– Иногда из пустого трепа можно извлечь весьма ценную информацию.
Леонтий выпустил вверх струйку дыма.
– Вы обладаете такой способностью? Можете извлекать нужную информацию из ничего?
– Более или менее.
– Договорились. Тогда я ваш, спрашивайте, отвечу как на духу.
Катка поудобней уселась на стуле и задала первый вопрос:
– Как по-вашему, кто мог желать смерти Полине?
– Кто угодно.
– Это не ответ.
– Это правда. Полька была настоящей стервозой, могла довести до безумия даже покойника. С детства закатывала истерики матери, постоянно цеплялась ко мне, издевалась над Лианкой. Да и с друзьями аналогичная картина. Она как никто обладала удивительной способностью вызывать у окружающих ее людей негатив к собственной персоне. От чего и кайфовала. Врагов у Полинки было намного больше, чем друзей. Ее ненавидел каждый второй.
– Но, насколько мне известно, в пансионате на праздновании дня рождения присутствовали только самые близкие.
– Кто вам сказал?
Вопрос Леонтия здорово удивил Катку.
– Лиана.
– Ха-ха! А она, позвольте полюбопытствовать, откуда могла знать? В пансионате более сотни номеров, и я не могу утверждать, что помимо нашего славного семейства там не было человека, которому Полька давно стояла поперек горла.
– Намекаете на заранее спланированное убийство?
– И намекать нечего. Все было спланировано и рассчитано до мельчайших нюансов.
– Леонтий, меня мучает один вопрос… Как так получилось, что окровавленный нож и перчатки оказались в шкафу вашего номера?
– Подбросили, – выдавил Виноградов, выудив из пачки вторую сигарету.
– Нестыковочка выходит. Убийство совершили ночью, так?
– Ну.
– В момент убийства вы находились в своем номере, я права?
– Естественно.
– Дверь была на ключ закрыта, угадала?
Виноградов пожал плечами.
– Здесь не могу дать точного ответа. Я мог забыть щелкнуть замком.
– Допустим. Но вы не могли не заметить, как убийца проникает в номер и подбрасывает улики.
– Я спал.
– Так крепко?
– Уж простите, не моя вина. С детства сплю богатырским сном.
– Как все удачно получилось.
– Простите?
– Сначала вы забыли закрыть дверь, потом уснули богатырским сном – немыслимая удача для преступника.
– Иногда жизнь подбрасывает нам сюрпризы.
– А кто подбросил вашу зажигалку в номер Полины?
На мгновение Леонтий замер.
– Она могла выпасть у меня из кармана.
– Вы же не заходили к сестре.
– Ночью нет, но я разговаривал с ней вечером после ужина.
– Почему вы об этом не сказали на суде?
Виноградов не выдержал:
– Да говорил я, говорил! Сто раз пересказывал, что заходил к Полинке в девять вечера. Но мне уже никто не верил. Перчатки и нож! Главные улики обнаружили в моем номере, в моем шкафу. Все! Для всех я уже был убийцей!
– Я вам верю.
Леонтий умолк.
– Премного благодарен.
– Мы можем продолжить беседу?
– Я ее не прерывал.
– Сейчас помните, о чем разговаривали с сестрой в последний раз?
– Еще бы, до смертного часа не забуду ни единого слова. Перед глазами так и стоят ее мерзкая ухмылка, ее надменность и высокомерие…
* * *В глубине души Леонтий отлично понимал состояние Полины. Ее внезапная ненависть к брату в большой степени обуславливалась завещанием Веры. Вообще-то между братом и сестрой и в былые времена не наблюдалось особой любви друг к другу, но теперь, после оглашения последней воли покойной, Поля превратилась в неуправляемую фурию.
