– Рад знакомству, уважаемый Андрей Анатольевич, – наконец произнес Звоницкий. – Я много о вас слышал. Но даже не рассчитывал на личную встречу…
Ни малейшего сарказма не звучало в голосе столичного гостя, однако Чадов стиснул челюсти. Потом хозяин города шевельнулся в кресле и скрипучим неприятным голосом проговорил:
– Вы не тот, за кого себя выдаете.
Звоницкий смерил местного хозяина оценивающим взглядом. Потом медленно сказал:
– Я ни за кого себя не выдаю. Насколько я понимаю, вы навели обо мне справки.
Чадов едва заметно кивнул.
– Нам тут чужих не надо. Тут вам не Москва.
Звоницкий тяжело вздохнул и пояснил:
– Я давно уже не являюсь сотрудником прокуратуры. Нахожусь на пенсии. В настоящее время я работаю ветеринаром. В вашем городе я оказался случайно.
– И труп нашли случайно? – дернул уголком рта Чадов.
– Совершенно случайно. Поверьте, я был бы рад его не находить.
Андрей Анатольевич прищурил ледяные синие глаза и довольно ядовито спросил:
– А по городу разъезжаете, вопросы всякие задаете тоже… случайно?
– Вопросы я задаю сознательно, – признал Звоницкий. – Но, кажется, никому не мешаю. Я просто любопытный. К этой девушке у меня личный интерес. Ведь именно я ее нашел.
Некоторое время Звоницкий и Чадов мерили друг друга взглядами. Следовало признать, Глеб Аркадьевич доигрался. Всесильный Анатольич не потерпит на своей территории столичного умника. Как, однако, они его быстро вычислили… Получается, за Глебом следили? Или кто-то из тех, с кем Звоницкий беседовал, донес на него? Интересно, кто? Милейшая Елена Генриховна? Подставная «мать»?
Конечно, с Анатольичем все понятно. Он – местный царек и божок, весь город у него в кулаке. Но Глебу Чадов был скорее симпатичен. Такой… самодержец – если законы не работают, их можно побоку и выстроить вотчину наподобие городка на Диком Западе, где закон держится на нескольких людях. Коррупция и круговая порука, родственные связи… Что-то средневековое. Но, следует признать, эффективное. А что? Город чистый, никакой наркоты, все дружно ездят в столицу на заработки и соблюдают закон и порядок. И вдруг появляется такой вот столичный умник…
Чадов неожиданно дернул головой, будто воротник мундира был ему тесен, и сказал:
– Давайте договоримся так – я вам убираю эту идиотскую подписку о невыезде, и вы покидаете наш город. Навсегда.
– И что взамен? – заинтересовался Звоницкий.
– Взаме-ен? – развеселился Чадов. – Ну, к примеру, долгая и счастливая жизнь.
– Вы что, мне угрожаете? – оживился Глеб.
– Да что вы, Глеб Аркадьевич! Просто жизнь, знаете, полна опасностей. Вот вы однажды вышли из дому, на работу, обычным утром. А на пути у вас, возле прокуратуры, – машина с гексагеном. Мало ли что может случиться в Злобине… В общем, вы можете покинуть наш город хоть сейчас. Прощайте.
Глеб Аркадьевич еще немного подождал, но Чадов уже утратил к нему всякий интерес.
Звоницкий вышел из кабинета в полном ошизении. Ничего себе Дикий, Дикий Вест! Шериф, блин. Единственная власть, закон и порядок в одном лице. Интересно, где его начальник? Может, давно помер в своем кабинете и за столом сидит скелет?.. У них тут такие нравы, что нечему удивляться…
Что ж, ясно одно – если Глеб Аркадьевич дорожит своей головой, о расследовании придется забыть. Андрей Анатольевич недвусмысленно дал понять, какого рода неприятности ждут столичного умника в случае, если он не послушается и решит продолжать свои игры.
