Алла оторопело уставилась на него, никак не ожидала она от него такой резкости.
— Лечиться?!
— Больна ты. Мишей своим больна.
— Да, ты прав… Я больна! Только не надо меня лечить!
— Не буду. Пока сама не попросишь, не буду…
— Я не попрошу!
— Ну, тогда не смею задерживать.
Костя сел в машину, завел двигатель. Алла стояла и потрясенно смотрела на него. Она не могла понять, как он мог уехать, не спросив у нее на то разрешения. Ну, не мог он по своей воле взять и уехать от нее!
А он уезжает. И хорошо, если навсегда…
Костя тронул свой «БМВ» с места, взял влево, и в это время спереди к бордюру припарковался черный джип. Все бы ничего, но машина вдруг резко сдала назад, не обращая внимания на выезжающего Костю. Он затормозил, но было уже поздно.
Машины столкнулись, остановились, из джипа выскочил бритоголовый атлет в кожаной куртке поверх белой рубашки. Костя вышел ему навстречу, всем своим видом давая понять, что наезжать на него вредно для здоровья. Атлет это, похоже, понял, руки распускать не стал, но языку дал волю:
— Ты где права покупал, идиот? Ты куда смотрел, придурок?
Костя уже собирался ударить качка, как вдруг раздался восторженный вопль Аллы:
— Миша!!!
Он обернулся и увидел, что она повисла на шее у чернявого парня в дорогом кожаном плаще. Это был Миша, и Алла визжала от восторга, обнимая его. Надо было видеть, сколько было счастья в ее глазах. Глаза ее сияли чумовым, сумасшедшим счастьем… Глядя на нее, Костя окончательно понял, что принадлежать ему она не будет никогда, и душа его застонала от боли.
— Ты кого придурком назвал? — заорал он, схватив за грудки атлета в кожанке.
Костя понимал, что именно из этого джипа и появился Миша. Это его «Гранд Чероки», и атлет-водитель с ним. Его сейчас могут стереть в порошок, но ему ничего не страшно. Лучше умереть, чем смотреть, как Алла счастлива с другим.
— Эй, чо за беспредел!
Миша подскочил к Косте, схватил его за плечо и чуть не поплатился за это. Костя ударил его кулаком в лицо, но тот уклонился. И тут же последовал ответный удар — со стороны атлета. Он врезал Косте кулаком в челюсть, да так, что у него закружилась голова. Он подался назад, пытаясь вернуть себя в исходное состояние, но атлет уже замахнулся для очередного удара. Костя понимал, что увернуться он не сможет, но тут атлета остановил Миша:
— Ша! Лагут! — Он подошел к Косте, сжимая кулаки, и зло посмотрел на него: — Ты снова бакланишь, чертила? Опять нарываешься?
— Да баклан, в натуре! — подал голос Лагут. — Бампер стукнул!
— Ты что здесь делаешь? — спросил Миша.
— Магазин у меня здесь!
— Что с машиной делать будем? — спросил Лагут.
— Чинить, — глядя на Костю, насмешливо сказал Миша.
— Тут на штуку баксов как минимум…
— Ну, на штуку не тянет, но пять сотен возьмем.
— Я не виноват, — набычился Костя.
— Как это не виноват! — возмутился Лагут. — Ты выезжал!
— А ты задом сдавал!
— А ты поворот включил? Где поворот? — Атлет хоть и не сильно, но все-таки стукнул ногой по левой фаре «БМВ».
— Магазин, говоришь, твой? — задумчиво проговорил Миша.
— Ну, не мой…
— Тачка у тебя, чувак, не хилая… Кучеряво живешь.
— Не твое дело!
— Как это не мое? Ты на пятьсот баксов влетел, и если не отдашь, я твой магазин продам. За штуку баксов. Половину себе, половину тебе. Мне чужого не нужно.
— Кто ты такой, чтобы магазинами торговать?
— Я такой, — хищно сощурился Миша. — Я такой, что ты никаким станешь.
А ведь он действительно такой, что с ним лучше не связываться. Видно же, что крутой, типичный бандит с большой дороги, и дружок ему под стать.
Но именно поэтому Костя и не хотел ему уступать. Тем более что вины он за собой не чувствовал. Ну, не включил поворот, и что? Не он же задом сдавал…
— Миша, оставь его, — попросила вдруг Алла.
Она не столько заступалась за Костю, сколько хотела поскорее заняться Мишей, а Костя своим присутствием ей мешал.
— Тебе повезло, парень, — ухмыльнулся Миша. — Я сегодня добрый. И если нет бабла, я тебя прощаю.
— Нет бабла?! — Костя вытащил из куртки бумажник, достал оттуда три сотни долларов — все, что у него было в инвалюте, и протянул их Мише со словами:
— Остальное завтра завезу.
