– Гнездо! Гнездо! Я Путник! – проговорил в радиоэфир Медведь спустя минуту.
– Гора на связи! Как у тебя, Медведь?! Почему не выходил на связь?!
– Иду искать Баха. С «зелеными» остается Гриб. Он «тяжелый трехсотый», но пока держится. Больше «старых» нет… С ним пятнадцать «зеленых», половина «трехсотые». Ставлю маяк для «Карлсонов». Гора… – Игорь заговорил тише. – Их должны(!) найти и снять. А я посмотрю сверху…
– Другого решения нет? – Дзюба доверял опыту Медведя, но как командир обязан был спросить. – Это риск, почти без шансов.
– Другого выхода нет…
– Игорь, рейд закончен – «летунов» нашли «каскадеры». Они от тебя километрах в десяти-двенадцати. И идут к тебе…
– Это три с половиной часа или больше. Нам не дадут столько времени, Гора!.. А «каскадеры» помогут Грибу. Все! Конец связи!
Медведь переключил радиостанцию на маяк и спрятал под большим камнем.
– Все слышали?
Гриб и Цыбуля кивнули в ответ.
– И отлично! Через пару часов домой поедете. – Он поднялся во весь рост и сбросил с себя бронежилет.
– Надень «броник», Игорь, не шути с Костлявой, – проговорил Гриб.
– Я не олимпийский чемпион по поднятию тяжестей – только один «АГС» полсотни кило, а нам еще на горку корячиться, мать ее… Ничего, проскочим! Ну что, Цыба, готов?
– Як пiонер… Завжди!
– Тогда пошли… Выведи салабонов, Миша, как брата прошу… – Он еще раз взглянул в бледное, измученное лицо сержанта и махнул Цыбульскому, уводя того за собой…
* * *
– Ни фуя себе! – прошептал пораженный услышанным Филин.
В группе Филина знали, конечно же, что их бывший командир (до прихода Андрея в ОСН «Витязь» именно Медведь командовал группой)[43] почти уникальный человек в ВС, безграничной смелости и отваги, но… То, что сейчас с горьким спокойствием поведал им этот человек, находилось за гранью. Гранью нормального, заложенного природой в каждого индивида инстинкта самосохранения. Ребята понимали, конечно же, что прапорщик, получивший орден «За службу Родине…», должен был сделать что-то совсем уж немыслимое – редкие офицеры становились его «кавалером». Да что там! Героев Союза давали чаще! Но…
Вот тут, прямо рядом с ними, сидел молодой еще мужик, успевший тем не менее стать легендой, и тихо басил о своей одиссее.
– Ну а дальше-то что было? Не томи, Игорь, ведь никогда же не рассказывал! – торопил Медведя неугомонный Индеец – к тому времени уже вся группа собралась около своих командиров послушать солдатские байки.
– Как же ты «АГС» пер в одиночку? – Огромный, мощный Бандера, не уступающий Медведю в силе, да что там, превосходящий его, морщил лоб. – В гору! Такую неудобную железяку – я бы, наверное, не смог! (Этот гранатомет действительно очень неудобен в переноске, потому и расчет у него в два человека – «первый номер» несет «тело» и прицел, «второй номер» тащит станок и боекомплект. И каждый трудится на совесть, обливаясь семью потами…) – Не знаю. Я тогда об этом не думал – пацанов нужно было спасать. А как? Легче легкого – отсечь «духов», когда наши выйдут из дувала к «вертушкам». Вот и попер…
– Тяжело было, наверное…
– Не помню я, Саня. Я тогда как в мутной воде плыл, ничего не соображая, – главное было успеть…
– Успел?
– А куда бы я делся?..
* * *
…Когда утро пришло в этот забытый и наверняка проклятый богом кишлак, Медведь и Цыбуля повалились от усталости на камни кряжа, нависавшего над дувалом.
– Время? – прохрипел Игорь.
