Снова стало тихо, и снова я не выдержала:
– Послушай, если мы будем здесь тупо сидеть, то дождемся рассвета и все равно увидим друг друга. Ты хочешь быть застигнутым пассажирами или прислугой?
– Нет, – вякнули из темноты.
– Я тоже. А ну, зажигай фонарь!
– Пошла ты, – гаркнул мужчина. – Нашла дурака! Ща наподдам, выкатишься отсюда колбасой!
Я готова договориться с любым человеком, но откровенное хамство меня взбесило. Я моментально вспомнила о торшерах и сообразила, что нахожусь около одного из них. Рука нащупала выключатель. Вспыхнул свет. Яркость была невелика, но после темноты мои глаза на секунду ослепли, а потом я увидела официанта, одетого в спортивный костюм темно-синего цвета, отодвинутую в сторону часть стены и помещение, заполненное самыми обычными стеклянными банками, прикрытыми железными крышками. Несколько из них лакей успел вынуть и поставить на пол.
– Немедленно погаси свет, – зашипел он.
– Как бы не так! – возразила я. – Предлагала тебе компромиссное решение, ты не согласился. Чем занимаешься?
Официант потряс головой, навесил на лицо вежливую улыбку и стал общаться со мной как с пассажиркой.
– Доброе утро! Раненько вы встали!
– Вы тоже, похоже, бессонницей мучаетесь, – не осталась я в долгу и быстро подползла к банкам. – Это что там такое?
– Я готовлю завтрак, – прокурлыкал нахал. – Уважаемая Виола, давайте я проведу вас в каюту, принесу воду, не стоит вам мерзнуть в столовой.
– Спасибо за любезное предложение, – протянула я, изучая сквозь стекло содержимое тары. – Как вас зовут?
– Антон, – представился официант.
– Икра! – ахнула я. – Черная! Сколько ее тут! Целый склад! Ты браконьер!
– Тише, тише, – залепетал Антон, – зачем шуметь? Я помогаю людям. Икорка – целебная вещь, ее больным прописывают, детям ослабленным, тем, кто облучился, операцию перенес. Не для обжор стараюсь.
– Черной икрой торговать запрещено, – заявила я.
– Депутаты сволочи, – жарко зашептал Антон. – Сами жрут, а у простого народа деликатес отняли, да и заработка людей лишили.
Я молча его слушала. То, что в России развито браконьерство, – не секрет, сама иногда покупаю баночку лакомства у Валечки, которая привозит икру из Астрахани.
– Безработица кругом, – гнул свою линию Антон. – Люди в деревнях на подножный корм перешли. Но ботинки и одежду на грядке не вырастишь, на них деньги нужны. Беда разве, если человек рыбу поймает? Она ничья! С какой стати осетр государственный? Его правительство растило? Норовят у простого народа все поотнимать! Скоро реку себе заграбастают! Нам даже купаться запретят!
Издалека послышался тихий короткий свист, Антон занервничал еще больше:
– Виола, вы же хороший человек. Никто не предполагал, что теплоход в Козловск загонят. Меня ждали в Карякине. Поймите: икра чужая, я всего-то курьер. Пропадет партия – как расплатиться? Поставят на счетчик, отнимут избу, а у меня дети! Не верите? После завтрака могу фотки показать: Леночка и Танечка, им по пять лет, близнецы. Жена не работает, на огороде возится, цветы выращивает на продажу. Хотите банку икры? Выбирайте любую, только не губите!
Вид у Антона был самый разнесчастный, а я внезапно сообразила, что за сверток упал с палубы в воду. Официант избавлялся от осетра – эта рыба может достигать гигантских размеров. Узнав о карантине, курьер браконьеров позвонил своему сообщнику, и к месту временной приписки теплохода прибыла лодка, чтобы забрать тушу осетра и икру.
Антон стал совать мне в руки банку:
– Вот эта суперская! Икринки одна к одной!
Я пошла к двери.
– Вы куда? – почти с ужасом спросил официант.
– Спать, – ответила я, хватая на ходу бутылку с минералкой. – Я никого не видела, ничего не слышала, сюда не заходила. Икру не ем, она мне не нравится.
Наверное, вы осуждаете меня, оставившую преступника заниматься противозаконной деятельностью. Но мне предстояло найти убийцу Лизы и Ирины, поимка торговца икрой не была задачей первостепенной важности. И потом, я сама пользуюсь услугами Валечки из Астрахани, а значит, не имею права упрекать Антона. Это так же глупо, как, объявив себя борцом за права животных, не есть мяса, не надевать шуб, но носить кожаные ботинки и пить молоко. Молочко – оно для теленка, а не для радетеля за права коровы.
К завтраку я вышла невыспавшейся, села за стол, поздоровалась с присутствующими и моментально стала объектом заботы Антона.
