Как быть плохой - Лорен Миракл 7 стр.

– Если не ошибаюсь, это уже третий случай за прошлый месяц, когда аллигатор съедает человека, – подхватывает Викс.

– Четвертый, – поправляет Джесси. – Я точно помню, первые трое были парнями, а это – дама. Ее муж был рядом и наблюдал все это собственными глазами, но ничем помочь ей не мог… Буквально одна секунда – и нет человека!

Мы снова выезжаем на широкое шоссе.

– Был еще, кажется, недавно один случай в Орландо, – продолжает Викс. – Там крокодил сожрал трехлетнего ребенка на глазах у матери…

– Ужасно! – качает головой Джесси. – Представь себе – даже трупа не осталось, чтобы его похоронить…

– Ради бога, девчонки, прекратите! – умоляю я.

В ответ обе лишь смеются. Викс включает музыку.

Ну что ж, думаю я, была не была… К Старому Джо так к Старому Джо!

Когда мы приезжаем в Вакула Спрингс, оказывается, что цель нашей поездки – некий старый музей. А я-то думала, что Старый Джо живет в каком-то природном парке, почти ничем не отгороженный от посетителей…

На двери музея, однако, висит табличка «ЗАКРЫТО». Через дорогу – два магазина, овощной и просто продуктовый, оба тоже закрыты. В Найсвилле магазины тоже закрываются довольно рано, но все-таки не в девять вечера… Город кажется еще более вымершим, чем Каррабелл – хотя, казалось бы, это невозможно. Единственный свет на этой пустынной улице – наши фары.

– Ну что ж, – говорю я, – видно, не судьба. Поехали – до Майами еще далеко. После часа ночи нам нельзя появляться на шоссе – ведь нам еще нет восемнадцати. Кажется, во Флориде есть такой закон?

– Черт побери, – перебивает меня Викс, – я хочу видеть Старого Джо!

– К сожалению, Викс, – менторским тоном произносит Джесси, – мы не всегда можем позволить себе все, что хотим.

Не слушая ее, Викс вылезает из машины и направляется к музею. Дергает за ручку двери – но та, разумеется, закрыта.

Викс заходит за угол здания музея и через несколько минут появляется оттуда снова.

– Девчонки, идите сюда! – с заговорщицким видом шепчет она.

– О господи, – ворчит Джесси, – что еще там?

Джесси выключает фары, отчего все вокруг сразу же погружается во тьму, и вылезает из машины. Я неохотно вылезаю вслед за ней. Мы следуем за Викс и обнаруживаем еще один, задний вход в музей. Дверь, разумеется, тоже закрыта, но прямо над дверью – окно. Присмотревшись, я замечаю, что оно приоткрыто – очевидно, кто-то просто забыл его закрыть.

Осмотрев дверь, я не обнаруживаю на ней никакого замка – ни навесного, ни врезного. Как же она закрыта? Должно быть, изнутри на щеколду…

– Мне кажется, – говорит Викс, – если просунуть руку в окно, то можно нащупать щеколду двери и открыть ее. Ну, кто возьмется?

«Уж точно не я, – думаю я. – Окно высоко… Девчонки, конечно, могут меня подсадить, но…»

– Ты уверена, что это хорошая идея? – осторожно спрашиваю я у Викс.

– Уверена, – отвечает та.

Я озираюсь вокруг. Кроме нас троих, ни души. Но вдруг нас все-таки кто-нибудь увидит? А если полиция? Арестуют как пить дать! Поверят ли они, что мы не воры, что мы полезли в музей только для того, чтобы поглазеть на какого-то аллигатора?

Но если я не сделаю этого, Джесси и Викс окончательно уверятся в том, что я трусиха. И если вдруг когда-нибудь еще раз захотят приключений, уж точно не возьмут меня с собой…

– Ну, – спрашивает Джесси, – кто из нас самый смелый? Я хочу посмотреть на Старого Джо!