Поднять руку сил не осталось, и Цыбуля просто повернул голову в сторону руки Медведя: – 7.15 на твоих.
– Из дувала выходили в 5.05. Много… Много времени потеряли. Можно было бы и побыстрее…
– Ага, можно… На «вертушке». А если под жопу подложить десяток «эфок» да чеки повыдергивать, так совсем быстро – четыре секунды, и ты здесь… Кусками, правда, но это не главное…
– Хорош болтать, младшой, солнце высоко, а нам еще позицию готовить.
Они установили гранатомет, оборудовав с грехом пополам позицию, и нашли место для «РПК». Все. Больше ничего эти двое сделать не успели – где-то, пока еще очень далеко, послышался рокот винтов – спасительные «вертушки» шли на радиомаяк разведчиков. То же самое поняли и афганцы и зашевелились – ах как они не хотели, чтобы их добычу вырвали практически из зубов…
7.35…Это был последний, отчаянный штурм. «Духи» бежали к дувалу в полный рост, поливая огнем из всех стволов и горланя что-то несусветное так, что волосы вставали дыбом. Психическая атака. Практически такая же, как и меньше суток назад. Только тогда штурмовали разведчики, и у них получилось. Наверное, «духи» ее вспомнили и подумали, что у них тоже получится…
– Херушки вам, воины Ислама. – Игорь прильнул к прицелу «АГСа», сверившись в последний раз, и оттянул трос затвора – он был готов. – Не канает ваша песня… Цыба! Как дойдут до камня – начинаем!
Метрах в двухстах от дувала высился огромный валун, эдакое естественное укрытие для пяти-шести человек.
Рев винтов нарастал, и «духи» побежали быстрее.
– Начали, младшой! – скомандовал Медведь и открыл огонь.
– Дук-дук-дук-дук! – отработал «АГС», подпрыгивая, словно дурной козел. – Дук-дук-дук-дук!
Последние разрывы гранат легли далеко от «духов». Ему бы вкопать сошки станка или хотя бы притоптать в землю, да где же тут ее было взять. Шипастые лапы станка скользили по камням при каждом выстреле, и изменить что-либо уже не было времени.
– Блядский папа! – проорал Игорь, подхватив гранатомет, и с грохотом опустил на первоначальное место. – Давай, Цыба, отсекай придурков! Дук-дук-дук!
– Смотри, «кусок», а Грибок-то наш какой молодчага! – Цыбульский перекричал собственный пулемет.
Со стены дувала по афганцам мощно и умело работал трофейный «ПК». За ним, не сгибаясь, стоял стрелок, белый из-за покрывавших его бинтов. Словно мумия прибыла из Египта, чтобы повоевать. И еще… Эту мумию поддерживало около десятка злобных автоматов.
– Пригнись, придурок! – проорал Медведь, хотя на таком расстоянии да сквозь грохот боя это было бесполезно, он и себя-то еле слышал.
– Не может он – «скворечник» в спине не дает…
Удивительно, но этой горстке удалось сделать невозможное – они зажали атакующих под перекрестным огнем в такие клещи, что по склону уже вообще никто не то что не бегал, а даже не ползал – «духи» вжали головы в землю.
И по этим распластавшимся «мишеням» с другого, дальнего склона редко, но метко пухкала «СВД»…
«Бах! Бах, засранец! Живой, чертяка!»
Цыбуля вопросительно-радостно глянул на Игоря, словно искал подтверждение своей догадке:
– Он?!
– Наверняка он – других здесь быть не может. Выжил, черт!
– Ну, мать его! Расскажу кому дома – не пове…
И прилег щекой на приклад «РПК».
