И наконец, самое главное: ключи от квартиры, машины и почтового ящика, мобильник — я тут же скопировал все номера ее собеседников, записная книжка, очевидно, довольно старая, потому что записи сделаны разными почерками и разными чернилами, удостоверение личности, совсем новенькое (родилась она 5 ноября 1974 года в Париже) и открытка с пожеланиями на день рождения, адресованная Валери Журден, 36, улица Курфейрак, Лион:
Солнышко мое,
мне трудно себе представить, что девочка младше меня может быть уже большой.
Ты обещала приехать в Париж: твой подарок тебя дожидается.
Венсан тебя обнимает. А я не только обнимаю, но и люблю.
С днем рождения тебя, солнышко. Повеселись на славу.
И в довершение — еженедельник, из которого я почерпнул немало ценных сведений о неделях прошедших и будущих.
Я снял ксерокопии со всех бумаг и прикрепил к своей пробковой доске, сделал дубликаты всех ключей (от чего некоторые из них, я понятия не имею) и как можно скорее отнес все добро — за исключением бумажника — в комиссариат соседнего округа. Утром следующего дня Софи с облегчением получила свою сумку обратно.
Хороший урожай. И хорошая работа.
Как приятно действовать. Я провел столько времени (целые годы…), размышляя, блуждая по кругу, перебирая в памяти картинки, разглядывая семейные альбомы, военный билет отца, свадебные фотографии — мама там такая красивая…
15 июля
В прошлое воскресенье Софи и Венсан отправились на семейный обед. Я следовал за ними на приличном расстоянии и благодаря записной книжке Софи быстро понял, что они едут к родителям Венсана в Монжерон. Я добрался туда по другой дороге и удостоверился, что в такую прекрасную погоду (и почему только они не уехали в отпуск?) обед накрыт в саду. В моем распоряжении оказалось несколько часов, я вернулся в Париж и решил посетить их квартиру.
Вначале этот визит вызвал у меня сложное чувство. Конечно, приятно было обладать такими гигантскими потенциальными возможностями — проникать в святая святых их жизни, но в то же время я испытывал грусть, сам не знаю почему. И мне потребовалось время, чтобы понять. Просто этот Венсан на самом деле мне не нравился. Теперь-то я осознал, что невзлюбил его с первой же минуты. Не собираюсь разводить сантименты, но этот человек сразу вызвал во мне глубокую антипатию.
В квартире две спальни, и одна из них, прямо напротив кабинета, оснащена довольно современной компьютерной техникой. Я неплохо разбираюсь в этом оборудовании, но все-таки скачаю технические данные. У них симпатичная кухня, достаточно большая, чтобы завтракать вдвоем, прекрасная ванная со сдвоенной раковиной и отдельным шкафчиком для каждого из супругов. Надо будет выяснить поточнее, но такая квартира должна стоить недешево. Правда, они оба хорошо зарабатывают (их расчетные листы я нашел в ящике стола).
Света хватало, и я сделал кучу фотографий под всеми углами, — достаточно, чтобы полностью воссоздать квартиру. Фотографии открытых ящиков, открытых шкафов, некоторых документов (например, паспорта Венсана, семейных снимков Софи, ее собственных фотографий и фотографий Венсана, которым, видимо, было уже несколько лет, и т. д.). Специально осмотрел простыни на постели: с сексуальной активностью у них все вроде бы в порядке.
Я ничего не сдвинул и ничего не взял. Мой визит останется призрачным. Я предполагаю вернуться в ближайшее время, чтобы скопировать их электронные адреса, банковские счета, пароли от мессенджера, профессиональные сетевые контакты и так далее. На это потребуется два-три часа (хоть раз мой диплом по информатике сгодится на что-то дельное), значит, придется принять все меры предосторожности. А потом уже вернусь, только если для этого возникнут серьезные причины.
17 июля
Мог бы и не спешить: они уехали в отпуск. Благодаря электронной почте Софи я знаю, что они в Греции и вернутся не раньше 15–16 августа. У меня полно времени, чтобы побывать у них дома. Квартира в моем распоряжении на все время их отсутствия.
Мне понадобится какой-нибудь источник информации в непосредственной близости от них: сосед или коллега, который держал бы меня в курсе их жизни.
1 августа
Я спокойно чищу свое оружие. Кажется, Наполеон требовал, чтобы ему представляли удачливых генералов. Ты можешь быть сколь угодно терпелив и решителен, последнее слово все-таки остается за удачей. На данный момент я удачливый генерал. Даже если воспоминания о маме заставляют сжиматься сердце. Я слишком много думаю о ней. Я слишком много думаю о ее любви, которой мне так не хватает. Мне ее слишком не хватает. К счастью, у меня есть Софи.
