– Понял, – кивнул Хатча.
Он забрался на капот «УАЗа», выкрутил из патрона лампочку и швырнул ее на пол. Отодрал провод, крепившийся к потолку, и спрыгнул на землю. Тем временем Магомед и Джамшед переодевались. Они сняли с себя милицейский наряд, забросили его на заднее сиденье машины. Сами стали натягивать джинсы, рубашки, брюки, в которых были раньше.
Не обращая на них внимания, Хатча достал канистру, до половины заполненную бензином. Уложил ее под водительское сиденье. Оголенные провода освещения скрутил и сунул в горловину таким образом, чтобы они оказались над поверхностью топлива. Сделанная из тряпки пробка должна была создать высокую концентрацию паров бензина. Если попытаются включить свет, произойдет замыкание. Рванут пары и если не разорвут канистру, то наверняка выбросят через горловину часть топлива наружу. Горящий бензин зальет салон. От этого, возможно, никто не пострадает, но вещественные доказательства сгорят. Конечно, была опасность того, что освещением не воспользуются. На этот случай протерли все, чего могли касаться руками.
– Все! – Магомед оглядел подельников и поморщился. Мало того, что камуфлированная одежда Джамшеда бросалась в глаза, она была в бурых пятнах крови, которые отчетливо различались даже на такой расцветке. – В машину!
Хатча осторожно приоткрыл одну створку ворот и выглянул наружу.
– Ну что?! – Магомед уже сделал шаг, чтобы выйти.
– Погоди! – Хатча отпрянул и развернулся к Магомеду: – Там какая-то женщина.
– Где? – напрягся Джамшед.
– У «Волги».
– Она тебя видела?
– Нет, – он уверенно покачал головой. – Кажется, это его жена, – он показал взглядом в яму.
– Николай! – раздался голос из-за ворот. – Чего закрылись? Опять за старое!
В просвете между ворот появилась голова в шляпке. Блеснули стекла очков.
Не раздумывая, Хатча схватил женщину за шею и втащил в гараж. Она попыталась закричать, но лишь громко всхлипнула и засипела. Шляпка слетела на пол. Он перехватил ее за затылок и со всей силы приложил лицом о крепление запасного колеса «УАЗа».
Путь был свободен. Все трое по очереди прошли и расселись в «Волге». Джамшед плюхнулся на заднее сиденье. Хатча повернул ключ в замке зажигания. Машина с ходу завелась.
– Куда? – Хатча вопросительно посмотрел на Магомеда.
– Нужно ехать в Минеральные Воды.
Выехав из гаражного массива, по центральной улице проехали через весь город.
– Мы славно поработали, – после того как оказались на шоссе, заявил Хатча. – Теперь надо отдохнуть.
За окном уже мелькали сады, небольшие рощи, поля.
– Неужели устал? – удивился Магомед и насмешливо посмотрел на напарника. – Ты же говорил, что нет лучше дела, чем убивать неверных!
– Женщину хочу! – Хатча включил левый поворот и стал обгонять новенький «Хендай». – Вот как эта! – неожиданно воскликнул он, поравнявшись с иномаркой.
Все, как по команде, повернули головы вправо. За рулем попутной машины сидела молодая женщина. Встречный поток воздуха играл ее черными волосами. На ней были темные очки. Справа расположился здоровенный мужчина в белой футболке.
– Ты чего?! – взревел первый пришедший в себя Магомед и повернулся к Хатче. – И думать забудь! Нам осталось совсем немного.
Хатча увеличил скорость. Однако женщина тоже. Впереди, навстречу им, мигая фарами и сигналя, неслась еще какая-то иномарка.
– Она сумасшедшая! – взревел Хатча и надавил на тормоз.
Машину бросило из стороны в сторону. Он с трудом вернулся на свою полосу.
– Чего это они? – заволновался Джамшед.
– Кажется, я знаю, – Магомед увидел, как мужчина развернулся на сиденье и некоторое время разглядывал их машину через заднее стекло. – Им знакома эта «Волга». Давай снова догоняй! – С этими словами он вынул пистолет.
