Шурин помахал какому-то знакомому, который шел по улице мимо их окна.
– Ты знаешь компанию под названием «ПО партнерс»? – спросил Гунарстранна.
– Нет.
– Они производят программное обеспечение и торгуют им.
– Как и все. – Шурин подул на свой кофе. Но взгляд его сделался не таким отстраненным – он понял, зачем инспектор попросил его о встрече.
Шурин трудился в компании «Ношк дата», производящей персональные компьютеры, со дня ее основания. Гунарстранна знал, что он состоит в руководстве. Так как шурин по-прежнему трудился в той же компании, которая успела пережить период роста, застоя и спада, должно быть, он занимает там важный пост. Сегодня, как сообщили инспектору, шурин собирался прочесть лекцию под названием «Будущее норвежских информационных технологий» с подзаголовком «Сценарий развития информтехнологий в Норвегии и Европейском Союзе».
Во время наступившей паузы Гунарстранна окинул взглядом зал. Секретарша шурина, которая говорила так, словно у нее во рту горячая картошка, сообщила, что на лекцию придут все, «кто хоть что-то из себя представляет в данной отрасли».
Зал кафе показался Гунарстранне слишком маленьким для такого представительного сборища. Правда, в «Гранде» наверняка есть и другие помещения. Возможно, все, кто что-то из себя представляет в мире информтехнологий, сейчас сидят где-нибудь по соседству и пьют кофе с пирогами.
– Кто у них главный? – спросил шурин.
– Терье Энгельсвикен.
Шурин дернулся, поставил чашку на блюдце, театрально подмигнул и сделал рукой жест, как будто ошпарился. Потом зашипел и подул себе на руку.
Гунарстранна терпеливо ждал.
– Он учился в Технологическом институте в Тронхейме, – сообщил шурин, снова беря чашку. – Знаешь, он принадлежит к тому поколению ученых, которые приходили устраиваться на работу в потном хайратнике и майке с портретом Мао… – Шурин подмигнул. – И их брали в самые лучшие места! Энгельсвикен – посредственный инженер, которого в начале восьмидесятых непонятно почему взяли в Ай-би-эм. А через пару лет он внезапно ушел оттуда. По официальной версии, потому, что хотел начать собственное дело.
Гунарстранне принесли кофе. Шурин подождал, когда официантка переставит на стол чашку и кофейник с подноса и уйдет, и продолжал:
– По неофициальной версии, он – паршивая овца.
– А если поподробнее?
– Судя по всему, он решил, что в Ай-би-эм ему недостаточно хорошо платили.
– Хищения?
– Вовсе нет, Энгельсвикен получал денежки в паре других мест. – Шурин снова подмигнул. – Вот почему он предпочел уйти из Ай-би-эм без скандала.
Гунарстранна понял, что выражение «внезапно ушел» можно трактовать по-разному.
– Потом он действительно основал свою компанию, – продолжал шурин. – Лет пятнадцать назад, когда банки охотно раздавали кредиты, лишь бы компании, которые присылали заявки, погуще сдабривали текст американизмами.
Гунарстранна огляделся по сторонам, достал из кармана сигарету. Размял между пальцами.
– Ты с ним знаком? – спросил он.
– Мы с ним виделись только один раз.
– И какой он?
– Обычная история, – сказал шурин, немного подумав. – Таких, как он, много… Энгельсвикен, как говорится, не умеет протягивать ножки по одежке. А ты разве с ним не знаком?
– Нет. Только слышал, что жена у него очень холеная дама и ведет соответствующий их положению образ жизни.
– Хм… Жена у него хорошенькая, как куколка. Чего нельзя, правда, сказать о нем. Он любит эксцентричные выходки… И выпить не дурак. – Шурин заговорщически улыбнулся и наклонился вперед. – Об Энгельсвикене в наших кругах ходят легенды… С тех самых пор, как он начал свою деятельность в частном секторе. – Он со звоном поставил чашку на блюдце, вытер губы салфеткой. – Дела тогда шли не очень хорошо, – продолжал он. – Но это не касалось продаж. Видишь ли, когда персональные компьютеры считались новинкой, такую игрушку хотели все, а крупные компании спешно оцифровывали фонды заработной платы и бухгалтерию.
Гунарстранна откинулся на спинку стула. Шурин рассказывал: Энгельсвикен продавал компьютеры, как горячие пирожки, но, по слухам, не платил по счетам.
– Они все больше увязали в долгах, – продолжал шурин. – Кредиторы требовали признать его компанию банкротом. – Он снова взял чашку, отпил кофе.
Гунарстранна кашлянул.
– Что значит «он продавал компьютеры как горячие пирожки, но не платил по счетам»?
Шурин криво улыбнулся и развел руками.