Но ведь Леонтий ни при чем, он же не знал о замыслах престарелой родственницы. Где его вина? С какой стати он должен терпеть насмешки и издевательства сестры? Той, видите ли, не по нраву его надвигающееся отцовство…
Когда Полина поднялась в номер, к Леонтию подошла мать. Антонина Алексеевна сильно нервничала, о чем свидетельствовали красные пятна, выступившие на шее.
– Сынок, – Виноградова коснулась его локтя, – ситуация с каждым днем накаляется. Я переживаю за Полю.
– Она того и добивается, мама. Неужели ты не видишь, как Полька лезет на рожон?
– Вижу, все вижу, но и ты зачастую ведешь себя неправильно.
– Ну вот, приехали… Выходит, во всем виноват я, а Полька белая и пушистая?
– Не горячись, сын. Выслушай меня и постарайся сдержать эмоции.
– Говори, мама.
И Антонина Алексеевна начала вещать:
– Отец всегда хотел, чтобы вы жили дружно, подставляли друг дружке плечо в трудную минуту, проявляли заботу, держались вместе. Вы родня, Леонтий, понимаешь, родня! Ты как старший брат должен быть немного помягче, поумнее, что ли. Ну затевает Полька скандал, а ты промолчи, проигнорируй, не обращай внимания. Она поорет, поорет и затихнет. Не отвечай на грубость грубостью. Она хамит – ты улыбайся, оскорбляет – помалкивай.
– Короче говоря, предлагаешь мне выступить в роли эдакого идиота. Меня бьют по правой щеке, а я должен сказать «спасибо», поклониться в ножки и подставить левую. Так?
– Не передергивай. Девчонки на взводе. Они как с ума посходили из-за завещания. Да и понятно, ведь после нашего скудного житья-бытья такое богатство на головы свалилось.
– Куда ты клонишь?
– Поговори с Полей, объясни, что поделишься с ней деньгами. Пусть наконец увидит в тебе брата, родного человечка, а не соперника.
Леонтий поцеловал мать в лоб.
– Ты читаешь мои мысли. Сам собирался сообщить сестрицам радостную новость. Не переживай, мам, не обижу я их. Обе будут в шоколаде.
Антонина Алексеевна прослезилась.
– Ты у меня умный мальчик, я знала – поступишь по совести, по справедливости. Отец бы тобой гордился.
Леонтий вернулся к себе в номер и, готовясь к предстоящему разговору, начал нарезать круги вокруг кровати. Мысли никак не могли собраться в кучку. Наконец он вышел в коридор, подошел к номеру сестры и громко постучал в дверь.
– Кто там? – послышался раздраженный голос Полины.
– Я.
– Кто «я»?
Леонтий толкнул дверь.
Полина сидела на кровати и красила ногти.
– Зачем явился?
– Поговорить.
– Интересненькое кино… Внизу приказал мне заткнуться, а теперь вздумал лясы точить?
– Я не намерен спорить, пришел с миром.
Поля ехидно осмотрела брата с головы до ног.
– Ну и каков твой мир?
– Для начала хочу тебя попросить перестать точить зуб на нас с Алиской.
– А вы от этого сильно страдаете? Я думала, миллионеры – люди холодные, им ни до чего нет дела. В особенности до нищих родственников.
– Прекрати! Хватит попрекать меня деньгами Веры.
Леонтий еле сдерживался. Издевка на лице сестры мешала начать откровенный разговор и выводила из равновесия.
– У тебя все? – Полина закрыла флакончик с лаком и вопросительно посмотрела на брата.
– Нет. Мне надо… в общем… ты не думай…
– Господи, что за детский лепет?
– Как только я стану владельцем состояния Веры, вы с Лианкой сразу получите по двадцать процентов каждая, – выдохнул Виноградов.
– Ах, вот оно как? Значит, ты согласен поделиться с сестричками куском от пирога?
– Согласен.
Полина задумалась.
– По двадцать процентов нам и шестьдесят себе. А где же равенство, братик?
– Тебе мало? – Леонтий не верил ушам.
– В первую очередь мне обидно и горько.
