– Мне не нужно, чтобы ты за мной приглядывала, большое спасибо. Обычно я справляюсь сама, – сказала Харпер. – Просто вчера был безумный день, и я почти ничего не ела. – Она еще глотнула воды. – Дай угадаю. Ты чувствуешь себя прекрасно?
Карсон ухмыльнулась и отправила в рот длинный кусок бекона.
– Здоровой, как лошадь.
– Отлично.
– Пока ты храпела, я съездила в город и купила нам удочки и крючки. Сестренка, намажься лосьоном от загара, сегодня мы будем рыбачить.
Харпер бросила на нее взгляд из-под полуприкрытых век.
– Ты шутишь. Черви? Рыба? Я? Ни за что.
На кухню вошел Нат, за ним следовала Дора. Карсон почувствовала прилив любви, когда синие глаза мальчика загорелись при виде ее.
– Привет, дружище, – сказала ему Карсон. – Хочешь порыбачить?
– Порыбачить? – удивленно переспросила Дора. – Не помню, чтобы мне говорили об этой части сегодняшней программы.
– А я и не знала, что у нас есть программа, – парировала Карсон. Как старшая сестра, Дора всегда считала, что именно она должна организовывать семейный досуг. И вообще, по своей природе она любила командовать.
– Конечно, есть, – ответила Дора. – В пять у нас коктейли на веранде, к которым нам всем нужно переодеться в вечерние наряды, чтобы сфотографироваться.
– Сфотографироваться? Отличная идея. Я подготовлю аппаратуру.
– Снимать будешь не ты, – отрезала Дора. – Мамма наняла фотографа.
Карсон обиделась.
– Зачем нанимать кого-то? Я – профессиональный фотограф. Скажи, чтобы отменила.
– Она хочет, чтобы ты была на фотографии, а не за объективом камеры, – пояснила Дора.
– А она когда-нибудь слышала про таймер? Где она? Я с ней поговорю.
В беседу вступила Харпер.
– Забей, – сказала она Карсон. – Мамма уже обо всем договорилась. Уверена, она заботилась о тебе.
– Харпер права. Мамма заказала обед, чтобы Люсиль тоже смогла отдохнуть с нами. Она потратила уйму сил, чтобы все распланировать. – Дора многозначительно посмотрела на Карсон. – Но о рыбалке не было ни слова.
Мамма вошла на кухню вместе с Люсиль. Ее глаза горели.
– Дора, вообще-то это был сюрприз. Так что улыбнись и постарайся все не испортить, – Мамма взмахнула красной удочкой. – Смотрите, что я нашла! – Она погладила удочку и повернулась к Нату. – Это удочка твоего прадедушки Эдварда. Он любил рыбачить, и у него их было несколько. Но в конце жизни он пользовался почти исключительно этой. Она была его любимой. Я знаю, ему было бы ужасно приятно научить тебя рыбачить. Но он не с нами, и потому я отдаю ее тебе, мой единственный внук. Надеюсь, ты поймаешь с того причала так же много рыбы, как и он.
Мамма торжественно протянула ему удочку. Карсон видела, как важен для нее этот момент.
Нат же, напротив, не проявил никаких эмоций. Он взял удочку в руки и равнодушно посмотрел на нее.
Дора с натянутой улыбкой на лице встала рядом с ним.
– Как чудесно! Поблагодари Мамму, – велела она сыну.
По-прежнему держа в руках удочку, Нат подчинился и сказал:
– Спасибо.
– Прекрасный подарок, – с нарочитым энтузиазмом продолжала Дора. – Спасибо большое, Мамма. Нату очень нравится.
Лицо Маммы немного омрачилось при виде равнодушной реакции Ната, но она взяла себя в руки и ответила Доре слабой улыбкой.
– Надеюсь, она его порадует.
– Конечно! – воскликнула Дора. – Правда, Нат?
Нат не отвечал. Он опустил удочку и явно чувствовал себя неуютно от всеобщего внимания.