– У них был дом в Брекке. Однажды я там побывал. Тогда-то я его и видел. – Он обвел зал задумчивым взглядом. – На мой взгляд, там у него было слишком шикарно. Ковры на полу, в гостиной мягкие диваны. В цокольном этаже кладовая и гараж. – Перед тем как продолжать по существу, шурин описал двух собак Энгельсвикена. Гунарстранна не перебивал его, хотя и решил, что родственник слишком увязает в несущественных подробностях. Зато тот не забыл о том, что грузовик, который фигурировал в истории, зимой ездил на «лысых» летних шинах. Он помнил также, какая погода стояла в роковой день.
– Был конец года – ноябрь или декабрь. Прогноз на ту ночь был крайне неблагоприятным. Могу сказать, что ездить по дорогам лучше всего было на санях. Внизу, на равнине, шел ледяной дождь, который в горах перешел в снегопад. – Шурин также упомянул о том, что в Бракерёйе, в окрестностях Драммена, у Энгельсвикена имелся склад. – Дело в том, что грузовик на летней резине направлялся именно туда. Он был под завязку нагружен запчастями для компьютеров, дорогой офисной техникой и другими вещами. А наутро должен был явиться арбитражный управляющий и составить опись имущества для последующей продажи на аукционе… Видимо, Энгельсвикен всю ночь перетаскивал имущество в грузовик. Вынес абсолютно все. И напился в стельку. Впрочем, по последнему вопросу мои источники расходятся. Одни считают, что все грузил не Энгельсвикен, а молодой парень, его помощник. По сведениям из другого источника, босс сам грузил, а парень должен был вести машину. Одно ясно наверняка: арбитражный управляющий приехал раньше времени, неожиданно, когда грузовик еще стоял в гараже. Далее все утверждают следующее. Помощник тут же сбежал. А Энгельсвикен, хоть и был сильно навеселе, не стал напрасно тратить время. Он запрыгнул в кабину, завел мотор и выехал из гаража на дорогу.
Шурин зашипел и полез во внутренний карман пиджака за сигариллой. Гунарстранна, вертевший в руке зажигалку, дал ему прикурить.
– Дальше все рассказы немного обрывочные, – продолжал шурин, которому тем не менее без труда удалось восстановить последовательность событий. – Машина была перегружена, однако первые несколько километров преодолела вполне сносно. Но, как только Энгельсвикен выехал из населенных мест, повалил снег. Ничего не было видно из-за метели, а дорога стала такой скользкой, что автомобили заносило и они буксовали. Кое-как Энгельсвикен проехал Ашер и начал взбираться в гору. Учти, что этот пьяница жаден, как все богачи. Он не пожелал ехать по платной дороге и свернул на старую, через Драммен. Если до тех пор ему сопутствовала удача, то после все пошло не так хорошо. На очередном крутом повороте грузовик перевернулся… – Шурин выпустил густое облачко сизого дыма. В его сонных глазах мелькнуло оживление. – Энгельсвикену удалось выпрыгнуть из кабины в последний миг. Машина пролетела на пятьдесят метров вниз и врезалась в дерево… Весь склон горы был усеян компьютерными комплектующими! Как по-твоему, он протрезвел, когда смотрел вниз и оценивал убытки?
Шурин не выдержал и расхохотался, и как будто вновь заскрипела ржавая шестеренка. Многие с удивлением оборачивались к их столику. Шурин поднес к губам чашку и посерьезнел. Увидев, что кофе кончился, он подлил себе из кофейника, оставленного официанткой.
– Домой ему пришлось возвращаться на попутках.
Гунарстранна собирался что-то сказать, но шурин жестом велел ему подождать.
– Ты еще самого интересного не знаешь! – быстро проговорил он. – Видишь ли, арбитражный управляющий видел, как убегал помощник. Он и грузовик видел, когда тот на полной скорости вырвался из гаража. Он пришел к выводу, что столкнулся с самым обыкновенным воровством, то есть посчитал, что Энгельсвикена ограбили! В результате ущерб от потери имущества, в том числе грузовика, оплатила страховая компания, а Энгельсвикен вышел сухим из воды!
Гунарстранна глубоко задумался, а потом спросил:
– И сколько правды в твоем рассказе?
Шурин молча пожал плечами.
Инспектор задумчиво выпустил дым. Возможно, сплетни о махинациях Энгельсвикена, о его невоздержанности в отношении спиртного и удачливости – всего лишь выдумка. И все же характерно, что такая история появилась…
– Лично я не сомневаюсь в том, что он хотел вывезти все со склада, чтобы кредиторы остались с носом, – задумчиво проговорил шурин. – Наверное, правда и то, что перегруженная машина перевернулась на скользкой дороге. Но история со страховкой кажется немного натянутой.