Официант налил мне кофе из отдельного маленького кофейничка и положил на тарелку горячую булочку.
– Омлет не берите, – шепнул он. – Сосиски пятой свежести, творожок на столе дрянь, сейчас другой приволоку.
Я кивнула, Антон умчался и принес пиалу свежайшего домашнего сыра.
Юра подергал носом и сказал:
– Слушай, а он в тебя влюбился: угостил натуральной арабикой, а не растворимой бурдой.
– Чушь, – отмахнулась я. – Антон просто услужливый.
Шумаков сдвинул брови в одну линию:
– Откуда ты его имя знаешь?
Я растерялась, но тут мне на помощь пришел Василий Олегович, громогласно возвестивший:
– У нас экскурсия!
– Куда? – поинтересовался Никита Редька.
– В Козловск! – потер руки Самойлов.
– Никогда не понимала любви к развалинам, – презрительно наморщила нос Алина. – Какой смысл любоваться на то, что рассыпалось за тысячу лет до твоего рождения?
– Козловск опустел в девяностых, – напомнил Юра, на мое счастье забывший об Антоне.
– Тем более, – фыркнула Алина.
Василий Олегович постучал по чашке ножом.
– Слушайте сюда. Я всегда повторяю: любая неприятность случается нам во благо. Приведу пример. Катюша в последнем классе школы сломала ногу, попала в больницу, лежала в коридоре. Правда, плохо? Но в один день туда пришел я навещать приятеля, которому тоже не хватило койки в палате, увидел Катю, влюбился в нее, в итоге мы сыграли свадьбу. А не получи она тогда травму? Неприятность подарила ей мужа.
– Разбушевавшийся оптимизм ведет к идиотизму. – Алина выступила в своей манере.
– Погоди, – остановил ее Самойлов, – дай до конца сказать.
– Разве тебя перебьешь? – вздохнула Бортникова. – До сих пор это никому не удалось.
Василий Олегович не обиделся, а продолжил свою речь:
– Когда я готовил эту поездку, то поставил перед организаторами отдыха задачу: обеспечьте моим друзьям, которые впервые решились на совместный семейный отдых, самую крутую программу, путешествие, которое запомнится на всю жизнь. И тут… – Самойлов сделал эффектную паузу: – Тут…
– Да говори уже, – вновь вмешалась диетолог.
– Я узнал потрясающую вещь! В Козловске существовала лаборатория, которая занималась созданием лекарства от старости, – объявил Василий Олегович. – Город трудился на оборону, посторонних туда не пускали. Но, кроме военных цехов, была еще и маленькая структура совсем другой направленности, она и работала над созданием эликсира молодости.
– Глупости, – вздохнула Бортникова.
– Не скажи, – возразил ей Зарецкий. – Руководителями нашего государства всегда были люди в возрасте. Достигнув пика карьеры, они хотели подольше пожить на этом свете, поэтому охотно поддерживали геронтологов. Во времена Николая Второго особым расположением царя пользовался один медик, забыл его фамилию. Врач производил какие-то вытяжки из органов обезьян и уверял, что его инъекции сделают человека бессмертным. И ему верили! В советское время тоже пытались решить проблему продления жизни.
– Если человек вскарабкался на вершину, то вполне вероятно, что он просто хороший интриган-стратег, а не светоч ума, – не стала молчать диетолог. – Процент кретинов среди властей имущих такой же, как среди простого народа. На одну деревню приходится семь дураков, ну и в парламенте тот же расклад!
– Да дай ты мне договорить! – начал закипать Василий. – В Козловске придумали лекарство. Говорят, прежде чем предложить «омолодитель» руководителям государства, его дали добровольцам, простым людям, в основном жителям Козловска. И пошли чудеса! У одних выросли новые зубы, у других кудри, третьи постройнели. Все получили свежий цвет лица, исцелились от болезней, забыли про остеохондроз, близорукость-дальнозоркость, давление и прочее.
Никита похлопал себя по животу:
– Мне такая штука подошла бы, лишний вес в наличии.
– А я зубки хочу, – улыбнулась Аня, – сахарные, белые, без кариеса.
– Идиотизм! – стояла на своем Алина.
Манана ничего не сказала, она просто посмотрела на Тину, которая упоенно ела сосиски, вздохнула и поцеловала дочь.
– Крутая штука, – отметил Юра. – Вилка, что у тебя в организме починить надо?
– Мозг, – ответила я.
– Глупости! – фыркнула диетолог.
Самойлов опять постучал по чашке.
– Взрыв уничтожил завод, но не повредил лабораторию. Люди, наслышанные об «омолодителе», совершают регулярные набеги на Козловск. Поговаривают, что кое-кто уже находил таблетки.
– Полный дебилизм! – объявила Бортникова.
– Мы можем тоже поискать! – вскочила на ноги Манана. – На это есть целых десять дней!
