— Что — так и сказал?! — разыграла я недоумение, вспомнив, скольких человек за эти несколько дней я видела мертвыми.
— Да! — Леха суеверно перекрестился. — Я, понимаешь, человек простой… За всю жизнь кошки не обидел, а тут такое… А ты часом с ним не заодно?
— Нет! — Я почти задохнулась от возмущения, наткнувшись на прищуренный взгляд моего собеседника. — Как раз наоборот!.. Хочу сама его вывести на чистую воду!
— Одна?! — ахнул Леха и опять перекрестился. — С ума сошла!..
— Вот, вот, — понимающе качнула я головой. — Подруги мои тоже говорят, что ума у меня нет. С чем я в корне не согласна и докажу им совсем обратное. И ты мне должен помочь!
— Я?! — Леха аж подскочил на месте и принялся нервно топать из угла в угол. — Почему это я?!
— А кто? Ты двадцать минут назад сказал, что я девка мировая и что ты для меня все, что хочу, сделаешь. Говорил?
— Ну, говорил. — Леха сразу сник и стал будто меньше ростом. — А что делать-то нужно?
— Да почти ничего, господи! — радостно воскликнула я, понимая, что он сдается. — Все, что от тебя требуется, так это свозить меня туда и обратно. Ну, и, разумеется, подождать, пока…
— Тише! — отчаянно зашипел Леха и нырнул за угол металлического шкафа, служившего непонятно для чего. — Он идет!
— Кто?! — непонимающе переспросила я и проследила за его взглядом.
Тот, кого так испугался матрос, был не кто иной, как Александр. Торопливыми шагами он шел в сторону пристани, то и дело оглядываясь на ходу.
— Интересно, куда это он? — спросила я у замершего изваянием Лехи.
— К катеру идет! — просипел он в ответ. — Ключ, видишь, на цепочке мотается?
Я высунула нос наружу и уперлась взглядом в спину моего вероломного соседа, уже ступившего на шаткую палубу знакомого мне катера.
— Интересно!.. — пробормотала я. — Куда же это мы направляемся? Леха! Да перестань ты трястись, черт возьми! Сейчас он отчалит, а немного погодя и мы… Понял?
— Ага. — Матрос с трудом перевел дыхание. — А ну как мы там, куда ты собралась, на него наткнемся? Что тогда?
— Ничего! — беспечно махнула я рукой. — Это не твои проблемы. Твое дело — сторона. Если спросит, так и скажешь — тебе заплатили, ты привез.
— Заплатили… — Леха тяжело вздохнул. — Заплатите вы, как же!
Скривившись в презрительной усмешке, я порылась в пакете, предусмотрительно захваченном из гостеприимного дома моей подруги, и достала купюру достоинством в пять долларов.
— Хватит, надеюсь? — строго спросила я у алчного собутыльника.
— Конечно! — обрадованно закивал он, протягивая руку за деньгами. — Еще бы!
Я быстро убрала руку за спину и возмущенно фыркнула:
— Отработай сначала!
Дважды повторять не пришлось. Леха протрусил к одинокой плоскодонке, достал связку ключей и, выбрав один из них, открыл огромный замок.
— Давай залезай! — махнул он мне рукой, накручивая кусок цепи на бетонный столбушок. — Дождь почти перестал.
Я тяжело вздохнула и шагнула в лодку, сунув пакет под скамейку, на которой сидела.
Надо сказать, что деньгами я помахала перед Лехиным носом не зря — он старался вовсю. Не успела я и глазом моргнуть, как лодка мягко ткнулась в песчаный берег.
— Сюда? — уточнил Леха.
— Ага, — кивнула я, оглядываясь по сторонам. — Катера не видно. Значит, наш общий дружок в другие края подался…
— Ты не очень-то на это рассчитывай, — попенял мне Леха. — С другой стороны может причалить, черта с два увидишь. Долго тебе здесь надо быть?
— Нет, — отчего-то перешла я на шепот. — Сейчас вещь одну заберу и назад. Жди здесь!
Он молча кивнул и принялся что-то разбирать на дне лодки. Вздохнув, наверное, в сотый раз, я смело ступила на берег и двинулась в одном, ведомом мне, направлении.
Ту ночь, когда я в полуобморочном состоянии приплыла на этот островок, где меня спустя двое суток обнаружил Александр, я помнила смутно. В памяти осталось лишь то, как я бежала куда-то, натыкаясь на коряги, судорожно заворачивая на ходу в льняной носовой платок злополучные иконы. Споткнувшись в очередной раз, я больно ударилась коленом и, опустившись на землю, долго лежала без движения. Лишь когда первые лучи летнего солнца коснулись моего лица, я пошевелилась. Излазив на четвереньках небольшую полянку вдоль и поперек, я обнаружила небольшое дупло у основания двух сросшихся деревьев. Это место и послужило мне тайником…
Две кривые лозинки по-прежнему стояли, тесно обнявшись друг с другом.
