– Тссс! – женщина приложила палец к устам уже знакомым жестом. – Не шумите. – Она поправила и без того идеально сидящую медицинскую шапочку. – Говорите вполголоса… Итак, здравствуйте, милый друг.
Она чуть подалась вперед, так, словно намеревалась расцеловать старого знакомого в обе щеки. Но это, конечно, был лишь демонстративный жест, не более.
– Одна особа из того же вида, к которому принадлежите вы, намедни заползла ко мне в постель, – глядя на нее, сказал Иван.
Джейн округлила свои бирюзовые глаза.
– Да что вы говорите? К вам? В постель? Бедное существо… ему не позавидуешь.
– Ей, – уточнил Иван. – Она пыталась меня укусить своими ядовитыми зубками. Не знаю, но почему-то я в тот момент подумал о вас, милая Джейн.
– Значит, вы все же иногда думаете обо мне? Приятно слышать.
Старая знакомая, на которой надет темно-зеленый форменный комбинезон с эмблемой DMS, но без бейджа на нагрудном кармане, повернулась к нему сначала одним боком, затем другим – словно манекенщица перед взыскательным клиентом.
– Как, по-вашему, Иван, эта форма мне идет?
– Кое-кому, как утверждает одна русская поговорка, все к лицу.
– Спасибо за комплимент. – Джейн улыбнулась своей обычной лучезарной улыбкой. – Узнаю бывшего соотечественника – у вас всегда найдется для дамы доброе словечко.
– Припасите эти ваши «голливудские» улыбочки для тех, кто вас не знает, – сухо произнес Козак. – Во-вторых, объясните, что я здесь делаю.
Джейн сохранила на лице прежнее приязненное выражение: эта женщина, в чем он не раз имел возможность убедиться лично, отменно владеет собой.
– Я тоже рада вас видеть… Ну что ж. Поднимайтесь за мной! Там, наверху, мы и поговорим о деле.
Джейн закрепила на мочке уха «клипсу». Тончайший проводок от микродинамика тянется к нагрудному карману, к тактической рации или к иному приемному устройству. Покачивая бедрами, стала подниматься по лестнице; Козак последовал за ней.
Поднялись уровнем выше, оказавшись фактически уже под крышей ангара. Джейн открыла своим ключом – или отмычкой – дверь, которая вывела их в чердачное помещение. И сама первой прошла внутрь.
– Берегите голову, – полушепотом сказала она. – И не топайте… ступайте тихо.
Высота этого помещения – расстояние между перекрытием и полудужием сборной крыши в верхней части – составляет немногим более полутора метров. Все оно покрыто серебристой пленкой, пропитанной специальным составом. Антипожарной пропиткой обработаны и многочисленные вентиляционные трубы, так же как и легкие опорные балки и ребристая поверхность скатов. Они, пригибаясь, перебрались в другую часть строения, к прикрытому щитком окну. На полу возле окна обнаружились два предмета – тубус или пенал круглой формы и бинокль Leica Geovid. Женщина сама сняла оконный щит, открыв тем самым им обзор.
– Присаживайтесь, – сказала Джейн. – Да, на пол… Смелее.
Иван опустился на пол. Она уселась рядом, тесно прижавшись к нему.
– Что это еще за телячьи нежности? – буркнул Козак.
– Не бойтесь, не укушу.
Иван уставился в окно – стеклопакет диаметром около метра кто-то совсем недавно тщательно протер. Перед ним открылась знакомая – и порядком уже надоевшая – панорама: находящаяся примерно в полутора километрах отсюда взлетная полоса, диспетчерская башня и аэродромные постройки. На полосе, звеня винтами – отголоски этого шума долетают даже сюда, – маневрирует выкрашенный в защитный цвет «C-130H Hercules». Этот транспортник, похоже, только что приземлился…
С другой стороны, от терминала, стоящего на краю полосы, ближе к ее началу, по дороге к госпиталю едет знакомый ему красно-белый реанимобиль: должно быть, доставил приготовленного для транспортировки в Англию «особого пациента» и теперь возвращается обратно. Там же, у терминала, раскручивает винты, готовясь выехать на взлетку, другой воздушный транспорт – C-17 Globemaster III. Вот на нем-то скорее всего Боба и отправят в Британию…
Джейн подняла с пола тубус, открыла его. Чуть наклонив, извлекла оттуда… подзорную трубу.