– Лично я не сомневаюсь в том, что он хотел вывезти все со склада, чтобы кредиторы остались с носом, – задумчиво проговорил шурин. – Наверное, правда и то, что перегруженная машина перевернулась на скользкой дороге. Но история со страховкой кажется немного натянутой.
– Он алкоголик?
– Сомневаюсь. Просто сорвиголова! Его хорошо знают в ночном клубе под названием «Барокко». Когда это было модно, он пил там шампанское из больших бутылок. – Шурин сдвинул брови. – Мальчишка-переросток, который гоняет на спортивных машинах и обожает шумные вечеринки. Потом он возвращается домой к жене, которая снисходительно улыбается его шалостям и притворяется, будто ничего не случилось.
– Не читает ему нотаций?
– Нет. Видишь ли, она строит из себя аристократку. Такая не полезет выцарапывать мужу глаза! Дело в том, что царапины на лице заметны, а ей не хочется, чтобы о них сплетничали.
Шурин посмотрел на часы и отодвинул стул от стола.
– У меня скоро лекция, – словно извиняясь, объяснил он и принялся собирать вещи.
Гунарстранна подозвал официантку; та положила на стол счет.
– Я плачу, – рассеянно, но дружелюбно сказал инспектор, подталкивая стокроновую купюру к шурину.
– Дам тебе еще одну подсказку, – сказал шурин после того, как официантка ушла. – Не знаю, чем Энгельсвикен занимается в наши дни, но я бы посоветовал всем, кто имеет с ним дело, быть крайне осторожным. – Он взял кейс и посмотрел инспектору прямо в глаза. – Учти, все, что я тебе рассказал, известно лишь по слухам, – продолжал он, наклоняясь впереди моргая тяжелыми веками. – Знаю, ты наверняка все проверишь и перепроверишь, но Энгельсвикен действительно был банкротом. И скажем так, никто не удивляется, когда его компании прогорают. Но у его кредиторов всякий раз вытягиваются лица, когда обнародуют его активы.
– Там пусто?
– «Пусто» – это сильное преуменьшение.
Они встали из-за стола и вышли в фойе, где им предстояло расстаться.
– Кстати, я слышал фамилию его адвоката, – добавил шурин. – Только никак не могу ее вспомнить!
– Брик? – спросил Гунарстранна, полистав свою записную книжку.
– Возможно. – Шурин кивнул, перекладывая кейс в другую руку. – Так вот, адвокат всегда вытаскивает Энгельсвикена из всяческих передряг. Он у него вроде как юридический консультант… Кстати, откуда ты знаешь его фамилию?
– «ПО партнерс» – компания, акционеры которой связаны обязательствами перед другими партнерами на некую сумму. Они выкупают пакеты акций без фиксированного дивиденда, – ответил инспектор. – Насколько я понимаю, такую схему придумал Брик.
Шурин красноречиво зашипел.
– Спасибо за помощь, – буркнул Гунарстранна, пожимая родственнику руку.
Глава 23
Пришлось посидеть в архивах и навести кое-какие справки. Потом Гунарстранна сделал несколько телефонных звонков. На все ушло довольно много времени. Адвокат Брик, как выяснилось, был настоящим мастером судебной переписки. Только за последние полгода акционерная компания «ПО партнерс» привлекалась как ответчик по восьми искам. Точнее, по семи, один иск отозвали. И все же Гунарстранна на всякий случай записал названия компаний-истцов и все нужные фамилии. Несколько исков подали компании, желавшие аннулировать договор купли-продажи из-за его неисполнения. В одном деле противником «ПО партнерс» выступало агентство по аренде офисных помещений. Это в их здании сидели Энгельсвикен и компания. Арендодатель требовал выселения «ПО партнерс», так как компания не перечисляла арендную плату. От имени «ПО партнерс» поступил встречный иск. Брик требовал компенсации за то, что он назвал «скандальным невыполнением договорных обязательств аренды и легко доказуемыми расхождениями между тем, что записано в договоре, и истинными условиями».
Задумчиво цокая языком, Гунарстранна вышел из здания суда и направился в кафе «Юстис». Кафе оказалось переполненным. Как всегда, в зале было полно завсегдатаев и безработных; все пили пиво. Довольно часто в «Юстис» заходили и коллеги Гунарстранны. Как раз сейчас инспектор заметил Рейера Давестюэна из отдела по борьбе с мошенничеством. Рейер сидел за одним столиком со светловолосым бродягой, который все время что-то выкрикивал, обращаясь к столу завсегдатаев, и беззубо улыбался. Бедный Рейер все время отодвигался от бродяги и затиснулся в самый угол, закрывшись газетой «Дагенс нерингслив». Впрочем, здоровяку Рейеру, который носил обувь 47-го размера, тесно было почти везде.
