– Ты меня недооценил.
Верлен вновь бросился на нее, нацелив удар в живот. В ответ она рванула ногтями его лицо и подсекла ноги. Ангелолог полетел на тротуар. И через долю секунды услышал стук каблуков по мостовой.
Вскочив на ноги, он ринулся в погоню. Тварь была быстра, однако Верлен держался вровень с ней до тех пор, пока она не расправила крылья. Полные энергии, они заблистали вокруг ее тела. Оторвавшись от земли, существо полетело над улицей, с каждой секундой набирая скорость.
Мужчина огляделся по сторонам в поисках какого-то средства, способного помочь ему догнать Эно. Поблизости оказался ржавый мотоцикл «ЗиД»[17], из него торчали отсоединенные провода. Двигатель во многом отличался от его «Дукати», но за какие-то секунды Верлен сумел завести его, перебросил ногу через кожаное сиденье и помчался следом за Эно. Сжимая руль, он мчался по улицам. Наконец свернул на широкий бульвар. Попытавшись представить, где находится, ангелолог понял, что едет на запад в сторону Невы. Впереди на фоне сиреневого неба показался минарет.
Ветер бил прямо в лицо Верлена, обжигая свежую рану над глазом. Тупая пульсирующая боль пронзала череп. Сгустившаяся кровь начала затягивать царапину; однако, повернув голову, он ощутил, как свежая корка лопнула и теплая кровь потекла по коже.
И вдруг охотник заметил перед собой Бруно на заднем сиденье такси – тот преследовал близнецов в черном седане, с каждым мгновением приближаясь к ним. Верлен находился достаточно близко, чтобы помочь боссу и, сочетая маневр и скорость, подрезать автомобиль нефилимов. Глянув вверх, он заметил Эно, черные крылья которой обрисовывались на фоне неба. Она охраняла близнецов сверху. Увязавшись за такси, он мог привлечь к себе ее внимание и заманить вниз. Верлен понимал, что даже двое ангелологов вряд ли справятся с Эно, но выхода не было. Яйцо следовало вернуть, но, что более важно, Эно была нужна, чтобы найти Эванджелину.
Рокот моторов за спиной привлек внимание Верлена. Повернувшись, он увидел за собой группу ехавших строем мотоциклистов на черных мотоциклах «МВ Агуста». Высунувшись из окна, Бруно коротко махнул рукой, и мотоциклы окружили седан близнецов, выскакивая перед ним и возвращаясь обратно.
Седан завилял и, взвизгнув тормозами, остановился. Затем остановилось и такси Бруно. Подъехавший к ним Верлен оставил мотоцикл у тротуара.
Босс выскочил из такси с пистолетом в руке.
– Прямо как сговорились, – бросил он на ходу и, посмотрев на ученика, присвистнул.
Тот выглядел не лучше, чем чувствовал себя. Лицо покрыто синяками, голова напоминала футбольный мяч после матча. Шагнув навстречу Бруно, он ощутил, что после удара по голове нетвердо стоит на ногах.
Такси отъехало, русские ангелологи слезли с мотоциклов и обступили мужчин. Верлену никогда еще не приходилось встречаться с русскими коллегами, однако он был наслышан о них – по большей части в шутках, связанных со стоической привязанностью к тяжелой амуниции. На мотоциклистах были черные перчатки с железными заклепками и покрытые кожей стальные шлемы, на боковых сторонах коих были нарисованы ангельские крылья. К французским охотникам присоединились девять россиян, доведя общее число ангелологов до одиннадцати. В обыкновенных обстоятельствах такого числа было бы вполне достаточно. Впрочем, после столкновения с Эно стало ясно, что сегодняшнюю охоту нельзя назвать обыкновенной и что Эно и близнецов никак нельзя назвать обыкновенными целями. Верлен считал, что ему повезло, раз он смог отделаться только рассечением лба.
Но когда охотник начал ощущать уверенность в том, что они справятся с ситуацией, из седана близнецов появилась новая тварь – один из раифимов, падших ангелов, обитающих именно в России. Из общего ангельского лексикона, принадлежавшего Верлену, он знал, что раифимы представляют собой монстров, подобно фениксу снова и снова воскресающих после смерти. За бледно-розовые глаза и способность возвращаться в свои тела их называли «мертвыми». Ему еще не приходилось видеть такой тип тварей вблизи. Раифим показался ему отвратительным… Плоть его была бескровной и бледной, как мел.