– Старый Джо зовет нас! – патетически произносит Викс. – Я слышу сердцем его зов! – Она прикладывает руки к сердцу.

– Может быть, ты и возьмешься залезть и открыть окно, Викс? – спрашивает Джесси.

Та показывает взглядом на окно и переводит взгляд на Джесси – не видишь, мол, как высоко?

Я не хочу быть трусихой, хотя и трясусь от страха.

– Спокойно, девчонки, я открою! – говорю я.

Ногами, обутыми в сандалии, становлюсь на раскрытые ладони Викс, и она поднимает меня, в то время как Джесси поддерживает за талию. Несмотря на такую страховку, голова моя кружится. А если я упаду? Тогда это уж точно будет конец – я наверняка разобью себе голову…

– Осторожно, Мэл, осторожно! – шепчет Джесси.

– Ну как, – интересуется Викс, – получается?

Я просовываю руку в окно, изогнув ее немыслимым образом. Пытаюсь нащупать эту проклятую щеколду, но мне это не удается. Рука моя натыкается на что-то липкое. О господи, что это? Паутина?

– Ну как? – снова спрашивает Викс.

Мне хочется крикнуть: «Опустите меня, я в такие игры не играю!». Но выказать себя трусихой я не могу, не имею права.

– Ну, давай же, Мэл! – подбадривает меня Джесси. – Я знаю – ты можешь!

Я вытягиваю руку как только могу. Вот она! Вот эта чертова задвижка!

– Я нашла ее! – кричу я.

Открыть задвижку уже не составляет труда. Я вытаскиваю руку, и девчонки опускают меня на землю. Ура! Я это сделала!

Викс открывает дверь. Джесси заглядывает внутрь через мое плечо.

«Интересно, – думаю я, – завоевала ли я хотя бы сейчас уважение девчонок?»

Глава 6. Викс

Комната, куда мы входим, темна. Единственный свет – от фонаря за окном. Глаза мои, однако, различают деревянный прилавок, в котором за стеклом лежат какие-то открытки, старинный кассовый аппарат и лампу, словно перекочевавшую сюда из чьей-то гостиной. Стены увешаны картами и старыми туристическими плакатами. Посреди комнаты – модель атлантического побережья штата в миниатюре.

Да, не особенно впечатляет… Скорее похоже на собрание какого-нибудь коллекционера-любителя, чем на серьезный музей.

Мы на цыпочках проходим в соседнюю комнату, которая оказывается сувенирным киоском. Ярко-голубые футболки с изображением рыб или фруктов, кру́жки с надписями типа «Мои бабушка с дедушкой ездили во Флориду – и не привезли мне ничего, кроме этой дурацкой кружки!», фальшивые номерные знаки для машин с именами вместо цифр (с именем «Викс», однако, нет – только «Виктория»), плюшевые медвежата в шарфах с надписью «Самый солнечный штат»… Подобную ерунду можно купить в любом месте во Флориде.

«Где же аллигатор?» – думаю я.

– Где же Старый Джо? – словно прочитав мои мысли, спрашивает Джесси.

– Где-то здесь, если верить книжке, – отвечаю я.

– В смысле, твоему путеводителю? – усмехается она. – И сколько же лет этой книжке?

Я достаю книжку из своей сумочки и смотрю на год издания. Книжка издана аж пятнадцать лет назад…

– Говорю же тебе, – повторяю я, – он должен быть где-то здесь!

«Дай бог, чтобы он действительно был здесь!» – думаю я. Разочаровывать подруг мне ужасно не хочется. Мэл – потому что она открыла-таки для нас эту дверь, хотя, судя по всему, при этом чуть не описалась от страха, а Джесси – потому, что испорти я ей настроение – она наверняка снова превратится в религиозную зануду, какой бывает всегда, когда она не в духе.