– Сколько же ты хочешь?
– Половину.
– Ты бредишь.
– Жалко? Жалко расставаться с чужими капиталами?
– Видно, не получится у нас конструктивного разговора, я зря пришел.
– А теперь послушай меня… – Полина приблизилась к брату вплотную. – Меня не волнует, что эта старая ведьма, находясь в маразме, накатала в завещании, но я знаю совершенно точно – ты не получишь ее миллионов.
Леонтий вышел-таки из себя, тряхнул Полину за плечи.
– Получу! Еще как получу! Не пройдет и полугода, как стану сказочно богатым!
А Полина уже съехала с катушек. Завизжав, она принялась колошматить все, что попадалось под руку: настольную лампу, лак для ногтей, зеркальце.
Не на шутку перепуганный, Леонтий был вынужден применить силу.
– Пусти меня!
– Приди в себя.
– Убери руки!
– Прекрати истерить.
Неожиданно дверь открылась, и в номере появилась Кира.
– Ну, Виноградовы, вы даете… Такой шум подняли, хоть уши воском заливай.
– Кирка, выйди! – крикнула Поля.
– Подружка, разве так должна вести себя гостеприимная именинница?
Вырвавшись из крепких объятий Леонтия, Поля подбежала к Большовой.
– Кирка, не выводи меня. Вали к себе в номер или будет хуже.
– Угрожаешь?
– Пошла отсюда, шлюха! – завопила Виноградова.
Кирка побледнела.
– Поля, ты…
– Убирайся! Убирайся, потаскуха!
Всхлипывая, Кира выбежала. Леонтий смерил сестру презрительным взглядом.
– У тебя никогда не будет настоящих друзей. Ты психопатка.
– Скоро узнаешь, на что способна психопатка. – Поля расхохоталась.
Покрутив пальцем у виска, Леонтий покинул номер.
– У тебя никогда не будет настоящих друзей. Ты психопатка.
– Скоро узнаешь, на что способна психопатка. – Поля расхохоталась.
Покрутив пальцем у виска, Леонтий покинул номер.
* * *– Вот такой разговор произошел между нами за несколько часов до убийства. Сами понимаете, зажигалка могла выпасть именно в тот момент, когда я пытался утихомирить Полинку.
– Почему Поля назвала лучшую подругу шлюхой?
Нижняя губа Виноградова предательски задрожала.
– Полька истеричка, с нее взятки гладки. Она не следила за речью, оскорблениями плевалась направо и налево.
– Где находится пансионат?
Записав на клочке бумажки адрес, Катка взяла со стола перчатки.
– В каком номере произошло убийство?
– В тридцать седьмом.
В комнатушку забежал бритый парень.
– Здорово, Леонтий! А че, Петрович не у тебя?
– Ушел.
– Как ушел? Он че, совсем оборзел? Мы же договорились, что он мою тачку позыркает.
– Ты бы еще ночью притопал.
– Ё-ка-лэ-мэ-нэ… Ну и как быть?
– Не знаю. – Виноградов посмотрел на Катку. – Попробуй звякнуть ему на сотовый, может, согласится снова сюда пришлепать.
Парень выбежал на улицу.
– Еще вопросы будут?
Катарина отрицательно покачала головой.
– Тогда желаю вам удачи в расследовании.
– Она мне пригодится.
Виноградов тихо хмыкнул.
В «Фиат» Катка садилась с ощущением некой тревоги. Интуиция о чем-то шептала, но расслышать, о чем именно, к большому сожалению, никак не получалось.
ГЛАВА 9
Все без исключения женщины любят делать покупки. Не у всех, правда, есть возможность оставлять ассигнации в дорогих торговых центрах, но иногда и сам процесс шествования по многочисленным магазинам поднимает настроение и вселяет надежду на лучшее.
Алиса с матерью вышли из очередного бутика.
