– Знаешь, – вновь заговорил Дрон, – с Родимовым можно где угодно оказаться. Подкинет ему СВР тему, что одну из планет Солнечной системы используют террористы. Базу, например, на ней устроили и работают над созданием оружия массового поражения. Как пить дать, окажемся там в течение недели.
– Типун тебе на язык, Вася, – проворчал Джин.
– Ой, фто эфто со мной! – стал дурачиться Василий, делая вид, будто у него действительно мгновенно распух язык.
– Мне, наоборот, нравится. – Антон откинул одеяло и сел.
– Ты стареешь, – на полном серьезе проворчал Дрон, опустил ноги на лежащий внизу брезент и встал. С хрустом почесал мускулистую грудь.
На Антона накатили обида и злость. Да, скоро тридцать пять. Для спецназа уже чересчур. Но чего это Дрон себе позволяет?
– С какой это радости ты решил, что я уже рухлядь? – Он всем телом развернулся в его сторону.
– Ну, допустим, я этого не говорил. – Дрон взял висевшие на дужке кровати штаны и стал их надевать. – Вернее, не это имел в виду. Ты у нас что-то вроде монаха. Знаешь, у буддистов есть ламы. Например, на Тибете. Кажется, в Бурятии одного такого недавно нашли. Сто лет после смерти пролежал в песке с солью, и хоть бы что. Их почитают, преклоняются. Они прожили большую жизнь. Опыт и мудрость этих монахов недосягаемы для приземленных. Вот они могут разглядеть красоту даже в дерьме…
Антон понял, что Дрон, как всегда, иронизирует, и едва собрался заткнуть ему рот, как его опередил Кот:
– Все, Вася, я сейчас встану и тебя придушу! Ты чего с утра как радио! У тебя что, на нервной почве крыша поехала? Сходи лучше в туалет.
– Пусть Москит его посмотрит, – проворчал Шаман. – Не нравится он мне последнее время. И в руках этого придурка будет наша жизнь?
– Да я лучше застрелюсь, – хохотнул Банкет.
Антон ничего не стал говорить. Просто молча встал и стал одеваться. Лирическое настроение прошло. Начались обычные будни. Он прекрасно понимал Дрона. Неизвестно, как на его месте вел бы себя сейчас профессиональный летчик. Человеку, имеющему лишь начальные знания и самые поверхностные навыки, необходимо совершить перелет без связи с землей, над чужой территорией в условиях гор, на вертолете, который на ходу разваливается.
Вчера при взлете под ним отвалился кронштейн крепления сиденья. А при посадке попытка закрыть блистер закончилась тем, что рычаг задвижки остался у Антона в руках. Хотя инструктора были спокойны и уверяли, что машина может еще не один раз облететь вокруг земного шара, это высказывание оптимизма не прибавило.
Антон посмотрел на часы. Ровно пять. Вылет в пять тридцать. Еще через час сюда прибудет группа антитеррористического центра Таджикистана, уберут палатку, мусор, который и так прятали в специально вырытую яму, вернут на прежнее место валуны, и ничто не будет напоминать о том, что здесь трое суток стоял, взлетал и садился вертолет.
– Живее приводим себя в порядок! – Антон вышел из палатки.
Ровно в назначенное время группа загрузилась в вертолет.
Антон занял место командира. Лаврененко устроился на откидном сиденье, установленном в проходе в кабину. Остальные спецназовцы расселись вдоль правого борта на скамейке. Напротив, с остатками желтой краски на боках, был закреплен дополнительный топливный бак.
– Ну что, Василий, – Антон поправил гарнитуру и насмешливо посмотрел на Дрона, – поехали!
Василий возился с привязными ремнями. Затем тронул «шаг-газ», убедился, что он на нижнем уровне, защелкал тумблерами.
Антон был спокоен, как никогда. Он был уверен в Дроне, более того, сам мог справиться с этой задачей, но умышленно скрыл, что хорошо может пилотировать вертолет. Все-таки старая советская школа. А ей равных в мире не было и, наверное, уже никогда не будет.
Тем временем Дрон запустил сначала один двигатель, потом второй. Ветра не было, поэтому не имело значения, какой из них запускать первым. Сопя и всхлипывая, вертолет ожил. Сначала медленно, потом все быстрее закрутились лопасти. Дрон вопросительно посмотрел на Антона.
– Доклад! – Антон сделал лицо строгим. Пусть не было системы опознавания, а автопилот не работал, отчитаться все равно нужно.
– РИ-65 – включен, обороты «НВ» шестьдесят три процента, работоспособен! – заговорил Дрон. – Опознавание не включено, не установлено. Проверка гидросистемы выполнена, работает нормально, автопилот не работает…
– Приборы?
