– Не спорьте, – поморщился Саша. – Споры никуда вас не приведут. Примите как должное тот факт, что нам не дано постичь тайны загробного мира. И все сразу станет проще.
– Наверное, так и придется поступить, – кивнул Иван. – Иначе с катушек съехать можно.
– Интересно, а зачем Брюс приходил к Владимиру Яковлевичу? – задумчиво протянула Люда. – Ведь не просто же так.
– Наш родственник искал клад, – напомнила Ольга. – Вероятно, он подобрался так близко, что Брюс решил ему помочь.
– Значит, он посчитал его достойным?
– Вероятно, так и есть.
– Но почему тогда не раскрыл тайну клада?
– Возможно, он и не собирался этого делать. Согласно задумке Брюса, тайной должен был овладеть самый стоящий из его потомков. Он мог указать ему правильное направление, но не собирался выкладывать свой секрет на блюдечке.
– И все-таки странно, что они подружились.
– А почему вы решили, что это была дружба? – вдруг подала голос Марина. – Может, Владимир Яковлевич представлял для Брюса опасность, и он приходил его об этом предупредить.
– Никого не предупреждал, а ему решил оказать честь! – ехидно заметила Афанасия.
– А почему – нет? Может, Владимир Яковлевич показался Брюсу достойным уважения.
– Послушайте, это все неважно, – произнес Саша, пытаясь привлечь к себе внимание. – Какая разница, зачем он приходил, самое главное, что он вхож в наш мир. А значит, способен на многое. Кстати, вы обратили внимание, что Владимир Яковлевич оказался чересчур сведущ?
– Вы о чем? – резко спросила Фаня.
– В своем письме он довольно подробно описал, к чему должны стремиться его потомки и чего они должны опасаться.
– Вы считаете, что об этом поведал ему Брюс? – обдумав его слова, спросил Иван.
– Да. Иначе откуда у него такая информация? Я не нашел в архивах таких подробностей. Конечно, я толком и не искал, но уверен, что такой информации просто нет. Откуда ей взяться? Это сугубо семейная информация.
– Ну и дельце, – пробормотала Ольга и посмотрела на брата. – Непонятно, куда нас все это заведет.
– Самое главное, чтобы дорога вела к кладу, – влезла Фаня. – А все остальное неважно.
– Вижу, вас не напугала смерть брата, – покачал головой Иван.
– А почему она должна меня напугать? Мы взрослые люди. Понимаем, что рано или поздно все окажемся там. Так какая разница, когда это событие произойдет?
– Значит, вы готовы стать следующей? – хмыкнул он.
– Вовсе нет! Я хочу насладиться сокровищем. И кроме того, следующая очередь ваша. Слышали поговорку – один и тот же снаряд два раза в одну воронку не попадет?
– Не болтайте глупости! – резко сказала Ольга.
– Что глупого вы видите в моих словах? – удивилась Фаня. – По-моему, вполне логично.
– Мы не собираемся умирать!
– А придется! – захохотала она. – Таково завещание Якова Брюса. Останется только самый достойный. И это явно не вы!
– Послушайте, мы пришли сюда не за тем, чтобы говорить друг другу гадости! – снова попытался утихомирить их Саша.
– Одно другому не мешает, – ответила Афанасия. – Может, мои недалекие родственнички наконец-то поймут, что им здесь ничего не светит, и сами откажутся от наследства.
– Не дождетесь! – сквозь зубы прошипел Иван. – Умирают-то недостойные! Недостойные, понимаете? А мы с Олей не относимся к этому разряду.
– А я, по-вашему, отношусь. Так? – прищурилась Фаня.
– Ответьте сами на этот вопрос. Мне надоело ругаться. Александр Витальевич прав, мы пришли по делу, а не для выяснения отношений.
– Это только начало, – ухмыльнулась она. – Подождите, доберемся до клада! Я буду бороться за каждую копейку.
– Давайте начнем осмотр, – попросил Иван и перестал обращать на Фаню внимание.
Саша с облегчением вздохнул и принялся объяснять расположение квартиры.
– Здесь три комнаты, кухня, прихожая и санузел. Правда, из трех комнат Владимир Яковлевич соорудил целых пять, и это существенно затрудняет передвижение по квартире. По-моему, это самое большое помещение, – сообщил он и осмотрелся.
– Ничего комнатенка, – согласилась Афанасия. – Метров тридцать, не меньше.
– Думаю, здесь была гостиная. Смотрите, даже пианино сохранилось. Думаю, ему уже не один десяток лет.
– И диванчик ничего. Правда, кожа немного потрескалась, но это не страшно. А комод какой! – казалось, Афанасия только сейчас разглядела антикварную мебель в гостиной Владимира Яковлевича. – Интересно, откуда у него такая красота?