Я возвращаюсь в ту комнату, где стоит модель побережья, и начинаю тщательно осматривать все вокруг. Ого, как раз то, что надо – на полке обнаруживаю электрический фонарик. Не знаю, откуда он здесь взялся, но очень кстати.

Я включаю фонарик и начинаю осматривать все вокруг. Дверь, ведущая в туалет… Нет, в туалет мне вроде бы пока не надо. Наконец свет фонарика выхватывает из тьмы табличку на стене: «К АЛЛИГАТОРУ – ВНИЗ ПО СТУПЕНЬКАМ».

В подвале музея совсем темно – лишь маленькие окошки на самом верху, на уровне земли. Держась за стену, я направляю свет своего фонарика в центр зала.

Старый Джо сидит за стеклом – шестнадцать футов от кончика носа до кончика хвоста – ухмыляясь огромной пастью, полной острейших зубов. Выражение морды таково, словно Джо хочет сказать: «Ты нравишься мне, крошка, но я ведь могу тебя и съесть, если мне вдруг захочется…».

Я направляю свет от фонарика прямо в пасть этому чудовищу. Мэл, стоящая за моей спиной, невольно взвизгивает, но Джесси смело направляется к Старому Джо. Присев на корточки, она тщательно рассматривает его.

Я подхожу и присаживаюсь рядом с ней.

– Привет, Джо! – говорю я. – Как поживаешь?

– Ну и урод же ты, Джо! – восклицает Джесси. – Не стыдно тебе быть таким уродом?

– Ты лучше посмотри, – перебиваю ее я, – какие у него зубы! И ни одной дырки! Ты, наверно, чистишь зубы каждый день, Джо? Молодец, хороший мальчик!

Я чувствую себя просто счастливой, словно и не было этой размолвки между мною и Джесси. Мы снова беспечно смеемся шуткам друг друга, как это было все лето…

Мэл стоит поодаль, все еще не решаясь подойти к Старому Джо. Мне вдруг становится стыдно за то, что я смеялась над ней. Она ведь не знала, что Джо давно мертв и надежно упрятан за стекло музейной витрины… Немудрено, что Мэл до сих пор не может преодолеть свой страх!

– Подходи, Мэл, – говорю я. – Не бойся, он тебя не укусит. Сидеть, Джо! Смирно! Видишь, как он меня слушается?

Я беру Мэл за руку и подвожу ее поближе к Старому Джо. Мы садимся на пол, скрестив ноги, и глядим на Джо, чья зеленая шкура, вся в пупырышках, слегка поблескивает в свете фонарика. Джесси подходит и садится рядом с нами.

Я беру Мэл за руку и подвожу ее поближе к Старому Джо. Мы садимся на пол, скрестив ноги, и глядим на Джо, чья зеленая шкура, вся в пупырышках, слегка поблескивает в свете фонарика. Джесси подходит и садится рядом с нами.

Мы молча восхищаемся Старым Джо. Мэл все еще прерывисто дышит – но, пожалуй, больше по инерции. Мне кажется, она уже успокоилась.

– Он настоящий бог! – говорю наконец я. – Бог всех плохих парней и девчонок…

– Выбирай выражения, Викс! – Джесси легонько бьет меня по руке. – Он все слышит!

– Кто, Старый Джо? – спрашиваю я.

– Бог! Тот, который действительно настоящий, а не…

«О господи, – думаю я, – только не это! Джесси, похоже, снова начинает превращаться в святошу…»

– Викс, – с серьезным видом начинает Джесси, – я не против того, чтобы быть плохой девчонкой…

– Ты это слышала? – говорю я, обращаясь к Мэл. – Наш ангелочек вдруг захотел быть плохой девчонкой! Где это видано?

Мэл хихикает.

– …но я против того, чтобы поклоняться ложным богам, – заканчивает Джесси. – Шуткам все-таки должен быть предел, Викс!