– Все в норме!
– Взлет разрешаю! – Антон покосился на Василия. Такую команду должна давать «земля». Здесь они предоставлены сами себе.
Василий установил рукоятку коррекции в крайнее правое положение. Антон скользнул взглядом по приборам. Частота вращения несущего винта девяносто пять процентов. Норма. Он перевел дыхание и боковым зрением заметил, как Василий потянул ручку «шаг-газ» вверх. Вертолет закачался и, трясясь, приподнялся над землей. Пытаясь удержать его от разворота, Василий вмиг стал малиновым и вспотел. Еще бы, теперь рядом не было инструкторов. Тем временем начали падать обороты несущего винта. Одновременно вертолет пополз вперед и влево. Закономерно. Но Антон не спешил идти на помощь майору и оказался прав, еще немного, и они уверенно пошли вверх.
– Летим! – раздался голос Дрона в наушниках.
– Рано радуешься, – предостерег Антон. – Давай на курс. Высота тысяча двести.
– Понял!
Корпус вертолета завибрировал. Василий выполнил команду.
Стрелка высотомера приближалась к указанной отметке. Антон посмотрел на карту. Следующая высота уже над территорией Афганистана. Почти тысяча девятьсот. Значит, надо подняться до двух с половиной. Внизу, между гор, было еще темно. Извилистая лента Пянджа казалась черной. Сразу за ним был афганский кишлак. Он располагался в трех километрах левее маршрута. По заверениям Курбона, в этом районе авиация летает без какого-либо графика, поэтому никто не придаст значения появившемуся вертолету.
Через полчаса полета углубились на территорию Афганистана. Шли над безлюдной горной местностью. Медленно проплывали внизу угрюмые, местами цементного цвета горы. Кое-где можно было увидеть прямоугольники крыш кишлаков. Стекла кабины стали покрываться изморозью. За бортом было минус семь. Еще чуть-чуть, и будет критическая для этого типа машин температура, при которой наступает обледенение.
Антон посмотрел на секундомер. Над Пянджем прошли сорок минут назад. Глянул, какая скорость, и уткнулся в карту. По всем расчетам скоро шоссе. Его надо перелететь между Мазари-Шариф и Балх.
Антон задумался. По замыслу Родимова, они должны были высадиться сразу за рекой, между Гератом и Кушкой, у подножия горы. По всем расчетам на небольшом плато, со всех сторон окруженном скалами, никого быть не должно. Остатки горючего необходимо использовать для подготовки вертолета к уничтожению. Но сразу они этого делать не будут. Установят мину с таймером. Она сработает, когда группа уже выполнит основную задачу. То есть выйдет в район предполагаемой базы подготовки террористов, находящейся в семнадцати километрах от района приземления, уничтожит ее и начнет движение в направлении границы с Туркменией. Если рвануть их транспорт раньше, дым в горах могут заметить, и тогда неизвестно, чем все дело закончится.
Антон почесал переносицу и посмотрел вперед. По всем данным, на базе около полутора десятка курсантов и трое инструкторов. Есть охрана из местных жителей. Численность неизвестна. Пищу готовят сами. Занимают несколько уцелевших саманных строений кишлака, разрушенных еще советской авиацией и артиллерией. Антон изучил снимки, полученные со спутника. На них отчетливо видны несколько автомобилей типа «Тойота». Распространенные в этих районах джипы на сделанных в разное время фотографиях постоянно меняют свое местонахождение. Дважды съемка их застала в лагере, три раза по дороге на Герат и один в сторону границы с Туркменией. Спутник работал над этим районом два раза в день. Утром и вечером на протяжении недели. Антон пытался систематизировать перемещение машин, но у него ничего не получалось. Информационно-аналитический центр этим вопросом не занимался. Можно было предположить, что в Герате для лагеря готовятся продукты. Однако рядом с ним есть приличных размеров населенный пункт Карух. Неужели с террористами проводят занятия в городе? Но провинциальный Герат, с разрушенной инфраструктурой, далеко не европейский город. Чему можно там научить? Метро нет, аэропорт условный, подземные коммуникации отсутствуют. Обычно в лагерях, подобных тому, в который летела группа, обучали владению стрелковым оружием, организации марша, засад, ведению различных видов боя, изготовлению ядов, взрывных устройств. Рекрутов, если так можно назвать собранное со всех уголков мира отребье, заставляли бегать, лазить по горам, преодолевать, если была возможность, вплавь реки, владеть ножом. Фундаментом такой подготовки был ислам. Только не тот, который исповедует большинство приверженцев пророка Мухаммеда и Аллаха, а ваххабитского толка. Он так и называется – воинствующий.
