Когда Алекс вскинул голову, Иван поймал на себе его взгляд. Глаза злые, сузившиеся, рысьи – видно, что сдерживается из последних сил.
– Так… – процедил Козак. – Кто-нибудь объяснит мне, что это за хрень?!
– Сэр… – пробормотал датчанин.
– Чего это вы слиплись, как два боевых педераста? Что, уже жить не можете друг без друга?
– Сэр… – Датчанин шмыгнул носом. – Эммм…
– Если вы гомики по жизни, то… то это нынче не запрещено. Но в таком разе обнимайтесь, обжимайтесь, милуйтесь в каком-нибудь другом месте! А здесь я этого… – Козак ударил себя кулаком в ладонь – вот этого, вроде драк и разборок, не потерплю!..
– Сэр, он рылся в ваших вещах! – сказал датчанин. – Я его застукал!
– Брешет, собака, – пробормотал «хлопец». – Не было этого.
– Ты сам пистиш! – по-русски произнес датчанин. – Блиать! С-сука на х…
Козак молча – сверху вниз – смотрел на «земелю». Этот субъект, кстати, и раньше казался ему подозрительной личностью. Вряд ли датчанин врет… что-то было.
Хотя, надо сказать, и Ханс в последнее время ведет себя несколько странно. Как будто что-то носит в себе, так, словно что-то недоговаривает.
Некоторое время в шатре слышалось лишь тяжелое надсадное дыхание двух усаженных Козаком в выбранную им позицию «борцов». Иван, играя в молчанку, пытался понять, что за всем этим стоит. В сумке, что лежит под койкой, равно как и в тумбочке нет ничего, что могло бы его запалить. Обычный набор личных вещей, белья и туалетных принадлежностей. Ничего лишнего. Он живет здесь довольно просто, даже аскетично. Впрочем, как и большинство сотрудников.
Оружие в связи с объявленным выходным днем он снес в арсенал и закрыл там в своем личном шкафчике. Так какого, спрашивается, рожна этот тип рылся в его вещах? Что он хотел там найти? Или… Или, наоборот, подбросить?
– Он схватил ваш смартфон, босс, – сказал датчанин, словно заглянул в его мысли. – Зашел в ваш отсек… и схватил трубку!
Иван, глядя на сидящего на корточках бугая, угрюмо спросил:
– Ты заходил в мой отсек?
– Пробка от фляжки туда закатилась, – неохотно произнес тот. – Я зашел только для того, чтобы ее подобрать…
– Ты пистиш, Льоха! – датчанин сплюнул на пол розовой от крови слюной. – Fucking liar!..
– А этот… – Алекс покосился на датчанина, – этот придурок накинулся на меня! – Он вдруг перешел с инглиша на украинский. – Та це ж хвора на голову людина! Вiн же кiнчений псiх!..
Услышав чье-то покашливание в предбаннике, Козак недовольно обернулся. Когда он увидел, кто именно вошел в шатер подразделения Team-2, его брови удивленно поползли вверх.
Это был уже знакомый ему уоррент-офицер. Да, тот самый, что приходил уже сюда в роли посыльного, а затем, той же ночью, возил его в компании с командующим и старшим по филиалу в госпиталь. Посыльный, похоже, тоже был удивлен увиденной им картинкой – и царящим внутри шатра беспорядком, и тем, что в центре этого бедлама на корточках, с руками, сцепленными на загривках, устроились двое дюжих парней.
– Сэр?.. Мистер Козак, сэр, – очнувшись от секундного столбняка, сказал посыльный, – за вами прислали машину!..
– Приберитесь после себя, – вполголоса сказал Козак проштрафившимся сотрудникам. – Вольно…
Повернувшись к военному, он поприветствовал того, как старого знакомого, кивком.
– Обождите в машине, уоррент. Я переоденусь и выйду к вам.
ГЛАВА 23
Московская область
Без четверти девять в подземный гараж одного из зданий комплекса «Алые паруса» въехал знакомый «BMW X5». Анна поджидала Котова у своей «Шкоды». Увидев напарника, она достала из открытого багажника легковушки два пакета – в одном хранится сложенный аккуратно плащ-дождевик, в другом резиновые сапожки и пара шерстяных носков.
Анатолий, выйдя из салона, взял у нее пакеты и определил их в багажник джипа.
– Привет, Кот! – Козакова уселась в кресло пассажира. – Спасибо, что ждал меня в гараже.
– Да я тут по ходу еще в одно местечко завернул…
– Я так и поняла. – Она искоса глянула на напарника. – Какая-то у тебя сегодня физиономия… загадочная.
Котов сдал кормой; бодро посигналил, проезжая мимо поста охраны на выезде из гаража.