Карсон увидела, что Харпер прислонилась к столешнице и молча наблюдала за мальчиком. Было тяжело смотреть на попытки Доры сгладить ситуацию с Натом, и внезапно Карсон прониклась к ней сочувствием.
– Знаешь, Нат, – спокойно проговорила Карсон, – это отличная удочка. Когда начнешь рыбачить, сам поймешь. Гарантирую.
– Я не умею рыбачить, – бесстрастно ответил он. – Папа умеет, но он никогда не учил меня. Он говорил, я еще маленький и слишком неуклюжий.
Карсон бросила взгляд на Дору и увидела, как на ее лице отобразилась печаль. Карсон проклинала Кэла за его проклятую лень и равнодушие – он даже не мог научить девятилетнего сына рыбачить.
– Ты в отличном возрасте, чтобы учиться, – ответила Карсон. – Твой прадедушка научил меня, когда я была даже моложе тебя. Мы сидели на пристани и ловили красного горбыля, камбалу и всякую другую рыбу. Потом мы их чистили, а Люсиль готовила их и подавала нам в масле с лимоном и петрушкой. Помнишь, Мамма?
У Маммы от воспоминаний потеплел взгляд.
– Теперь твой прадедушка на небесах, Нат, так что, похоже, учить тебя придется нам.
– Что скажешь? – спросила Карсон.
– Скажу? – переспросил Нат, не поняв идиомы.
– Хочешь, мы научим тебя рыбачить?
– Нет.
– А-а, – обескураженно ответила Карсон.
– Я хочу, чтобы ты научила меня играть с дельфином.
– С дельфином? – вмешалась Дора. – С каким дельфином?
Карсон застонала про себя. Она не была готова делить Дельфину с кем-то еще.
– С дельфином, который приплывает к пристани, – объяснил Нат. – С дельфином тети Карсон.
Дора непонимающе посмотрела на сестру.
– С твоим дельфином?
– Нет, конечно, нет. Просто к пристани иногда приплывает дикий дельфин.
– У дельфина есть имя, – сказал Нат. – Она называет его Дельфиной. Очень хорошее имя. Дельфина играет с тетей Карсон, – убежденно сообщил всем Нат.
Теперь все взгляды были прикованы к Карсон. Она вздохнула.
– Долгая история. Если хотите ее услышать, пойдем на пристань. Рыбалка – медленный спорт, и у нас будет уйма времени поболтать.
День прошел просто прекрасно. Мамма раздала всем шляпы с широкими полями и лосьон от солнца, а Люсиль загрузила корзины для пикника сандвичами с курицей, солеными огурцами, мандаринами, домашним печеньем и холодным сладким чаем. Дора приготовила Нату индивидуальный набор подходящих продуктов, которые он ел без возражений. Женщины пировали под тенью крыши на пристани, а потом принялись рыбачить.
Харпер сперва не проявила особенного энтузиазма. Она рассыпалась в потоке извинений – что она не хочет сидеть на солнце, ей нужно заняться работой, ответить на письма. Но Мамма заставила ее принести компьютер на пристань и сесть в тень. Харпер послушалась и устроилась с айпадом под крышей. Мамма тем временем насадила наживку и помогла Нату с Дорой забросить удочку.
Карсон вытащила камеру. Было приятно делать первые фотографии с тех пор, как она покинула Лос-Анджелес. За объективом фотоаппарата Карсон смогла вблизи разглядеть членов своей семьи, их черты, которые было сложно увидеть невооруженным взглядом.
Она заметила, что Харпер мастерски умела оставаться незаметной. Пока «маленькая мышка» вела себя тихо, забившись в угол, люди забывали о ее существовании, что позволяло ей увидеть сокровенные моменты. Ее пальцы все время что-то печатали – в компьютере или в телефоне. Карсон предположила, что она отправляет ехидные зарисовки матери, что-нибудь вроде «увлекательные истории Юга» или «деревенская ривьера».