Мужчина заморгал, наблюдая за тем, как острые, похожие на сухие ветки крылья гротескной твари пронзают воздух, когда задняя дверь машины отворилась и из нее появился второй раифим. Один из российских охотников бросился на первую тварь и нанес ей удар в грудь. Второй ударом сзади обездвижил создание. Существо, задыхаясь, рухнуло на землю. К поваленному ангелу подбежал третий охотник и защелкнул ошейник на шее монстра.
– Полегче там, – посоветовал Бруно. – Если их убивать, они делаются сильнее и злобнее.
Уголком глаза Верлен заметил, что русские одолевают второго раифима. Прыгнувший вперед охотник ухватил его за одно из сухих, как листья, крыльев. Тварь попыталась сопротивляться, но упала на спину, неистово молотя крыльями воздух, и яростным движением полоснула по обнаженной коже под шлемом мотоциклиста. Тот охнул и повалился на землю, зажимая рану на ключице. Ощутив слабость, существо шагнуло вперед, и в тот момент, когда оно собиралось наброситься на раненого, Верлен преградил ему путь. Монстр ударил ангелолога, нанеся тому новую рану; рот охотника наполнился горячей кровью. Он попытался отплеваться, но порез сильно кровоточил. Тварь намеревалась нанести Верлену второй удар, но один из российских охотников со спины защелкнул на ней ошейник. Сложив под собой крылья, монстр упал на землю, словно его выключили.
Близнецы стояли посередине дороги, с отстраненным хладнокровием наблюдая за схваткой. Оба они казались точными копиями Персиваля Григори – не того увечного Персиваля, какого Верлен видел в Нью-Йорке десять лет назад, а юного и здорового из фильма Анджелы Валко. Охотник в недоумении смотрел на обоих, гадая, кто они и как случилось, что об этой паре нигде нет никакой информации. Согласно Бруно – и прочим охотникам, любителям систематизации, – если какая-либо тварь отсутствовала в их анналах, она не существовала вообще.
Но кем бы ни были эти нефилимы, Эно служила им. Расправив крылья, она шагнула вперед, защищая братьев. Близнецы позволили ей преградить путь охотникам, хотя из своего отдаления наблюдали за происходящим с растущей тревогой.
– Чего-то ищут, – заметил Бруно, оглядываясь.
Верлен окинул площадь взглядом, надеясь, что явившийся на помощь отряд ангелологов готов приступить к действиям. Они находились в самом центре Санкт-Петербурга, рядом с Эрмитажем, что усложняло положение дел. Полиция могла заявиться в любую минуту, и Верлен не испытывал никакой уверенности в том, что она окажется дружелюбной. Небо начинало розоветь, сгущались сумерки, дымные и тусклые. Уличные огни на площади принялись зажигаться, бросая призрачный отсвет на Зимний дворец, превращая его кремовые камни в плавленый молочный шоколад.
Бруно был прав: Эно ожидала чего-то. Стирая кровь со щеки и лба, Верлен попытался сообразить, что она предпримет сейчас. Если дожидается еще одного имима, сопротивляться им будет немыслимо.
Охотник взглянул на босса, проверяя, понимает ли тот всю сложность ситуации. Если они еще надеются найти Эванджелину, придется скрутить Эно… Аккуратно, не убивая. Они осторожно приближались к ней с обоих боков, Верлен смотрел на одну только ангелицу.
– Если тебе удастся отнять яйцо, – проговорил Бруно, – садись на мотоцикл и уматывай отсюда ко всем чертям. Не оставайся, чтобы помочь, и не оглядывайся.
Приглашая охотников следовать за ним, босс задержался, позволяя Верлену шагнуть вперед. Эно не отступала. Верлен попытался схватить яйцо, предположив наугад, что оно находится в кармане ее плаща, – и не прогадал. Выхватив яйцо, он ощутил в руке холодный металл и ринулся назад, к мотоциклу. Перебрасывая ногу через седло, ощутил, как на него упала холодная тень, ледяной холод пронзил одежду, проморозил до кости. И вдруг с быстротой делающей бросок гадюки Эно повалила его на землю. Застонав от боли, он рванул с пояса пистолет, направил в грудь твари и – хотя она двигалась и он не был уверен в точности прицела – нажал спусковой крючок. Разряд тока выбил пистолет из рук, лишив надежды на второй выстрел, однако, судя по силе тока, он уже не требовался.
Охотник парализовал ее. Со стоном боли Эно прижала ладони к груди. Одна из охотниц бросила ему ошейник – Верлен отметил ее ловкие движения и подумал, что женщина принадлежит к местной элите. Ангелолог раскрыл его и поднес к Эно. Он умел одним ловким и быстрым движением застегнуть его на шее, пока ангел ошеломлен выстрелом. Как только воротник оказывался на месте, монстр погружался в состояние дремотной покорности, позволявшей ангелологу доставить его куда надо. Верлен в совершенстве владел этой процедурой. И все же, когда он стал застегивать ошейник, Эно нанесла удар. Он рухнул, ощущая, что не может дышать. Ошейник выскользнул из рук и упал на мостовую. Верлен задыхался, не в силах шевельнуться.
