Она дала отбой и опять сжала виски руками, ее четкий и стремительный ум принялся лихорадочно работать. Нужно вести разговор так, чтобы в случае чего его можно было бы повернуть в шутку или сделать вид, что он не так понял. Ну вдруг все пойдет не так, как она запланировала? Дело-то тонкое и щепетильное…
Через несколько минут Макс стоял перед ней. Войдя в квартиру, он ощутил слабый запах водки, исходивший от хозяйки, но виду не подал.
– Проходи, посиди пока, – Карина изо всех сил старалась казаться веселой и беззаботной. – Представляешь, мне назначили важную встречу на вечер, но обещали перезвонить, и до сих пор не звонят. Вот, сижу как на иголках.
Максим деликатно опустился на стул.
– Тоже мне, нашли время для деловых встреч! – Карина искусно изображала, что на нее внезапно нашло желание поболтать. – Каникулы же, Рождество вот завтра… Но с этим кризисом все перевернулось с ног на голову! И у меня тоже… Хотела вот на праздники к теплому морю съездить – не получилось. Торчу целыми днями дома, телик смотрю.
Она отлично видела, что собеседник уже заскучал, и вернула его внимание вопросом:
– Ты вот что смотреть любишь?
– Ну… Не знаю. Боевики люблю, сериалы некоторые. Недавно вот ментовский сериал про Глухаря был – мне понравилось.
– А я последнее время научно-популярными каналами увлеклась, – поделилась Карина. – Так интересно! Чего только, оказывается, в последнее время не изобрели! Даже лекарство от СПИДа.
– Изобрели лекарство от СПИДа? Серьезно? Это не байки? – Максим только что не подпрыгнул на стуле, и Карина засмеялась про себя, торжествуя первую маленькую победу. – Да нет, врут, наверное… – тут же возразил ее собеседник. – Если б такое случилось, все бы уже знали, по всему бы миру в колокола звонили, во всех новостях передавали… – Искра жизни, вспыхнувшая было в его глазах, тотчас потухла.
– А вот и нет! – лукаво улыбнулась Карина. – Во-первых, средство еще не до конца протестировано, слишком мало времени прошло, еще просто рано начинать его широкое использование. А во-вторых, скажу тебе как человек, понимающий кое-что в бизнесе, – это еще и невыгодно. Сейчас всю прибыль от лечения ВИЧ-больных имеют те, кто это средство изобрел. А когда лекарство станет достоянием мировой общественности, придется и налоги платить, и делиться…
Карина украдкой глядела на Макса, наблюдая, как заходило желваками его лицо. Она замолчала и нарочно держала паузу, чтобы он не вытерпел.
– Так что за способ-то?
– Ну, говорят, что где-то в Южной Корее буддийские монахи умеют лечить СПИД. Заводят человека в лес, раздевают догола и закапывают в мох, так чтобы только голова торчала. Ну, конечно, кормят-поят. И поливают теплой водой, в которой замешаны споры каких-то местных грибов. Через некоторое время грибы прорастают прямо в тело. Боль, конечно, сильная, но грибница каким-то образом вытягивает вирус, так что в конце концов страдалец вылезает из своей ямы как новенький.
Руки Максима в мгновение вспотели, сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. И верно, он ведь тоже вспомнил, что слышал про такой способ!
– А сколько это может стоить? – спросил он, сглотнув.
Карина пожала плечами.
– Вряд ли уж очень дорого… Способ грязный, жестокий, мучительный. Думаю, немногие отважатся на такое лечение. Так что вряд ли больше десяти штук баксов. Ну плюс, конечно, проезд-отъезд, визы… Слушай, а почему это так тебя интересует?
– Да любопытно просто… – попытался уйти от ответа Макс, но Карина покачала головой.
– Не верю. Вон как у тебя глаза горят! Признавайся – у тебя болен кто-то из близких, да?
Она нарочно кинула ему этот спасательный круг, и он, конечно, ухватился за него.