— Вот ведь что природа может вытворить! — выдохнула я, опускаясь на колени прямо под деревьями.
Шум листвы над головой настороженно вторил моим словам. Я опасливо оглянулась и, не заметив ничего подозрительного, запустила руку в огромную дыру у основания одного из стволов. Пальцы нащупали шероховатую поверхность, и я облегченно вздохнула.
— Слава богу! — пробормотала я, извлекая из дупла иконы, обернутые носовым платком. — Теперь мне можно и с повинной явиться…
— Так я и знал! — пушечным выстрелом раздалось вдруг над моей головой.
Пискнув, я инстинктивно сунула иконы себе за пазуху и резко обернулась.
Широко расставив ноги и скрестив руки на груди, прямо передо мной стоял Александр и насмешливо поглядывал на меня.
— И чего ты знал? — спросила я наконец после паузы.
Он ничего не ответил, а сделал два шага по направлению ко мне.
— Чего знал-то? — забеспокоилась я, разом вспомнив все подвиги этого Геракла.
Сосед протянул руку и выразительно пошевелил пальцами.
— Давай сюда! — И после выразительной паузы, добавил: — Да поживее!
Я упрямо мотнула головой и буркнула:
— Обойдешься!
Александр мое упрямство всерьез не принял, мерзко хохотнул и, рванув меня за воротник, нагло запустил руку за пазуху.
— Чего же ты делаешь, сволочь? — не удержалась я от вопля возмущения.
— Ничего особенного, — ответил он скороговоркой, извлекая иконы. — Возвращаю то, за чем давно охочусь…
— Да. Охотник ты и впрямь неплохой! — бормотнула я, поправляя на себе одежду. — Чего же в меня тогда не попал? Такой бравый парень, а промахнулся…
— Попугать тебя хотел! — Он рывком приподнял меня с земли и, увлекая за собой, двинулся в сторону зарослей осоки.
— Эй! Ты куда?! — попыталась я тормознуть каблуками. — Иконы у тебя, что еще надо?!
Александр на мгновение остановился, смерил меня мрачным взглядом и процедил сквозь зубы:
— Ты что, совсем глумная?!
— А чего? — вновь попыталась я вырваться.
— А того! — передразнил он, смешно скривив тонкие губы. — Иди за мной и не верещи, иначе мне придется принять меры предосторожности.
Что он имел в виду, я поняла несколько позже…
Продравшись сквозь густую саблевидную траву, мы вышли к тихой заводи, где Александр предусмотрительно оставил свой катер.
— Слушай, — сделала я еще одну попытку достучаться до его сознания. — Отпусти меня. Мы же соседи.
Он грубо толкнул меня на сиденье и начал заводить мотор. Лихорадочно заозиравшись по сторонам, я облизнула пересохшие от страха губы и совсем было собралась позвать на помощь, как в лицо мне пахнуло запахом хлороформа. Отчаянно замотав головой, я попыталась оторвать начинающими слабеть руками платок от своего лица, но Александр оказался сильнее…
Мое возвращение к реальности не было особенно мучительным. Напротив, открыв глаза и увидев веселые языки пламени в знакомой железной печурке, я сладко потянулась и зевнула. На пульсирующую боль в висках постаралась не обращать внимания.
— Саша, — нараспев позвала я, припоминая, по чьей милости я опять оказалась в заброшенной рыбацкой хижине.
Он не отзывался. Тогда я решила на манер той горы, которая сама пришла к Магомеду, пойти и немного прояснить ситуацию. Свесив ноги с топчана, я пошарила ими в поисках обуви, но, так ничего и не обнаружив, пошлепала босиком по теплым неструганым доскам.
На улице заметно стемнело и опять накрапывал дождь. Очевидно, мое забвение длилось не так уж и мало.
— Са-а-ша! — прокричала я, сложив ладонь трубочкой. — Где ты?!
Вместо Саши из гущи кустов выскочило огромное черное чудовище и в два прыжка оказалось у шаткого крыльца.
— Иди к черту! — рявкнула я, прячась за дверью. — Лучше хозяина своего позови.
Граф зашелся в протяжном лае, и вскоре на тропинке, ведущей к домику, показался и сам Александр. На шее у него болтался полевой бинокль, а в руках что-то, отдаленно напоминающее обрез винтовки.
— Убери собаку! — прокричала я, высунув нос в узкую щель. — Сколько же можно издеваться над человеком?!
Он ничего не ответил, но собаку убрал. Воспользовавшись этим, я выглянула наружу и приветливо улыбнулась.
— Привет… Давно мы тут?
Александр хмуро глянул в мою сторону и вновь промолчал.