Новым движением дама пригвоздила Верлена к асфальту, приставив острый, как стилет, носок туфли к его горлу, словно бы намереваясь проткнуть. Склонившись над ним, она прижала ладони к груди мужчины, прямо над сердцем. Электрический удар пронзил Верлена, уши наполнил негромкий скрежещущий звук. Неизвестно, рождался ли шум в голове или же Эно каким-то образом посылала в тело свою странную музыку, но звук наполнил ужасом душу человека. Зная, что нефилимы пользуются вибрациями, чтобы ошеломить жертву, перед тем как убить – таким был один из их многочисленных приемов воздействия на чувства, – ангелолог все же не слыхал, чтобы имим был способен на такое.
Верлен сопротивлялся, отталкивал ее, ощущая, что она охватывает его крыльями, сильнее прижимая ладони к груди. Поверх биения сердца раздавался резкий пульсирующий ритм. Ему приходилось видеть людей, павших жертвой ангельских электрических ударов. Тела превращались в пепел, напоминая остатки деревьев, погубленных лесным пожаром. Волна страха – нет, ужаса – накатила на него. Эно начинала смертельную атаку.
Жар обжег кожу, будто он упал в котел с кипящим маслом. Должно быть, охотник закричал – собственный голос отстраненно раздавался в его ушах. Где-то вдали звучали шаги, выстрелы, доносился голос Бруно. Вспыхнул яркий свет, и в потоке жара, поглотившего сознание и плоть, Верлен отключился.
Четвертый круг
Жадность
Бургас, берег Черного моря, Болгария
Во время спуска самолета Вера наблюдала за небом. Перелет из Санкт-Петербурга в Бургас занял четыре полных безжалостной турбулентности часа. «Сессну» все время крутило и подбрасывало на восходящих потоках. Тем не менее, женщина заснула в самый момент взлета. Горки и ухабы воздушной дороги вплетались в полотно сна. Что именно снилось, она не могла припомнить, однако чувство невесомости оставалось на задворках памяти – далекое, но все еще яркое.
Аэропорт оказался маленьким, районным, на взлетной дорожке стоял всего один реактивный самолет. Женщина окинула взглядом бетонное здание, болотца вокруг летного поля, спираль колючей проволоки поверх забора из металлической сетки. Ей еще не приходилось бывать в черноморской твердыне Азова, и она воспользовалась возможностью увидеть собственными глазами, какими могли быть великие экспедиции в Болгарию – первая, предпринятая в XII веке, и вторая, состоявшаяся во время Второй мировой войны. Аэропорт показался запущенным и помятым, словно только приходящим в себя после долгой и суровой зимы. Небо, напротив, наполняло весеннее солнце. Нацепив черные очки, Вера последовала за прочими пассажирами.
В конце взлетной полосы женщину приветствовали два офицера службы безопасности и проводили к сетчатой калитке, где ее ожидал черный внедорожник «Мерседес», шикарный, но без номеров. Паспорт не спрашивали: ее визит в Болгарию останется незарегистрированным. Официально она не посещала в данный момент эту страну.
С места водителя ученую приветствовала черноволосая и загорелая дама. Назвавшись Светой, она сказала, что Бруно звонил несколько часов назад и сообщил о том, что нужно Вере в Болгарии. И добавила:
– Если голодны – угощайтесь.
Вера открыла плетеную корзинку. Там оказались сандвичи с огурцом и томатом, пирог с начинкой из яйца и сыра, который Света назвала баница, маринованные виноградные листья, бутылки с пивом «Каминица» и минеральной водой «Горна Баня». После проведенного с Надей утра было не до еды, но Вера расстелила салфетку на коленях и взяла сандвич.
– Сейчас мы находимся за окраиной Бургаса, – проговорила провожатая, отъезжая от аэропорта.
Захрустев шинами по гравию, джип свернул на мощеную дорогу.
– Мы примерно в двадцати пяти минутах езды от Созополя. Как только приедем туда, доставлю вас в Ангелологическое общество при Болгарском водолазном центре, где вы встретитесь с доктором Азовым. Наш аванпост находится там уже много лет, но до сих пор нам удавалось не «светиться». Он занят такими исследованиями, в возможность которых не верит никто. Однако весь мир об этом словно и не подозревает. Вы первой из ангелологов посещаете нас.
