– Простите? – Звоницкому показалось, что он ослышался.
– Можете быть свободны! – повысил голос Чадов.
Глеб Аркадьевич недоверчиво уточнил:
– Это значит, что я должен покинуть город как можно быстрее?
– Это значит, – с видимым отвращением на лице выговорил Андрей Анатольевич, едва сдерживая раздражение, – что вы можете быть свободны. Вот вам моя визитка, там телефон. Звоните, если возникнут какие-то проблемы… Можете покинуть город, а можете остаться, если пожелаете. Свободны, ясно?
Ветеринар задумался. Испытывать терпение собеседника, который явно находился на высоком градусе раздражения, он не хотел. Но задать следующий вопрос было просто необходимо.
– При прошлом нашем разговоре вы велели мне убираться к чертовой бабушке. Если не секрет, с чего вдруг такая перемена?
Чадов снова дернул уголком рта, но все-таки ответил:
– За вас просили.
– За меня?! – изумился Глеб.
– Вы, Глеб Аркадьевич, чрезвычайно ловкий человек, – скривился Анатольич. – И недели в нашем городе не прожили, а уже смогли обзавестись покровительницей.
«Покровительницей?!» Звоницкий проглотил вопрос и важно кивнул:
– Кажется, я знаю, о ком вы говорите.
– Да, Елена Генриховна очень уважаемый человек… и она дала понять, что вы под ее покровительством. Не пойму, чем вы ее очаровали…
Глеб Аркадьевич покинул кабинет полковника Чадова, что называется, «в растрепанных чувствах». С одной стороны, забота и покровительство со стороны малознакомой женщины казались слегка обидными. С другой – без этой самой заботы и покровительства его бы выкинули из города, как кутенка. А теперь у него развязаны руки, и ничто не мешает продолжить расследование. Каролину Азину он нашел. Но это вовсе не отменяло поисков убийцы несчастной утопленницы. Ну и установления личности погибшей, само собой.
Когда Звоницкий вышел на крыльцо, братья Трусовы уже поджидали его в своей машине. Саня держал возле уха телефон и отрывисто бросал:
– Да. Только что вышел. Куда? Понял, сделаю.
Леха выскочил и гостеприимно распахнул дверцу:
– Садитесь, Глеб Аркадьевич. Машинка-то ваша тю-тю. Пока эвакуатор подъедет…
Похоже, Андрей Анатольевич, несмотря на разрешение быть «свободным», все-таки велел своим людям присматривать за Глебом. Ветеринар не стал спорить, он забрался на заднее сиденье, устало откинулся на спинку и сказал:
– Ладно, если подбросите, скажу спасибо.
– «Спасибо» не булькает! – фыркнул Леха.
– Заткнись, а, – попросил Саня, заводя мотор. Леха обиделся и действительно заткнулся – молчал до самого дома Карауловых. Только когда Звоницкий уже закрывал за собой дверцу полицейского «Форда», младший хохотнул:
– А здорово она вас уделала, эта леди.
– Какая леди? – переспросил Звоницкий, разглядывая семейство Карауловых, высыпавшее его встречать в полном составе.
– Белая! – заржал Леха. – Из-за которой вы в кювет кувыркнулись. Чего, уже забыли? Кстати, насчет машинки вашей Андрей Анатольич распорядился – пришлет ребят из мастерской.
– Спасибо, что подбросили, парни! – Глеб Аркадьевич кивнул братьям. – До новых встреч…
– Сань, я не могу, он еще шутит! – восхитился младший. Старший поправил очки и так газанул с места, что «Форд» чиркнул задом по асфальту.
– Глеб Аркадьевич, дорогой! – Сергей Петрович, переваливаясь, спешил сойти с крыльца. – Как мы за вас волновались, вы себе не представляете! Катенька ездила за молоком и слышала, что на шоссе авария, серебристый «Паджеро». Мы думали, с вами случилось что-то плохое!
