повторила я.
Да Луизонька еще глупее, чем кажется.
– Только у меня такая, – ликовала девочка, наконец-то ей удалось «уесть» наглую тетку, обладающую вызывающе шикарными изумрудами, – только у меня! Во всем мире больше ни у кого! Леонардо расписал церковь в Италии, а потом сделал картину или наоборот, точно не знаю! Но она в одном экземпляре и моя!
– Настоящая? – с сомнением протянула я.
– Подлиннее не бывает, – заверила глупышка. – Рома в Третьяковке проверял, ой!
Внезапно она прикусила язык.
– Что случилось? – усмехнулась я.
Глупышка растерянно пробормотала:
– Только муж строго-настрого запретил кому-нибудь о ней рассказывать. Вы уж, пожалуйста, не проболтайтесь, а?
– Конечно, – успокоила я ее, – честно говоря, мне картины до фонаря, больше всего собаки волнуют.
Обратный путь через поле к автобусной остановке показался мне короче. Так, значит, у «алмазного короля» настоящий Леонардо, тогда второму покупателю, естественно, достался фальшивый. Что ж, дело за малым, нужно узнать, кто из нуворишей сделал в гостиной бассейн!
Дома я радостно отметила, что в квартире находится только одна Томуська. Весело напевая, подруга готовила обед. Я выпила чай и проскользнула в свою спальню.
ГЛАВА 19
Не имей сто рублей, а имей сто друзей. По этому принципу мы с Томой прожили большую часть нашей жизни. Стоит только раскрыть телефонную книжку, и все проблемы решаются мигом. Так, посмотрим… Ага, Лиза Хронова!
– Журнал «Ваш дом», – пропела жеманная девица.
– Будьте добры Лизу Хронову.
– Кто спрашивает Елизавету Андреевну? – мигом поставила меня на место секретарша.
– Виола Тараканова.
– Одну минуточку.
Полилась музыка. Ну почему производителей телефонов зациклило на Моцарте? В конце концов, есть Чайковский, «Лебединое озеро»… Хотя нет, мелодия из балета про белых птиц мигом вызывает у россиянина дикий ужас. Десять из девяти, подняв трубку, подумают: опять революция. Нет уж, пусть лучше звучит Моцарт!
– Слушаю, – низким тембром отозвалась Лизавета, – в чем дело, Вилка?
– Ты писала когда-нибудь об идиоте, который совместил гостиную с бассейном? – Я мигом взяла быка за рога.
– Лично мне не приходилось, – занудела Лизка, – вот мои сотрудники могли!
– Не придирайся к словам, – рявкнула я, – узнай быстренько про этот водный антураж.
Лизавета взяла другую трубку и принялась раздавать указания. Представляю, как сейчас засуетились ее девчонки, сидящие в кабинетах. Им-то Лизка жуткий начальник: владелица и главный редактор издания.
– Интересно, – спросила Лизавета, – откуда ты знаешь про такой прибамбас? Только не говори, что читаешь мой журнал, все равно не поверю.
– Значит, писали, – обрадовалась я. – А когда?.. – В прошлом году, под Рождество…
– Можешь назвать фамилию владельца и адрес здания?
– Нет.
– Почему? – возмутилась я. – Жалко, что ли?
– Я не знаю ничего про этих людей.
– Так посмотри в статье, там небось все указано.
– А вот и нет.
– Что за ерунда? – удивилась я. – Твое издание рассказывает о красивых интерьерах, не упоминая их владельцев?
– Понимаешь, – завела Лиза, – в нашем государстве открыто шикарно живут только люди искусства: писатели, актеры, музыканты. Вот представители этих профессий всегда рады журналистам, знают, что любая информация повышает их рейтинг. А остальные! Просто кошмар! Знаешь, что мне сказала жена Набатова, владельца банка «Монополия»? «Нам известность не нужна. Ну и подумаешь, что у меня в доме полы, специально вывезенные из Италии! Кому интересна эта информация? Простой народ она обозлит, а налоговая служба и бандиты насторожатся. Нет уж, наши полы – это наши полы!» Вот и работай с такими. Да на Западе любой человек мечтает, чтобы о его доме рассказали как об образце стиля. А здесь! Жуткие люди!
– Но вы же писали про этого, с бассейном.
– Правильно, иногда у «новых русских» тоже тщеславие разыгрывается. Вот в данном случае так и произошло! Хозяйка здание показывала, а фамилии владельцев велела не упоминать: просто Вадим и Дина А. Кому надо, поймет, а кому не надо, не догадается. Кстати, мы так довольно часто поступаем.
– Но корреспондент, который там был, он-то знает и адрес, и телефон, и фамилию…
– Естественно!
– Спроси у него.
– Не могу.
Вот тут я вконец обозлилась и прошипела:
– Знаешь, Лизка, когда ты от любовника залетела и пошла делать аборт по моему паспорту, чтобы муженек, не дай бог, не узнал, я не говорила тебе, что не могу помочь. И когда тебе захотелось с Петькой Камышовым в Сочи скатать, кто пришел на помощь и обманывал твоего супружника? Кто блеял в трубку: «Ах, Вовочка, мне так плохо с сердцем, можно Лизавета тут недельку поживет?»
– Ну вспомнила, – заржала Лизка, – я уже после Вовки три раза в загс сбегала! Не обижайся, только я не могу вызвать корреспондента.