– Ну, знаете, Карина Азизовна, я вам никогда не говорил, не хотел вас пугать, но… Мой родной брат давно болен СПИДом.
Карина громко ахнула, может, чуть громче, чем следовало. На самом-то деле она прекрасно знала, что никаких братьев у Максима нет, а вот СПИД, наоборот, – присутствует. Перед самыми каникулами ей сообщил об этом начальник службы безопасности. Карина уже думала увольнять Максима. Хотя его работа ее устраивала, но СПИД вызывал у нее безотчетный иррациональный страх, несмотря на то, что она понимала, что ей в принципе заразиться не грозит. Но все равно общаться с Максимом не хотелось. А так у него будут деньги, и она даже выполнит некую гуманитарную миссию – поможет ему. К тому же он уедет сам и избавит ее от необходимости увольнять его, ей было бы неприятно это делать. При этом самоубийство Крутилина ей не казалось аморальным. Тут другое. Крутилин сам виноват в том, что у нее не было выбора.
«А он клюнул», – подумала она, но вслух сказала:
– Да, брат – это святое. Тяжело тебе приходится. А ты хочешь его спасти? Деньги нужны? – спросила она его без всяких околичностей.
Она посмотрела на Максима и увидела в его глазах что-то такое, что заставило ее отвести взгляд. Он молчал.
– Есть работа.
– Я согласен, – Максим уже начал догадываться, к чему она клонит. Поэтому он добавил, как отрезал: – Тридцать штук!
– Получишь пятьдесят, – она дрожащими пальцами достала сигарету из пачки. – Но дело надо сделать быстро. Сегодня пятое… Завтра канун Рождества, праздник, всем надо отдохнуть… Значит, сделаешь все седьмого. До полуночи.
– Круто…
– За «круто» и плачу. – Зажигалка никак не хотела загораться в ее дрожащих руках.
– А кто клиент? – Макс молча смотрел на ее мучения с зажигалкой, но помощь не предлагал.
– Мой бывший муж, Лохнесс. – Кончик сигареты наконец вспыхнул.
– Крутилин!.. – Макс улыбнулся.
– Сколько тебе на это нужно времени?
– На сам процесс – секунд пятнадцать, – ответил Макс, как заправский киллер.
– А… пистолет у тебя есть? – Она хотела сказать «ствол», но не выговорилось. Однако, похоже, Макс оправдывал ее ожидания.
– Пи-сто-лет? – протянул он презрительно. – На этого ханурика? Да я его монтировкой промеж глаз – и все проблемы!
– И до смерти? – сдуру переспросила хозяйка, не смея поверить своей удаче.
– И до, и после. Бьем по рукам – и готовьте траурное платье.
– Да, похоже, я в тебе не ошиблась. Задаток…
– Задаток, – Макс уже полностью вошел в свою роль, – в таких делах не берут. Как будет за что – все сразу и заплатите.
И глянул ей в лицо стеклянными глазами.
– Ну, так как, Карина Азизовна, по рукам – или, может, передумаете?
– По рукам! – Карина решительно пожала жесткую крупную руку Макса.
Но когда он двинулся к двери, хозяйка его остановила.
– Только учти, Максимушка… – почти нежно произнесла она. – Играть со мной не надо. Со мной шутки плохи, ты это уже, наверное, знаешь… Если начнешь чудить что-нибудь, я найду управу не только на Лохнесса, но и на тебя. Ты знаешь, кто мои братья, им очень не понравится, если кто-то обидит их сестру.
– Да я и не думал… – пожал плечами Макс и вышел.
Карина проводила его взглядом.
С этого момента у нее не было никаких сомнений, что уже послезавтра для ее бывшего мужа закончатся все его земные проблемы.
А Максим Бирюков пришел в себя через несколько минут после этого разговора, поворочал из стороны в сторону головой на толстой шее, выматерился…
– Вот баба… Убить – что плюнуть, – пробурчал он, оказавшись на лестнице.