За спиной Караулова кивали в лад Василий и Лара.
Звоницкий заверил хозяев, что с ним все в порядке. Прибежала Яна Казимирова. Девушка выглядела встревоженной и сразу же затараторила:
– Шеф, что это было, а? Мне сказали, что ваша тачка перевернулась на шоссе. Это правда? Чего это вам вздумалось лихачить? Раньше за вами такого не водилось. Слушайте, давайте так – больше вы в это Злобино один не поедете, договорились? Давайте я вас буду сопровождать, все равно мне тут делать совершенно нечего…
Издалека послышался оглушительный лай, дверь дома распахнулась, и оттуда вылетел Грязный Гарри. Щенок казался еще более растрепанным, чем обычно, и на шее у него болтался обгрызенный поводок. Пес немедленно начал радостный индейский танец вокруг Глеба – принялся то кланяться мордой в землю, то наскакивать лапами, стараясь дотянуться до лица хозяина. Звоницкий рассеянно потрепал его по спине, почесал за ушами, и Гарри повалился на плитку двора от избытка счастья.
Поскольку никаких указаний от Чадова не поступало, а хранить историю с погоней в тайне все равно не было смысла – не сейчас, так через час Карауловы все узнают, ветеринар решил не томить их понапрасну:
– Сергей Петрович, у меня для вас хорошие новости. Дело в том, что я нашел Каролину…
Караулов-старший вскинул брови. Звоницкий пояснил:
– Нет, не ту девушку в озере. Я нашел Каролину… сегодня, живой и здоровой.
Реакция счастливого отца оказалась вовсе не такой, на какую рассчитывал Глеб. Сергей Петрович зашлепал губами, захрипел – и вдруг повалился на руки стоящих позади него Лары и Васи, которые едва успели подхватить грузное тело.
Поднялась паника. Звоницкий никогда не имел дела с сердечниками, но сразу сообразил: у Караулова приступ. И спровоцировал его именно он, Глеб Аркадьевич, своей радостной новостью…
Если бы перед Глебом было какое-нибудь животное – неважно, кошка, крокодил, лошадь или павиан, – Звоницкий знал бы, как ему помочь. Но лечить человека он ни за что бы не рискнул. Тем более сердце. Это вам не шину наложить…
– Папа, папа, ты меня слышишь? – надрывался Василий, как будто было важно, слышит его Сергей Петрович или нет.
– «Скорую»! Нужно вызвать «Скорую»! – кричала Лариса. – Ох, что же делать, никогда еще такого не было!
Грязный Гарри в ужасе забился под веранду. Поднявшаяся суматоха внесла окончательный разлад в его и без того не очень эффективный мозг.
Глеб Аркадьевич схватился за телефон. Сколько едет «Скорая» от Злобина? Не проще ли будет посадить Сергея Петровича в машину и отвезти в больницу?
– Пропустите, – послышался незнакомый женский голос, и перед хозяином дома опустилась на корточки Маша – одна из прислуживавших в доме девушек. Звоницкий до этого дня ни разу не слышал, чтобы она вообще открывала рот. Впрочем, как и вторая – Катя, кажется.
Между тем Маша расстегнула старику верхнюю пуговицу рубашки и ловко ослабила ремень брюк. Потом хладнокровно обшарила карманы пиджака и в нагрудном обнаружила то, что искала, – пузырек нитроглицерина. Открыла его, вытряхнула на ладонь крошечную белую таблетку и сунула под язык Караулову.
Все не отрываясь следили за ее действиями, потом уставились в лицо хозяину дома. Минут через пять Караулов задышал свободнее и слегка пошевелился. Даже поднял руку и потер грудь.
– Давайте перенесем его в дом! – захлопотала Лара. – Нельзя же его здесь оставить…
– Нет, – твердо сказала Маша. – Пока его перемещать нельзя. Вот вы! – ее палец указал на Звоницкого. – Принесите шезлонг с веранды, мы устроим Сергея Петровича поудобнее.