Гунарстранна поднялся по винтовой лестнице на второй этаж. Там оказалось почти так же много народу. И все же ему удалось разглядеть свободное место рядом с каким-то стариком в старой фетровой шляпе. Старик допил пиво и уже направился к лестнице.
– Свободно? – спросил инспектор.
Старик попытался ответить, но язык его не слушался. Он кивнул, и с него свалилась шляпа.
– Дежурное! – крикнул Гунарстранна молодой официантке, курившей перед дверью на кухню.
В тот день дежурное блюдо состояло из телятины с оливками и гороховым пудингом. На гарнир подали вареную картошку с укропом и очень вкусным соусом. Гунарстранна посторонился, давая пройти какому-то старику в галошах, и сел за стол. Он набросился на еду, наслаждаясь каждым кусочком. Улыбнулся официантке, которая, не спрашивая, принесла ему бутылку минеральной воды с белой этикеткой – она помнила, что инспектор всегда заказывал именно такую. Ему даже захотелось похвалить сегодняшний соус, но он понял, что это будет перебор. Вместо этого Гунарстранна попросил принести пачку «Тедди». Со своего места он отлично видел нижний этаж; Давестюэн по-прежнему листал раздел с котировками акций. На глазах у Гунарстранны его коллега широко зевнул, прикрыв рот ладонью, потом энергично потряс головой и огляделся по сторонам с вялым, рассеянным видом. Пока Давестюэн сидел, он ничем не отличался от остальных посетителей кафе. Жидкая светлая челка, худощавое лицо, тесный пиджак, ярко-желтый галстук, который, казалось, старался его задушить.
Наконец Гунарстранне удалось встретиться взглядом с Давестюэном и поманить его. Рейер обрадовался и замахал ему в ответ. Ему удалось не перевернуть стол, когда он вставал. Зато, когда он выпрямился в полный рост, беззубый сосед метнул на него неодобрительный взгляд.
– Что нового на бирже? – спросил Гунарстранна с набитым ртом. Ему пришлось подхватить тарелку, так как Рейер, садясь, задел стол коленями.
– Ничего, – ответил Давестюэн, с блаженным видом вытягивая ноги и глядя Гунарстранне в глаза. – Совершенно ничего.
Беседовать с обладателем такого проницательного взгляда непросто. Гунарстранна опустил глаза, вздохнул и начал:
– Меня интересует одна компания по производству ПО, которая привлекается в качестве ответчика по семи делам… Истцы дружно требуют выплат – как будто звонят на горячую линию…
Давестюэн кивнул и сложил на столе ручищи, похожие на два вареных окорока, поросшие жесткими светлыми волосками.
– Директор-распорядитель – личность сомнительная, – продолжал Гунарстранна, морщась: в нос ему ударил запах антимоли, идущий от пиджака Рейера. – За несколько лет пережил ряд банкротств. – Он взял рекламный проспект. – Сейчас компания, о которой идет речь, ищет инвесторов и собирается расширяться.
Давестюэн взял проспект. Полистал, задержался на развороте с фотографией Брегора.
– Это он, что ли, сомнительный директор-распорядитель?
– Нет, – быстро ответил Гунарстранна. – Сомнительный директор-распорядитель вообще не упоминается в буклете. И до меня только сейчас дошло, что они поступили так не случайно. – Он с шумом отхлебнул кофе из чашки, которую принесла ему официантка, не дожидаясь заказа. Улыбнулся ей, и она искренне и весело улыбнулась в ответ и подмигнула. Повеселевший Гунарстранна достал сигареты и протянул пачку своему коллеге из отдела по борьбе с мошенничеством.
– Нет, спасибо, – ответил Давестюэн и замахал руками.
Гунарстранна изумленно посмотрел на него:
– Ты бросил курить?
Рейер Давестюэн мрачно кивнул.
– Когда?
– Вчера… раз уж ты спросил.
Гунарстранна уважительно кивнул и закурил.
– Усача я знаю, – невозмутимо продолжал Давестюэн, тыча толстым желтым пальцем в фотографию Брегора. – Эйвинн Брегор, бывший громила. Он ведь здоровяк, да?
Гунарстранна кивнул.
– Привлекался за тяжкие телесные повреждения – не меньше одного раза.
Гунарстранна выпустил дым и стал ждать. Давестюэн наморщил лоб, вспоминая.
– Он работал на какое-то левое коллекторское агентство, за которым мы следили несколько лет назад, только названия никак не могу вспомнить.
– И чем кончилось дело?
– Его посадили. Он тогда избил до полусмерти одного пакистанца, владельца магазина на западе Осло. Не помню ни его фамилии, ни где это было, но, конечно, все можно выяснить.