— Кому завезешь? Алле?! А она хочет тебя видеть? Алла, ты хочешь его видеть?
— Не хочу! — мотнула она головой.
— Не надо ничего завозить. Все, свободен!.. И чтобы я тебя рядом с Аллой больше не видел!
Взревел мотор, и «Гранд Чероки» рванул с места в карьер. Косте же только и оставалось, что смотреть вслед машине…
Какое-то время он бесцельно гонял по городу, затем заехал в ресторан на Ленина, сел на высокий стул за барной стойкой, заказал бутерброд с икрой и стопку водки. За первым «дринком» последовал второй, затем — третий.
Домой он приехал под крепким градусом, вытащил из отцовского бара бутылку рома, закрылся в своей комнате. Но после двух рюмок его потянуло в сон, и сопротивляться он не стал…
А вечером к ним в гости пришли Завьяловы. Костя не хотел видеть Зойку, но мама заставила его выйти к столу. Он сделал несколько глотков из бутылки, взбодрив себя после сна, и вышел из своей комнаты.
Зойка улыбалась ему, а он с удивлением смотрел на нее. Она и раньше была симпатичной, но сейчас казалась просто красавицей. Эта высокая прическа со спускающимися светлыми локонами была ей к лицу, а сережки с бриллиантовыми капельками прекрасно гармонировали с ее светло-серыми глазами. Платье с открытыми плечами, в котором она смотрелась просто великолепно. Точеные красивые плечи, кожа гладкая, нежная, наверняка приятная на ощупь… До Аллы ей далеко, как Луне до Солнца, но Костя знал способ, как приблизить ее к идеалу красоты. Главное, побольше водки…
Он снова опьянел и, чтобы не смущать гостей своим видом, направился к себе в комнату. Мама извинилась за него, стала выдумывать неприятности, которые с ним приключились. Отец поддакивал ей, но Косте было все равно, смогут они оправдаться перед Завьяловыми или нет. Перед Зойкой, правда, было неудобно, но ведь она его поймет.
Любит она его, поэтому поймет. Хоть кто-то его в этой жизни любит… И как жаль, что Зойка не сможет заменить ему Аллу.
Костя достал из тумбочки початую бутылку, хлебнул из горла и прямо в одежде завалился спать. А что ему еще оставалось делать на чужом празднике жизни? Алла сейчас тоже спит. С Мишей. Им хорошо, а у него слезы на глазах…
Вдруг дверь тихонько открылась, в комнату вошла Зойка…
— Тебе плохо? — чуть ли не шепотом спросила она, подсаживаясь к нему на кровать.
— Да, хреновато, — вздохнул Костя.
— Может, я могу тебе чем-то помочь?
Она вдруг запустила руку ему в волосы, затем пальцами приласкала его ухо.
«Надо доказать этой предательнице Алле, что жизнь на ней не заканчивается», — подумал Костя, сгреб Зойку в охапку и уложил на спину. Она только этого и ждала.
Глава 12
Делу время, потехе час. Хотелось, чтобы все было наоборот, именно к этому и стремился Миша. Для того и рисковал своей жизнью, наезжая на Сугроба, ломая сопротивление Клыкова. И с оружием он проблему решил, и даже штат своих бойцов расширил. И в Чечне побывал, и в родные края наведался. И здесь, в Южноморске, у него все на мази. Так и должно быть, но как же сильно устал он за последнее время. За то самое время, которое нужно было для дела. А сейчас у него час для потехи.
В номере тепло, и они с Аллой могли лежать на постели не укрываясь. Хорошо ему, и уходить не хочется. Но ведь придется когда-нибудь расстаться с ней, рано или поздно захочется новизны…
Миша взял с тумбочки сигареты, угостил Аллу, закурил сам. Она попросила открыть шампанское, но он даже не шелохнулся. Не царское это дело…
Алла поднялась с кровати, взяла бутылку, распаковала горлышко, сняла проволочное крепление. Пробка вылетела сама — с громким звуком, с шипучей пеной.
— Брызги шампанского — хороший знак, — сказал Миша, глядя, как Алла наполняет бокалы.
— Кто не рискует, тот не пьет шампанское, — улыбнулась она. — А ты сильно рискуешь?
— В чем? В том, что я здесь, с тобой? Так я и не рискую. Или я должен бояться твоего Костю?
— При чем здесь Костя?
— Ну, если он ни при чем, то какой здесь риск?
— Ты Сугроба убил.
— Все из-за тебя, родная.
— И еще шестнадцать человек…
— Сколько? — встрепенулся Миша.
— Я сразу хотела тебе сказать… — Она залпом осушила свой бокал. — Ко мне приходили из милиции, спрашивали про тебя.