– Давайте пройдемся по остальным помещениям, – предложил Саша. – Там есть гораздо более интересные вещи.
– Что ж, если вы настаиваете…
Александр кивнул и направился в соседнюю комнату. В прошлый раз он заметил здесь целую коллекцию статуэток. Некоторые фигурки изображали античных героев, другие были вполне современными. А вот непонятное транспортное средство с крыльями и колесами, не похожее ни на самолет, ни на вертолет, ни на любое другое воздушное судно.
– Посмотрите, какая прелесть! – воскликнула Ольга, останавливаясь возле статуи обнаженного мужчины. – Как вы считаете, это старинная вещь?
– Не знаю, – покачал головой Саша, остановившийся рядом с девушкой. – Нужно приглашать специалиста. Я не разбираюсь в подобных вещах.
– Жаль, – протянула Ольга. – Представляете, если все здесь антиквариат?
– Не думаю, что тут много ценных предметов. Ваш дед был вполне обычным человеком. Откуда у него деньги на ценности?
– А может, это и есть клад? – предположил Иван.
– Сомневаюсь, – хмыкнула Фаня. – В противном случае, он не стал бы до последнего разгадывать секрет Брюса.
– А вот это спальня Владимира Яковлевича, – сообщил Саша и откинул портьеру, закрывающую вход в комнатушку.
– Вот это? – удивилась Ольга.
– Да, ваш дед выделил себе этот уголок.
– Но здесь же негде развернуться!
– Кстати, в этой тумбочке я нашел то самое письмо.
В глазах девушки появился интерес.
– А может, здесь еще что-нибудь есть?
– Нет, – покачал головой он. – Я в прошлый раз все осмотрел.
– Тогда не будем тратить время просто так. Где, по-вашему, могут быть документы?
– Пока не знаю, давайте еще немного осмотримся.
Через тридцать минут стало ясно, что почти по всей квартире расставлены и разложены вещи, годами собираемые Владимиром Яковлевичем. Свободными от милых его сердцу вещей оказались только спальня и та самая гостиная, с которой компания начала осмотр. Это единственные комнаты, которые можно было назвать жилыми. Правда, с небольшой оговоркой. О порядке Владимир Яковлевич, похоже, давно забыл, а социальные службы, призванные помогать одинокому мужчине, излишне себя не утруждали. Хотя вполне вероятно, что дед просто не разрешал посторонним людям дотрагиваться до своих вещей.
– А мне здесь нравится, – воскликнула Афанасия, когда они сделали круг по квартире. – Но квартира в таком виде для проживания непригодна. Когда я тут поселюсь, в первую очередь я сломаю все лишние перегородки.
– Что значит, ты поселишься? – нахмурился Иван.
– А как люди заселяются в квартиры? Перевезу свои вещи, сделаю ремонт и… выйду замуж.
– Офигеть! – распахнула глаза Марина. – Между прочим, вас пока еще никто наследницей не объявлял.
– Ну, так объявят! Эх! Надо же, какое счастье подвалило.
– А как же бизнес в Самаре? – робко поинтересовалась Вероника.
– Наймем управляющего, а сами махнем сюда.
– И я тоже? – обрадовалась девушка.
– Почему нет? Сделаем ремонт, выйдем замуж.
– Похоже, она специально над нами издевается, – громко произнес Иван. – Ну, да мы не будем поддаваться на эти провокации. Нас интересует клад, вот его мы и будем искать. Но квартира и правда хорошая, – не удержался он.
– Давайте подумаем, где могут быть интересующие нас документы, – предложил Саша.
– Если они, конечно, есть, – заметила Ольга.
– Естественно. Но что-то подсказывает мне, что письма или какие-то другие записи должны были обязательно сохраниться. Владимир Яковлевич человек одинокий. Поговорить ему было не с кем, а поделиться мыслями необходимо каждому. Так что давайте поищем. Почему-то мне кажется, что дневники или письма должны храниться в жилой комнате. Там, где расставлены безделушки, нет ни шкафов, ни ящиков.
– Спальню вы уже осмотрели, – добавила Ольга.
– Да, там искать смысла нет. Так что давайте сосредоточимся на гостиной. Только осторожней с мебелью.
Люди разошлись по комнате. Мест, где можно было бы спрятать связку бумаг, здесь оказалось предостаточно. Шкаф, буфет, два комода, тумбочка под телевизором. Целый час они пытались проникнуть в тайны Владимира Яковлевича, методично просматривая его бумаги. На глаза попадались платежки за квартиру, рецепты из поликлиники, документы на технику и множество других бесполезных бумаг.