– Ого, – удивился Иван. – Так вот вы чем здесь занимаетесь, Джейн?! Наблюдаете отсюда за звездами?
– В определенном смысле. – Женщина стала кого-то высматривать в трубу через окно. – Как раз одну «звезду» сейчас встречают в аэропорту…
– Загадками говорите, Джейн.
– Это не просто star, но, я бы сказала – Superstar… Думаю, вам тоже будет интересно.
Она передала трубу Козаку.
– Только что борт приземлился…
– «Геркулес»?
– Да. А теперь будьте внимательны… и не пропустите главного.
«Геркулес» с эмблемой частной транспортной компании, входящей в пул перевозчиков, работающих по контракту, зарулил в «карман» у ближней к ним оконечности полосы. В отличие от гражданских аэропортов здесь все происходит очень быстро, без малейших задержек. В оптику – прекрасная труба! – видны мельчайшие детали: темные следы торможения на полосе, на которую выехали два джипа; замедляющие вращение винты; грязно-голубое брюхо с переходом в темно-серый цвет на фюзеляже и крыльях; опускающаяся кормовая рампа…
Борт «припарковался» так, что вся его корма и левый борт отсюда видны как на ладони. Или же, если переформулировать иначе, этот НП выбран с таким расчетом, чтобы можно было отсюда наблюдать за прибывающими в Кемп Бастион воздушными судами на предмет перевозимых ими грузов и пассажиров.
В открывшемся пространстве кормового люка показался мужчина в летном комбинезоне. Похоже, это кто-то из экипажа…
Джипы остановились неподалеку от кормы «Геркулеса»… Из «Хамви» выбрался высокорослый мужчина в песочном камуфляже и кепи. Сняв его – солнце уже заметно припекает, – он пригладил короткий ежик волос. Но даже если бы он этого не сделал, Иван без труда узнал бы в этом верзиле одного своего знакомца: некий Питер, сотрудник AGSM, в недавнем прошлом офицер РУМО, военной разведки США…
– Упс!.. – пробормотал Козак. – Какие люди.
Именно этот субъект допрашивал Ивана, когда его после провокации в Дохе – в Катаре они должны были встретиться с Анной и далее лететь вместе в Бангкок – упаковали в тюрьму, расположенную на территории военной базы Аль-Удейд. Иван тогда едва выкарабкался, но и Питеру, сколько помнится, не посчастливилось – когда все они попали под раздачу, тому прострелили плечо. Видать, ранение оказалось не слишком серьезным, раз он так быстро оклемался, раз он опять в деле…
– Узнали кого-нибудь? – поинтересовалась Джейн (она наблюдала за происходящим возле самолета в «геовид»).
– Давно он здесь?
– Кто?
– Мы не в Одессе, Жанна, – хмуро сказал Иван. – Не надо отвечать вопросом на вопрос. Я спрашиваю про Питера.
– С месяц примерно. И не называйте меня Жанной, ладно? Джейн.
– Не следует отказываться от своих корней…
– Мои корни вас не должны касаться!.. – тем же спокойным тоном сказала женщина. – Смотрите в оба, не пропустите самого интересного.
К грузовому самолету покатил от ангара автопогрузчик с зацепленными паровозиком низенькими погрузочными платформами. Иван было подумал, что этот Питер приехал, чтобы забрать какой-то груз. Но уже вскоре с рампы в окружении двух габаритных парней сошел тот, кого, оказывается, они тут поджидали.