Глеб Аркадьевич, прихрамывая, послушно принес раскладной шезлонг, и старика усадили туда. Маша подняла безвольную руку и проверила пульс.
– Тахикардия, – произнесла девушка и обратилась к Ларе:
– Анаприлин или метапролол из его аптечки. И побыстрее, пожалуйста.
Лариса вытаращила глаза, потом бросилась в дом. Вскоре она вернулась с лекарством.
Сергей Петрович пришел в себя минут через пятнадцать. Оглядел встревоженные лица собравшихся – особенно бледен был Вася – и слабым голосом проговорил:
– Напугал я вас, дорогие мои…
– Папа, ну о чем ты говоришь! – засуетился Василий. – Не волнуйся за нас. Главное, чтобы тебе было хорошо. Ну как ты себя чувствуешь?
Караулов задумался, потом взглянул на Машу. Та стояла в стороне с обычным непроницаемым лицом. На вопросительный взгляд хозяина девушка отозвалась так:
– Стенокардия. Приступ нетяжелый. Лучше показаться врачу, но особой срочности нет. До завтра терпит.
– Спасибо, голубушка, – слабо улыбнулся старик, – а теперь отведите меня в постель. Полежу, и все пройдет…
Вася подхватил отца с одной стороны, с другой пристроился Звоницкий, проклиная себя за то, что так не вовремя решил порадовать старика отличной новостью. Мужчины повели Караулова в спальню. Маша пошла вперед, чтобы приготовить постель, а Лариса открывала двери.
Наконец больного устроили в спальне, задернули шторы.
– Отдыхай, папа! – сказал Василий. Караулов поднял руку и жестом подозвал Глеба. Звоницкий поспешно подошел.
– Значит, Киру скоро выпустят? – спросил Сергей Петрович.
Глеб молча кивнул, боясь, как бы не спровоцировать новый приступ.
– Вы не представляете, как я рад! – И старик прикрыл глаза, откинувшись на подушку.
– Вы не представляете, как я рад! – И старик прикрыл глаза, откинувшись на подушку.
Уже выходя их комнаты, Глеб бросил взгляд на Василия. Выражение лица старшего сына Караулова поразило ветеринара. Невозможно было ошибиться в истолковании выражения лица Васи. На обычно добродушной физиономии толстячка на несколько мгновений отразилась самая лютая ненависть.
Звоницкий отправился к себе в комнату с тайным намерением полежать. Все-таки события сегодняшнего дня не прошли для него даром. Он уже не мальчик, чтобы бегать по кустам. А погоня с аварией на десерт окончательно его доконала. Честно говоря, последние пару часов он держался только на азарте самодеятельного сыщика. Да, было необычайно приятно натянуть нос всесильному господину Чадову… но сейчас постель – это единственное место на земле, где Глебу по-настоящему хотелось оказаться. Кстати, не забыть поблагодарить милейшую Елену Генриховну за ее помощь… Надо же, видимо, он, Глеб, показался ей симпатичным… Кстати, и сама прекрасная любительница роз вовсе не дурна. Не вполне во вкусе Глеба, но куда ближе к любимому им типу женщин, чем злосчастная Жанна, подарившая Грязного Гарри…
Глеб Аркадьевич принял душ, переоделся и прилег поверх покрывала на кровать. Он потихоньку проваливался в сон, и мысли у него были самые приятные. Каролину он нашел. Андрею Анатольевичу утер нос. Получил возможность остаться в городе и довести расследование до конца…
Собаку Звоницкий, как всегда, без всяких угрызений совести оставил на ассистентку. Поэтому ветеринар слегка удивился, услышав знакомое заливистое тявканье. В дверь постучали. Глеб Аркадьевич только хотел отозваться, дескать, он спит и просит его не тревожить, как дверь открыли, не дожидаясь приглашения.