Откинув голову на подголовник, Вера посмотрела в окно. Они ехали через город Бургас, в окне проносились бензоколонки и кафе «Макдоналдс». Позади остались неприглядные бетонные многоквартирные дома, заправка «Лукойла», самодельные прилавки с овощами и фруктами. Движение было редким, и Света, пользуясь возможностью, прибавляла газу. Они направлялись на юг, и двухполосное шоссе подошло к самому краю воды, виляя вдоль берега. Они миновали грузовой порт, полный барж, и скопление домов, готовых свалиться в воду. Черное море вспыхивало в лучах солнца; это был огромный водоем, неподвижный, как стекло. Особенность цвета провожатая объяснила весенним цветением каких-то водорослей. Обыкновенно вода кажется серо-стальной, более отвечающей имени моря.
– Почти приехали. – Света свернула с шоссе на извилистую дорогу над морем.
Перед ними на высоком мысу расположилась деревня.
– Созополь прежде носил имя Аполлония, – проговорила женщина. – Греки торговали с этим портом, являвшимся важным аванпостом на Черном море. С тех пор прошло много времени. Здесь были римляне, потом османы, потом русские. Я бываю здесь с детских лет. Когда-то Созополь был рыбацкой деревушкой, куда приезжали с детьми на лето.
На извилистой дороге машина сбавила скорость.
– Тогда вся деревня помещалась на протянувшемся в Черное море мысу. С тех пор здесь началось большое строительство. Отели и клубы повысыпали на каждом свободном клочке земли. Современная часть города заняла противоположный берег. Раньше там был просто рай. А теперь… Что ж, теперь все ради бизнеса. Но весной здесь спокойно.
Они въехали в гавань мимо рыбацких лодок и кораблей, мимо развешанных для просушки сетей. Света остановила автомобиль, заглушила двигатель и выпрыгнула наружу, дав Вере знак следовать за ней. Та потянулась, ощутив ласковое прикосновение солнца к коже. Холодные порывы ветра, доносящиеся от Невы, теперь казались оставшимися где-то в другом мире.
Женщина посмотрела вверх, на деревню, которая поднималась за гаванью скоплением узких улочек, и вгляделась в дом на холме. Облик его показался ей старинным. Первый этаж сложен без окон из камня, словно бы готового выдержать натиск воды, деревянный второй этаж выстроен над основанием. На небольшой терраске висели низки сухого перца, связки трав, сушилось белье. Сверху с полным безразличием на лице смотрела старая женщина, во рту ее дымилась трубка, руки были скрещены на груди.
Через несколько минут после их прибытия у причала появилась моторная лодка. Женщины залезли в нее и взялись за металлические поручни вдоль борта. Водитель крутанул рулевое колесо, и лодка направилась от Созополя в Черное море.
– Исследовательский центр находится на острове Святого Ивана, – проговорила Света, указывая на клочок суши, находившийся посередине залива; в его центре высился маяк. – Фракийцы населяли остров между четвертым и седьмым веками до нашей эры, однако маяк изначально построен после появления римлян в первом веке. Остров считался святым и всегда рассматривался как место мистических откровений. Римлянам достались храмы и монастырские кельи, построенные фракийцами. К счастью, они сохранили духовную суть острова. Был построен храм Аполлона, и остров Святого Ивана остался местом созерцания тайн, совершения обрядов и поклонения, – проговорила Света. – Мы высадимся на берег через несколько минут. Надеюсь, успею ввести вас в курс наших дел. Насколько я понимаю, вы хорошо знакомы с доктором Азовым и его работой, но, быть может, лучше начать с самого начала…
Ободренная доброжелательным тоном провожатой, Вера произнесла:
– Я знаю, что Азов занимает середину острова Святого Ивана более трех десятилетий – с того времени, когда я еще не родилась. Его аванпост был организован в начале восьмидесятых, когда результаты исследований указали на присутствие хорошо сохранившихся артефактов на дне Черного моря. До этой поры болгарские ангелологи работали только возле Глотки Дьявола в Родопском горном хребте, где контролировали действия нефилимов и, конечно, препятствовали освобождению Хранителей. Но когда вскрылись сведения о значимости Черного моря – в частности, для Ноя и его сыновей, – Азов потребовал, чтобы аванпост установили и здесь.
– Вижу, вы знакомы с направлением его работы, – проговорила Света. – И все же сомневаюсь, что вам известно о том, что сейчас мы работаем над самым волнующим проектом десятилетия.
– Репутация доктора Азова требует самых превосходных эпитетов, – сказала Вера.