Маленький Нат с большим усердием брался за любое дело. На каждом фото он хмурил брови, внимательно глядя, как Мамма учит его надевать наживку, забрасывать удочку, подсекать рыбу. Нат, надо отдать ему должное, молча слушал, не важно, насколько долго и многоречиво объясняла Мамма. Когда наступил его черед попробовать, он быстро сделал все, что нужно.
Дора же, напротив, особого интереса не проявила. Она держалась рядом с Натом – то ли из-за беспокойства, то ли по привычке. Она равнодушно держала в руке удочку, откинувшись на перила и глядя на горизонт. Снимая крупный план, Карсон увидела в красивых голубых глазах Доры слезы.
К полудню солнце стояло высоко в небе, а рыба никак не хотела клевать. Но это никого особо не волновало. Карсон добавила в холодный чай водки, чтобы все немного взбодрились и разговорились. Это сработало. Когда Карсон положила камеру, Харпер убрала айпад, и все принялись оживленно беседовать на безопасные темы – кино, рецепты, счастливые воспоминания. Только Нат непреклонно остался стоять с удочкой. Время от времени Карсон вскакивала, чтобы помочь ему снова забросить леску, а Дора снова наносила на его лицо и плечи лосьон от солнца.
Вдруг Мамма закричала и дернула удочку:
– Поймала!
Все с радостными восклицаниями поспешили к ней. Довольная собственной удачей и от «чая» немного нетвердо стоящая на ногах, Мамма издала победный крик, а девочки смеялись и свистели. Карсон улизнула за камерой, чтобы запечатлеть комическую потасовку. Наконец Мамма вытащила из воды крошечного красного горбыля.
Дора рассмеялась, глядя, как он бьется на леске.
– И весь шум из-за этой крохотули?
– Эй, – вступилась Карсон. – Это единственная рыба, что мы поймали!
– Ну-ка, сфотографируй мой приз, – сказала Мамма, гордо поднимая в воздух маленькую рыбку. – Пока я ее не отпустила.
Карсон подошла ближе, сомневаясь, хватит ли Мамме сил вытащить крючок, но та лишь отмахнулась.
– Тебя еще в планах не было, а я уже вовсю рыбачила. Отойди. – Она взяла рыбу и уверенно вытащила крючок.
– Нат, милый, хочешь взять на себя честь выпустить эту крохотулю обратно в воду?
– Да, – охрипшим от страха и волнения голосом ответил Нат. Надо отдать ему должное, он крепко взял рыбу обеими руками. Она билась, но Нат упорно сжимал ладони, пока шел к краю причала, неуклюже вытянув перед собой руки.
Карсон шла за ним, надеясь, что он не успеет задушить рыбу до смерти. Перегнувшись через перила, она с удивлением увидела Дельфину, та, открыв рот, смотрела на Ната, державшего над водой рыбу.
– Не корми дельфина! – крикнула она, но слишком поздно. Нат отпустил рыбу.
Дельфина моментально подпрыгнула и ловко поймала рыбу ртом. Потом подбросила ее в воздух, снова поймала и нырнула, исчезнув со своим сокровищем.
Нат пронзительно, восхищенно рассмеялся. Он с сияющей улыбкой свесился через перила, поднявшись на цыпочки, и принялся высматривать Дельфину. Дора приложила руки к губам, изумленно глядя на восторженного сына. Она первый раз за выходные увидела, что он улыбается.
Дельфина подплыла к краю причала и издала несколько резких, носовых криков.
Харпер уселась на доски и принялась болтать ногами в воде. Несмотря на толстый слой лосьона и широкополую шляпу, ее кожа порозовела.
– По-моему, она хочет еще!
– Она попрошайничает, – с осуждением сказала Карсон, глядя на дельфина и качая головой. – Видимо, ее кормили рыбой и раньше. Поэтому она такая дружелюбная. Ну-ка прекрати! – крикнула она Дельфине. – Леди не попрошайничают!
– Этот тот же дельфин, что приплывал утром?
– Это Дельфина, – объявил Нат. – Дельфин Карсон.