На пороге стояла Яна Казимирова. Грязный Гарри от избытка чувств выдернул поводок из рук девушки и немедленно подскочил к обожаемому хозяину. Поскольку обожаемый хозяин лежал и был беззащитен, щенок успел облизать ветеринару нос и губы.
– Тьфу… Яна, держите его! – рассердился Глеб, садясь на кровати.
Девушка тщательно закрыла за собой дверь и намотала поводок на руку:
– Лежать! Плохая собака!
Гарри повалился на пол и задрал вверх все четыре лапы. На выполнение команды это походило мало. Звоницкий в очередной раз вздохнул, вспоминая мудрую овчарку Весту, с которой служил на границе.
Ассистентка уселась на стул и придвинула его к кровати.
– Шеф, нам надо серьезно поговорить.
Звоницкий поморщился – сцена напомнила ему прошлогоднюю криминальную историю. Тогда он валялся в больнице, а Яна его навещала.
– Яна, неужели это так срочно? – спросил Глеб.
Обычно ассистентка старалась ему не перечить, но на этот раз девушка была настроена серьезно.
– Шеф, вы просто обязаны рассказать мне, что случилось с вами сегодня. Что это за авария? За кем это вы гнались? Все вокруг в курсе, одна я ничего не знаю. Так нечестно. Рассказывайте!
Глеб хорошо знал это решительное выражение ее лица. Ох, ведь не отстанет…
– Ладно, – сдался ветеринар и начал рассказ о своих приключениях. Разумеется, он рассказал Яне далеко не все. К примеру, такая вещь, как коррупция в городе Злобине, ассистентку не касалась. Меньше знаешь – крепче спишь…
Но Глеб недооценил свою помощницу.
– Так, вы чего-то недоговариваете! – произнесла Яна. Глаза девушки горели сыщицким азартом. – Поскольку вы не предупредили меня, что уезжаем и не побежали прямо с порога собирать чемоданы… я так думаю, вы каким-то образом уделали этого страшненького дядю… Ну, хозяина тайги. И он больше не подозревает вас в этих идиотских убийствах. Я права?
Иногда Глеб мечтал, чтобы на месте его чересчур ушлой ассистентки была бы какая-нибудь томная блондинка, занятая красотой своих ногтей – ну и непосредственными обязанностями, разумеется. Но никак не тем, чтобы совать свой длинный нос в дела шефа…
– Ладно, Яна, ваша взяла. – Глеб устало откинулся на подушку. – Вы правы.
– Значит, – безжалостно продолжала помощница, – никто нас здесь не держит, и мы можем покинуть этот гадкий городишко прямо сейчас!
– Нет, не можем, – разозлился Звоницкий. – Точнее, вы можете ехать. А я останусь.
Яна с иронической улыбочкой смотрела на шефа:
– Вы что, встретили здесь большую и чистую любовь?
Глеб встал, в три шага достиг двери и широко распахнул ее:
– Прошу.
Яна медленно встала.
– Понятно, – процедила ассистентка сквозь зубы. – Значит, вы свое расследование не бросите… Ну тогда и я останусь!
И Казимирова вышла с гордо поднятым подбородком, оставив в комнате Грязного Гарри.
– Э-э… Яна! – позвал разом присмиревший Глеб Аркадьевич. – Вы собаку-то заберите…
– Нет! – мстительно заявила девушка, раздувая ноздри в порыве справедливого гнева. – Вы меня в свои тайны не посвящаете, к расследованию не допускаете… А псина ваша, между прочим. Я Гарри, конечно, дрессирую… только он что-то не поддается. Так что сейчас ваша очередь. А то я только слышу второй год, как вы кинологом работали. Может, это легенда, а?
Глеб не мог найти слов от возмущения. Пользуясь внезапной немотой шефа, Яна тараторила:
– Пес ваш невоспитанный потому, что его никто и не воспитывает. И не любит никто. Вы собаку завели… ну, пускай не сами завели, но все-таки у себя оставили. А заниматься им не хотите. Он поэтому такой шебутной – хулиганит все время. Он просто несчастный и пытается привлечь к себе внимание. Так что пора вам познакомиться поближе…
И Казимирова закрыла дверь, оставив собаку в комнате.