– К твоему сведению, я вообще атеистка, – говорю я. – Ни я, ни моя семья вообще ничему не поклоняемся… хотя, впрочем, нет – моя мама просто обожествляет картошку…

– Ни аллигатора, ни картошку обожествлять не следует! – все с тем же серьезным видом поучает Джесси.

– Да я просто пошутила и про Старого Джо, и про картошку! – говорю я. – К тому же, я думаю, бога – если он действительно существует – гораздо больше беспокоит то, что мы влезли в этот музей без спроса, чем то, что я назвала богом какого-то крокодила.

– Я думаю, бог ничего плохого не видит в том, что мы влезли сюда без спроса, – вставляет Мэл.

– Почему ты так думаешь? – спрашивает Джесси.

– Мы никому не сделали ничего плохого. Никого не ограбили, не избили… Мы не собираемся ничего красть из музея. Мы просто пришли посмотреть на Старого Джо. В конце концов, он ведь и стоит здесь в витрине для того, чтобы люди на него смотрели!

– Скажи это самому маленькому в мире полицейскому, – усмехаюсь я.

– Кому-кому?

– Самому маленькому в мире полицейскому, который работает в самом маленьком в мире полицейском участке. Полицейский нормального роста в этой будке просто не сможет работать.

Джесси смеется.

– Бог, может быть, и не имеет ничего против того, что мы сделали, – продолжаю я. – Но если об этом узнает самый маленький в мире полицейский, нам уж точно не поздоровится.

– Как ты думаешь, какого он роста, этот полицейский? – спрашивает Мэл. – Четыре фута или еще меньше?

– Гораздо меньше четырех футов, – говорю я. – В конце концов, он ведь самый маленький полицейский в мире!

– Я думаю, он ростом всего шесть дюймов, – вставляет Джесси.

– Шесть дюймов? – смеется Мэл. – Да людей такого роста просто не бывает! Должно быть, он не человек, а гном…

Нас с Джесси вдруг охватывает приступ неудержимого хохота – шутка о гноме почему-то показалась нам безумно смешной.

– Имей уважение к служителю закона, Мэл! – давясь смехом, говорю я. – Да, он всего шести дюймов ростом, но он человек, а не гном!

– Он действительно человек, – подхватывает Джесси, – но он полицейский не для людей, а для кошек. В его обязанности входит разнимать кошек, когда они дерутся.

– Кошек – и этих маленьких собачек – как они там называются? – продолжаю я. – Ну, знаете, бывают такие маленькие собачки, еще меньше кошки…

– Йоркширы, – отвечает Джесси, мама которой просто помешана на собаках.

– Точнее, йоркширские терьеры, – поправляет Мэл, дитя богатых родителей.

– А когда они не слушаются самого маленького полицейского, – смеется Джесси, – он вместо дубинки бьет их деревянной палочкой, какими едят мороженое.

– А на обед он ест дырки от бубликов, – заявляет Мэл.

– Скорее дырки от пончиков, – добавляет Джесси. – От пончиков дырки вкуснее, чем от бубликов!

– Вот погодите, – я шутливо-угрожающе поднимаю вверх палец, – сейчас он ворвется сюда на игрушечной полицейской машинке, направит на вас свой маленький пистолетик и скомандует, – я восклицаю тонким голоском, каким, надо полагать, должен разговаривать полицейский-гном: – Руки за голову! Всем отойти от аллигатора!

– Ой, не могу! – Мэл скрючивается в три погибели. – Держите меня, я сейчас лопну от смеха!

– Не бойтесь, девчонки, – продолжаю я, – он все равно не сможет ничего нам сделать! Скорее мы затискаем его до смерти. Или нет – я зажму его между своими сиськами и раздавлю. Он умрет счастливым!

Мы сами, все трое, готовы умереть от смеха.

– Зажми, – сквозь приступ хохота произносит Мэл, – но не до смерти. Если мы убьем его, нас тогда уж точно посадят! Он все-таки полицейский!