10 августа
Я обращался в агентства недвижимости, но безуспешно. Пришлось осмотреть массу квартир, про которые я заранее знал, что они мне не подойдут, — но все же осматривал, чтобы не привлекать внимание. Следует признать, что мои истинные требования сложно сформулировать… После визита в третье агентство я сдался. На какое-то мгновение меня одолели сомнения. А потом мне пришла в голову одна мысль, как раз когда я шел по улице, где живет Софи. Я верю в знаки. Я зашел в здание прямо напротив них. Постучал к консьержке, толстухе с одутловатой физиономией. Я ничего заранее не придумал, может, поэтому все прошло отлично. Спросил, нет ли свободной квартиры. Нет, ничего не было. Во всяком случае, «ничего подходящего». Я тут же насторожился. Она повела меня в комнату на последнем этаже. Хозяин жил в провинции и каждый год сдавал жилье студентам. Я говорю «жилье», но на самом деле это была комнатушка с оборудованной в углу кухней и туалетом на лестничной площадке. В этом году один студент снял ее, но только что отказался, и у владельца еще не было времени снова дать объявление.
Комната была на седьмом, а лифт останавливался этажом ниже. Поднимаясь, я старался сориентироваться и, проходя по коридору, понял, что квартира Софи должна быть совсем рядом. Напротив! Прямо напротив! Когда мы зашли, я еле сдержался, чтобы не броситься сразу к окну. Все осмотрев (одного взгляда хватило, потому что смотреть там было решительно не на что) под разглагольствования консьержки, излагавшей мне правила коммунального существования, которые она устанавливала для «своих жильцов» (унылый список всевозможных обязательств и запретов), я подошел к окну. Окно Софи было точно напротив. Это уже не везение, а почти чудо. Затаив дыхание, я притворился, что пребываю в нерешительности. Комната была обставлена как попало, кровать раздолбана, будто поле битвы, но какая разница. Делая вид, что проверяю краны и поглядываю на потолок, не знавший побелки на протяжении поколений, я осведомился о цене. После чего заявил, что да, вроде все подходит, как дальше действовать?
Консьержка уставилась на меня, явно задаваясь вопросом, с какой стати человек, никак не похожий на студента, собирается жить в подобных условиях. Я улыбнулся. У меня это хорошо получается, и консьержка, которая давно забыла, что такое нормальные отношения с мужчинами, растаяла — я это сразу почувствовал. Объяснил, что живу в провинции, по работе вынужден часто бывать в Париже, но гостиницы меня не устраивают, так что на пару ночей в неделю эта комната вполне сгодится. И улыбнулся еще шире. Она сказала, что сейчас позвонит хозяину, и мы спустились вниз. Ее каморка, как и сам дом, дышала прошлым веком. Обстановка была соответствующая. Все пропиталось запахом мастики и овощного супа, от которого меня замутило. Я очень чувствителен к запахам.
С хозяином я поговорил по телефону. Он тоже завел волынку о правилах «благопристойности» (именно так!), которые необходимо соблюдать в доме. Старый козел. Я изобразил кроткого жильца. Когда консьержка опять взяла трубку, я понял, что он спрашивает, какое у нее впечатление и что подсказывает интуиция. Я сделала вид что роюсь в карманах, разглядываю фотографии, которые старуха выставила на комоде, и чудовищного писающего мальчишку в кепке. Я был уверен, что подобные штуки давно ушли в прошлое. Вроде бы я выдержал вступительный экзамен. Консьержка бормотала: «Думаю, да…». Как бы то ни было, в пять часов пополудни Лионель Шальвен стал жильцом вышеупомянутой комнаты, выплатив наличными непомерный задаток, три месяца квартплаты авансом, и получил разрешение еще раз осмотреть ее перед уходом, якобы чтобы измерить. Церберша одолжила мне портняжный сантиметр.
На этот раз она позволила мне подняться одному. Я сразу же направился к окну. Было даже лучше, чем я надеялся. Уровни этажей двух домов не вполне совпадали, и я смотрел на квартиру Софи немного сверху. Я сразу не заметил, что практически мог заглядывать в два окна ее квартиры. В гостиную и в спальню. На обоих окнах висели кисейные занавески. Я тут же схватился за карандаш и записал в своем блокнотике, что нужно купить.
Уходя, я оставил тщательно продуманные чаевые.