Хатча до отказа вдавил педаль газа в пол. Машина задребезжала. «Хендай» стал слегка приближаться. В этот момент Магомед заметил, что мужчина звонит. Он оглянулся. Сзади, далеко, тащился автобус, за которым ехало несколько машин. Сейчас проедут изгиб дороги и начнут его обгонять. Он плюнул себе под ноги, высунулся в окно и вскинул руку. Восемь выстрелов сделали заднее стекло матовым от трещин. «Хендай» вильнул, потом резко принял вправо, пересек проезжую часть и съехал в кювет. Впереди и справа замаячили многоэтажные дома. Это уже были Ессентуки.
– Жми! – сквозь зубы процедил Магомед. – Скоро пост. Главное его проехать.
* * *
Павел оказался у проходной в тот момент, когда на территорию больницы въезжала «Скорая помощь». Он притормозил. Едва она проехала мимо, проворно проскочил между двумя начавшими съезжаться створками автоматических ворот. Высунувшийся в окошко старик в униформе стал что-то гневно кричать и махать рукой, но Павел уже был на дороге. Скорчив ему в зеркало заднего вида рожицу, он повернул вправо. Проехал до конца улицы, свернул налево, миновал один квартал и снова повернул. Теперь он катил обратно. Дежуривший у ворот охранник скажет, что «уазик» уехал в сторону «Пожарки», и его бросятся искать в том направлении. Тем более там за город ведут не меньше пяти дорог, и только на двух милицейские посты. А он двинет на запад.
Вскоре он уже мчался вдоль реки, оба берега которой были застроены дачами. Те, что расположились ближе к воде, походили на средневековые замки и не были похожи одна на другую. Два, три, четыре этажа из красного кирпича, гранита, мрамора, стекла и бетона. Они словно красовались своей оригинальностью и дороговизной. Павел знал: эти сооружения принадлежат банкирам, владельцам гостиниц, казино, депутатам городской думы и прочим сильным мира сего. Территория считалась в свое время закрытой для посещения рыбаками и отдыхающими. Все построенное здесь именовалось не иначе, как самострой. Возведение коттеджей у реки было запрещено на федеральном уровне. Но если есть деньги, на законы наплевать. В этой стране они пишутся для нищих.
Дальше, справа от дороги, за карьером, склон горы облепили многочисленные вагончики и похожие на курятники домики, слепленные из самого разного материала. От собранных на свалке кирпичей до листов жести, шифера и досок. Там занимались борьбой за существование счастливые обладатели шести соток. Те, для кого жили и работали обитатели элитного поселка слева. Последние два года администрация города вела методичное наступление на этот район с целью перевода земли под застройку. Дачники, в меру своих сил, времени и возможностей, защищали политые потом и кровью клочки земли. Многим попросту не пережить без них зиму. Эту тяжбу Пашка знал еще и потому, что на самой границе этих трущоб когда-то располагался и их, похожий на домик Чипполино, сарайчик с небольшим садом и десятком грядок. Участок в числе нескольких таких же убогих наделов оказался ближе всех к черте города и пострадал в первую очередь. Отцу тогда выбили три передних зуба, а матери вывихнули руки. Они примчались в тот момент, когда бульдозер уже целился в стену их «хижины». Теперь там торговые площадки для подержанных автомобилей.
Миновал березовую рощу. Дорога пошла в гору и плавно слилась с федеральной трассой.
– Москва – тысяча семьсот восемьдесят, – прочитал он вслух на промелькнувшем мимо указателе. Расположенный по этой дороге стационарный пост ГИБДД он объехал через дачный поселок. Следующий наверняка не скоро. От радости, что оказался на свободе, хотелось кричать.