Александр хмуро глянул в мою сторону и вновь промолчал.
— Слушай, если ты считаешь себя виноватым, ну в том смысле, что отключил меня, так не переживай, — затараторила я. — Меня последнее время жизнь так стегает, что я вроде как и привыкла…
— Нет, в натуре, ты глумная! — Александр поднялся по хлипким ступенькам и, вталкивая меня назад в домик, прорычал: — Иди в дом и не высовывайся.
— А сколько не высовываться-то? — шмыгнула я носом, больно стукнувшись коленкой о косяк.
— Не знаю, — не смягчая тона, он будто отдал приказ. — Будешь сидеть здесь столько, сколько понадобится! Вопросы есть? Вопросов нет!..
— Почему это нет? — вскинулась я. — Вопросов уйма! И самый первый — на фига я тебе нужна? Ты же не можешь продержать меня здесь всю оставшуюся жизнь? Если, конечно…
Догадка, проскочившая у меня в мыслях, заставила просто похолодеть.
— Если, конечно… — залопотала я, задрожав всем телом, — ты не собираешься меня убить.
Александр судорожно сглотнул и затравленно исподлобья уставился на меня.
— Я не хочу!.. Понимаешь? — Он ударил кулаком в раскрытую ладонь и глухо застонал. — Не хочу я тебя убивать!
— Так и не надо! — обрадованно завопила я. — Кто же тебя просит-то?! Ох, господи, отпусти, и дело с концом!
— И отпустить не могу. — Он уронил голову на грудь и замотал ею из стороны в сторону. — Завяз я по уши… Понимаешь ты или нет?!
— Если честно, то не понимаю, — печально вздохнула я и осторожно присела рядом с ним на ящике, который должен был служить стулом. — Тебе не хочется меня убивать?
— Нет… — обреченно обронил он, поднимая голову.
— И не убить меня ты не можешь?.. Так?
— Так…
— Понятно… У тебя приказ…
Александр молча смотрел на меня, и могу поклясться, что я видела слезы раскаяния, блестевшие в его глазах. Последнее меня несколько приободрило, и я легко коснулась его щеки.
— Саша, давай что-нибудь придумаем. Мне тоже не хочется умирать…
Он резко вскочил и принялся мерить шагами убогую комнатенку. Я настороженно наблюдала за ним, боясь вымолвить хоть слово.
— А где пистолет? — неожиданно выпалил он, прервав свои метания. — Ты же вместе с иконами и пистолет прихватила, пока на земле валялась!..
— Я не валялась, а лежала, — фыркнула я, оскорбившись до глубины души. — И пистолет на земле был, так что мне не пришлось особенно напрягаться. Взяла так — на всякий случай…
— Пригодился? — прищурился Саша.
Я решила оставить его реплику без ответа. Если честно, меня сейчас больше занимала моя собственная судьба, а не судьба какого-то там пистолета.
— Пригодился? — повторил он свой вопрос, вновь усаживаясь рядом со мной.
— Нет. Я его выбросила в воду, пока гребла в ту ночь к озеру.
— Перепугалась… — тихо молвил Саша, по-хозяйски обнимая меня за плечи.
Я согласно качнула головой и насторожилась, а сосед тем временем принялся поглаживать меня по спине и время от времени тяжело вздыхать.
— Что же мне делать-то с тобой?! — спросил он с горечью через некоторое время, в течение которого я сидела, одеревенев от неизвестности.
— А-а-а, кто эти люди? Ну… те, кто отдает тебе приказы…
Александр негромко выругался и, встав, прошелся по домику.
— Не знаю. — Он пожал плечами. — Я встречаюсь всегда с одним и тем же человеком. Он коротко меня инструктирует и затем платит.
— Короче, если я правильно поняла, то передо мной киллер? — ахнула я вполголоса.
— Ну, киллер — это слишком громко сказано… Но вся грязная работенка на мне…
— Господи! — пискнула я, судорожно сглотнув. — Зачем ты мне все это рассказываешь?..
Александр ничего не ответил. Встав у подслеповатого окошка, он забарабанил пальцами по стеклу и через некоторое время принялся насвистывать какую-то мелодию, отчаянно фальшивя при этом.
Мой абсолютный слух такой лажи выдержать не мог, поэтому я начала обеспокоенно ерзать на скрипучем ящике. Сосед оглянулся на меня и, прищурившись, несколько минут пристально разглядывал.
— До сих пор не пойму, как такая толковая телка, как Валентина, могла доверить тебе иконы? — задумчиво произнес он. — Она же осторожная была. Осторожная и благородная, мать твою!.. Все никак не хотела говорить, кому их отдала…
— А как ты узнал, что иконы у нее? — задала я вопрос, который меня давно волновал.