Разглядев как следует спускающегося по наклонной рампе рослого плечистого мужчину лет тридцати семи, облаченного в такой же прикид, что и Питер, Иван процедил:
– Млять!.. Вот только его тут и не хватало.
Пассажиром прибывшего с грузом в Кемп Бастион самолета был не кто иной, как Ричард Доккинз. В прошлом майор – по другим сведениям, подполковник – U. S. Army Special Forces, «зеленый берет», большой мастер диверсионных операций. Ныне сотрудник ЧВК «Армгрупп», один из ключевых в «американской фракции», образовавшейся некоторое время назад внутри их компании. Имеющей, кстати, серьезные терки с «пробританской» фракцией, к которой в силу различных причин и обстоятельств со временем приписали и контрактера Айвена Козака.
Доккинз – настоящий сукин сын. Рожден от суки-волчихи, вспоен ее волчьим молоком с привкусом человечьей крови. Круче и опасней этого типа Ивану пока не доводилось встречать. Ну, разве что Сэконд может с ним сравниться… Оба они, американец и англичанин, кстати, в свое время были кураторами Козака. И, надо признать, научили его кое-чему сверх того, что он знал и умел ранее…
Доккинз поздоровался за руку с встречающим его сотрудником. Что-то сказал – наверное, пошутил, потому что оба, Ричард и Питер, рассмеялись… Парни, вероятно, «гарды» Доккинза, тащат на себе по паре огромных дорожных сумок – все это добро они принялись укладывать в кормовые отсеки двух джипов.
Иван проглотил подступивший к горлу сухой комок. Он предпочел бы не ссориться ни с Доккинзом, ни с Сэкондом (а еще лучше, вовсе не знать обоих). Но судьба так распорядилась, что они постоянно пересекаются, сталкиваются, оставляя вмятины, ссадины, зазубрины друг на дружке. Отскакивают, подобно бильярдным шарам, разлетаясь в разные углы игрового пространства, и вновь сталкиваются.
Знать бы, кто держит кий, кто ведет партию в этой масштабной игре. Соперничество между Британской и Российской империями получило в свое время название The Great Game – «Большая игра». У американо-британского соперничества, развернувшегося нынче на всем земном шаре и почти во всех областях и отраслях, пока что нет равнозначного названия. Но когда-нибудь, когда выйдут наружу, когда прояснятся и получат верное истолкование многие подробности и детали этой подспудной, чаще всего «подковерной» борьбы, такое название обязательно будет придумано.
…Вся эта компания погрузилась в джипы. Тронулись; покатили вдоль полосы – к выезду. Иван, наблюдая за ними в подзорную трубу, думал о своем.
Однажды ему пришлось выбирать между двумя конкурирующими внутри их единой, казалось бы, компании, выстроенной как кондоминиум[36], группировками. Между двумя враждующими – чаще грызутся тайно, под ковром, как это было в Ираке, но иногда и почти в открытую – фракциями.
Он выбрал в тактических интересах Лондон, выбрал сторону старой доброй Британии.
Джипы, на борту одного из которых находится его старый знакомец Ричард Доккинз, повернули в направлении «американского» сектора, в Camp Leatherneck.
Иван опустил трубу. Достав из кармана носовой платок, протер взмокшее лицо. Здесь, под крышей, жарко, душно, как в сауне…
Только сейчас он ощутил, как пробрало Джейн – эта женщина, обычно невозмутимая, хладнокровная, редко теряющая голову в самых опасных обстоятельствах, дрожит, как осиновый лист на ветру.
Кого-нибудь другого он, может быть, попытался бы успокоить. Но это не тот случай. Эта особа если и уступает по степени потенциальной опасности только что прибывшему в этот уголок мэну, так лишь самую малость.
– Что-то мне… зябко стало, – Джейн сама поднялась с пола. – Будьте так любезны, упакуйте трубу в пенал.
– Да вроде бы не холодно, – сказал Иван, укладывая трубу в тубус. – За тридцать… и порядочно за тридцать.