– Да и мне не поверят. Из такой говнотерки выскочить! На это только Рашид и способен! Как думаешь, Цыба? – И тишина в ответ. – Че молчишь, младшой, спать рановато…
И дернул на себя за рукав куртки… …В самом центре лба младшего сержанта чернела небольшая дырочка, а из нее сбегал скупой алый ручеек, спускаясь к кончику носа…
Наверное, глупая, шальная пуля нашла свою жертву уже на самом излете…
* * *
– …А потом прилетели «крокодилы» и перепахали «НУРСами» ближайшие склоны. А еще минут через десять появились транспортные «мишки», только сесть им оказалось негде – большой уклон. Связались с Грибом. Сказали, что в паре километров от кишлака есть подходящая площадка…
– Дальше, дальше-то что?! – кипятился Индеец. -…Ну вот. Гриб и повел взвод к «вертушкам». Они тогда на себе выносили всех, кто еще дышал… А на склонах «духи» – все горы «НУРСами» не обработаешь, понятно… Я и молотил, когда из «РПК», когда из «АГСа». Этой машинкой на полтора «кило» работать можно, сами знаете… А когда я их уже перестал доставать, взвод встретили «каскадеры»…
– Успели все же?
– Успели… Спасибо им. Если бы не они – до «летунов» никто не добрался бы… Гриб тогда еще двоих потерял «грузом 300», да двое уже в «вертушках» «дошли»… Такие дела…
– А ты? Сам-то как выскочил?
– Выскочил? Да уж, поскакать пришлось не долго. Все больше на спине у Баха…
* * *
…Жгучая, животная ярость охватила Игоря после гибели Цыбы. Ему нравился этот независимый, надежный, как скала, «щирий українець», толковый и рассудительный. И не появись в бригаде Бах, «замком» Медведь назначил бы именно его, Василия Цыбульского…
– С-суки! Суки-и!!! – орал Игорь во все горло. – Гады-ы!
И в каком-то исступлении все стрелял и стрелял, прикрывая огнем свой израненный взвод…
А потом раздался взрыв, и все провалилось в пустоту… …Он очнулся оттого, что кто-то волок его тело. Нестерпимо болело где-то внизу живота, а в сапогах было до безобразия мокро…
Солнце давно перевалило за зенит и медленно спускалось к Гиндукушским скалам, высокое, но такое близкое небо, а в нем опять жаворонок. И тишина. Словно и не было вовсе этой войны…
Хотя… Абсолютной тишины все же не было. Кто-то натужно сопел, перетаскивая тело Медведя, и, скорее всего, ругался, судя по интонации, полушепотом на каком-то незнакомом языке, очень напоминающем фарси.
– Ты кто? – прохрипел Игорь.
– Тихо! – приказал знакомый голос, но Медведь не узнал его хозяина.
– Кто ты? – прошептал он еще раз.
– Своих не узнаешь? Обидно! – В его поле зрения вплыло лицо Баха.
– Рашид…
– Я, командир. А кто еще твою тушу вынести смог бы? Отожрался ты на казенных харчах, дорогой…
– Взвод?
– Их сняла наша «кавалерия».
– Хорошо… Время? – 16.50. Нас ищут «духи». Им теперь хоть кого взять хочется, чтобы отыграться…
– Далеко они?
– Рядом, Игорь, совсем рядом. Если не помолчишь – найдут.
– Сильно меня? – совсем уж тихо прошептал Игорь.
– Честно? – Рашид заглянул в глаза своего командира.
– Говори!
– Я, когда тебя нашел, поклялся, что вынесу любого, даже «грузом 200»…
– Куда?
– Бок, бедро… Разворотило… Осколок, должно быть.
– Это наши «крокодилы» по склонам чесали…
– Т-ш-ш! – приложил Рашид палец к губам и посмотрел куда-то в сторону.
Там, метрах в пятидесяти, шли афганцы. Шли очень медленно, но целенаправленно и как-то неотвратимо. Шли по следу. И Рашид это понял, бросив случайный взгляд на камни, по которым он совсем недавно проволок Медведя. Редкие, но большие и ярко-красные капли горели семафором на серых камнях…
– Нашли… – прошептал Бах.