А что, если на машинах в Герат уезжает администрация? Устраивают себе отдых в более цивильных условиях? Он нахмурился. В субботу и воскресенье джипов совсем не было. Родимов высказал по этому поводу предположение, что на эти дни их загоняют под навесы, которые наверняка есть в этом кишлаке. Зачем жарить на солнце технику? Но занятия в эти дни, бесспорно, были. Об этом свидетельствовало чрезмерное запыление района севернее кишлака. Там, по всей видимости, проводились подрывы и стрельбы. Расчетная точка приземления группы была в семнадцати километрах от этого места. Пять часов на перемещение. Три – на рекогносцировку и разведку. Сбор, анализ информации и принятие решения может, по разным подсчетам, продлиться от нескольких часов до суток. Возможны накладки. Они прилетят, выйдут в район, а бандитов там к этому времени не окажется. Другой расклад – после спешивания совершат марш, отработают цель, но боевики поднимут тревогу, и весь приграничный район начнет на них охоту. Наверняка все выходы к границе перекроют. В таком случае оптимальный вариант – оставить вертолет целым. Площадка, выбранная для посадки, находится на востоке от лагеря. То есть в противоположной от границы стороне. Можно легко вернуться и использовать вертолет для прорыва. Но тогда возникает угроза уничтожения его средствами ПВО Туркмении. Системы опознавания «я свой самолет» нет. Хотя в том же Таджикистане вертолетчики пользуются в таких случаях условными сигналами, которые назначаются на каждый день. Например, ночь сегодня, крен бортовых огней влево, пуск красной ракеты с правого борта. Днем – наоборот, и ракета, к примеру, зеленая. Но кто Антону сообщит такие тонкости? Родимов? Он скорее порвет, узнав, что тот задумал. Ведь при планировании операции о таком способе эвакуации не было и речи. Тем более в Марах до сих пор расквартирован авиаполк. В Кушке найдутся наземные средства ПВО. Кроме этого, всем станет ясно, что автором учиненного побоища являются русские. Только они после акции будут стремиться покинуть территорию Афганистана. Туркменам такая операция ни к чему. Они могут только оказать в рамках ШОС, как Таджикистан, содействие в ее проведении. В этом случае новый скандал России обеспечен. Как быть?
* * *
Используя милицейскую форму и захваченный автомобиль, Хатча, Джамшед и Магомед беспрепятственно доехали почти до Кисловодска. Дежурившие на въезде в город милиционеры лишь проводили скучным взглядом своих «коллег». Но Магомед знал: это до поры до времени. Как только кто-то заподозрит, что с машиной и уехавшими на ней сотрудниками случилось несчастье, быстро восстановят маршрут ее следования. Размалеванный синим и серым цветом автомобиль не иголка в стоге сена. Как назло, в окрестностях расположенных вдоль шоссе населенных пунктов не было ни озер, ни тем более болот. В попавшихся на пути реках можно было в это время спрятать лишь велосипед, и то если положить его на бок. В нескольких километрах левее дороги – покрытые лесом холмы. Там, как и в Чечне, много оврагов, заросших по краям кустарником. В некоторых можно спрятать целый поезд. Но для этого надо пересечь по проселку поле. Да и как позже выбираться уже из этой глуши? В конечном итоге все трое пришли к выводу, что здесь, в Кисловодске, вариантов несоизмеримо больше. К тому же выбраться отсюда намного легче, чем из какого-либо села, в которых все друг друга знают. Есть железная дорога, кроме того, ходит масса автобусов и маршрутных такси. Можно нанять частника. До Пятигорска, где на конспиративной квартире оставлены средства связи, оружие, одежда и деньги, час езды. Всем троим, в гораздо более сложных условиях, не раз приходилось преодолевать такое расстояние пешком.
День близился к вечеру. На этот раз за рулем был Хатча. В конце концов, в группе он был штатный водитель. Хотя все имели права на управление любым видом транспорта. Переехав по бетонному мосту небольшую речушку, затряслись по улице, вдоль которой расположились частные дома. Кое-где можно было увидеть кур и даже корову. Миновали заправочную станцию. Потянулись промышленные постройки. Высокие бетонные заборы, трубы, длинные, угрюмые здания. Слева прогремел вагонами состав. Железной дороги видно не было, но над крышами домов и кронами тополей виднелись столбы с прожекторами, высоковольтные провода для локомотивов.