Павел посмотрел на топливомер. Стрелка показывала почти полный бак. Немудрено, его повезли утром. Водитель подготовил машину для работы на целый день. Значит, километров на пятьсот хватит. Он стал размышлять, как лучше использовать возникшее преимущество. Впереди, по трассе, располагалась крупная железнодорожная станция – Каменская. Там, недалеко от вокзала, на территории разграбленного и давно не работающего завода ЖБИ можно спрятать машину. Пашка хорошо знал этот городок. Они с отцом часто ездили туда к родственникам. Естественно, сейчас он к ним не пойдет. Это самоубийство. Нужно просто сесть на товарняк и вернуться в Челдовск. Никому и в голову не придет, что, забравшись так далеко, он рванул обратно. Все будут считать, будто отправился в Москву. Возможно, в скором времени он так и поступит. Обратной дороги у него нет. Обвинение в убийстве и побег – это уже серьезно. Жизнь, можно сказать, насмарку. А она дана один раз, и Павел не собирается провести ее в зоне. Он найдет как выкрутиться. Вон как лихо ушел от конвоя! Сейчас небось весь город на ушах. Значит, есть у него криминальный талант! Выживет. Пашка был уверен: такие люди, как он, сейчас востребованы. Пашка пересмотрел много современных фильмов, пока лежал в госпитале, перечитал не один десяток книг. Как в них лихо зашибают деньги! Он умеет неплохо обращаться с оружием, вынослив, даже после ранения, хорошо дерется. То, что в бегах, так это еще с какой стороны посмотреть. Лучшей характеристики для любой криминальной группировки и не найти. Будет жить, как умеет. Хотя, можно сказать, заставили. Разве мог он всего неделю назад представить, чем закончится поход в военкомат? Туда пришел одним человеком, вышел другим. Перед глазами возник облик Фирсова. Он скрипнул зубами. Этот урод ответит за все! Но сейчас надо объясниться с Мариной. Конечно, опера не дураки и будут держать ее на контроле. Еще родителей. Но он знает, где переждать первое время. Надо проехать через город на восток и там соскочить с поезда. У тех, кто его будет искать, от таких заморочек голова лопнет. Сейчас основные усилия поиска сосредоточены именно на том участке. В сторону полигона. Через пару дней, совершенно в другой стороне, всплывет угнанный «уазик». Все переметнутся туда. А он в это время уже будет именно на той территории, которую совсем недавно прочесали.
Тот район он знал неплохо. Еще на срочной два раза приезжал в родные места на ученья. Полигон был огромным. На нем иногда терялись не только отдельные машины, но и целые танковые роты. Там много блиндажей и других укрытий. Кроме этого, есть рота обслуживания. На учебном центре – батальон обеспечения учебного процесса. Можно решить вопрос с питанием.
Размышляя над своим положением, строя планы мести, мысленно разговаривая с Мариной, он не заметил, как пролетели пять с половиной часов. Только когда промелькнул указатель «Каменская», встрепенулся. Справа и слева тянулись покрытые сосновым лесом горы. Дорога на этом участке была прямой как струна. Впереди, в сизой дымке, за казавшимися на фоне яркого солнца черными деревьями, уже виднелись серые корпуса хрущевок. Ехавшая впереди фура включила правый поворотный указатель и стала уходить на обочину. Он бросил взгляд в зеркало заднего вида и пошел на обгон. Однако едва поравнялся с почти остановившимся «КамАЗом», как ощутил волну жара, а в горле тотчас пересохло. Справа от дороги он разглядел двух милиционеров, небольшую кирпичную будку с надписью ГИБДД и автомобиль с мигалкой. Как он ни разу не видел этого поста?! Все правильно, ездил с отцом, он вел машину. Пашка в это время дремал на заднем сиденье.
«Не дрейфь! – следя боковым зрением за милиционерами, мысленно приказал он себе. – Мы прикрыты фурой. Для них сейчас намного соблазнительней посмотреть документы у дальнобойщика».
Оба сотрудника даже не оглянулись на «уазик». Пашка с шумом перевел дыхание и вытер со лба выступившую испарину. Спустя полчаса, попетляв по грязным улицам Каменской, он выехал к тыльной части завода. Вернее, к тому, что от него осталось. Огороженная бетонными плитами территория уже выглядела иначе, чем тогда, когда он был здесь последний раз. Исчез главный корпус, несущие конструкции которого были сделаны из массивных, двутавровых железных балок. Исчезли рельсовые краны. Он догадался: они пошли в металлолом.