13 августа
Я очень доволен своей подзорной трубой. Продавец из «Астрономических принадлежностей» показался мне вполне компетентным. Этот магазин — место встречи всех астрономов-любителей, а заодно и всех любителей подглядывать, по крайней мере наиболее организованной и обеспеченной их части. На эту мысль меня навело его предложение купить прибор ночного видения, который подсоединялся к подзорной трубе и позволял продолжать наблюдения ночью, а в случае необходимости делать цифровые негативы. Просто идеально. Теперь моя комната отлично оборудована.
Консьержка весьма обескуражена тем, что я не отдал ей дубликат ключа, как положено делать всем постояльцам, но мне совершенно не хочется, чтобы она совала нос в расположение моего генштаба. Особых иллюзий я не строю, вполне возможно, что он у нее и так имеется. Поэтому я установил хитрую систему, которая не позволяет достаточно широко распахнуть дверь, и угол комнаты остается вне поля зрения. Неплохой ход. Вряд ли она подыщет повод поделиться со мной этой новой для нее трудностью.
Я повесил на стену большую белую доску с фломастерами и пробковую доску, поставил столик. Перенес туда все, чем уже обзавелся. Купил новый компьютер, на этот раз ноутбук, и небольшой цветной принтер. Единственная трудность в том, что я не могу приходить туда так часто, как мне бы хотелось, во всяком случае поначалу, чтобы не возбудить подозрений и не свести на нет историю, которую я сочинил, чтобы заполучить комнату. Через некоторое время скажу, что у меня изменился график работы и смогу бывать здесь чаще на вполне законных основаниях.
16 августа
У меня не было приступов паники с тех пор, как я повстречал Софи. Время от времени перед сном я чувствую некоторую напряженность. Раньше это было предвестником ночного кошмара, который почти всегда вырывал меня из сна в холодном поту. Хороший признак. Думаю, Софи поможет мне выздороветь. Но как ни парадоксально, чем спокойнее я себя чувствую, тем сильнее ощущаю присутствие мамы. Сегодня ночью я разложил на кровати ее платье и смотрел на него. Оно уже немного поблекло, и ткань не такая бархатистая, как прежде, и, несмотря на все чистки, если посмотреть немного издали, видны темные разводы. Было так много крови. Эти пятна долгое время не давали мне покоя. Я бы хотел, чтобы к платью вернулась та его идеальная свежесть, какой оно сверкало в день свадьбы. Но в конце концов, я даже доволен, что они еще там, пусть еле заметные, потому что они служат напоминанием, побуждая действовать дальше. В них вся моя жизнь. Они воплощают мою надежду и концентрируют волю.
На ее платье я и уснул.
17 августа
Этой ночью Софи и Венсан вернулись. Я позволил застать себя врасплох. А так хотелось бы быть на посту и встретить их. Но, когда я проснулся утром, их окна были уже распахнуты.
Не страшно, к их приезду все готово.
Завтра утром Венсан очень рано уезжает, и Софи должна проводить его в аэропорт. Я не стану вставать, чтобы посмотреть, как они отбывают. Достаточно того, что я узнал из электронной почты Софи.
23 августа
Сейчас ужасно жарко, и я иногда сижу в одних трусах и майке. Не хочу открывать окна, когда слежу за ними, поэтому жара очень быстро становится невыносимой. Я принес вентилятор, но его жужжание раздражает. Приходится потеть на своем наблюдательном посту.
Но плоды наблюдения вознаградили меня с лихвой. Они не предполагают, что их могут видеть, и не остерегаются. Во-первых, их квартира на самом верху, а в здании напротив, то есть в моем, всего четыре окна, которые выходят на их комнаты. Два из них наглухо заделаны. Мое окно всегда закрыто, и создается впечатление, что в комнате никто не живет. Слева от меня обретается странный тип, то ли музыкант, то ли что-то в этом роде; он предпочитает темноту и вылезает из дома в совершенно дикое время, но соблюдает все предписанные правила. Два-три раза в неделю я слышу, как он украдкой пробирается к себе.
Когда бы они ни вернулись, я всегда на посту.
С особой тщательностью я отслеживаю их привычки. Привычки — это то, что меньше всего изменяется, это опора, поддержка и основа. То, в чем нелегко усомниться. Именно над этим я и должен поработать. Пока что я довольствуюсь мелочами. Например, засекаю время, которое уходит на некоторые действия. Так, если Софи отправляется в ванную принять душ и привести себя в порядок, то остается там минимум двадцать минут. На мой взгляд, невероятно долго, но что взять с женщины. И еще, она выходит оттуда в халатике и возвращается обратно, чтобы совершить все процедуры по уходу за лицом, а часто и еще раз, последний, чтобы подправить макияж.