Василий Олегович торжественно указал на нее рукой:
– Вот! Это иллюстрация к моим рассуждениям о добре, которое приносит беда. Я попросил устроителей организовать нам экскурсию в Козловск и получил категорический отказ. В зону отселения заходить запрещено. Те, кто пытается самостоятельно проявить активность, находят проводников из местных. Несмотря на расселение, в Козловске живут люди.
– Что-то мне это напоминает, – протянула Бортникова.
– Мы пойдем на поиски лаборатории, – потер руки Василий Олегович. – Вдруг нам повезет и мы обнаружим склад «омолодителя».
– Я «за»! – подняла руку Аня.
– Присоединяюсь! – в один голос заявили Никита и Леонид.
Шумаков наклонился к моему уху:
– Представляешь, что будет, если я омоложусь на тридцать лет? Тебе понравится.
– Ничего хорошего, – шепнула я в ответ. – Превратишься в младенца, мне придется менять тебе памперсы. Согласись, это совершенно не сексуально!
Юрик ухмыльнулся.
– Сталкер! – заявила Алина. – Один из главных героев книги «Пикник на обочине» братьев Стругацких. Только там искали шар, исполняющий желания!
– Никто тебя насильно в рай не тащит, – рявкнул Василий Олегович. – Не хочешь, оставайся на теплоходе.
Катя налила себе еще кофе:
– Даже если ничего и нет, просто разомнем ноги, прогулка пойдет всем на пользу. Светлана, обязательно возьми бейсболку, иначе голову напечет.
Глава 13
Через час наш десант высадился на сушу. Все тщательно подготовились к путешествию: надели джинсы, простые майки, бейсболки и удобную обувь.
– Командуй, – сказал Леонид Самойлову. – Куда топать?
– Вперед, по дороге, – распорядился Василий Олегович. – Через километр увидим развалины завода.
– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросила Алина.
Самойлов крякнул и достал из сумки, прикрепленной к поясу, желтый лист бумаги:
– Я запасся планом.
– Где ты его взял? – изумился Никита.
Василий расправил плечи:
– Купил. Есть люди, зарабатывающие походами в Козловск.
– Круто, – выдохнула Аня.
Я удивилась. Если Самойлову, как он недавно сказал, «категорически отказали в организации экскурсии на бывший химзавод», то зачем ему план? Что, Василий Олегович заранее знал про карантин?
Директор фабрики словно подслушал мои мысли.
– Я человек предусмотрительный, – улыбнулся он, – поэтому и обзавелся схемой. Разные шансы бывают, нужно встречать удачу вооруженным до зубов. Конечно, о карантине я и не подозревал, но план-то пригодился!
– Василий Олегович даже на прогулку по озеру прихватит бадейку с водой, – улыбнулась Катя.
– Зато меня нельзя застать врасплох, – горделиво подчеркнул владелец кондитерского бизнеса.
– Вот уж ерунда, – не успокаивалась Алина. – Неужели ты веришь в россказни про пилюли?
– Человек хочет жить вечно, – грустно сказал Никита.
– Думаю, вечная жизнь рано или поздно надоест, – отметила Манана.
– Мама, мама, – заверещала Тина. – Там цветочки растут, красивые, давай соберем. Хочу! Мама! Мама!
– Мне бы хотелось стать бессмертной, – честно призналась Аня. – А вам, Виола?
– Тоже, – кивнула я, – но с некоторыми условиями. Пусть никто из моих близких не умирает и не стареет, и я тоже должна остаться максимум сорокалетней.
– В вашем случае не помешает губозакаточная машинка, – схамила Алина.
– Мама, мама, – прыгала Тина. – Кузнечик! Я про него песенку знаю! Спеть? Да? Можно? На солнечной поляночке, чему-чему-чему-то очень рад, сидел…
– Кузнечик маленький, – подхватила Аня.
– Коленками-коленками-коленками назад, – забасил Никита.
Распевая во все горло, мы споро шагали едва заметной тропинкой и быстро достигли остова кирпичного здания.
– Здорово его разметало, – отметил Юра. – что там бабахнуло?
– Нам туда идти? – испуганно спросила Аня. – Вдруг стены обвалятся?
– Навряд ли, – успокоил жену Никита. – Если уж кладка при взрыве устояла, то она сложена на века.
Василий Олегович расстелил на земле план.
– Надо разделиться на группы, – предложил он, – по одному ходить опасно. Манана пойдет с Никитой, Аней и Тиной. Юра с Виолой, Леня присоединится к нам с Катей. Алина…
– Я с ними. – Бортникова ткнула пальцем в Шумакова.
Самойлов скривился:
– Аля, оставь молодых в покое, им лучше вдвоем!
– Я не помешаю, – нахмурилась диетолог.
– Конечно, нет, – быстро сказал Юра.