– Нормальная физиономия, – улыбаясь чему-то, сказал он. – А ты чего такая… пасмурная? И зачем столько вещей набрала? Мы ж не на дачу едем!
– Это точно.
– И не за грибами… хотя какие сейчас уже грибы.
– Погода дрянь, – глядя через мокрое от дождевых капель стекло куда-то вдаль, сказала Козакова. – Стою один среди равнины голой… а журавлей относит ветер в даль… я полон дум о юности веселой… но ничего в прошедшем мне не жаль…
– Что это? – удивленно спросил Котов.
– Не что, а кто. Поэт Сергей Есенин.
– Я про тебя спрашиваю! Что за грусть, что за вселенская тоска? Ты молода, умна… – Котов покосился на женские колени. – И в общем-то недурна собою. Так какого же хрена?
– Я всего лишь прочла фрагмент стиха.
– Что-то ты, подруга, в последнее время мне не очень нравишься.
– Главное, Толя, чтобы тебе нравилась твоя жена. А я уж как-нибудь переживу.
– У тебя что-нибудь случилось, Козакова?
Анна вздохнула про себя. Котов не имеет полного «допуска», он лишь временно задействован в тактических целях. Да, он проверенный товарищ. Да, как и Козакова, Анатолий Котов – сотрудник ГРУ, действующий под залегендированным прикрытием. Журналистика, медийная сфера, если брать шире, являет собой самое удобное прикрытие для тех, кто собирает информацию, кто добывает разведданные, будь то промышленный, коммерческий, военно-политический шпионаж. Котов – «свой»; но она может быть с ним откровенна лишь до определенной степени. Он кое-что знает, о чем-то догадывается, но это не ее дело. Она не может ему рассказать о сделанном только что открытии. Не имеет права.
– Не обращай внимания. Просто настроение такое… осеннее.
– Заведи себе кого-нибудь. И срочно!
– С ума сошел, Кот?
– Ты же сама говорила… «Живу как монашка»… «Одна-одинешенька в своей келье»… «Стою одна… и вся голая»…
– Я такое говорила? Хм.
– У тебя депресняк на почве хронического… эмм… одиночества.
– Да при чем тут это?
– Ты не маленькая девочка… Посмотри сама на себя!..
Козакова достала из косметички зеркальце; глянулась в него, поправила волосы, забранные под косынку, затем убрала обратно в сумочку.
– Да нет же, я не про внешность. Я про то, что внутри.
– Я люблю его, Толя. По-своему… так, как умею. Во-вторых, то, что внутри меня, тебя точно не касается.
– Ну, так и продолжай любить. Да на здоровье! Но кого-нибудь все равно надо завести. Иначе… иначе – чокнешься.
– Как ты себе это представляешь? – Анна бросила на водителя косой взгляд. – По Интернету с кем-нибудь познакомиться? Снять мужика в баре? Или завести служебный роман… да хоть с тобой?
– А я разве что-то сказал про мужиков? – Котов опять широко ухмыльнулся. – Заведи себе какую-нибудь живность, подруга. Ну, типа собаки. Или хомяка. Впрочем, – он облизнул нижнюю губу, – если выберешь кота – не прогадаешь.
Джип свернул с Кольцевой на Симферопольское шоссе. Водители прибавили скорость. То ли день выдался удачный, то ли Котов такой фартовый водитель, но на всем пути следования они ни разу не попали в серьезный затор.
– Так с какой стати ты сегодня сияешь лицом? – спросила Анна. – Вчера был хмурым… Ты, никак, у себя ночевал? В домашнем адресе то есть?
– Не-а, в служебной квартире.
– К тебе приставили в качестве «гарда» особу противоположного пола?
– Не угадала. Это тебя, подруга, начальство опекает. А я обхожусь без охраны.
– Может, ты разгадал тайну «черных пещер»?
– Че-его?
– Я тут бьюсь над разгадкой… – хмуро произнесла Анна. – Два месяца хожу вокруг да около… Мне уже эти пещеры снятся по ночам…
– Когда заведешь себе кого-нибудь, тогда перестанут сниться дурацкие сны.
– А тут товарищ Котов подключился… Большого ума человек. Умище! Мозг! Пришел. Увидел. Как там дальше? Наследил? Пометил?
– Обаял. – Улыбка не сходила с лица Котова. – Я утром, с самого ранья, своей позвонил.
Анна скользнула глазами по установленному на въезде в Подольск указателю – знакомая, примелькавшаяся картинка.
– Помирился, что ли?
– Умгу. – Котов свернул в центре на улицу Кирова. – И опять любим.
Анна вымученно улыбнулась.
– Поделись технологией, Кот. Раскрой секрет, как тебе удается ладить с ближними? И порой… порой даже влюблять их в себя?..