Звоницкий совершенно не собирался обострять отношения с местной властью. И никак не ожидал, что его самодеятельное расследование приведет именно к этому. Жаль, конечно… он уже ухватил ниточку, потянув за которую можно было размотать клубок загадок вокруг утопленницы. Но собственной шкурой, пусть и продырявленной, Глеб Аркадьевич дорожил. Ему нравилась новая жизнь, жизнь после взрыва, – с любимой работой, хорошими деньгами, общением с приятными людьми, досугом и прочими интересными занятиями. И он совершенно не собирался ставить все это на карту в опасной игре с местным «шерифом».
Глеб Аркадьевич вовсе не претендовал на роль героя-одиночки, этакого Робин Гуда, только без зеленого трико, борца со злом. Закон и порядок… пусть этим занимаются те, кому по должности положено. А его работа – зверушек лечить. Добрый доктор Айболит, он под деревом сидит… Хотя, кажется, и этому сказочному персонажу пришлось сражаться со злом в лице отморозка Бармалея.
Звоницкий вполне отдавал себе отчет, как устроена власть в стране, в которой ему посчастливилось родиться. Если что-то существовало – значит, это работало, мало того – это устраивало кого-то из вышестоящих. Иначе весь этот Дикий Запад разогнали бы в момент. У эксцентричного шерифа наверняка есть покровители в верхах, и ссориться с ними – очень нездоровое занятие.
Да, у Глеба есть кое-какие связи… Но начинать антикоррупционную войну в Подмосковье ветеринар был как-то не готов.
Звоницкий уселся в свою машину и задумался. Андрей Анатольевич обещал аннулировать подписку о невыезде, так что имеет смысл вернуться в гостеприимный дом Карауловых, распрощаться с любезными хозяевами, обрадовать Яну Казимирову отличной новостью, взять под мышку Грязного Гарри (на этом месте Глеб поморщился)… и отправиться домой. И заняться наконец тем, что по-настоящему важно – ремонтом клиники.
Что там с оборудованием? Яна молодец, успела спасти дорогостоящий рентгеновский аппарат. Во сколько обойдется ремонт?… А все-таки, кто была та девушка с длинными темными волосами, что всплыла со дна озера? И кто виноват в ее гибели? Неужели утопленницу признают Каролиной Азиной только из-за изумрудного колье? И повесят убийство на бедного Киру?
Непохоже, что следователь Эй Алыч роет землю носом, расследуя это дело. Судя по всему, кто-то уже все решил. Выбрал версию, которая и будет теперь считаться правдой, назначил виновного. И ради того, чтобы истина не всплыла на поверхность, погиб глупый Коля Волгин. Его смерть вообще никого не волнует.
Будем надеяться, ремонт в клинике не нарушит финансовый баланс. В последние полгода дела шли совсем неплохо – не иначе, Яна Казимирова привлекает удачу и новых клиентов…
В общем, Глеб Аркадьевич уже все для себя решил. Он вырулил со стоянки и покатил прочь из проклятого городка. Неожиданный объект привлек внимание ветеринара. Объект Звоницкий опознал как полицейский «Форд», в котором сидели братья Трусовы – один за рулем, второй рядом. Машина села на хвост «Паджеро» Глеба Аркадьевича и отставать не собиралась.
Глеб Аркадьевич усмехнулся. Не доверяет ему Анатольич… Приставил своих шестерок, чтобы приглядели за столичным гостем. Напрасно, кстати, не доверяет. Он, Глеб Аркадьевич, – серьезный человек, совершенно не склонный к авантюрам…
«Паджеро» как раз замер на железнодорожном переезде. Полицейская машина остановилась вплотную, едва не воткнувшись носом в габариты внедорожника Звоницкого. Допотопный полосатый шлагбаум уже опускался, вдали показался поезд. Ветеринар бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида. Братья Трусовы расслабленно курили, развалившись на сиденьях.
Тут Звоницкий неожиданно для себя самого нажал на газ, и «Паджеро», взревев и выпустив облачко сизого дыма, рванулся вперед и перескочил через рельсы, в точности повторив сцену погони из знаменитого фильма «Место встречи изменить нельзя». А тут как раз и поезд налетел, грохоча.
Так что, когда состав наконец убрался с пути, незадачливые стражи порядка не обнаружили никаких следов серебристого внедорожника.