Времени на раздумья уже не оставалось, и он, рванув зубами за кольца «эфок», метнул двумя руками одновременно эти «подарки» в погоню. Сдвоенный взрыв в самом центре преследователей разметал группу по камням. Но откуда-то ниже по склону на пару сот метров мощно ударили очереди «калашей» – видимо, именно там и шел основной отряд «духов», потерявший в одночасье свою разведку. Теперь начиналось главное представление…
– Пулемет, – прохрипел Игорь.
– Что?
– Пулемет мне дай, сержант! И вали отсюда…
– И чего ж ты, «кусок», так плохо обо мне подумал, а?.. Ты меня обидел, командир, но пулемет я тебе дам.
– А я уж подумал, что скажешь, как тот таможенник усатый, ну, Верещагин из «Белого солнца…».
– Дам, дам – «таможня дает добро»… – осклабился Рашид и подтолкнул к Медведю «РПК», а сам улегся рядышком с «СВД». – Тебе сейчас спать давать нельзя – не ровен час, не проснешься. Да и мне подмога какая-никакая…
И завертелось…
И пришел момент, когда у друзей уже не оставалось ни одного патрона. Медведь с трудом расстегнул кобуру и достал свой «стечкин».
– Две обоймы… Сорок выстрелов.
– Тридцать восемь, братишка. – Бах смотрел в глаза своего друга. – Или помучиться захотел?..
– Тридцать восемь… Только я – первый.
Вот тогда-то и ударил мощный автоматный залп у них за спиной. Прошипели, оставляя дымные хвосты, гранаты, выпущенные из «РПГ». И рванули в гуще «духов»… Да и очереди те летели поверх голов разведчиков, настигая бросившихся бежать моджахедов…
Судьба… Она улыбнулась этим двоим в очередной раз. Да и не могло быть иначе. Не должно было быть!..
* * *
– Вот так, пацаны.
– А кто это был, Медведь? Кто помог?
– «Каскадеры»… Они засекли меня, еще когда Гриб взвод выводил… Пока догнали, пока нашли… Поспели в самый раз…
– Ну а потом?
– Потом почти полгода госпиталей. Медкомиссии всяко-разные… Орден… И предложение от Бати служить в Отряде… Не знаю уж, как он меня нашел. Так я и попал весной 84-го в «замки» к Шаху…
– История… – протянул задумчиво Филин.
– Тот рейд прогремел на всю бригаду. И командование отнеслось к его результатам очень по-разному. Кто-то считал, что я допустил преступную халатность и потому потерял половину взвода. Дзюба, например, считал, что я во всем был прав и поступал соответственно сложившейся ситуации. Комбриг же слушал своих замов и не говорил ничего. Потом прокурорские провели расследование… Я-то всей этой бодяги не знал – по госпиталям таскался: Ташкент, Москва, Одесса… Это мне потом Бах рассказал, когда в «Бурденко» нашел. А подробности – Дзюба, когда орден привез, туда же… До Масуда мы не добрались, да и никто никогда не добрался, и «летунов» тех не мы вытащили. Но, как потом оказалось при расследовании, стянули на себя большую часть «духов», тем самым помогли «Каскаду», и они в долгу не остались…
– А со взводом как же?
– Ну, что… Взвод пополнили из других. Ищенко, тот салажонок, после госпиталя уже «младшим» вернулся, его «замком». Гриб получил орден Ленина, Бах – Красное Знамя, хотя Дзюба ходатайствовал перед комбригом о Звезде Героя, тот ему отказал… Я считаю, что зря, – те, кто выжил, обязаны Рашиду. Но… Посчитали, что второй орден, да какой(!), для сержанта срочной службы достаточно, тем более что тот ни разу не был ранен. Присвоили «старшину» на дембель… И этот орден… Все «старики» получили по посмертной Красной Звезде, салажата – по МЗО…
Игорь замолчал как-то вдруг, и всем стало понятно, что эта его рана болит и кровоточит до сей поры…
– Кое-кто из «молодых» тоже был награжден. В общем, такие дела…
– Поход за Пандшерским Львом закончился в госпитале, – подытожил Филин.