Проехать на территорию не составило труда. Благо, что половина бетонных плит забора либо растащили, либо они сами попадали. Ничто не охранялось, и вскоре, оставив машину внутри пустой трансформаторной будки, он вышел в город. Но выбранный и продуманный до мелочей план дал первый сбой. Пашка это понял, когда ощутил страшный голод. Утром он почти не поел отвратительных клейких макарон с кусочками жира. Сказалось и нервное напряжение. Да и обед по времени давно прошел. Он задумался. Наверняка родственников, которые живут в двух кварталах отсюда, уже в ближайшее время навестит с профилактической беседой участковый. С другой стороны, неизвестно, сколько времени уйдет на возвращение. Взвесив все «за» и «против», Пашка все-таки повернул к дому дяди и вскоре вышел на знакомую с детства улицу. Дорога здесь была неасфальтированная. В палисадниках росли тополя, черемуха и даже елки. Пахло полынью, углем и разогретыми шпалами. Он огляделся. Середина рабочего дня. Было тихо. Жара погнала детвору на речку, пенсионеров загнала в прохладные дома, работоспособное население трудилось.
Длинное, крытое шифером и похожее на барак деревянное строение, выкрашенное в зеленый цвет, имело четыре отдельных выхода и столько же небольших, приспособленных под огород, двориков. Оно было построено в семидесятые годы специально для работников станции и располагалось почти у самого железнодорожного полотна.
Павел подошел к покосившемуся палисаднику и заглянул внутрь. На дверях красовался огромный навесной замок. Из-за будки, звеня цепью, лениво вышел Пират. Для приличия пес тявкнул и приветливо завилял хвостом. Пашка открыл калитку и направился к крыльцу. Ключ, как всегда, был вставлен за наличник окошка, и через минуту он уже был в доме.
Василий Петрович, брат отца, жил здесь с женой Лидией Константиновной. Она работала проводником и скорее всего была в поездке. Он – путейным обходчиком. Уходил рано, появлялся поздно.
В доме было прохладно и пахло геранью. Заглянул в комнату, вернулся в кухню и открыл холодильник. Так и есть, тетя Лида точно уехала. Об этом красноречиво говорили забитые пластиковыми контейнерами, кастрюльками и тарелками полки. Она готовила супругу еду на все дни своего отсутствия. Пашка отыскал пластиковый пакет и сложил туда всего понемногу. Сало и хлеб завернул в газету. В банку отложил салат. Прихватил несколько огурцов и помидоров. Дядька не отличался особой наблюдательностью, поэтому не должен заметить, что без него здесь похозяйничали. В шкафу отыскал упаковку со спичками. Несколько коробков рассовал по карманам. Немного поразмыслив, прошел в комнату, встал на четвереньки и вытащил из-под кровати небольшой ящик. Раньше дядька баловался охотой. С тех пор у него оставались порох, гильзы, мешочек дроби, мерка и патронташ. Все это хранилось здесь и давно было невостребованным. Пашка вынул из ящика охотничий нож. Взял за рукоять, вытянул из кожаных ножен отшлифованное до зеркального блеска лезвие. Усмехнулся своему отражению в нем, забросил его в пакет. Ящик сунул на место.
Глава 9
Даниэль Нусон проснулся с первыми призывами муллы к намазу. Было еще очень рано, всего лишь четыре утра, но в Афганистане, из-за особенностей расположения относительно Гринвича и часового пояса, уже вовсю светило солнце. Тем более город окружали не очень высокие горы. Из коридора доносились голоса, шаги, стук дверей. Накануне в гостинице поселились русские историки из Санкт-Петербурга. Нусон осторожно поинтересовался у администратора, а вечером узнал из местных новостей, что они приехали по поводу строительства панорамы в каком-то музее.
Он встал с длинной деревянной кровати и потянулся. Тонкий матрац был жестковат, и тело ныло. Всунул ноги в пляжные тапки, взял полотенце и направился приводить себя в порядок. Вода здесь была постоянно. Это радовало. Но утром напор был слабый. Он быстро умылся, побрился и вернулся обратно в комнату. Бросил полотенце на стол, подошел к окну и сдвинул жалюзи. Герат уже жил своей суетливой жизнью. Взору открылись низкие, в основном в два этажа, дома с плоскими крышами, над которыми высились деревья, купола мечетей, минаретов. Старинные дворцы создавали ощущение восточной сказки. По улицам сновали люди, на рынки спешили торговцы, толкая перед собой тележки с товаром или таща его в мешках на себе. Гремя бортами, проезжали грузовики, гордо, словно корабль, проплыл переполненный автобус, урчали легковые автомобили. Он поморщился. Шум и гвалт будут стоять до наступления жары. Потом станет тише и спокойней.