А Глеб Аркадьевич, крутя руль, вел с самим собой привычный внутренний диалог.
«Ты что творишь?! Ты что себе позволяешь, неуловимый мститель хренов?»
«Да ладно, что я такого сделал-то? Ну проучил нахальных пацанов, сбил с них понтов немножко…»
«Ты представляешь, что этот провинциальный шериф теперь предпримет? Зачем тебе понадобилось его злить?»
«Я пока ничего криминального не сотворил. Ездить по здешним местам и любоваться неповторимой злобинской природой никому не воспрещается…»
«Да что ты говоришь?! Злобинской… или, может быть, выринской? Как там пацан говорил – пятнадцать километров по трассе?»
«Ага, всего пятнадцать. Пока эти сопляки ищут, куда я подевался, я успею прокатиться до Вырина и обратно».
«Скотина ты, Глеб. Так рисковать, и главное – ради чего?..»
На этом внутренний диалог закончился, а там и до Вырина было рукой подать. Это оказался маленький городок, почти точная копия Злобина. Видимо, в советские времена оба поселка городского типа застроили по окраинам одинаковыми унылыми пятиэтажками, заселив в них рабочих лакокрасочной фабрики. А исторические центры оставили в первозданном виде. Но фабрика давно закрылась. Пятиэтажки облезли от времени и выглядели куда более уныло, чем деревянные домики в центре.
Городок разительно отличался от соседнего Злобина – кругом грязь, на улицах то и дело попадались пьяные, никаких особняков, вроде того, в котором жила Елена Генриховна. Звоницкий осторожно объехал играющих в пыли ребятишек. Два часа от столицы, а выглядит как техасский поселок на границе с Мексикой, причем в середине ХIХ века… Ну разве что пятиэтажки нарушают картину. И еще компания молодежи у сетевого магазина – парни и девушки, одетые в цветные дешевые тряпки. Звоницкий притормозил возле местных, опустил стекло и поинтересовался:
– Где у вас тут вагончики, ну, где девушки живут?
Компания разразилась вполне предсказуемым гоготом.
– Эй, дядя, ты что, из самой Москвы сюда пилил, чтобы с нашими… покувыркаться? – изнемогая от смеха, проговорила девица с платиновыми волосами до попы.
– Правильно, наши девки самые красивые! Мисс мира!
Глеб терпеливо ждал. Местная молодежь ему не нравилась. В Злобине подростки, с которыми он разговаривал, казались какими-то пришибленными. Они исподтишка показывали средний палец, но ни на что серьезное не решились бы – знали, что Анатольич им уши пообрывает. А эти… Двое парней поднялись и с боков обошли машину. Один поигрывал толстой цепочкой со связкой ключей на конце, а второй чем-то брякал в кармане треников.
– Вы! – Звоницкий указал на длинноволосую девушку. – Покажете мне дорогу.
– Чего-о? Дядя, ты… или…?!
Пока парни лениво шевелились, поднимаясь с мест, блондинка проворно запрыгнула в машину и захлопнула дверцу.
– Оль, ты чего? – позвала ее подружка.
– Да ладно! – Блондинка повозилась, поудобнее устраиваясь на сиденье. – Ничего он мне не сделает. Ведь не сделаете, правда? – обратилась она к Глебу с простодушием дошкольницы. Тот покачал головой.
– Вот видите! – обрадовалась Оля, поправляя длинные платиновые пряди. – Хоть прокачусь на приличной тачке. Заодно сигарет стрельну. Не скучайте! – И девушка помахала рукой.
Звоницкий поднял стекла и нажал на газ.
– Вот тут налево, а потом еще раз налево, – подсказала Оля. – Без меня ни за что бы не нашли!
Глеб вел машину, посматривая на девицу. Вид у нее был очень юный, но все равно какой-то помятый.
– А ты что, тоже там живешь? – осторожно поинтересовался Звоницкий.
– Да вы что! – возмутилась местная жительница. – Я вообще в школе учусь. В выпускном классе.
– И что собираешься делать дальше? – поддержал разговор Глеб Аркадьевич.