– Сворачивай в гаражи! – неожиданно скомандовал Магомед. Пока Хатча размышлял, как объехать огромную яму посреди асфальтного покрытия, он сам положил руку на руль и крутанул его вправо. По обе стороны разбитой дороги потянулись ряды железных, кирпичных и даже деревянных, собранных из железнодорожных шпал коробок. Кое-где ворота были открыты. У стоявших рядом машин копошились хозяева. К милицейскому «уазику» все отнеслись настороженно. Наверняка здесь уже не раз находили угнанный в городе транспорт. По опыту чеченцы знали: подобные массивы наполовину имеют отношение к криминалу. В таких гетто устраивают отстойники, здесь разбирают на запчасти, перебивают номера и перекрашивают украденные авто. Во многих гаражах можно жить, в некоторых, в подвалах, устроены тайники. О том, сколько можно найти здесь оружия, наркотиков и даже трупов, лучше не думать.
– Останови у «Волги»! – Магомед обернулся. Они только что свернули в глухой, оканчивающийся тупиком аппендикс.
Хатча выполнил приказ. Седой старичок в очках и выгоревшей военной рубашке сидел за рулем совсем новой машины. При появлении «милиции» насторожился. Заглушил двигатель, вышел навстречу.
– Здорово, отец! – Магомед высунулся в открытое окно: – Твоя тачка?
– Да, а что?
– Ремонтируете?
– Нет. – Мужчина снял очки, вынул платок и стал протирать стекла. – Новая совсем. Что с ней может случиться? Для осмотра выгнал. Редко езжу.
– Давно здесь? – Удовлетворенный ответом, Магомед еще раз огляделся: – Не видели серебристую «БМВ»?
– Опять угнали? – усмехнулся пенсионер и водрузил очки на нос. – Нет. Пока я ковырялся, мимо никто не проезжал.
Магомед открыл дверцу, вышел из машины и посмотрел в открытые ворота гаража. По обе стороны были установлены металлические полки, заваленные разным хламом. У дальней стены – сложенные одно на другое колеса. Рядом двери от «Жигулей». Пол был бетонный, с прямоугольной ямой по центру.
– Двери ваши?
– Мои. – Пенсионер проследил за взглядом «милиционера». – А что?
– Где купили?
– Не покупал. – Пенсионер развел руками. – Зачем они мне? Наоборот, отдать хочу. До «Волги» у меня «копейка» была. Остались.
– Красная? – зачем-то уточнил Магомед и вошел в гараж. – Неделю назад на такой машине было совершено преступление.
– Но это мои! – Пенсионер был спокоен. – Можете узнать у соседей. – Он подошел ближе и оказался между Магомедом и «ямой». Хатча с Джамшедом затаив дыхание наблюдали за диалогом. Еще бы. Одежда сотрудника милиции на Магомеде была явно не по размеру. Пуговицы рубашки едва сходились на животе. Штаны так обтягивали бедра, что казалось, шевельнись он резче, и они лопнут по швам. Сильно бросалось в глаза, что он чувствует дискомфорт. Больше не в силах этого терпеть, Магомед сделал шаг назад, правой рукой взял с верстака массивный разводной ключ и размахнулся. В этот момент пенсионер обернулся и выставил руки. Удар пришелся по выпрямленным пальцам. От боли мужчина закричал, на мгновение прижал руки к груди и тут же бросился к выходу. Магомед рассвирепел. Он выронил ключ и кинулся следом. Уже на улице успел схватить очкарика за отворот рубашки. Ноги несчастного подлетели вверх, и он упал на спину.
– Старый ишак! – Магомед ударил его по голове ногой, выхватил пистолет и размахнулся. Пенсионер снова проявил незаурядную прыть. Он перевернулся на живот, встал на четвереньки и бросился в сторону. С опаской озираясь по сторонам, от «уазика» уже спешил Джамшед. Магомед бросился на старика сверху и двинул ему рукояткой пистолета по затылку. Он распластался на земле. – Хватай его за ноги! – Магомед встал, сунул оружие обратно в кобуру и подхватил обмякшее тело под мышки. Они втащили старика в гараж и сбросили в яму. Джамшед взял ключ, который выронил Магомед, спустился следом и несколько раз, со всего размаха, ударил старика по голове. После этого они загнали «УАЗ» в гараж, закрыли ворота. Магомед щелкнул выключателем. Лампочка под потолком засветилась желтоватым светом.
– Нужно, чтобы никто как можно дольше не обнаружил подмену. – Он многозначительно посмотрел на Хатчу. – Но, когда сюда войдут, надо, чтобы гараж взлетел на воздух. Повсюду наши отпечатки пальцев. Нельзя позволить поработать здесь экспертам.
– Понял, – кивнул Хатча.
Он забрался на капот «УАЗа», выкрутил из патрона лампочку и швырнул ее на пол. Отодрал провод, крепившийся к потолку, и спрыгнул на землю. Тем временем Магомед и Джамшед переодевались. Они сняли с себя милицейский наряд, забросили его на заднее сиденье машины. Сами стали натягивать джинсы, рубашки, брюки, в которых были раньше.