Жизнь давала ему шанс. Один. Где там эта Южная Корея с монахами и грибами! Можно бы попытаться. А вдруг… И тут почему-то вспомнилось, как его, брыкающегося, засовывали в тумбочку, как сбрасывали…
Ему стало так жалко себя и так сильно захотелось жить…
* * *Пятого января Степа вернулся домой поздно, поскольку после работы еще заехал в супермаркет и набрал всяких вкусностей к празднику. С тремя тяжеленными, оттягивающими руки пакетами он с трудом открыл дверь и тихонько прошел в квартиру. Там было тихо, и это его удивило. Ну Вика-то, допустим, уже легла, это неудивительно. У нее биоритмы такие, она жаворонок – рано ложится, рано встает. Но почему Макс не вышел его встречать? Неужели дома нет? Хотя странно, куртка вон на вешалке…
Степан прошел на кухню, поставил пакеты на стол, распаковал, кое-как запихнул все купленное в холодильник – еле вместилось. А когда вошел в их с Максом комнату, ощутил явственный запах спиртного и увидел, что любовник, прямо в одежде и ботинках, валялся на кровати и храпел.
– Эй, Макс, ты чего это? Макс? Ты пьяный, что ли? Что ж ты – в грязных ботинках и на простыню?
Тот вскочил, ошарашенно огляделся и, заметив Степана, вдруг вместо ругани схватил его и затряс в объятьях.
– Что случилось? – сухо спросил Степа.
– Я тебе такое сказать должен!.. Хотел позвонить, но не смог такое по телефону рассказать… – Максим весь дрожал, слезы лились у него по щекам. – Ждал, ждал тебя да и заснул… Слушай, скоро у нас появится шанс, понимаешь? Шанс. Настоящий!
– О чем ты?
– Пусть это вранье, пусть, я даже на это согласен! Но мы проживем эти несколько дней в надежде. Скоро, Степочка, мы едем в путешествие.
– Пусть это вранье, пусть, я даже на это согласен! Но мы проживем эти несколько дней в надежде. Скоро, Степочка, мы едем в путешествие.
– В путешествие? Куда?
– Я раньше даже представить не мог, что такое бывает, – лепетал Максим, не слушая Степана, – только теперь понял, насколько ты мне дорог… Ты меня прости, что я таким был уродом все это время. Но теперь все изменится.
– Да что изменится?
– Ты… ты не поверишь, – Максим принялся быстро и сбивчиво рассказывать про метод лечения монахов, стараясь не упустить ни одной детали.
Степа слушал его, сложив руки на груди, потом спросил:
– Слушай, а это не бред?
Макс приложил руку к груди:
– Не бред. Я вот тут чувствую.
– А деньги у нас откуда возьмутся?
– Расслабься. Я достану.
– И все-таки?
* * *О том, что его «клиент» провел остаток рождественской ночи в той же квартире, что и он, Макс так и не узнал. В половине девятого утра и он, и Евгений, выпивший ночью добрую половину его пива, еще крепко спали. А вот Вика уже давно проснулась. Работа секретарем приучила ее к раннему вставанию, и даже по праздникам она легко поднималась. Девушка осторожно убрала затекшую руку, на которой спал Женя с блаженной улыбкой. Он походил на усталого путника, обретшего наконец долгожданный дом.
Она улеглась поудобнее и принялась вспоминать вчерашние события, теперь казавшиеся ей фантастическими. Но нет, вот же он, Крутилин, собственной персоной рядом с ней.
Вике все никак было не уместить в сознании, что произошло! Какая-то чудесная сказка начала сбываться наяву, и девушка как будто боялась проснуться. Ее вдруг охватил беспричинный страх.
А вдруг это все сон, подарок на одну рождественскую ночь?
И сейчас он проснется и уйдет в свою настоящую жизнь, где его ждут шикарные женщины, роскошные машины.