— Из милиции?!
— Да, майор Агапов. Из уголовного розыска. Он сказал, что ты особо опасный преступник и чтобы я ему позвонила, если ты вдруг появишься.
— И ты собираешься ему позвонить?
— Да, я обещала ему, что позвоню. Но я сказала это, чтобы он от меня отстал. Я не собиралась ему звонить.
— Я что, в розыске?
Миша понимал, что расправа над портофлотской братвой не может остаться незаметной. Но одно дело, когда у ментов есть улики против него, и совсем другое, если доказательств нет.
— Да, он говорил, что тебя ищут… А еще что тебя не обязательно арестуют.
— Не обязательно?
— Да, я должна следить за тобой и «стучать».
— И арестовывать меня совсем не обязательно… — вслух подумал Миша. — Кто, говоришь, из ментов был? Майор Агапов? Он документы показывал?
— Да, показывал.
— Что там за уголовный розыск?
— Уголовный розыск, — пожала плечами Алла.
— Какой — районный, городской, краевой?
— Я не знаю.
— В «корочке» должно быть все написано.
— Я не читала.
— А какая она, настоящая или фальшивка?
— Не знаю. Я в этом не разбираюсь…
— Но к тебе подходили?
— Подходили.
— И ты должна «стучать» на меня?
— Должна. Но не буду.
Миша лихорадочно размышлял. Может, и не было никакого майора Агапова. Может, под его вывеской к Алле подходил человек Клыкова? А может, реальный майор Агапов работал на службу безопасности «Южпортнефти»? Вариантов могло быть несколько, но все они сводились к одному — Клыков не собирается оставлять в покое его пацанов. Не хочет начальство терять пять процентов на рэкете, поэтому Миша постоянно будет находиться под прессингом. Что ж, он к этому готов. Именно поэтому диспетчер, через которого Клыков мог связаться с ним, взят под постоянное наблюдение. Если вдруг на этого парня выйдет служба безопасности «Южпортнефти», то Миша об этом узнает и, возможно, объявит Клыкову войну. Для начала хорошо бы будет поджечь железнодорожную цистерну с нефтью.
Но диспетчера пока не трогают, зато Аллу взяли в оборот. Уж не повод ли это для войны?.. А если Мишей интересуется реальный уголовный розыск? Или РУОП? Или ФСК?..
— Подойди ко мне! — позвал он Аллу и стал внимательно осматривать ее одежду. И в сумочку к ней заглянул. Взял нож, вспорол подкладку, там все ощупал. Не было никаких «жучков», да и не могло быть.
— Ты что, не доверяешь мне? — Ее голос вибрировал от возмущения.
— Ты просто не знаешь ментов… Этот Агапов был у тебя дома?
— Нет. Но напрашивался.
— Он мог прийти без приглашения…
«И наставить жучков по всей квартире, — мысленно продолжил Миша. Причем сделать это и без ведома Аллы».
— Ты же не отказалась сотрудничать с ним? — спросил он.
— Сначала отказалась, но он стал меня запугивать. Тогда я решила согласиться, но обо всем рассказать тебе.
— Он тебя запугивал? Чем?
— Ну, он считает, что я причастна к убийству Сугроба.
— Правильно считает.
— Он обещал меня не привлекать, если я соглашусь.
— И ты согласилась?
— Да, но только для того, чтобы отвязаться от него. И чтобы тебе все рассказать!
— Зачем? Я же особо опасный преступник! Я же убил шестнадцать человек!
— Мне все равно!
— Все равно? — хмыкнул Миша. — Хочешь сказать, что ты поверила этому Агапову?
— Мне все равно, чем ты занимаешься. Я люблю тебя… Что бы с тобой ни случилось, я всегда буду с тобой.
— Ты сама в это веришь?
— Я это знаю! — с фанатичной одержимостью отчеканила она.
— И не предашь меня?
— Никогда!
— И «стучать» на меня не будешь?
— Нет!
— А если я скажу, чтобы ты на меня «стучала»?
Миша мог бы скармливать Клыкову дезинформацию. Дескать, взрывчатки у него — целый вагон, но это уже вчерашний день. А вот радиоуправляемые ракеты для диверсии — в самый раз. Пусть Клыков думает, что у него есть такое оружие…
— Как это, скажешь? — не поняла его Алла.
— А то, что скажу, то и будешь Агапову говорить… Знаешь, что такое двойной агент?
— Ну, знаю, — растерянно кивнула она.
И Миша знал о двойных агентах. Может, Алла потому и созналась в своем разговоре с Агаповым, чтобы войти к Мише в доверие. Дескать, ее заставляют, а она благородно не хочет. Алла как бы становится его агентом, он этому рад, но на самом деле она чисто работает на ментов… Может, Алла только и ждала, когда он предложит ей такой вариант?..