– Алиночка, присоединяйся к нам, – пропела Катя. – Пусть Юрочка и Виола…
– Потрахаются они вечером, в своей каюте, – перебила ее диетолог.
Я онемела от услышанного, а Юра заявил:
– Мы не любители сексуальных игрищ на природе. Один раз Вилку укусил за голую попу муравей, больше не рискуем.
Я онемела во второй раз и даже не смогла пнуть Шумакова ногой.
Никита с Аней засмеялись.
– А у нас в сене случай был, – сказал художник. – Мышь из стога вылезла и на Аню уставилась.
– Я чуть не умерла, – весело призналась Аня. – Своей квартиры у нас не было, жили с моей мамой, а у той слух! Чуть что, со своего дивана нам кричала: «Дети, дети, чего возитесь на раскладушке, спите, завтра на работу опоздаете. Аня, у тебя диатез? Перестань чесаться! Никита, не охай! Вы заболели?»
– Раз никто не желает меня принимать в свою компанию, пойду одна погуляю, – гневно воскликнула Алина. – Ни в какие «омолодители» я не верю, глупостями не занимаюсь, пособираю лучше цветы! А вы можете трахаться, копать землю, рыть траншеи, семь футов всем под килем! Назад вернусь сама! Чао!
Бортникова исчезла в кустах. Василий Олегович зацокал языком и повернулся к нам:
– Ребята, простите, у Али отвратительный характер.
Аня решила добавить к черному образу Бортниковой немного белой краски:
– Однако она один из лучших диетологов Москвы.
– Ерунда, – засмеялся Юра. – Над молодоженами принято подтрунивать.
– Значит, вперед, – скомандовал Самойлов. – Сверим часы. Сейчас полдень. В три встречаемся на обеде. Назад дорогу найдете?
Все закивали и разошлись.
– Мы с тобой не женаты, – сказала я.
Юрасик наклонился над травой.
– Видела когда-нибудь пустое гнездо? Смотри, как искусно сделано!
– Меня вполне устраивают отношения вне брака, – вела я свою партию.
– Живем вместе, значит, мы семья, – заявил Юра. – Как только ты захочешь сходить в загс, свистни.
– Так предложение не делают, – возмутилась я, – «свистит» мужская половина пары, предлагая руку и сердце.
– Понял, – кивнул Шумаков. – Прости, я плохо воспитан. О! Жаба!
Я подпрыгнула:
– Где?
– Уже ускакала, – с самым честным видом солгал спутник. – А ты лягушек боишься?
Мирно беседуя о пустяках, мы походили по лесу, посидели на поваленном дереве, а потом вернулись на теплоход. Никакого «омолодителя», естественно, мы не искали, просто размяли косточки и ровно в три часа вошли в столовую. К нашему удивлению, члены других поисковых отрядов уже восседали на своих местах.
– Как успехи? – спросил Самойлов. – У нас ноль целых и зеро десятых.
Манана положила Тине на тарелку салат.
– Тоже пусто, – ответил Юра.
– Где? – звонко спросила девушка. – Здесь не пусто! Мама! Я хочу котлет! Мама! Не люблю листья! Фу, они горькие! Мама! Дай хлеба с маслом!
Манана неожиданно заплакала и выбежала из столовой.
– Мама заболела! – испугалась Тина. – Мама! Где мама! Хочу к маме-е-е!
Катя бросила быстрый взгляд на Свету. Та правильно поняла хозяйку приюта, встала, подошла к рыдающей Тине и шепнула той что-то на ухо. Слезы на лице девушки высохли.
– Да, да, – закивала она, – да.
Света взяла Тину за руку:
– Тогда пойдем.
Когда они удалились, Катя сказала:
– Манана, наверное, не один год потратила, таская Тину по врачам.
– Разве можно ее вылечить? – вздохнула Аня. – Горе на всю жизнь!
– Верно, – согласилась Катерина, – но в материнском сердце всегда живет надежда. У нас есть соседка, у той похожая ситуация с сыном. Когда официальная медицина от мальчика отказалась, семья связалась с шарлатанами, те столько денег из них выкачали…
– Сволочи, – поморщился Юра.
Никита отложил вилку.
– У наших знакомых дочь умирала, так налетели целители с экстрасенсами. Спасибо, Аня горой встала, настояла на лечении в больнице. Девочку спасли, но не у всех моя жена в подругах.
– Нервы у Мананы ни к черту, – заметила Аня.
Дверь в столовую скрипнула, пиар-директор вернулась к трапезе, за ней шли Светлана и Тина.
– Я забыла лекарство проглотить, его перед едой пить положено, – поспешила оправдаться Манана.
– Таблетки возымеют эффект лишь при соблюдении правил приема, – подхватила Аня. – Передайте мне рыбу.
– Очень вкусная окрошка, – похвалил Юра. – Квас как домашний.