Он тоже встал; пригибаясь, пошел за направившейся к выходу женщиной. Джейн, подойдя к двери, остановилась.
– Вас заказали, Иван, – сказала она тем же тихим, спокойным голосом (быстро же она взяла себя в руки). – Нам стало это известно из надежнейшего источника.
– Вы сказали – «нам». Расшифруйте, о ком идет речь.
– Вам привет от Майкла… От мистера Сэконда. Я нахожусь здесь по его инициативе.
– Я это понял. А где он сам?
Она улыбнулась кончиками красиво вырезанных чувственных губ.
– Следующий вопрос, пожалуйста.
– Кто именно заказал?
– С большой долей вероятности… девяносто девять и девять десятых… наши же коллеги. Те, кого вы только что видели в оптику.
Козак помрачнел. Публика это серьезная, а местами еще и отмороженная. Опять же Сэконд не тот человек, кто станет беспокоиться из-за пустяков. Если уж он решил вмешаться, пусть даже через Грея и эту Джейн, то, видать, дело приняло серьезный оборот.
– Это как-то связано с упавшим вертолетом? И этим Бобом, у чьей больничной койки я вас видел?
– В определенном смысле… Тут многое сошлось, не один только этот случай.
– Зашибись, – пробормотал Козак. – Меня опять разыгрывают втемную, как будто я… какой-нибудь джокер.
– Джокер? – Джейн улыбнулась. – При некоторых раскладах – полезная карта.
Они выбрались из чердачного помещения. Заперев своим ключом дверь, Джейн полушепотом произнесла:
– Вам нельзя возвращаться в филиал. Опасно. Смертельно опасно…
– А что мне делать? – угрюмо спросил Иван. – Дезертировать? Самолет-то с Бобом, наверное, уже улетел?.. Поздновато вы поведали мне про «заказ». Узнал бы об этом чуть раньше, попытался бы набиться Бобу в попутчики.
– Не все так плохо, – заверила его Джейн. – Нужно продержаться сутки или двое. Максимум трое суток.
– Даже если я буду спать в каске и бронежилете, то и это вряд ли меня теперь спасет.
– «Броник» вас точно не выручит. А вот насчет «спать»… это правильная мысль.
Сказав это, Джейн достала из кармашка прозрачный футлярчик, внутри которой находится какая-то капсула коричневатого цвета. Вытряхнула на ладошку капсулу, протянула ее Козаку.
– Проглотите ее. Прямо сейчас!
– Что это?
– Верное средство… Через несколько минут ощутите сильную резь в желудке… Симптомы будут такими же, как при остром пищевом отравлении.
– Отравить меня решили?
– Если б я хотела вас отравить, то уже сделала бы это… Благо возможности такие имелись.
Козак, вздохнув, взял с ее ладони капсулу.
– А нельзя без этих вот… фокусов?
Джейн покачала головой.
– Нельзя. Медперсонал ведь не в курсе наших дел… Надо, чтобы все выглядело натурально.
Козак, посмотрев на лежащую у него на ладони капсулу, отправил ее в рот.
Джейн осталась на площадке второго уровня. Козак спустился по лестнице и вышел через дверь запасного выхода. Ну а далее он двинулся тем же путем, которым Грей провел его в это здание, только прошел его в одиночку.
Босс ожидал его снаружи, на площадке у открытых дверей медблока. Чуть дальше, метрах в двадцати, стоит внедорожник – это их с Хансом «подменный» джип. И, сколько он мог судить, за рулем, дожидаясь начальство, сидит именно его «гард», датчанин Ханс.
– Вы приходили сюда проведать знакомого, – повернувшись к Козаку, полушепотом произнес глава филиала. – И вам вдруг стало плохо…
Козак едва дослушал босса. К горлу подступила дурнота; сам он вдруг весь покрылся липким потом. Почва под ногами покачнулась; ухватившись рукой за ребристый выступ стены, он тут же принялся опорожнять свой желудок.