– Да нет. Не закончился. Для меня, по крайней мере… – Игорь тепло улыбнулся. – Я и женился тогда же – Ленка-то моя бывшая сестричка из нашего 411-го в Одессе… Вот теперь все!..
Часть III
Тайга
Лето 1985 г.Лена
…Прошло очень много времени с того момента, как Филин, «дважды капитан» Проценко[44], стал гражданским «пиджаком». Да и Медведь, многократно орденоносный прапорщик Барзов, стал прапорщиком «бывшим», вернее, запаса. Коллизии военные, коллизии житейские…
На дворе стояло лето 1993-го… Жаркое и ласковое одесское лето…
Одесса…
Родной город этих двоих кипел и бурлил – сезон. Теплое ласковое море манило и притягивало к себе северян. Хотя… Для Андрея и Игоря северянами были все, кто жил севернее Одессы. В общем, что и говорить, создавалось впечатление, что в городе, население которого «два лимона без чуть-чуть», сейчас слонялось по улицам никак не меньше пяти «лимонов». И, как следствие, духота и давки в очередях и трамваях. Оттого-то и стремились все на знаменитые пляжи Ланжерон, Дельфин, Отрада, повсеместно известную Аркадию и многочисленные Станции Большого Фонтана. Но… Только представьте себе всю эту толпу распаренного южным солнцем народа, устремившуюся плюхнуться в ласковое, бархатное море. Да тут не то что 30, тут и ста километров пляжей не хватит. Потому-то даже самые отдаленные пляжи, на которые в другое время отдыхать ехали только коренные жители, – Черноморка с одной стороны и у черта на куличках Лузановка и Крыжановка с другой стороны города – были переполнены страждущими поплескаться в теплых волнах. Столпотворение. Новый черноморский Вавилон…
А наши друзья работали. Трудились в поте лица своего, создавая уют в стареньком пляжном пивном павильоне, пытаясь превратить захудалое некогда место в ресторан «Белый Парус»…[45] -…Штурвал нужно повесить на стену. А лучше приспособить как-нибудь, чтобы покрутить можно было… – подал мысль Игорь, отирая пот с лица.
– На кой хрен мне это нужно? -…И рынду (корабельный колокол) подвесить бы у входа, – не унимался Медведь. Его вообще мучила буйная фантазия по поводу этого их ресторана.
И так далее в том же духе… И, что самое удивительное, место приобретало мало-помалу обжитой вид. Да не просто вид, а свой совершенно необычный интерьер. Колорит. Эти два абсолютно разных человека, прошедших бок о бок несколько войн, ранения, контузии, потерю друзей… Да что и говорить… Эти двое, в бытность свою в армии жесткие и суровые, наверное, ощутили себя наконец-то молодыми людьми. Поздняя юность это была, что ли?.. «Белый Парус» драил свой бушприт, бак, корму и готовился поднять паруса не только на грот– и фок-мачте. Он был готов развернуть даже кливер, чтобы мчаться под упругими мышцами ветра навстречу фортуне…
И пришел момент, когда «Белый Парус» собрался в свое плавание…
Они замыслили устроить презентацию, хотя презентация слишком громкое слово – открытие ресторана, пригласив на это мероприятие родителей, жен, детей. И не только своих – в Одессе жили их старые армейские друзья: Монах, Слон и Джин[46]. Это должно было быть теплое, семейное, ибо все они были семьей, застолье.
Его открытие должно было состояться в начале недели. А накануне ребята уехали на рыбалку…
Самое смешное то, что Андрей никогда не любил рыбалку. Он просто не понимал, как это можно сидеть и бездумно смотреть на поплавок, когда тебя жрут комары, и при этом еще и получать удовольствие. Уму непостижимо!!! То ли дело охота! Прогулялся пару-тройку десятков километров, пусть даже не стрельнул ни разу. Зато размялся на природе…