– Она не мой дельфин, – снова сказала Карсон, чувствуя, что проигрывает сражение. Она посмотрела в воду, где с сияющими темными глазами ждала Дельфина.
– Никакой помощи от тебя, – сказала Карсон дельфину, но не смогла сдержать улыбки.
– Как она сюда попала? – спросила Харпер. – В нашу бухту?
Карсон попыталась сгладить ситуацию.
– Что тут скажешь? Я ей нравлюсь.
Мамма радостно рассмеялась. Ее смех звучал чудесно, женственно, но не глупо.
– Ты всегда была нашей маленькой русалочкой.
Она нежно провела ладонью по щеке Карсон. Потом повернулась, подошла к перилам и высокомерно уставилась на дельфина. Дельфина повернула голову, одарив ее очаровательным взглядом.
– А ты красавица, верно? – объявила Мамма.
Она выпрямилась, и порыв морского бриза сорвал с ее шеи коралловый шарф и унес прочь. Мамма ахнула, Карсон попыталась его поймать, но шарф улетел прочь, завис в воздухе и опустился на воду бухты.
– Улетел, – вздохнула Мамма. – Это всего лишь шарф Феррагамо.
Дельфина поплыла к яркому шарфу, качающемуся на волнах. Она с любопытством потрогала шарф, подняла его в воздух и бросила. Наслаждаясь игрой, сделала круг и подбросила шарф еще несколько раз. Потом она взяла шарф и исчезла с ним под водой.
– Маленькая воровка! – крикнула ей вслед Мамма.
– Она вернулась! – воскликнула Харпер, указав на дельфина, снова появившегося в бухте. Потом она рассмеялась. – Боже ты мой!
Дельфина снова появилась в бухте с коралловым шарфом, намотанным на грудной плавник, словно у дамы на променаде.
Все рассмеялись, даже Мамма. Она наклонилась через перила к воде. Внизу Дельфина несла во рту шарф Феррагамо. Карсон опустила камеру, посмотрела на лица своих родных – Харпер, Доры, Маммы, Ната – и поняла, что это исключительный момент для каждого из них. Все улыбались и смеялись, а загадочный дельфин появился, словно из ниоткуда, и привел их к этому переломному моменту.
– По крайней мере, ты демонстрируешь хороший вкус, – одобрила Мамма своим неподражаемым царственным тоном. – Добро пожаловать, Дельфина, маленькая кокетка! Принимаю тебя в ряды моих Летних Девчонок.
Карсон, Харпер и Дора захлопали и завизжали, объединенные Мамминым приветствием. Всеобщее веселье усилилось, когда Дельфина проплыла перед ними, демонстрируя шарф.
– Хочу поймать еще одну рыбку для Дельфины, – объявил Нат и побежал за удочкой.
– Подожди! Нет! Нельзя! – крикнула ему вслед Карсон. – Есть законы, запрещающие кормить дельфинов. Штрафы.
– Почему нет? – спросила Дора, увлеченная энтузиазмом Ната. – Кто нас увидит? И что плохого в одной маленькой рыбке? Это их естественный рацион, разве нет? Нат в таком восторге. Ни разу не видела у него такого интереса, разве что к видеоиграм. И смотри, она явно не против! – Она поспешила занять сторону Ната.
Мамма взяла приманку и жестом подозвала Ната.
– Неси сюда удочку. Тебе лучше поспешить, малыш. Клиент ждет.
– Не волнуйся, – сказала Харпер, утешительно похлопав Карсон по плечу. – За все утро поймали одну маленькую рыбку. Сомневаюсь, что они поймают еще.
Карсон беспокойно сложила на груди руки, глядя то на Дельфину, то на своих родных. Мамма и Нат дружно склонились над крючком, насаживая наживку. Дора пыталась забросить удочку. Даже Харпер поддалась всеобщему ажиотажу и понесла удочку Карсон к Мамме за наживкой. Они разговаривали друг с другом, общались.