У Инны Игоревны горели глаза, и дама, несмотря на усталость, не собиралась отправляться домой. Напротив, ей не терпелось подняться на третий этаж, дабы и там присмотреть что-нибудь эдакое для себя, любимой.
Алиса же к шопингу относилась довольно равнодушно. Конечно, приятно стать обладательницей милой кофточки или симпатичного шарфика, но на данный момент молодую женщину волновали проблемы иного толка. Она непрестанно думала о долгожданном наследнике. Еще каких-то шесть месяцев, и она выполнит свое женское предназначение – станет матерью. Скорее бы, уж очень медленно идут дни, время будто остановилось, и Виноградова ежедневно брала в кружочек даты ушедших дней на настенном календаре, как бы приближая самую счастливую пору своей жизни.
Инна Игоревна потащила дочь к эскалатору.
– Не мешало бы купить сапожки, мои уже вышли из моды. Да и тебе надо купить что-нибудь новенькое.
– Неохота, мам. Сегодня я не в духе.
– Плохо себя чувствуешь?
– Вроде нет, но на душе как-то неспокойно.
– Вот сейчас поднимемся на третий этаж, и расцветешь, как майская розочка.
Алиса натянуто улыбнулась.
В одном из бутиков Инна Игоревна всплеснула руками:
– Бог мой, доча, посмотри какая блузочка! Она ж специально меня дожидается! Красотища… А воротничок какой экстравагантный!
Алисе блузка решительно не понравилась, но, зная, что ее вкусы всегда шли вразрез с материнскими, закивала.
– По-моему, неплохо.
– Сколько стоит? – обратилась Инна к продавщице.
– Полторы.
– Ой, я немедленно хочу ее примерить. Пятидесятый размер, пожалуйста.
Продавщица, низенькая девушка с грустными глазами, с жалостью посмотрела на Инну.
– Пятидесятого нет. Остался только сорок шестой.
Инна Игоревна горько вздохнула:
– Ну почему, почему стоит мне только увидеть понравившуюся вещь с подходящей ценой, как мой размер заканчивается?
– А вы примерьте вот эту, – указала девушка на блузку фисташкового цвета. – Вам должно подойти, да и цвет приятный.
Инна замотала головой:
– Спасибо, но нет.
Алиса не выдержала:
– Помнится, летом кто-то говорил о диете и обещал сбросить несколько лишних килограммов.
Инна отмахнулась:
– Да брось ты, доча, лишние килограммы здесь ни при чем. Или думаешь, я в состоянии похудеть с пятидесятого до сорок шестого? Вынуждена тебя огорчить – подобное нереально, по крайней мере в моем возрасте.
Виноградовой захотелось пить.
– Мам, не против, если посидим в кафе?
– Всеми руками за. У самой ноги гудят, и голова немного побаливает.
– Так, может, сразу домой?
– Нет, мне нужна обувь. – Инна Игоревна помолчала. – И блузка тоже. Теперь я просто обязана найти нечто похожее. Но сначала зайдем куда-нибудь перекусить.
Заказав кофе и пиццу, женщины осмотрелись вокруг.
– Алис, помнишь, как мы несколько лет назад, еще до твоего замужества, пришли сюда впервые?
– Такое не забывается.
– Цены увидели и чуть в обморок не свалились.
– Ага, – прыснула Алиса. – Ходили по центру, как две представительницы племени мумба-юмба.
– По-моему, так ничего и не купили.
– Ошибаешься. Ты заявила, что с пустыми руками на улицу не выйдешь.
– Да? – удивилась Инна Игоревна. – И на что же я расщедрилась?
– На магнитик в сувенирной лавке.
– А-а… точно, вспомнила. Ну и времена были! Ведь порой без хлеба сидели, жили почти впроголодь.
Алиса смотрела в сторону.
– Я стараюсь не вспоминать о той черной полосе. Ничего, кроме разочарования и боли, она не принесла.
– И кроме встречи с Леонтием.