Деньги к деньгам, как говорится. Что, если это была минутная слабость?
Или Марина опомнится, вернет его, и все будет как прежде. Только ты, дурочка, будешь страдать еще больше…
«Ну и пусть! У меня была хотя бы одна счастливая ночь, – вздохнула Вика, но на ее глазах уже готовы были появиться слезы. Она хотела было встать и чуть отодвинулась от Лохнесса, но тут он заворочался во сне, пошарил рукой рядом с собой и, только дотронувшись до Вики, успокоился. На его лице появилась спокойная улыбка.
«Надо же, улыбается во сне», – удивилась Вика. И все ее тревоги и сомнения тут же как рукой сняло.
Теперь мысли ее приняли практическое направление. Как они будут жить? Где? На что? Работу она найдет, это не вопрос, но как быть с Женей? Фирму он потерял. Но ведь можно начать все заново! А она ему поможет. И это будет уже их общая победа.
Ей тоже очень хотелось пить, но пиво Вика терпеть не могла, а ничего другого в комнате не было. Пришлось подняться, накинуть халат и идти на кухню. Где она, к своему великому удивлению, наткнулась на брата.
Степа, в махровом белом халате из салона «Vis Divina», стоял у окна и курил.
– Ты чего это так рано поднялся? – поинтересовалась Вика, наливая из старого, еще бабушкиного, кувшина кипяченой воды в свою чашку.
– А я и не ложился, – нехотя ответил брат. Он выглядел расстроенным и озабоченным.
– А что такое? – поинтересовалась Вика. – Случилось что-нибудь?
Степа не ответил. Она пожала плечами, оглядела кухню и ужаснулась. Ребята вчера сидели допоздна, стол был заставлен неубранными остатками праздничного ужина и грязной посудой. От одной мысли, что вскоре тут должен будет завтракать Женя, девушка ужаснулась и кинулась наводить порядок.
Степа украдкой наблюдал за сестрой и удивлялся переменам, произошедшим в ней за одну рождественскую ночь: она очень похорошела. Расцвела просто… Или это он сам раньше не замечал, какая она красивая?
Для нее это была ночь счастья, для него – мучительного выбора. И он его сделал.
– Послушай, сестренка… – начал он и замолчал.
– Что? – повернулась к нему Вика, которая мыла посуду.
Степа схватил ее за мокрую руку и горячо зашептал:
– А то, что дружка твоего – заказали! Знаешь кто? Карина, его первая жена, наша с Максом хозяйка. Хочешь, чтоб твой Женя жил – чтоб вы оба жили, – слушай и не перебивай. Подробностей я рассказывать не буду, да тебе это и ни к чему. Где-нибудь через час-полтора ты разбудишь своего и скажешь, чтобы переоделся…
– Кем переоделся? – пролепетала ошалевшая от удивления и ужаса Вика.
– Да не кем, а во что, дурочка! Подберем ему что-нибудь, мое, Максово… Главное, чтобы вся его одежда, в первую очередь пальто и ботинки, осталась тут. Да, и вещи обязательно. Ключи, часы, очки обязательно, они у него особенные, бумажник, документы, кредитки… Хотя нет, документы не надо. И кредитки с бумажником тоже. Хватит ключей и часов.
– Степа, что ты такое гово…
– Я кому сказал – не перебивай! Не знаешь, загранпаспорт у него с собой?
– Да, Евгений Але… Женя всегда его с собой носит.
– Это хорошо… А шенгенской визы у него случайно нет?
– Есть, конечно. Он и мне ее сделал, разве я тебе не говорила?
– Ну, вообще чудесно. Значит, так. Ты тоже бери загранпаспорт и собери свои вещи, лучше не очень много. Потом поезжайте к нам на дачу и сидите там тише воды ниже травы. Я через часок позвоню Даше, это моя клиентка, она в турфирме работает. Попрошу ее подыскать вам горящие путевки как можно скорее. Как только путевки будут готовы, вы сразу свалите за границу. И лучше бы, конечно, вам там и остаться… Поговоришь со своим, может, он придумает что-нибудь.