А Дельфина по-прежнему была внизу, с любопытством глядя на них из воды. Шарф исчез, очевидно, припрятанный в надежном месте. Карсон не хватило духу ругаться. В конце концов, почему она должна вмешиваться? Разве Дельфина приплыла не по собственной воле? Возможно, Дора права. Что плохого может случиться, если предложить Дельфине одну крошечную рыбку?
Глава 9
Наконец пришло время ее праздника. Мамма отдыхала в прохладе своей гостиной, затемненной от безжалостного солнца, перетасовывая колоду карт. Ее руки двигались ловко и умело, разделяя колоду на две части и быстро объединяя их в одну. Она выложила на маленький столик семь карт, начиная очередной раунд пасьянса. Руки Маммы замерли, когда она услышала мягкий стук в дверь.
– Заходи!
– Вы готовы переодеться?
Мамма повернулась и увидела Люсиль в синем платье из тафты с украшенным бисером лифом.
– О боже, Люсиль. Какая красота!
– Конечно. Я люблю блестки, – ответила Люсиль, довольная комплиментом. – Спасибо за новое платье.
– Оно тебе идет. Выглядишь ослепительно. Синий – определенно твой цвет.
– Пора отложить карты и навести марафет.
– А мы точно не успеем быстренько сыграть партию в рамми?
Люсиль захихикала и подошла ближе.
– Вы самый страстный картежник, что я знаю.
– Возможно, не считая тебя?
– Даже считая меня.
Мамма театрально вздохнула и положила карты на столик.
– Ты знала, что эти карты подарил моему дедушке адмирал Вуд? А ему подарил их адмирал Перри. Это моя призовая колода. – Она поцеловала их на удачу. – Сегодня особый день, не правда ли?
– Конечно. Давайте, миссис Мариетта. Я вам помогу.
– Отлично, – ответила она, неохотно выпуская из рук колоду. – Откладывать больше нельзя – сегодня вечером мне придется разыграть карты с внучками.
– Да, мадам. Вы готовы?
– Готова, как никогда. Остается узнать, удастся ли нам впихнуть мою фигуру в платье.
– Вам нужно было купить себе что-нибудь новое, миссис Мариетта. В конце концов, это ваш день рождения. Вместо того, чтобы покупать вещи всем остальным.
Мамма распахнула дверь в свою гардеробную. Ей становилось не по себе при виде такого количества одежды, шляп и обуви.
– Ох, Люсиль, мне не нужно новое платье. Я не хочу. Только взгляни на все эти наряды. Большинство из них я не надевала годами. Во многие я, наверное, даже не влезу. Не знаю, почему я вообще их храню.
– Может, пора разобраться и отдать часть на благотворительность? Пока вы не переехали. В новом месте вам будет негде их хранить.
– Отличная мысль. Я не смогу забрать все с собой, – ухмыльнулась Мариетта. – Пенсионное поселение – это как репетиция перед уходом в другой мир, да? Сокращение расходов. Господь свидетель, я к этому готова. Я устала ухаживать за этим местом, волноваться при каждом шторме, закрывать от солнца портьеры, серебро, фарфор, мебель. Все это стало таким бременем. Мне не терпится освободиться от хлама. И снова немного повеселиться. – Она приложила руку к щеке, разглядывая ряды платьев. – Но расстаться с вечерними нарядами будет нелегко. Каждый хранит в себе особое воспоминание.
Мамма вздохнула, проведя рукой по роскошным шелкам, тафте, парче. Внутренне она ощущала себя не Маммой, а Мариеттой Мьюр, светской львицей Чарльстона, известной блестящими приемами, остроумием и изысканным вкусом.
– Такие чудесные ткани и цвета. Как ты думаешь, может, девочки захотят их просмотреть и выбрать что-нибудь для себя? У Карсон, наверное, такой же размер, что когда-то был у меня. И у Харпер, если их подрезать. – Мамма подумала о Доре и поняла, что та не влезет ни в одно платье. – А Доре могут понравиться туфли и сумочки.