— Слухами земля полнится. Если честно, я следил за ее кареглазым дружком уже давно. А отслеживать я умею, — ответил сосед, протягивая руку к моему лицу.
Не скажу, что в этот момент его руки показались мне обагренными кровью, но страх, испытанный за время его исповеди, сделал свое дело — я резко отпрянула, едва не свалившись с ящика.
— Не бойся меня! — хрипло пробормотал он, вставая и вновь отходя к окну.
Легко сказать — не бойся! Хотела бы я посмотреть на человека, которого оставили равнодушным откровения палача!
— Кажется, у нас гости, — промолвил вдруг он. — Сиди тихо.
Последнего он мог и не говорить. До сих пор не помню, дышала ли я в тот момент или нет. Животный страх расползался внутри меня, пожирая все остальные чувства.
Остановившимися глазами я смотрела прямо перед собой и мысленно прощалась с близкими. Последним в очереди к моему смертному одру стоял Кирилл. Виноватый взгляд красивых глаз больно полоснул по сердцу. Я зажмурилась и едва не закричала от жалости к себе, ящик подо мной жалобно скрипнул.
Боясь привлечь внимание неожиданно появившихся гостей, я тихонько подошла к двери и прижалась ухом к одной из огромных щелей между досками.
— Ее здесь нет… — донесся до меня напряженный голос Александра.
— Тебе что было сказано? — пробубнил другой голос, показавшийся мне знакомым. — У нас мало проблем?
— С ней проблем не будет, — не снижая тона, упорствовал мой сосед.
— Я сказал — все! — рявкнул его собеседник до боли родным голосом.
Любопытство заерзало во мне с невероятной силой. Я приложилась к щели, но в сгущающихся сумерках разобрать что-либо было трудно. Мужчины между тем двинулись куда-то, их разговор постепенно затих, и я осталась совершенно одна.
«Беги!» — шепнул мне встревоженный Милочкин голосок.
«Куда бежать-то, я на острове?» — плаксиво возразила я.
«Ты плаваешь, как акула… — рыкнула она на меня. — К тому же тонуть не так страшно…»
«Ну спасибо, подруга! Присоветовала», — фыркнула я в тишину и что было силы рванула в противоположную от мужчин сторону.
Спасательного надувного плотика на этот раз нигде не было. Поежившись и поозиравшись, я ступила в прохладную воду, набрала в легкие побольше воздуха и поплыла.
Глава 15
— Помогите!.. — попыталась я крикнуть, но вместо этого из моего горла вырвался сдавленный писк. — Эй, там — на лодке! Помогите!..
Скрип весел в уключинах стал все сильнее, и наконец кто-то больно схватил меня за волосы, приподнимая из воды, и радостно воскликнул:
— Живая! Слава богу!
— Леха! Ты? — замотала я головой, отгоняя видение. — Это действительно ты?! Или мне кажется?
— Да я, я! — Обеспокоенный матрос стащил с себя штормовку и накрыл мои вздрагивающие плечи. — Ну и задала ты мне мороки! Я все озеро избороздил, пока тебя разыскивал. Он ведь тебя на катере уволок, так?
— Ага, — отстучала я зубами. — А я сбежала… К нему кто-то прикатил, он с ним начал ссориться, я и того… удрала…
Леха таращил глаза, щелкал языком и все никак не мог поверить, что я проплыла такое расстояние.
— Ты хоть представляешь, сколько по прямой от того острова до этого места? — качал он недоуменно головой.
— А я не по прямой, я сворачивала, — попыталась я пошутить. — Леха, выпить нету?
— Здесь нет. — Он взялся за весла и резкими рывками принялся грести. — Повезло тебе, девка! Ох, повезло!.. Другой бы слинял и забыл про тебя. А я вот не такой… Все искал тебя, все надеялся…
— А зачем тебе это? — равнодушно спросила я, погружаясь в полудрему от сковывающего по рукам и ногам холода. — Деньги же в лодке оставались. Вон они и сейчас там лежат, в пакете.
Леха обиженно засопел, но мое оскорбительное для своей тонкой натуры замечание оставил без ответа. Лишь усадив меня на стуле в своей конурке на пристани, он, подняв кверху прокуренный палец, изрек:
— Не все продается в этом мире…
— Ты гляди! — зашлась я в беззвучном смехе.
Моя беспричинная радость вызвала еще один взрыв неудовольствия с его стороны.
— Все ржешь?! — Он в сердцах швырнул в меня клетчатым шерстяным одеялом. — А если бы не я, то послезавтра бы всплыла к утру с выпученными глазами…
— Прости меня, Леш! — приложила я руку к сердцу в покаянном жесте. — Это нервное! Сам пойми…
Он сердито засопел и, протянув руку, выразительно потер друг о друга большим и указательным пальцами.