– Похоже, ничего, – с сожалением произнес Иван, когда через час бесполезных поисков компания расселась на диване.
– Похоже, ничего, – с сожалением произнес Иван, когда через час бесполезных поисков компания расселась на диване.
– А можно я заберу себе тот подсвечник? – поинтересовалась Вероника, ткнув пальцем в металлический канделябр, покоящийся на массивном основании. Казалось, она ничуть не расстроилась оттого, что их поиски не увенчались успехом.
– Из квартиры пока ничего выносить нельзя, – предупредила Люда.
– Тогда поимейте в виду, что я хочу забрать его себе. У моей бабушки когда-то был такой же. Там сбоку есть кнопочка. Если ее нажать, вылезет ящичек. Она всегда прятала там заначку от дедушки.
Мужчины посмотрели друг на друга, и Саша тут же бросился к подсвечнику. Несколько секунд он соображал, где она, эта кнопочка, а потом нажал на выпуклость, чем-то похожую на каплю воска. Основание канделябра отъехало, и взору присутствующих предстала ниша, доверху заполненная бумагами.
– Вот они… – прошептал Саша и осторожно вынул находку. – Я сам просмотрю, – предупредил он. – Некоторые из этих бумаг очень старые, как бы не повредить.
Бросившиеся было к нему родственники остановились и нехотя вернулись на диван. Александр аккуратно разложил бумаги и принялся их сортировать. Скоро перед ним лежали три стопки. В первой оказались письма от сослуживцев и брата. Во второй – документы на квартиру, а в третьей…
Третья кучка представляла для Саши наибольший интерес. Здесь он обнаружил всего несколько листочков, но они явно содержали записи, касающиеся личных мыслей деда. Он с интересом пробежал по ним глазами раз, другой, один из листов отложил в сторону и сосредоточился на оставшихся.
– Кое-что есть, – наконец сказал он. – Не знаю, насколько нам это пригодится, но для истории вашей семьи может оказаться важным. Вот в этом, – он показал на пожелтевшее от времени письмо, – Владимир Яковлевич рассказывает, почему поссорился с семьей. Здесь, – он взял в руки следующую запись, – описаны разные варианты создания живой и мертвой воды, а также опыт, поставленный Брюсом. Ну и его завещание. Правда, оно составлено в несколько странной манере, и я не думаю, что будет учтено судом при разделе имущества.
– Начинайте с завещания, – алчно произнесла Афанасия и с жадностью посмотрела на лист бумаги.
– Как скажете, – вздохнул Саша и развернул бумагу.
Глава 21
– «Все мое имущество, принадлежащее мне на момент смерти, я завещаю тому, кто окажется самым достойным. К сожалению, я не знаю, сколько вас. Я никогда вами не интересовался и не выказывал желания познакомиться поближе. Но делить нажитое мною на всех не хочу. Я, как и Брюс, считаю, что выигрывает самый сильный и целеустремленный. Дерзайте, ищите клад и забирайте все мои ценности себе. Даю вам год, иначе все мое имущество перейдет музеям.
Да! Каменный гриб не входит в список моих личных вещей. Он всегда принадлежал моей сестре Анастасии и после моей смерти должен перейти ее потомкам».
– Каменный гриб? – удивленно воскликнул Иван, когда Саша закончил чтение. – Там так и написано?
– Ну, да, – тот еще раз пробежался по тексту.
– А когда написано это волеизъявление?
– Десять лет назад.
– И больше там ничего не сказано? – полюбопытствовала Афанасия.
– Нет, это все.
– Глупое завещание, – фыркнула она.
– Почему же? Все вполне в духе Брюса, – усмехнулась Люда. – Ничего другого я и не ожидала.
– Значит, мы ничего не получим, – хмуро сказал Ольга.
– Почему?
– Вряд ли мы отыщем клад. Если учесть, что уже много поколений положило на это свои жизни, надеяться на чудо было бы глупо.
– Но у ваших предков не было тех возможностей, которые есть сейчас.
– Ерунда все это, – махнула она рукой. – Если что-то и было, то все это уже давно хранится в чьей-то личной коллекции. Я не удивлюсь, если через несколько лет эта информация случайно выплывет. Какой-нибудь коллекционер решит представить свои вещицы людям и даже не подумает, что у них есть законные владельцы.
– Пока еще они нигде не всплыли, – покачал головой Саша. – Так что надежда есть.
– Я не хочу положить жизнь на то, чтобы заниматься бесполезными поисками.
– Ну, так и не занимайся, – фыркнула Афанасия. – Одной претенденткой будет меньше.
– Я хочу выйти замуж и родить детей!
– Думаю, нам это не светит, – хихикнула Фаня. – Ты же слышала, что было написано в письме. Наш род обречен. Так смирись с этим и живи спокойно.