— И что, ты согласна?
— Нет! — мотнула она головой.
— Почему?
— Я не могу тебя предать. Даже понарошку не могу.
— Понарошку бывает в песочнице, у нас — реально или нереально. Ты будешь «стучать» нереально.
— Не буду!
— А если это мне надо? Если я хочу запудрить мозги ментам? Ты меня понимаешь?
— Да, понимаю, — кивнула Алла.
— Ты должна делать то, что мне нужно.
— Должна. И буду… Если что-то надо сделать, ты только скажи.
— Так я и говорю. Ты будешь моим агентом. Что я тебе скажу, то ты и будешь говорить Агапову.
— Я ничего не буду ему говорить.
— Но мне так нужно!
— Я понимаю. Но ничего ему про тебя говорить не буду!
— Но ты же согласилась работать с ним?
— Да, согласилась. Чтобы он оставил меня в покое, согласилась. Он оставил меня в покое, я сказала тебе, все, теперь я уже не согласна «стучать». Так ему и скажу.
— А он тебя посадит за Сугроба.
— И посадить может, — согласилась Алла, — и бандитам на растерзание отдать. Бандитам, которые за Сугроба мстят…
— И тебя это не пугает?
— Пугает.
Миша видел страх в ее глазах. Она действительно боялась и ментов, и бандитов. Но почему она такая упертая? И ведь не похоже, что это игра. Одержимость в ее взгляде натуральная, такую не сыграешь…
— И ты не будешь работать на Агапова?
— Не буду!
— Почему?
— Потому что я тебя люблю! Потому что хочу быть с тобой всегда и везде!
— Но я не могу тебя с собой взять. Это опасно.
— Я ничего не боюсь!
— Без меня ты не будешь в безопасности.
— Я понимаю.
— Поэтому ты должна схитрить. Скажешь Агапову, что была сегодня со мной и что у меня все путем. Настроение — лучше не бывает, и планы большие. Такие большие, что с прибором хотел на всех класть… Скажешь, и он успокоится. И тебя в покое оставит. Ты меня понимаешь?
— Нет. Я ничего не скажу ему, — снова мотнула головой Алла.
— И не надо ничего говорить, — озадаченно посмотрел на нее Миша. — Я заберу тебя с собой.
— Забери! — обрадовалась она.
— Институт придется бросить.
— Ради тебя — все что угодно!
— Вот и умница… Иди ко мне!
Алла сразу поняла, что ему от нее нужно, приблизилась к нему, но тут в дверь постучал Рябой.
Оказалось, что от диспетчера поступил сигнал. На Клыкова наехали чечены, и он переадресовал их Мише. Прежде всего это значило, что им нужно было съезжать с гостиницы. А дальше Миша включится в работу и забьет «чехам» «стрелку». Их можно поставить на место, но лучше всего — совсем вывести из игры, как это было с портофлотской братвой. Сделать это непросто, но так ведь Миша на легкую жизнь не рассчитывает. Когда-нибудь у него будет потехе время, а делу — час, но до этого еще далеко…
Часть вторая
Глава 13
Что важней — образование или родственные связи? Алексей в свое время окончил институт торговли, дослужился до директора магазина и на отца работает семь лет. Костя же в деле всего четыре года, и высшего образования у него нет. Даже на курсах бухгалтеров толком не доучился. Но при этом он — родной сын своего отца, Алексей же — всего лишь зять, муж дочери. Именно поэтому кресло генерального директора торговой компании «Агро» досталось Косте, а Леша так и остался заместителем.
— Пап, а ты ничего не напутал? — Ольга возмущенно смотрела на отца, который только что высказал свое решение.
— Не напутал.
— Но это же нечестно!
Костя не вытерпел и взял сестру за руку. Инсульт у отца, он три дня пластом лежал — даже глаза открыть не мог, не то что говорить. Позавчера его стало отпускать, и сегодня он уже смог озвучить свою волю. А тело до сих пор парализовано. Ситуация очень сложная — и артериальное давление никак не удается сбить, и недостаточность аортального клапана дает о себе знать. Может, он уже сегодня умрет. А может, будет жить долго, но в беспомощном состоянии овоща…
Костя очень хотел, чтобы отец вернулся к нормальной жизни, но ведь от его желания мало что зависит. И медицина может оказаться бессильной, хотя денег врачам заплатили немало, да и Завьялов задействовал свой, так сказать, административный ресурс. Из Москвы светилы приезжали, консилиум собирали. Лечение проходит в интенсивном режиме, но ситуация такая, что все зависит от воли божьей. На Силы Небесные вся надежда.
— Пусти! — истерично взбрыкнулась Ольга. — Не надо меня трогать!