Просчитав все по минутам, я воспользовался результатами своих усилий, выбрав момент, когда Венсана не было дома. Как только Софи зашла в ванную, я поднялся к ним, взял часы, которые Софи всегда кладет на прикроватную тумбочку, и ушел. Красивые часы. Судя по выгравированной на обратной стороне надписи, они принадлежали ее отцу — он подарил их ей в 1993 году на получение диплома.
25 августа
Я только что познакомился с отцом Софи. Семейное сходство неоспоримо. Он приехал вчера. Судя по размерам чемодана, останется ненадолго. Это высокий худой мужчина ближе к шестидесяти, весьма элегантный. Софи его обожает. Они вместе идут в ресторан как влюбленные. Когда я вижу их вдвоем, не могу не вспоминать то время, когда еще была жива мадам Оверней, мать Софи. Думаю, они иногда говорят о ней. Но, безусловно, не думают о ней столько, сколько я. Если бы она была жива, все у нас сложилось бы по-другому… Такие дела.
27 августа
Патрик Оверней, родился 2 августа 1941 г. — Диплом по архитектуре 1966 г. (Париж). — Женился на Катрине Лефевр 8 ноября 1969 г. — Основал агентство «Р’Виль» в 1971 г. вместе с Самюелем Женего и Жан-Франсуа Бернаром (компаньоны): юридический адрес: 17, улица Рамбюто, затем 63, улица Латур-Мобур (Париж). — 1974 г., рождение единственной дочери Софи. — 1975 г., чета Оверней обосновалась в Париже, 47, Итальянский проспект. — Развод 24 сентября 1979 г. — 1980 г., купил дом в Невиль-Сент-Мари (77) и обосновался там. — Женился вторым браком на Франсуазе Баре-Прюво 13 мая 1983 г. — Гибель Франсуазы 16 октября 1987 г. (ДТП). — Продает свою долю в предприятии в том же году. — Живет один. — Отчасти продолжает профессиональную деятельность в качестве советника по архитектуре и градостроительству при органах самоуправления своего района.
28 августа
Месье Оверней прогостил всего три дня. Софи отвезла его на вокзал. Ждать отправки поезда не стала: торопилась на работу. А я остался. Понаблюдал за ним. Воспользовался случаем и сделал несколько фото.
29 августа
На нашей улице трудно припарковаться. Даже в августе я часто вижу, как Софи кружит по кварталу, выискивая местечко, и ставит машину иногда очень далеко.
Как правило, Софи и ее муж ездят на метро. Она садится за руль, только если по работе должна ехать в пригород или когда ей надо что-то перевезти. Лишь на двух улицах в городе еще не установлены счетчики времени стоянки. Весь квартал о них знает, и редкие освободившиеся места берут с боя. Иногда Софи пользуется ближайшей общественной парковкой.
Сегодня вечером она приехала около 19 часов и, как часто бывает в это время, не нашла ни одного свободного места. Она припарковалась на месте, отведенном для инвалидов (нехорошо, Софи, это свидетельствует об отсутствии гражданской сознательности!) только на несколько минут, чтобы отнести наверх три объемистых пакета. Вернулась со скоростью света. Я тут же заметил, что она не захватила сумочку. Оставила наверху. Я не стал ждать ни секунды. Едва Софи забралась обратно в машину, я взбежал на их этаж и зашел в квартиру. Нервы были на взводе, но я десятки раз проиграл в уме каждое движение. Софи положила сумочку на столик у двери. Я обнаружил там ее новый бумажник и поменял ее новое удостоверение личности на то, которое украл в июле. Она не скоро это заметит. Как часто человек рассматривает собственное удостоверение личности?
Так я начал разбрасывать семена.
1 сентября
Я просмотрел фотографии, которые они привезли из отпуска. Венсан оставил их в фотоаппарате. Господи, ну и дурацкие же снимки! И Софи на фоне Акрополя, и Венсан на корабле в море на фоне Киклад… Какая тоска! И все же мне перепал неплохой улов. Им около тридцати. Секс играет в их жизни немалую роль. Они развлекались, делая похабные фото. О, ничего особенного. Сначала Софи, с сосредоточенным видом массирующая свои груди (они загорали), несколько неудавшихся кадров, загубленных при попытке запечатлеть, как он брал ее сзади, но я все же нашел свое счастье (если можно так выразиться): четыре или пять снимков, где Софи делает ему минет. Она вполне узнаваема. Я сделал цифровые копии и цветные распечатки.