– Ой, Степа, – только и смогла сказать Вика. – Ой, Степа, что же это такое…
* * *Вика вошла в комнату, бессильно опустилась на стул, ей было так страшно, что даже слезы не появлялись. Обычно, когда человек плачет, он все же расслабляется, а у Вики внутреннее напряжение только усилилось. Одна только мысль, что она может потерять с таким трудом обретенное счастье, сводила ее с ума. Зубы стучали так громко, что ей показалось, что Крутилин сейчас услышит этот стук и проснется. Первым порывом ее было сразу разбудить его, тут же все ему рассказать, и она огромным усилием воли заставила себя этого не делать. Степан знает, что говорит. Если Женя сейчас все услышит, еще неизвестно, как он отреагирует, что сможет натворить. Лучше ему вообще ничего не говорить, пока они не окажутся за границей. Нужно взять себя в руки и быть сильной, как никогда.
Она поднялась и начала тихо собираться.
Вика с грустью посмотрела на любимые картины и игрушки. Каждый кусочек пространства этой комнаты был знаком ей с детства, к каждому она приложила свою заботливую руку, и теперь ей было жаль расставаться с милыми сердцу вещами. Но она понимала, что настала та главная минута, когда необходимо сделать выбор, покинуть отчий дом, пожертвовать привычным образом жизни, начать новый этап, пусть даже рискуя что-то потерять. И она начала складывать в сумку только самое необходимое: паспорт, загранпаспорт, кошелек, зубную щетку, косметичку… Вскоре она услышала, как закрылся замок входной двери.
Вика решила, что это ушли Степан с Максом, но через пару минут брат тихонько поскребся в ее дверь.
– Можешь будить своего, – шепнул он. – Когда встанет, позови меня, подберем ему вещи. Ты готова?
– Почти, – ответила девушка и вернулась к своим сборам.
На кровати послышалось какое-то движение, Вика вздрогнула и обернулась. Крутилин лежал, укрытый одеялом, и счастливо улыбался, наблюдая за ней.
– Куда это мы собираемся? – насмешливо произнес он. – Сбежать хотим от своего будущего мужа?
Она присела рядом с ним на постель и попыталась улыбнуться в ответ, но улыбка вышла какой-то жалкой.
«Только бы не напугать его», – подумала она.
– Послушай, – начала она, стараясь подыграть его легкомысленному тону. – А можно я тебе сделаю подарок на Рождество?
– Нужно, – засмеялся Лохнесс и хотел притянуть ее к себе, но она осторожно высвободилась.
– Нет, это не то, что ты подумал. Это сюрприз.
– Обожаю сюрпризы! И что же это?
– Скоро узнаешь. Но только при одном условии. Делай то, что я говорю, и не задавай никаких вопросов.
– Я заинтригован! – Лохнесс расхохотался.
– Тогда для начала тебе нужно будет переодеться. Пойдем в комнату к Степе, подберем тебе что-нибудь.
– Да вы маскарад, что ли, затеяли? – недоуменно поглядел Евгений.
– Ну пожалуйста, милый… Ты обещал не спрашивать!
Джемпер Степана Крутилину подошел прекрасно, а вот брюки оказались коротковаты. Пришлось взять джинсы Макса. У него же позаимствовали ковбойские сапоги – никакая другая обувь Лохнессу не годилась. Довершила картину новая, ни разу еще не надеванная куртка Степы, ярко-синяя, отороченная белым мехом. Вика боялась, что Крутилин не захочет надеть такую броскую вещь, но тот, к ее удивлению, не стал спорить.
Одевая Евгения, брат и сестра изо всех сил старались скрыть свою нервозность. Женя, поняв, что ему все равно пока ничего не объяснят, откровенно веселился. Всю его собственную одежду сложили на кровать к Вике.