– Да, Леонтия мне послал господь. Если бы не он…
– Почему ты замолчала?
– Я семь лет провела в гордом одиночестве, семь долгих лет плакала в подушку, лежа бессонными ночами в холодной кровати. Мамуль, неужели все невзгоды позади и нам наконец выпала толика счастья?
– Не толика, а целый кусок. Все налаживается, вы заживете припеваючи, попомни мое слово.
Алиса положила руку на пока еще плоский живот.
– Хочу, чтобы у нас родилась девочка.
Инна Игоревна запротестовала:
– А я жду внука.
– Нет, я точно знаю – родится Лиза.
– Лиза? – Мать отодвинула пластмассовый стаканчик. – Алис, мне не нравится это имя.
– Отчего же?
– Не нравится, и все. Лучше назвать девочку более редким именем.
– Например?
– Ну… допустим, Веста.
– Мама!
– А что такого? Красивое имя, редкое и звучное. Веста Леонтьевна. Очень даже звучит.
– Обещаю, когда у меня родится пятая дочь, обязательно нареку ее Вестой.
Инна Игоревна начала перебирать в памяти красивые – в ее понимании – женские имена.
– Антонелла.
– Не годится.
– Муза.
– Нет.
– Василиса.
– Холодно.
– Сюзанна.
– Дальше.
– Доминика.
– Короче говоря, Лиза – самое то.
– А что, если Варвара?
Виноградова наморщила лобик.
– Варвара? В принципе неплохо.
– Мою бабушку звали Варей, сто пять годков прожила.
– Ладно, мам, мы увлеклись. Еще столько воды утечет… Подумаем о выборе имени позже.
– Точно так мы спорили с твоим отцом тридцать пять лет назад. Он хотел, чтобы ты была Сабиной, я же настаивала на Есении. Тогда вышел мексиканский фильм, и я грезила этим именем.
– А тогда почему назвали меня Алисой?
– Мы с отцом были готовы поубивать друг друга, скандалили каждый день. В итоге свекровь приняла соломоново решение. Заявила, что ее внучка будет Алисой. Мы согласились.
Виноградова посмотрела на часы.
– Четверть шестого. Засиделись.
– Ты права. Пошли посмотрим обувь, а потом заглянем в детский отдел. Здесь такие милые вещицы.
– Нет. – Алиса боязливо вздрогнула. – К детским вещам я не приближаюсь до рождения ребенка. Это плохая примета.
– Да брось!
– Не настаивай.
Мать пожала плечами.
Из торгового центра они вышли в начале седьмого. Неся несколько пакетов с покупками, Инна Игоревна радостно щебетала:
– Новый год встречу в обновках. Мне бы теперь купить бусы, и картина будет полной.
Машина Алисы была припаркована у тротуара. На ходу достав ключи, Виноградова ступила на дорогу, как вдруг…
Несущаяся на большой скорости иномарка возникла словно из ниоткуда. Инна Игоревна успела лишь завизжать, а Алиса от сильного удара отлетела на несколько метров от авто.
– Алиса! Господи! Что же это?
Подбежав к лежащей без чувств дочери, Инна зарыдала.
– Вызовите «Скорую»! Кто-нибудь позвоните! Нужен врач!
Очевидцы происшедшего негодовали:
– Нет, вы видели? Какой кошмар!
– И ведь даже не остановился, паразит! – причитала дама в коричневой дубленке.
– В милицию звонить надо.
– Кто-нибудь заметил номер?
– Вроде машина была серебристая.
– Да нет, женщину сбил черный джип.
– Ничего подобного – «Ауди».
– А по-моему, пьяный водитель сидел в «Вольво».
Инна Игоревна подложила под голову Алисы вязаную шапку.
– Ей очень плохо. Врача вызвали?
– Да, да, уже позвонили.
Виноградова захрипела:
– Дочка, милая, как ты?
– Больно, – едва слышно шептала Алиса.