– Спасибо за совет, – огрызнулась Ольга. – Я как-нибудь сама решу, как мне поступить.
– Это несомненно! А вы чего замолчали? – набросилась Фаня на Сашу. – Читайте дальше!
– Ах, да! – спохватился он. – У нас еще два документа. Давайте перейдем к письму, где рассказывается о ссоре с родственниками.
– Валяйте! – разрешила она. – Думаю, ничего интересного там нет. Глупо надеяться на какие-то подсказки, если дед и сам не знал, где спрятан клад.
– Я сразу сказал, что эта информация ничего вам не даст. Если только для истории семьи, – и Саша взял в руки следующее письмо: – «Здравствуй, дорогой брат! Я скучаю по тебе и сестренкам. Мне вас очень не хватает. Но я ни о чем не жалею, я сам выбрал такой путь. Иногда длинными зимними вечерами в мое сердце забирается тоска и шепчет о том, что я выбрал не ту дорогу – не может человек взвалить на себя такую ношу. Но я тверд. Я не сойду с выбранного пути. Я принял на себя ответственность за весь наш род.
Завещание Брюса сформулировано таким образом, что я не имел права от него отказаться. К тому времени вы уже отреклись от этой непосильной ноши, и мне ничего не оставалось, как принять ее на себя. Иногда я сомневался в правильности этого выбора и пытался уйти от ответственности, но тогда во сне ко мне приходил Яков Брюс и грозил пальцем.
Однажды со мной приключился приступ головной боли. Да такой сильный, что я чуть не умер. Врачи не обнаружили никакой патологии, а ночью снова явился Брюс и сказал, что следующий приступ будет последним. В итоге я был вынужден уступить и полностью посвятить себя поискам клада.
Моя задача осложнялась тем, что я не знал, с чего начинать. Единственной зацепкой была Сухаревская башня. Покопавшись в библиотеке, я пришел к выводу, что это одно из тех мест, где может находиться клад или подсказка к его местонахождению. Но к тому времени, как я взялся за эту задачу, башню уже разобрали.
Мне повезло, я сумел заполучить эту квартиру и каждый вечер наблюдал из своих окон за тем местом, где когда-то стояла башня. Иногда я вижу странную фигуру, которая беспокойно бродит вокруг этого места. И тогда мне становится страшно. Неужели моя участь – остаться таким же неприкаянным, застряв среди времен?
Если бы ты знал, как мне бывает тоскливо! Я мечтаю о семье, о детишках, а вместо этого каждый вечер раскладываю перед собою новые документы, которые мне удалось откопать в архиве, и до умопомрачения пытаюсь проникнуть в тайну клада. Если бы мне довелось повидаться с тобой, я был бы самым счастливым человеком на земле!
Я знаю, что сестренок уже нет в живых. Да и ты прикован к постели – да-да, я слежу за вашей судьбой, но я так и не набрался сил, чтобы попросить у вас прощения. Не знаю, хватит ли у меня смелости отправить это письмо. Но если я все-таки наберусь решимости и опущу его в почтовый ящик, я хочу принести свои извинения вам, самым близким мне людям.
Простите за то, что обижал вас, говорил ужасные слова, доводил девочек до слез и вообще вел себя как последняя скотина. Но это вовсе не потому, что я вас ненавидел. Наоборот! Я завидовал вам. Завидовал тому, что у вас была возможность жить как все нормальные люди. Любить, нянчить детей. Я же всего это был лишен. Моя жизнь приняла единственное направление – клад Якова Брюса. Вы не представляете, что мне довелось пережить. От бурной радости – если мне удавалось найти малюсенькую зацепку, до горького разочарования, когда я понимал, что все опять оказалось пустышкой. И так всю жизнь. То наверху, то в пучине. Это мука, пытка, страдание…
Прости меня, брат. А у сестренок я вымолю прощение на том свете. Единственное, что меня мучает, так это то, что мне придется передать свою судьбу кому-то из ваших деток. Такова воля Брюса. И я никак не могу ее изменить. Конечно, если мне повезет, и я все-таки наткнусь на клад, я освобожу все следующие поколения от его проклятия. И тогда я буду знать, что жизнь прожита не зря. Надеюсь, что у меня в запасе еще есть время. Не держи на меня зла и… прощай…»
Саша закончил чтение, и в комнате воцарилась тишина. Даже Афанасия, которую, казалось, ничто не трогало, молча смотрела на старинный буфет.
– Бедный дедушка, – всхлипнула Марина. – Оказывается, он был очень несчастен.
– Да, не повезло ему, – почесал затылок Иван. – Как вы думаете, почему больше никто не согласился искать клад?