– Ну и что мы с тобой будем делать? – спросил Звоницкий, глядя в кудлатую морду неопределенного цвета. Гарри поднял одно ухо и вопросительно сказал:
– Гав?
На следующее утро Сергей Петрович вышел к завтраку вполне здоровым – по крайней мере на вид. На Караулове был офисный костюм, белоснежная рубашка и нежно-сиреневый галстук – он явно собрался в банк.
– У меня отличные новости! – с порога провозгласил хозяин дома. – Мне звонили… в общем, так. Очень скоро Кирочка будет с нами.
– Ой, как здорово! – Лара захлопала в ладоши. Василий улыбался с несколько преувеличенным энтузиазмом. Яна Казимирова яростно мешала сахар в чашке с кофе, не обращая внимания на разговор за столом.
– Ну вот, дети мои! – радостно произнес Сергей Петрович, постукивая ложечкой по яйцу всмятку. – Скоро все наши беды и печали останутся в прошлом, и все станет просто отлично – как раньше!
– Папа, я не понимаю, – Василий наклонился к отцу, – если эта девушка… ну эта, в озере… не Каролина, то кто же тогда?
Сергей Петрович отодвинул яйцо и поморщился:
– Ну, Василий, ты как всегда в своем репертуаре… послушай, я не желаю за завтраком говорить о покойниках, ясно? И, честно говоря, мне плевать, кто была та бедная девушка. Главное, что к нашей семье все это не имеет никакого отношения.
Вася втянул голову в плечи, точно большая смущенная черепаха. Глеб Аркадьевич, который давно ждал случая задать свой вопрос, решил разрядить обстановку:
– Сергей Петрович. Давайте лучше поговорим о живых. Вчера мне оказала важную услугу Елена Генриховна… а я совершенно ничего о ней не знаю. Даже неудобно как-то. Не могли бы вы меня… э-э, просветить?
Караулов с удовольствием ухватился за предложенную тему:
– Да, Елена Генриховна очень мила. Мы все ей симпатизируем.
– Скажите, давно она живет в Злобине?
Сергей Петрович взглянул на сына, как бы прося подсказки:
– Вася, ты не помнишь? Мы здесь с семьдесят восьмого года… Елена Генриховна живет в Злобине не так давно – всего-то лет двадцать.
– Она… замужем? – не выдержал Звоницкий. Этот вопрос почему-то представлялся ему необычайно важным. Яна Казимирова ядовито ухмыльнулась.
– Елена Генриховна уже лет десять как вдова, – покачал головой Караулов. – Ее муж был здешний, служил в полиции. Собственно, он был начальником УВД, а Андрей Анатольевич – его подчиненным. Много лет они работали вместе, на охоту ездили… Собственно, на охоте он и умер. Несчастный случай, знаете ли.
Звоницкий подавился чаем. Яна похлопала его по спине.
– Несчастный случай?
Карауловы переглянулись.
– Кажется, ружье случайно выстрелило, когда Максим его чистил. С тех пор Елена Генриховна живет одна.
– А она, значит, любит розы, – медленно проговорил Звоницкий.
Что ж, теперь становилось понятно, почему милая домохозяйка, любительница роз, имеет такую власть над здешним хозяином.
– Да, в этом она профессионал, даже вывела новый сорт.
– Очень мелкая и колючая розочка странного желтого цвета, – встряла в разговор Лара.
– Ты просто завидуешь, детка! – улыбнулся Сергей Петрович. – С этим новым сортом она даже ездила на выставку. И розу так и назвали – «Йоффе».
– Йоффе? – удивился Глеб. – Странное название…
– Это же ее фамилия! – залилась смехом Лариса. – Розу назвали в ее честь!