– Эй! – крикнул Грэй, вбежав через открытую дверь в медицинский ангар. – Медики?! Кто-нибудь! Сюда!! Тут человеку стало плохо!..
ГЛАВА 25
Москва. 12 октября
В десять утра «икс» припарковался на уже знакомой «журналистам» стоянке перед торговым домом «Ясенево».
Козакова первой заметила женщину, с которой они договорились о встрече: Ирина Валерьевна, одетая в тот же плащ, что и в минувшую субботу, показалась из-за угла здания; затем, пройдя дальше, встала под козырьком у входа в супермаркет.
– Объект прибыл. – Котов зевнул в кулак. – Ну что, составить тебе компанию?
– Останься, – сказала Анна. – Попробую уговорить ее, чтобы села в машину.
– Хорошо бы. – Анатолий чуть поправил миниатюрную камеру, снимающую салон. – Тогда сможем записать и картинку, и звук… Если пойдете в маркет, то я – за вами.
– Договорились. Но ты держись все же чуть в стороне.
Прихватив зонт и сумочку, Анна выбралась из джипа. Заметив подошедшую со стороны паркинга «журналистку», Ирина Валерьевна натужно улыбнулась.
– Вы пришли, Анна.
– Конечно. Я же обещала…
– Доброе утро…
– Здравствуйте, Ирина Валерьевна.
Женщина зябко повела плечами.
– Извините, что не пригласила вас к себе.
– Все нормально, Ирина Валерьевна.
– Просто Ирина… Я сказала мужу, что отправлюсь в маркет за продуктами. А сама – к вам.
– Если я правильно понимаю, ваш муж не одобрил бы такой… такой вашей инициативы?
– Он переживает за меня. – Женщина нервно щелкнула замком висящей на плече сумочки – зачем-то открыла ее, но тут же и закрыла. – И уже по этой причине не одобрил бы меня, если бы я ему назвала настоящую причину отлучки.
– Здесь не очень удобно разговаривать, не находите?
– Да, верно… Где бы нам поговорить?
– Может, побеседуем в машине? Там мой коллега… вы его знаете, вы его видели в субботу.
– Я бы хотела поговорить с вами наедине.
– Хорошо. Понимаю вас. Я попрошу своего товарища оставить нас на время…
Котов, заметив подошедших от маркета женщин, вышел из машины. Поздоровался с дочерью Смольникова. Заметив красноречивый жест напарницы, добродушно произнес:
– Надеюсь, милые женщины не будут скучать, если я их ненадолго оставлю? Мне надо кое-что прикупить: сигареты, воду, то, се…
Анна открыла правую заднюю дверь. Пропустила внутрь эту попросившую зачем-то о встрече с ней женщину, сама тоже уселась на заднее сиденье.
Они обменялись несколькими нейтральными репликами, после чего в салоне повисло неловкое молчание. Козакова не стала спрашивать у этой женщины, что ей известно о ходе расследования по делу об убийстве ее отца и что она сама думает об этом печальном происшествии. Во-первых, ей не хотелось заранее обуславливать тему, ведь эта женщина сама зачем-то искала встречи с ней. А во-вторых, Анна после вчерашнего обстоятельного разговора с кураторами, состоявшегося на конспиративной квартире в Костянском переулке, знала о результатах расследования намного больше, чем эта женщина, пусть она даже и близкая родственница погибшего от пули киллера отставного военного.
Антонов и Митрохин по каким-то своим каналам получали самую свежую информацию по данной теме. Расследованием обстоятельств гибели Смольникова занимаются сотрудники сразу двух оперативно-следственных бригад, – совместной группы от СК РФ и МВД, и «фээсбэшной» бригады. На момент встречи с кураторами дело было уже практически раскрыто. Выяснили личности убийцы и его сообщницы (тех самых злоумышленников, за кого правоохранители первоначально приняли Котова и Козакову). Такое быстрое продвижение в столь сложном деле оказалось возможным благодаря ряду обстоятельств…