Таня косо взглянула на спички и опустила глаза. Она понимала, чего ждет от нее генерал, однако не могла заставить себя дать прикурить мужчине. Это было свыше ее сил. Даже ради того, чтобы вся дальнейшая жизнь превратилась в приключенческий фильм. Уж лучше пусть будет черно-белый документальный фильм о буднях одинокого аудитора.
Молотов нетерпеливо кашлянул. Таня сидела как изваяние. Беспросветная тоска подкатила к ее горлу. Сейчас генерал равнодушно отвернется и скажет, что не нуждается в услугах Тани. А между тем мысль о том, что ей придется вернуться домой несолоно хлебавши, вызвала в ней внутренний взрыв отчаяния. Зажечь, что ли, эту чертову спичку? Нет, ни за что, сказала она себе.
Не дождавшись знака внимания от Тани, Молотов взял спички сам, прикурил и засопел, пуская клубы душистого дыма. Он давал этим понять, что говорить больше не о чем.
– Наверное, я напрасно отняла у вас время, – произнесла Таня.
Молчание.
– Извините.
Молчание.
– Всего хорошего, Мирослав Михайлович, – сказала Таня, вставая, а сама подумала: «Проклятая гордость. Она не позволяет мне даже попросить отвезти меня обратно».
Настроение было таким, что хоть Золушку изображай на сцене детского театра. Золушку, так и не попавшую на обещанный феей бал.
– До свиданья, Мирослав Михайлович, – промямлила Таня. – Мне пора.
– Сядьте-ка, – вдруг повелительно сказал Молотов. – Никуда вам не пора, потому что спешить вам абсолютно некуда. Да садитесь же, гордячка!
Таня изменилась в лице и подчинилась.
Молотов вкрадчиво поинтересовался:
– Вы чем-то недовольны?
– Нет, все нормально, – ответила Таня. – Кроме того, что если меня пригласили для того, чтобы давать прикуривать мужчинам, то моя кандидатура не подходит.
– Это так трудно? – осведомился Молотов, попыхивая трубкой.
– Чересчур просто. Чиркаешь спичкой, и вот ты уже не просто подчиненная сотрудница, а подневольная рабыня. Служебная собака охотно приносит хозяину трубку или тапочки, но я не умею. – Таня смотрела на Молотова сквозь влажную пелену, глаза ее наполнялись слезами. – И дрессировать меня бесполезно.
– Правильно! Так и надо! – вскричал Молотов, потрясая трубкой. – Никогда не лебезите перед начальством, никогда, ни при каких обстоятельствах! Уважать тех, кто сильнее вас, и заискивать перед ними – разные вещи. Я просто испытывал вас, и этот экзамен вы выдержали на «отлично». – Выбив трубку, Молотов принялся чистить ее маленьким ершиком. – А теперь расскажите мне, отсталому ретрограду, что за штука такая – аудит, и с чем ее… – Он яростно продул мундштук, окутавшись облаком пепла. – И с чем ее едят.
– Слишком широкая тема, почти неисчерпаемая, – начала Таня, наблюдая за выражением генеральского лица. – Она охватывает огромную нормативную базу, множество практических аспектов и даже психологию.
– А суть?
– Цель аудита – проверить достоверность бухгалтерской отчетности в тех фирмах, которые закон обязал ежегодно проводить аудиторскую проверку. Это предприятия с годовой выручкой свыше пятидесяти миллионов рублей.
– Но закон ведь не для всех писан, – прищурился Молотов.
– Увы, – согласилась Таня.
– И что, есть фирмы, которые не пускают вас на порог?
– С такими мне пока что не доводилось сталкиваться. В принципе, даже если мы даем отрицательное заключение, то формально закон соблюдается. Правда, в этом случае растет вероятность, что вслед за аудитором проверить фирму придет инспектор.
– Следовательно, выгоднее вас подкупать, – заключил Молотов и помрачнел так, словно подозревал во всех подобных махинациях лично Татьяну Токареву.
– Да, – честно призналась она. – Некоторым аудиторам платят деньги за положительный отзыв.
– Как много?
– От двухсот долларов до тысячи.
– Неплохо живете, – буркнул Молотов.
– Я не беру взяток, – твердо заявила Таня.
– Так уж и не берете?
– Нет. Ни копейки.
– Знаю.
Это прозвучало до того неожиданно, что впору было открыть рот от удивления. Так Таня и поступила.