– С таким ростом, – смеюсь в ответ я, – он тянет разве что на половину полицейского. Точнее, даже на половину полицейского не тянет: шесть дюймов – это где-то одна двенадцатая от обычного человека… За убийство одной двенадцатой полицейского большой срок не дадут!

– Ты уверена, что он действительно такого роста? – нахмурив брови, спрашивает Джесси.

– Ты же сама видела его полицейский участок – обычная телефонная будка… Я думаю, о его смерти никто даже жалеть не будет – его даже за полицейского не считают. Уж пожизненное заключение нам за него точно не дадут! Да нас, возможно, вообще оправдают – я скажу, что он случайно задохнулся у меня между сиськами…

– Так и скажем, – поддерживает меня Мэл. Она произносит это с таким серьезным лицом, что на минуту я уже готова поверить в то, что Мэл не поняла шутки и приняла весь наш разговор о полицейском всерьез. Но нет, этого не может быть – не совсем же она, в конце концов, идиотка…

Мы хохочем еще минут десять, а когда, наконец, отходим от смеха, я обращаюсь к Джесси, желая с ней примириться:

– Хорошо, не будем называть Старого Джо богом. Назовем его нашим талисманом – это, надеюсь, можно?

– Я бы скорее предложила на роль нашего талисмана самого маленького полицейского, – заявляет Мэл. Но нового приступа хохота ее слова не вызывают – сколько можно, в конце концов, шутить на одну и ту же тему?

– Нет, Старый Джо все-таки подходит больше, – возражаю я. – Посмотри на него: он никого не боится!

– А чего ему бояться – он ведь уже мертвый! – улыбается Мэл.

– Он, когда и был живым, никого не боялся. По-моему, старина Джо просто идеально подходит на роль нашего талисмана! Он был страшен, как сто чертей, но ему было плевать на это. Он никого и ничего не боялся – лежал себе и грелся на солнышке, потому что знал: любого, кто попробует его тронуть, он тут же проглотит.

– И его абсолютно не волновало, что́ люди о нем думают, – добавляет Мэл.

– Совершенно верно! – киваю я. – Подумай – разве он не достоин нашего восхищения?

– Я лично им восхищаюсь! – произносит Джесси. – Может быть, покажем Старому Джо, как мы восхищаемся им – споем ему гимн?

Я в растерянности – петь Старому Джо гимны не входило в мои планы.

– Ты уверена, – прищуриваюсь я, – что старине Джо понравится, если мы будем сидеть вокруг него, как бойскауты у костра, и петь что-нибудь типа «люби меня, как я тебя»? По-моему, это как-то надумано и фальшиво…

– Я не предлагаю петь скаутские песни, – отвечает Джесси. – Споем ему что-нибудь вроде церковного гимна. Ты споешь со мной, Мэл?

– Я просто не знаю, что петь… – рассеянно произносит та.

– У тебя в плеере аж две тысячи песен. Неужели среди них нет ни одного церковного гимна? – удивляется Джесси.

– Я просто не очень разбираюсь в христианских гимнах, – отвечает та. – Я ведь еврейка…

Джесси задумывается на минуту.

– Ладно, – произносит, наконец, она, – стало быть, гимны отменяются. Я просто спою одну песню, а ты, Мэл, мне подпой – я думаю, эту песню ты знаешь…

Мы снова затихаем на минуту, затем Джесси начинает:

Собравшись с духом, Мэл подхватывает:

У Мэл прекрасный голос, как у настоящей певицы, чистый и звонкий. Джесси замолкает, и Мэл продолжает одна:

– Буду ждать, приезжай поскорее… – но вдруг останавливается на полуслове.

– Что случилось, Мэл? – удивляется Джесси. – Продолжай!

– Я не привыкла петь одна.

– Продолжай, Мэл! – говорю я. – Старый Джо просит тебя. Эл Рокер просит тебя!

Мэл скрещивает руки на груди, словно защищаясь от чего-то.