Джип свернул в незаметный переулок, носящий название Архивный, – они подъезжали к огромному комплексу Центрального архива Министерства обороны, чьи строения занимают немалую территорию этого подмосковного города.
– Поделюсь, а чего ж не поделиться, – сказал Котов. – Во-первых, заказал по Интернету доставку цветов. С посыльным.
Анна вымученно улыбнулась.
– Поделись технологией, Кот. Раскрой секрет, как тебе удается ладить с ближними? И порой… порой даже влюблять их в себя?..
Джип свернул в незаметный переулок, носящий название Архивный, – они подъезжали к огромному комплексу Центрального архива Министерства обороны, чьи строения занимают немалую территорию этого подмосковного города.
– Поделюсь, а чего ж не поделиться, – сказал Котов. – Во-первых, заказал по Интернету доставку цветов. С посыльным.
– Жене цветы отослал?
– А кому ж еще. Во-вторых, послал эсэмэску. «Скучаю. Люблю. Через пару-тройку дней будем в Шарм-эль-Шейхе. Твой Кот»…
Козакова удивленно повернулась к нему.
– Ты так уверен в этом? В том, что уже в начале следующей недели начальство отпустит тебя на все четыре стороны?
– В-третьих, дослушай! Предпринял еще кое-что… Не без помощи наших начальников, конечно.
– Ты говоришь загадками.
– Хочу к теплому морю! Заколебали хмурые, вечно недовольные лица… это я не о тебе, подруга. Но и о тебе – тоже!
– Ты хочешь сказать, что пытаешься сам ускорить процесс?
– В точку! Хочу, чтобы та пещера, о которой ты талдычишь уже неделю, наконец раскрыла перед нами свои секреты… Ты получишь те доки, за которыми гоняешься два месяца. Ну а я, Козакова, получу свое – отправлюсь с домочадцами в солнечный курортный рай.
Внедорожник притормозил у КПП. Охранник, едва взглянув на джип и на двух пассажиров в салоне, – так показалось Козаковой – поднял стрелу шлагбаума. Анна была озадачена таким приемом: даже ее «Шкоду», хотя она и ездит сюда почти ежедневно, не пропускали так легко, без проверки документов.
Но это, как выяснилось вскоре, был не единственный повод для удивления. В последние несколько лет на территории ЦАМО ведется интенсивное строительство: возводят новые корпуса, обновляют инфраструктуру, реновируют некоторые из порядком обветшавших хранилищ. По сути, весь этот комплекс превратился в огромную стройплощадку – со всеми сопутствующими строительству неудобствами. Огороженными остаются лишь главный корпус да еще три или четыре строения. На всей прочей территории, принадлежащей уже многие десятилетия ЦАМО, кипит работа: какие-то объекты завершены, в иных ведутся отделочные работы, а в некоторых местах еще только роют котлованы и забивают сваи.
Джип как раз ехал вдоль сетки ограждения, за которой находятся сразу несколько возводимых объектов. В будние дни там многолюдно; причем большинство строителей, судя по внешнему виду, гастарбайтеры (куда ж без них). А сегодня, хотя день на дворе будний и время уже вполне рабочее, стройплощадка по другую сторону сетки пустует – только лениво шевелится стрела крана у ближнего строения, перемещая подстропленный груз с площадки на плоскую крышу.
– А где народ? – тихо произнесла Анна. – Куда это все подевались? Странно.
Джип остановился на ближней к «третьему» корпусу стоянке. Покрытие здесь уже когда-то было снято строителями; предполагалось, что новый асфальт уложат до конца лета. Но, как это часто бывает, не случилось, «не вписались в график работ». Осенние ливни превратили перекопанную площадку в раскисший огород. Парковаться здесь можно лишь в определенных местах – на относительно сухих пятаках почвы, у самого края. И еще хорошо иметь под рукой резиновые сапоги, особенно, если тебе приходится перемещаться по раскопанной территории от одного здания, одного хранилища к другому…
Анна не без удивления отметила произошедшие здесь перемены. Она была здесь не далее как позавчера. За прошедшие неполные двое суток большую часть «паркинга» выложили бетонными плитами, так что теперь он уже не напоминает раскисшую пашню. Вдобавок к этому строители выложили серой дорожной плиткой две дорожки – одна ведет к запасному входу в главный корпус, вторая – к соседнему строению, в котором хранятся документы Минобороны СССР периода восьмидесятых годов прошлого века.
– Чудеса… – пробормотала Анна. – Глазам своим не верю.
– То ли еще будет. – Котов, довольный произведенным эффектом, небрежно махнул рукой. – Я не такой башковитый, как ты, подруга… по части разных высоких материй. Но если надо чего-нибудь откопать или, наоборот, закопать – это ко мне.
Анна вопросительно посмотрела на напарника.