– Хотите сказать: «Зачем же, мол, спрашиваете, раз знаете?» – усмехнулся Молотов. – А затем, что приятно лишний раз убедиться в том, что не перевелись еще на Руси честные люди. И наша задача, – он пристукнул кулаком по колену, – сделать так, чтобы всякие ворюги и олигархи не мутили воду, не сбивали с толку законопослушных граждан, не наживались на чужой беде, понимаешь. Государство поручило моему подразделению не допускать переправки награбленного за рубеж и помаленьку возвращать умыкнутые из России миллиарды… десятки… сотни миллиардов долларов. Ведь мародеры-олигархи девяностых годов не канули в небытие, не перевоспитались и не расстались с добычей. Обосновались в Лондоне, Каннах, на Кипре, у черта на куличках, поди, выковырни их оттуда. – Молотов раздраженно отшвырнул трубку. – Чуть затронешь такого деятеля, как он сразу в крик: «Ах, я политический беженец! Ох, наступают на горло свободному предпринимательству, втаптывают в грязь права человека!» Да только не человек он, понимаешь, а преступник и вор, а вор…
Молотов выжидательно посмотрел на Таню.
– Должен сидеть в тюрьме, – процитировала она бессмертную фразу Глеба Жеглова.
– А если упечь в тюрьму его не получается, – продолжил повеселевший Молотов, – то… то…
– То он все равно должен получить по заслугам, – предположила Таня.
7
Она ошиблась. Генерал имел в виду совсем другое. И в его глазах появилось мечтательное выражение, когда он поправил Таню:
– Такой негодяй должен лишиться неправедно нажитых капиталов.
– Каким образом? – вырвалось у нее.
– Любым доступным, – прозвучало в ответ. – На войне все средства хороши.
– В любви, – пробормотала Таня.
– Что? – недоуменно спросил Молотов.
– В любви хороши все средства. Так говорят.
– Я же просил вас: не надо этих ваших уси-пуси. Забудьте о любви и прочей ерундистике. Приучайтесь думать исключительно о деле, о деле и еще раз о деле. Суровые будни – слыхали такое выражение? Это про нас.
– Приглашая меня сюда, Олег Белан и Иван Долото обещали путешествия и массу впечатлений. Суровыми буднями я сыта по горло. – Таня проиллюстрировала сказанное движением руки. – Я не отказываюсь помогать, но при условии, что ко мне будут относиться как к женщине, а не как к солдату в юбке.
– У нас солдаты не служат, – сварливо произнес Молотов.
– Ну тогда эти… – Таня пошевелила пальцами, подыскивая подходящее выражение. – Рыцари плаща и кинжала. На плащ я еще согласна, но кинжал – это не для меня.
– Ваше оружие – жало.
– Простите?
– Жало, осиное жало, – сказал Молотов, вспышка раздражения которого сменилась добродушным настроением. – Ваш оперативный псевдоним – Оса.
– Не такая я уж и ядовитая, – заупрямилась Таня.
– Это аббревиатура, которая расшифровывается как особо секретный агент. Что касается суровых будней, то тут я, пожалуй, переборщил. – На крупном генеральском лице мелькнула тень сожаления. – Лично вам почти ничего не придется делать. Операцию проведут ваши напарники, а вам останется только пожинать плоды их труда. Вознаграждение будет более чем щедрым. – Молотов отвел взгляд. – Мы решили не скупиться при оплате услуг вашей команды. И вообще я планирую привлекать вас достаточно часто, так что очень скоро вы станете богатыми людьми. Короче, вы ни в чем не будете знать отказа. Любая ваша прихоть… нет, не прихоть, а обоснованная просьба… будет выполнена, при условии, что это в интересах дела. О премиях за каждое успешно выполненное задание я уж не говорю. – Молотов небрежно махнул рукой. – Как не говорю о том, что наши лучшие специалисты бесплатно обучат вас таким секретам, которые вы ни за какие деньги не купите. Вы играете в шахматы?
8
Вопрос застиг Таню врасплох. Жадно внимая речи генерала, она уже представляла себя безупречно одетой, ухоженной, блистательной, богатой, уверенной и счастливой. Упоминание шахмат совершенно не вписывалось в радужную картину, нарисованную ее воображением. Играет ли она в шахматы?
– Скорее нет, чем да, – неуверенно сказала Таня. – В детстве с папой иногда сражалась, но скорее ради его удовольствия, а не для своего.
– Значится, принцип игры вам все же знаком, – обрадовался Молотов.
– В общих чертах.
– И значение пешки, проведенной в ферзи, вам понятно?
– Пожалуй.
– В руках опытного шахматиста всякая пешка способна стать королевой, – заявил Молотов. – Белые начинают и выигрывают.
– Это хорошо, – задумчиво произнесла Таня, – но, насколько я помню, пешками принято жертвовать.
– Глупости! – раздраженно воскликнул Молотов. – С какой стати чем-то жертвовать? Отбросьте сомнения. Федеральная служба безопасности еще никого не обманывала.
«Слишком патетически, чтобы быть правдой», – подумала Таня.
«Слишком патетически, чтобы быть правдой», – подумала Таня.