– В Москву поеду, естественно! – пожала плечиками девушка. – Не тут же мне сидеть.
– Это я понял. А в Москве что делать собираешься?
– Ой, да что вы вопросы дурацкие задаете! – неожиданно рассердилась школьница. – Москва большая, места всем хватит. Найду что-нибудь.
Звоницкий решил оставить профориентацию и разговоры по душам до лучших времен.
– Скажи, а ты Маню Веселую знаешь?
Оля удивилась:
– Да кто ее не знает… А почему вы спрашиваете?
– Я слышал, она вроде бы пропала… а потом опять нашлась. Было такое?
Девушка неохотно кивнула.
– У нас часто кто-то пропадает, – пояснила она, не глядя на Глеба. – Уедут на заработки, счастья там искать или еще куда. И все.
Пыльная грунтовая дорога свернула в лесок, вдалеке показались железные вагончики.
– Почти приехали. Вон туда, видите?
Глеб Аркадьевич достал из нагрудного кармана фотографию Каролины и показал Оле:
– А эту девушку ты видела?
Реакция школьницы поразила Звоницкого. Оля рванула дверцу и на ходу выпрыгнула из машины. Глеб резко нажал на тормоз, но с блондинкой все было в порядке – отряхнув коленки от пыли, девица бегом удалялась в сторону Вырина, иногда оглядываясь через плечо. Конечно, догнать ее на машине не составило бы труда, но Глеб сообразил, что разгадка тайны уже совсем рядом. Скорее всего, там, за деревьями, в одном из зеленых вагончиков. Поэтому он прибавил скорости и въехал в поселок.
Следовало признать, что бизнес здесь был поставлен на широкую ногу. Два десятка вагончиков стояли в живописном леске у самой трассы. Впрочем, живописным он выглядел только издали – когда Глеб подъехал ближе, то увидел, что деревья больные и облезлые – видимо, от постоянного соседства выхлопных газов, земля укатана колесами до состояния асфальта, на веревках сохнут какие-то тряпки, а запах еды, доносящийся из одного вагончика, отбивает остатки аппетита.
«Плечом» называется поездка в один конец, иными словами, один рейс. Поэтому и девицы, сопровождающие дальнобойщиков, носят название плечевых. Дальнобойщики – ребята непритязательные, ездят в любую погоду – и в стужу, и в зной. Поэтому не всякая ночная бабочка потянет такую нагрузку – только очень выносливая и неприхотливая. Ну или та, кому некуда больше податься и нечего больше терять.
Женщины, которые вышли из вагончиков при звуке мотора «Паджеро», были именно из этой категории.
– Мужчина, вам чего? – слегка пошатываясь, игриво поинтересовалась одна из тружениц дороги – лет сорока, без зубов, зато с ярко накрашенными губами. Видимо, иномарки заезжали в поселок нечасто.
– Заблудились, что ли? – мрачно спросила другая. – Выезд на трассу вон там.
Глеб огляделся. Здесь наверняка должна быть охрана – не круглосуточно, но на случай неизбежных проблем. И, само собой, неподалеку «мамка» – кто-то же руководит этим колхозом. Значит, надо уладить все дела до того, как «мамка» вызовет подмогу.
– Слушайте, красавицы! – дурашливо воскликнул Звоницкий. – Я тут одну девушку ищу… мне ее дружбан посоветовал. Очень она ему понравилась.
Та из женщин, что была трезвой, смерила Глеба острым взглядом. Ветеринар и сам понимал, что легенда хилая, поэтому зачастил:
– Давайте, девоньки, не томите. Я мужик женатый… но сами понимаете, жена – это одно, а любовь – совсе-е-ем другое!
Первая захихикала. Вторая уставилась на Глеба точно рентген:
– А кто твой дружбан?
– Да Серега! Серега, на «мерсюке» ездит, на фуре.
Наверное, в день мимо Путашкина проезжает сотни две мерседесовских фур, и каждого пятого водителя зовут Серегой.
Во всяком случае, та, что потрезвее, потеряла к Глебу интерес и скрылась в домике, откуда пахло подгоревшей жареной картошкой.