Выбранная для строительства города много веков назад долина, окруженная казавшимися из-за расстояния синими горами, издревле находилась на пересечении торговых путей. В первый день ему даже казалось, что он попал на один сплошной гигантский базар.
Герат в отличие от Кабула совсем не пострадал за время войны. Когда возникла угроза его захвата талибами, губернатор попросту сдал город без боя. Поэтому не было разрушений. Уцелели все исторические памятники. Они скорее страдали от урбанизации. Здесь расширялись дороги, увеличивалось количество машин, строились современные дома и офисы. Недалеко от гостиницы возвела торговый павильон «Тойота». Стены многих домов украшали тарелки спутникового телевидения. Нусон первый раз был в этом городе, и он ему понравился больше афганской столицы. Воздух казался несоизмеримо чище, электричество почти не отключали, работало радио, телевидение и Интернет. Не было перебоев в сотовой связи.
Сюда Даниэль Нусон прибыл под видом представителя лондонского журнала «Времена года». Как и полагается в подобных случаях, подготовка к этой командировке началась заранее. Он действительно заключил с этим издательством договор и получил аккредитацию. То, что журналист приехал в Афганистан один, никого не удивляло. За первые несколько дней Нусон с проводником, переводчиком и водителем в одном лице по имени Дуон посетил местные достопримечательности и написал небольшой очерк. Ноутбук, на котором он работал, умышленно несколько дней оставлялся в номере. Нусон допускал, что кому-то придет в голову проверить его принадлежность к СМИ. Провинция контролировалась войсками коалиции, но за пределами города никто не чувствовал себя в безопасности.
На самом деле цель поездки худощавого рыжеволосого англичанина была далека от журналистики. В начале весны недалеко от этого города по инициативе его ведомства был создан секретный учебный центр подготовки диверсантов. Именно так, а не иначе он называл про себя людей, которых там готовили. Все делалось руками небезызвестных проповедников священного Халифата и при финансовой подпитке обиженных на Россию олигархов.
Сегодня ему предстоит посетить лагерь и лично убедиться в готовности снайперов убыть в Россию. Было страшно, но деваться некуда. Работа на таком ответственном направлении требует личного участия. Здесь нельзя обойтись помощью посредников. И не только потому, что в мероприятие вложены огромные деньги. В случае неудачи ему, Нусону, не жить. Ни одна спецслужба мира не признает того, что принимала активное участие в разработке и претворении в жизнь планов физического устранения лидера такой страны, как Россия. Естественно, всех, кто хоть каким-то боком касался этого, превратят в пыль. Люди, стоящие за планируемой акцией, уберут всех ненужных свидетелей. В принципе это уже не первый случай, когда ведомство Нусона прямо или косвенно курирует такого рода операцию. Все предыдущие закончились провалом. Так было и в самой России, и за ее пределами. Но везде в руки русских попадали лишь рядовые исполнители, а нити заговора обрывались либо в Чечне, либо в Афганистане. Сейчас очередная попытка. Лагерь был устроен в брошенном кишлаке, в часе езды от Герата. По сути, там окончательно скомплектовали целую группу диверсантов из числа бывших граждан СССР. Латыши, русские, чеченцы, татары. Всего полтора десятка разных мастей отщепенцев осваивали новейшие виды стрелкового оружия, бегали, лазили по горам, собирали взрывные устройства, готовили из обычных аптечных лекарств яды, учились оказывать медицинскую помощь. Случайных людей в лагере не было. У всех за плечами – бандитские разборки, войны, участие в незаконных вооруженных формированиях. Ни один из этих негодяев последние несколько лет не жил по настоящим документам. Каждый из них был желанным гостем в прокуратуре и находился как минимум в федеральном розыске. Собрать такую команду составило много труда, средств и времени.