– Разрешите подумать до утра, Мирослав Михайлович, – попросила она. – Ваше предложение ужасно заманчиво, но потому-то оно меня и настораживает. Если я скажу да, то превращусь в вашу пешку уже сегодня, а когда стану королевой… и вообще доживу ли до конца турнира, еще неизвестно.
– Подумать разрешаю, – наклонил голову Молотов. – Но не до утра. Минуты вам хватит, Татьяна Тихоновна? – Он демонстративно взглянул на часы. – Не будем тянуть быка за хвост.
– Кота, – машинально поправила Таня.
– Кота тоже тянуть не будем, – великодушно согласился Молотов. – Ни за хвост, ни за что-либо другое. В вашем распоряжении пятьдесят секунд… сорок пять… сорок…
Сердце Тани застучало, как спешащие часы, она попыталась сосредоточиться, но вместо этого стала мысленно считать до тридцати, а когда время истекло, решительно тряхнула волосами:
– Да.
– Поздравляю вас с правильным выбором, товарищ Токарева, – торжественно произнес Молотов. – Со своей стороны обещаю сделать все зависящее от меня, чтобы вам не пришлось раскаяться в принятом решении. С этого момента вы будете пользоваться такими привилегиями, что так называемые VIP-персоны позеленели бы от зависти, узнай они, какая мощная сила стоит за вами.
– Но они не узнают, – предположила Таня.
– Специфика жанра, – развел руками Молотов. – И если какая-нибудь сволочь обидит вас, она вскорости будет наказана, однако таким образом, чтобы ни малейшая тень подозрения не упала на нашу Осу. Мы ценим и бережем своих сотрудников. Считайте, что вы вступили в самую привилегированную и таинственную касту всех времен и народов. Будут ли у вас какие-нибудь особые просьбы или пожелания? – продолжал Молотов, понижая голос до будничного тона. – Говорите без стеснения, ибо я сам предложил вам это.
– Даже не знаю, – жалобно сказала Таня.
– Ну, что же, смелее! – поощрял Молотов. – Будите свою фантазию, пришпоривайте ее! Уж одно общение с этой человекообезьяной Шарко стоит того, чтобы человека наградили, в особенности если этот человек – женщина. Ну-с?
У Тани перехватило дыхание.
– Какая человекообезьяна? – спросила она.
– Шутка. – Лицо Молотова окаменело, перестав выражать любые человеческие эмоции.
– Вы сказали: Шарко?
– Об этом позже.
Тут Молотов нажал какую-то кнопку под столом, и в комнату без стука вошел Иван, впустив в комнату сквозняк, от которого затрепетали языки пламени в камине.
– Вызывали? – спросил он.
– А то ты не знаешь, – проворчал Молотов. – Конечно, вызывал. Ваша команда полностью укомплектована. Татьяна Тихоновна готова приступить к исполнению обязанностей. Завтра начнется интенсивное обучение.
– Но сегодня меня отвезут домой? – спохватилась Таня.
– Ни в коем случае, – покачал головой Молотов. – И не советую выдумывать на ходу трогательные байки про каких-нибудь волнистых попугайчиков, которые погибнут без вас от голода. Попугайчиков у вас нет. – Голос генерала приобрел жесткость. – Равно как детей, мужа и престарелых родителей. Так что не отказывайтесь погостить у меня денек-другой.
– У меня дома цветы, – стала сопротивляться Таня.
– Цветы польют, – отмахнулся Молотов. – Чистым бельем и предметами личной гигиены вас обеспечат. Что? Хватит капризничать! Полнолуние на носу, а она со своими капризами.
– При чем здесь полнолуние?
Иван возвел глаза к потолку и беззвучно засвистел.
– В свое время узнаете, – отрезал Молотов. – Предстоящие три дня будут для вас весьма трудными, так что извольте не забивать голову всякой ерундой. Ужинать и отдыхать!
– Я не ем на ночь, – с достоинством произнесла Таня и почувствовала, что уши у нее разогрелись сразу на несколько градусов.
– Тогда спать! Утром начинается подготовка. – Молотов посмотрел на Ивана. – Проследите, чтобы были учтены все мелочи. А пока отведите ее в комнату для гостей.
– На второй этаж или на первый, товарищ генерал?
– Разумеется, на второй, капитан. Она ведь новенькая.
– Будет сделано.
Молотов уставился на переминающуюся с ноги на ногу Таню.
– Ну-с, Татьяна Тихоновна, я вынужден откланяться. Увидимся, когда пройдете курс молодого бойца. Имеете ли вы ко мне какую-нибудь претензию?
– Что вы, Мирослав Михайлович!
– Можете называть меня товарищем генералом, – буркнул Молотов, направляясь к выходу. – Теперь мы одной крови, вы и я.
Дверь захлопнулась. Стало тихо, и в этой тишине было слышно, как скрипит паркет под ногами удаляющегося генерала. Таня зябко повела плечами. Лучше бы при ней не упоминали кровь на ночь глядя.