– Так тебе кого надо? – спросила первая.
– Маню Веселую, – простодушно улыбнулся Звоницкий. – Где мне такую найти, а?
Женщина ткнула пальцем в эмблему на капоте машины Глеба и захихикала:
– Езжай через поселок, последний вагон у леса.
Звоницкий, сдерживаясь, чтобы не жать на газ, медленно поехал куда сказали. Он как мог незаметно смотрел по сторонам. Жизнь в поселке текла своим чередом – где-то дрались, из одного окна раздавался звук заставки телесериала. Какая-то баба, похожая на мексиканку, выплеснула воду из жестяного таза прямо ему под колеса и проводила «Паджеро» внимательным взглядом.
Глеб решил не пугать Маню раньше времени и потому оставил машину чуть в стороне. Последние метров пятнадцать Звоницкий прошел пешком. Последний домик у леса выглядел необитаемым.
Глеб Аркадьевич обошел вагончик кругом, заглянул в окно, но сквозь пыльные стекла ничего не разглядел. Тогда он постучал в металлическую дверь.
Спустя долгое время – Звоницкому показалось, прошла целая вечность – дверь приоткрылась. Хриплый голос спросил:
– Чего надо? Сказала же, сплю я сегодня, не работаю…
Женщина, что вышла из вагончика, не успела закончить фразу, как Глеб уже понял, что его поиски окончены.
У этой девушки были короткие светлые волосы, несколько дешевых металлических колец в ухе, она была одета в выцветшую ветровку, растянутую майку на несколько размеров больше чем нужно, и полинялые джинсы. Она ничем не напоминала холеную красотку, невесту сына банкира. И все-таки Звоницкий ее узнал. Перед ним в дешевых тряпках стояла изменившая внешность Каролина, которую так оплакивала семья Карауловых и за убийство которой был задержан бедный Кира.
Глава 6
Увидев Звоницкого, Каролина всего разок взглянула ему в лицо, после чего принялась действовать. Она ухватилась обеими руками за металлические перила и на секунду повисла на них, используя как опору, а обеими ногами нанесла ветеринару сильный удар в грудную клетку.
Звоницкий рухнул с крыльца спиной в вытоптанную траву, довольно ощутимо ударился затылком. В голове тоненько зазвенело, на мгновение потемнело в глазах. Девушка использовала паузу на все сто процентов – она одним прыжком слетела с крыльца, перескочив через перила – иначе бы ей пришлось перепрыгивать через лежащего Глеба, – и скрылась за углом вагончика.
Звоницкий вскочил и бросился за беглянкой. Завернул за угол… Увиденное заставило его выругаться сквозь зубы. За вагончиком зиял здоровенный овраг. Каролина прыгнула вниз с размаха, даже не задумалась ни на секунду. Покатилась по склону, тормозя обутыми в кроссовки ногами и хватаясь руками за деревца, попадающиеся по дороге. Звоницкий закрыл глаза и прыгнул за девушкой. Склон был таким крутым, что скорость получалась приличная. Глеб Аркадьевич решил рискнуть, не хватался за что попало и стремительно сокращал расстояние. Он уже протянул руку, чтобы схватить беглянку за капюшон ветровки… Но тут у оврага неожиданно приключилось дно, и оба – и девушка, и преследователь – растянулись на влажной земле. По дну оврага тек ручей, под ногами хлюпало, и Глеб замешкался на секунду, выбирая, куда наступить. Каролина проворно вскочила, оскалила белые зубы в оскорбительной усмешке и проворно полезла вверх по склону – к противоположному краю оврага. Глеб двинулся за ней, уже понимая, что не успеет. Правую ногу ему после взрыва собирали по кусочкам. И если в последние полгода ветеринар обходился без палки, это вовсе не значило, что можно вот так прыгать и бегать, да еще сигать с размаха в глубокий овраг. Нога болела, и чем дальше, тем больше. Звоницкий, стиснув зубы, полз вверх по склону. Когда ветеринар наконец вылез из оврага, было уже поздно.