– Чего ждем, Кот? Какие еще приготовил «чудеса»?
Напарник обернулся, кого-то высматривая через заднее стекло.
– Едут, – наконец сказал он. – Вот теперь можем выходить.
На площадку, проследовав от КПП, въехал темно-синий микроавтобус. Водитель припарковался рядом с «иксом». От здания главного корпуса к микроавтобусу уже спешили двое: мужчина средних лет в сером костюме и дородная женщина в расстегнутом плаще, без платка. Анна без труда опознала обоих. Мужчина занимает должность первого заместителя Росархива – Федерального архивного агентства. Женщина – заместитель директора ЦАМО. В свое время Анна пыталась заручиться у обоих поддержкой, но столкнулась с чиновничьей хитростью. На словах обещают «помочь», «тщательно разобраться в вопросе», «всячески содействовать», но на деле палец о палец не стукнули. И это при том, что и Козакова ведь к ним не с улицы пришла.
Из микроавтобуса вышел рослый статный военный – в плаще, фуражке, в начищенных до зеркального глянца ботинках, с полковничьими звездами на погонах.
– Товарищи журналисты? – пробасил он, оглядев поочередно подошедших к нему молодых людей. – Фамилия моя Макаров, звание на погонах. Должность моя – заместитель начальника аппарата министра обороны.
– Котов Анатолий.
– Козакова, – коротко представилась Анна.
– Будем знакомы. – В адрес журналистов последовал приязненный кивок. – Мне приказано оказать вам содействие… Ага! – сказал он уже громче, адресуясь к подошедшим к ним от главного корпуса двоим. – Явились?! Плохо работаете, товарищи! – Полковник брезгливо посмотрел под ноги. – Грязь! Бар-рдак! Я лично доложу министру, в каком состоянии находится этот объект!
Директриса побледнела. Она стояла, закусив губу; но при этом не забывала подобострастно смотреть на приехавшего из Москвы военного. Казалось бы, экая невидаль – полковник. В Подольск нередко наведываются генералы и даже маршалы. Правда, все они были отставными военными. А этот полковник, примчавшийся в Подольск из Москвы, не только не отставник, но и, как можно понять по реакции встречающих, способен серьезно подпортить им жизнь.
– Грязь повсюду! Бедлам! – гремел полковник на басах. – Ни в чем у вас нет порядка! Ни в документации, ни в финансовых сметах, ни в головах!
Анна злорадно усмехнулась. Она так намаялась, так устала от равнодушия или даже прямого саботажа «архивной мафии», что теперь даже рада была видеть, как визитер отчитывает этих двоих.
– Вам было передано поручение по линии нашего ведомства?! – Полковник буравил глазами местную начальницу. – Вы должны были оказать максимальную помощь этим товарищам! – Он кивнул на «журналистов». – Мне что, самому искать в ваших завалах документы, которые у вас запрошены?! Или самому министру обороны нужно сюда приехать, чтобы привести вас в чувство? И заставить вас выполнять свои должностные обязанности?!
Полковник, обернувшись, посмотрел на Козакову.
– Командуйте, товарищи журналисты! Я здесь пробуду столько, сколько нужно… А вам скажу вот что… – Он перевел взгляд на дородную женщину. – Если ваши сотрудники проявят нерасторопность, если будут новые жалобы на вас, то пеняйте на себя.
«Директриса», напуганная устроенной ей выволочкой, сама повела «журналистов» в одно из соседних строений – в этом здании находится отдел с нужными Козаковой и ее реальным работодателям архивами. На входе их встречали сразу четверо сотрудников. Анну и ее спутника сопроводили для начала в рабочий кабинет. Там быстро сверили запросные листы, а также договорились о том, кто из сотрудников будет помогать «журналистам» и с чего им следует начать.
Спустя четверть часа Анну и Котова повели в подземную часть хранилища. Заведующая данным отделом архива, дама бальзаковского возраста с выступающими над верхней губой усиками, была уже хорошо знакома Анне по прежним визитам. «Милочка, у нас фонды на консервации»… «Трубу прорвало, завтра обещают починить»… «Крыло опечатано, санэпидемстанция травит грызунов»… «Неисправна вытяжная система, нельзя работать, инструкция не позволяет»… «Электрик все еще не починил проводку»… Это лишь часть отговорок, которые довелось слышать Анне от этой грымзы. Даже те документы, которые все же доставлялись «журналистке» для ознакомления по запросу, подчиненные усатой дамы приносили с такой неохотой, с таким трудом сдерживая негодование, как будто само присутствие в их строении этой молодой симпатичной женщины было оскорблением для них. Естественно, пасли каждую бумажку – вдруг эта «журнализдка» унесет что-нибудь или сфотографирует на свой смартфон или на иную пронесенную тайно аппаратуру…