9
Из скудно освещенного коридора они попали в уютную комнату, стены которой были обтянуты обоями, стилизованными под ситец. Под потолком висела лампа в старомодном абажуре с кистями. Высокое узкое окно было наглухо задернуто шторами, но Таня не сомневалась, что из него открывается красивейший вид на лес, окружающий дачу. Ей вдруг захотелось поскорее выпроводить Ивана и остаться одной, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. Естественное желание для женщины, подозревающей, что несколько минут назад она продала душу дьяволу.
– Здесь имеется ванная? – спросила Таня.
– Все, что необходимо такой очаровательной гостье, как вы, – сдержанно улыбнулся Иван. – Шкаф с женскими принадлежностями, санузел, холодильник, телевизор.
– А книги?
– Любите читать?
– Не люблю скучать.
– Об этом не тревожьтесь, вам не дадут скучать. – Иван улыбнулся чуточку шире. – Теперь кое-что о наших порядках. Уборка в комнате производится ежедневно, постельное белье меняется раз в неделю. Если понадобится что-нибудь, свяжитесь с прикрепленными к объекту по домофону. – Он указал на черный телефонный аппарат допотопной конструкции. – В общем, отдыхайте и ни о чем не думайте.
– Я не кактус, чтобы не думать, – фыркнула Таня.
– Тем не менее колючек у вас предостаточно, – отметил Иван.
– Вот и держитесь подальше, чтобы не пораниться.
– Ядовитый псевдоним подходит вам как нельзя лучше, Татьяна Тихоновна. Может быть, причина в том, что вы голодны? В этом доме можно заказать ужин даже поздней ночью.
– Я предпочла бы подышать свежим воздухом. Составите мне компанию?
– После двадцати ноль-ноль бесцельное хождение по территории воспрещено. И вообще…
– Продолжайте, – потребовала Таня.
– Пока вы находитесь на испытательном сроке, свобода вашего передвижения будет ограничена, – неохотно пояснил Иван. – Позже вам выдадут пропуск, а до тех пор считайте себя под домашним арестом. Связь с внешним миром по этому телефону. – Он снова кивнул на древний аппарат.
– А если мне вздумается позвонить по мобильнику?
– Абоненты будут недоступны. На территории установлена специальная аппаратура.
– Вот возьму и убегу, – сердито пообещала Таня.
– Исключено, – возразил Иван. – Открытие двери включает автоматическое оповещение охраны.
– А я через окно.
– Вы будете первая, кому это удалось. Советую не тратить понапрасну время и силы. Ложитесь спать. Подъем в шесть тридцать. – Надо полагать, Ивану стало неловко за свой суровый тон, потому что он смягчил голос. – Это для вашего же блага, надеюсь, вы понимаете? Строгий распорядок дисциплинирует.
– Строгий режим, – уточнила Таня. – Тюремный.
– Смею вас заверить, что нигде не спят так крепко и так сладко, как в одиночной камере. Так что спокойной ночи и приятных сновидений.
Отвесив полупоклон, Иван вышел. Мысленно обозвав его напыщенным индюком, Таня выждала некоторое время и тихонько открыла дверь в коридор. Не прошло и пять секунд, как из-за угла появился мужчина в камуфляже, заложил руки за спину и застыл с широко расставленными ногами.
– Тоже мне, терминатор какой выискался, – проворчала Таня, вернулась в комнату и отдернула шторы. То, что она увидела, заставило ее часто захлопать ресницами. Пейзаж представлял собой глухую стену, обклеенную обоями. Оконная ниша и шторы были декорацией – декорацией не того рода, которая радует взор.
– Будешь монахиней-отшельницей, – сказала себе Таня. – Из этой кельи ты выйдешь духовно очистившейся и просветленной.
«Если выйдешь», – бесстрастно уточнил мозг.
Не удивительно, что после таких мыслей Таня долго не могла сомкнуть глаз, а когда уснула, ей привиделась всякая мерзость. Особенно ярким был кошмар с участием то ли снежного человека, то ли Кинг-Конга, преследовавшего Таню по мелководью. Настигнув ее, он опрокинул ее на песок, а сам навалился сверху, и Таня чуть не задохнулась от густой шерсти, набившейся в рот.
К ее облегчению, зазвонил будильник, чего, разумеется, не случилось бы, происходи кошмар наяву.
Глава 12
Красивыми не рождаются
1
Занятия, о которых упомянул накануне генерал Молотов, начались сразу после завтрака. Проходили они на большой светлой веранде, в открытые окна которой врывался свежий ветер и птичий щебет. Инструктором оказалась средних лет женщина, представившаяся Еленой. Несколько сухопарая, но зато стройная и элегантная, она обладала такими безупречными манерами, что Таня почувствовала себя горничной, вразумляемой леди.