– Да почему?
– Материал делал Ицхак Моисеевич Блюмен-Шнеерзон, он весной укатил в Израиль, на ПМЖ, номера его телефона я не знаю.
От злости я треснула трубкой о базу с такой силой, что ожил мирно стоящий рядом автоответчик:
– Здравствуйте, вы позвонили в квартиру…
– Ладно, не старайся, – рявкнула я, выдирая из розетки адаптер.
Впрочем, расстраиваться не стоит. Я схватила трубку и начала прилежно набирать цифры, которых на этот раз оказалось очень много.
– Шолом, – ответил приятный голос.
– Женька, – заорала я, – Женюрка!
– Мама на работе, – спокойно ответил юноша. – Вы кто?
– Гришка, ты?
– Я.
– Если мама на службе, то почему ты не в школе? У вас который час? Это Вилка Тараканова.
– У нас в Иерусалиме на два часа меньше, чем в Москве, – пояснил парень. – И вообще, я уже окончил школу и сейчас служу в армии.
– Погоди, погоди, – растерялась я, – сколько же тебе лет? Вроде, когда уезжал, девять всего исполнилось.
– Так с тех пор уж десять лет прошло, – хихикнул Гришка. – Да ты чего, Вилка! Прислала мне в сентябре с Коганами на день рождения пластмассовый автомат, мама обхохоталась, когда коробку увидела. Я уже давно в игрушки не играю, теперь настоящее оружие имею.
Десять лет!!! Какой ужас!!! А кажется, совсем недавно рыдающая Женька обнимала меня в Шереметьеве, уезжая навсегда из страны… Не может быть!
– Извини, Гришка, – потрясенно пробормотала я, – прости…
– Ерунда, – смеялся парень, – звони вечером, мама придет по-нашему в девять, по-вашему в одиннадцать.
– Слышь, Гришка, а у тебя в компьютере нет случайно программы с адресами и телефонами израильтян.
– Есть, а кто тебе нужен?
– Ицхак Моисеевич Блюмен-Шнеерзон.
– Вот что, – велел Гришка, – перезвони через полчаса, незачем столько денег тратить. Кстати, я хотел приехать в декабре в Москву, пустишь к себе пожить?
– Конечно.
– А если с девушкой?
– Гришка, у тебя есть дама сердца?!!
– Вилка, – обозлился парень, – мне скоро двадцать.
– Естественно, приезжай с кем хочешь, – быстро ответила я, – у нас теперь имеется жуткое количество раскладушек. Запросто всех можем спать уложить.
Гришка не подвел. База данных в Израиле оказалась лучше, чем в Москве, и я получила не только домашний, но и рабочий телефон Ицхака. Интересно, на какую сумму мне пришлют счет?
В трубке послышалась фраза на незнакомом языке.
– Ицхака позовите, – завопила я, – Шнеерзон-Блюмена.
– Блюмен-Шнеерзона, – поправил мужчина, – слушаю, в чем дело?
Я принялась излагать простую, как табурет, историю. Мне поручили сделать материал о доме в Подмосковье, где гостиная соединена с бассейном… Никак не могу найти владельца, редактор обещает уволить, жуткий ужас. Лиза Хронова, желая помочь, подсказала телефон Шнеерзон-Блюмена.
– Блюмен-Шнеерзона, – терпеливо сказал Ицхак, – что вы так нервничаете? Погодите, сейчас дам все координаты. Значит, так, Вадим Михайлович Аркин и Дина Сергеевна, супруга, можете передать от меня привет.
– А он где работает, Аркин этот?
Ицхак засмеялся:
– Предприниматель, а уж в чем состоит его бизнес, я не знаю. Да не бойтесь, его самого никогда нет, а Диночка очаровательная дама, интеллигентная, большая умница, мы с ней вместе в Полиграфическом учились!
– Большое, огромное спасибо, – завела я, – просто не знаю, как вас благодарить.
Обычно на такое заявление люди отвечают: «Ерунда какая, не стоит благодарности», – но Ицхак поступил по-иному.
– Вы и правда хотите сделать мне приятное?
– Конечно, – с энтузиазмом воскликнула я, – очень!
– Тогда приютите меня на недельку в конце ноября, – сказал Ицхак, – в Москве почти никого из друзей не осталось, а за гостиницу мне теперь, как иностранному гражданину, жуткие доллары надо платить. Только ответьте честно: я стесню вас?
– Совсем нет, у нас куча комнат и стадо раскладушек, – ответила я, – пишите адрес.
– Ну спасибо, – обрадовался Ицхак, – цеховая солидарность – великая вещь, журналист журналиста всегда выручит. А насчет Дины Аркиной не волнуйтесь, скажите, что от меня, она примет. Правда, Диночка у нас дама избалованная, папа у нее генерал был, а теперь муж богатый имеется, да еще она слишком умная, вот ее и заносит порой, так что не обижайтесь, если вдруг что-нибудь не то вам скажет. По сути, она не вредная…
Он говорил и говорил. Я просто видела, как деньги вылетают из моего кошелька и попадают на счет телефонной станции, но остановить парня не представлялось возможным. Он отпустил меня, только узнав в подробностях про погоду в Москве.
Переведя дух, я опять схватилась за телефон. Трубку сняли сразу.
– Алло, – послышалось грудное сопрано.
– Будьте любезны госпожу Аркину.