– Я же тебе сказал, что мне решать, с кем ему дружить, а с кем нет.
Ролан поднялся с кровати, подошел к Корчакову, перекрывая ему путь к отступлению. И тот, в свою очередь, поднялся во весь рост. Правда, его бойцовский дух, если он вообще имелся, остался сидеть на койке, а может, забрался под нее. В глазах у мужчины плескались страх и растерянность. Но в то же время он надеялся договориться с Роланом, и это удерживало его от паники.
– Мы могли бы решить этот вопрос…
– Сто тысяч хрустящих рябчиков за одного тепленького голубка.
– Сто тысяч рублей?!
– Да. Это если насовсем. А если на ночь, то десять тысяч рябчиков, и никаких дроздов.
– Но это грабеж!
– А у тебя что, с финансами проблема?
– У всех здесь с этим проблема.
– Ты – исключение. Я же знаю, откуда ты взялся. Из соседей палаты. – Ролан кивнул на стену, что находилась справа от него. – Ты хозяину неслабо башляешь. И мне забашляешь за сладкую жизнь.
– Это не мои деньги. Это чужие деньги, – совершенно серьезно ответил Корчаков.
– Да мне все равно, какими деньгами ты мне заплатишь, своими или чужими.
Мишель сидел на койке, покорно уложив ладони на сведенные вместе колени. Голова его была низко опущена, но не похоже, что ему жуть как стыдно. Фактически Ролан торговал им как проституткой, и, скорее всего, парень собирался получить с этого определенный процент. Возможно, ему не впервой выставляться на продажу.
– Ну, ладно, пойду я…
Не трудно было догадаться, что на уме у Корчакова. Он понимал, что Мишель принадлежит к голубому племени, а также нуждается в сильном покровителе. Ролана можно убрать из лазарета с помощью начальника тюрьмы, причем бесплатно, и тогда Мишель сам упадет в руки. Надо всего лишь выйти из палаты…
– Постой, пидорок, я тебя не отпускал!
– Я сейчас закричу!
Ролан смотрел на это жалкое существо и все больше сомневался в том, что оно способно на большую игру с такой сильной фигурой, как Аврора. Не мог он воевать с ней из тюрьмы, не того масштаба он личность.
– А я тебе язык вырву, гнойный ты пидор, – пригрозил он, разглядывая залысины на голове Корчакова.
Не та эта лысина, что он видел на фото в телефоне. Та широкая была, а это скорее плешь над залысинами. И не тот характер у этого индивидуума. А может, и не Корчаков это… Может, просто похожий на него субъект?
– Пусти!
Но Ролан не собирался отпускать жертву. Он сбил мужчину с ног, навалился на него всей тяжестью своего тела, рукой пережал горло.
– Сдохнешь, погань!
Корчаков, или его суррогат, с ужасом смотрел на него, пытаясь что-то сказать, но из разинутого рта вырывался только свиристящий хрип. Он пытался вырваться из захвата, однако Ролан держал его мертвой хваткой.
С таким же ужасом смотрел на Ролана и Мишель. Его пугала мощь и агрессия, с которой его покровитель расправлялся со своим врагом. Страх держал его в плену, не позволяя позвать кого-нибудь на помощь.
Любитель мальчиков уже понял, что пропал; он уже готовился умереть, когда Ролан ослабил хватку.
– Почему у тебя чужие деньги? – спросил он.
– Кхы-кхы… Кхы-кхы… Так надо…
– Кому надо? За кого ты срок мотаешь?
– Ни за кого, – разом встрепенулся Корчаков, если это был он.
Ролан снова сжал горло. Он ждал момента, когда его можно будет снова отпустить.
Вдруг открылась дверь, и в палату ворвался санитар:
– Ты что делаешь?
Он попытался оттащить Ролана от жертвы, но пропустил сокрушительный удар в солнечное сплетение и сложился вдвое. Ролан добил его ударом по шейным позвонкам и, когда тот без чувств завалился на пол, снова взялся за дело.
– За босса своего сижу! – успел признаться голубей, прежде чем Ролан пережал ему горло.
– Ты сказал, что тебя Натан зовут.
– Нет, Натан на воле…
– А ты за него? И как тебя зовут?
– Роман… Роман Дмитриевич Бабанов…
– Да мне до фонаря твоя фамилия! Меня деньги интересуют!
– Нет у меня денег. Босс Храпову пересылает…
Фамилию босса Ролан спрашивать не стал. Ясно, что будет разбор полетов. Показания даст и Бабанов, и Мишель; начальник тюрьмы ознакомится с ними, и тогда станет понятно, что Ролан интересуется Корчаковым. Поэтому лучше не спрашивать, кого именно замещает Бабанов. Весь свой интерес нужно сосредоточить на деньгах.
– Ты, пидор! Ты хоть понимаешь, что на бабки меня кинул!
Ролан снова принялся душить беднягу. Убийство не входило в его планы, поэтому он уже собирался отпустить его, когда в палату вдруг ворвались крепкие парни в милицейском камуфляже. Сильный удар дубинкой по голове вывел Ролана из игры…
Глава четырнадцатая
Темная туча зависла над золотистым полем. Легкий ветерок поднимал слабую волну, заставляя колоситься только начавшую созревать пшеницу. Аврора стояла посреди этого поля, а навстречу ей бежал Ролан. Он весело улыбался, но в глазах пряталась тревога. Облака опускались все ниже, плотно окутывали его, чтобы спеленать и утащить в темные глубины враждебной тучи.
Ролан все ближе и ближе; Аврора уже протянула руки, чтобы сжать его в своих объятиях, когда он исчез. И в этот миг вдруг зазвонил телефон, перечеркнув сладостные сновидения.
Трубка лежала на прикроватной тумбочке, Аврора не стала отключать его на ночь, потому что ждала звонка. А звонить по этому номеру мог только Ролан.
– Привет, родная.
Да, это был он. Голос веселый, но какой-то измученный. Ну да, нелегко ему в тюрьме.
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально.
– Я тебе не верю.
– Нет, серьезно, все хорошо. В карцере я. Но все не так страшно. И говорить можно целый час…
– Долго ты не звонил.
– В санчасти был. Подлечился немного, и обратно. А послезавтра назад в камеру.
– Не нравится мне твой голос… Тебя били?
– С чего ты взяла?
– Не увиливай от ответа!
– За дело. Я не в претензии… Насчет нашего старого знакомого узнала?
– Да. Нет у него голубых наклонностей.
– Они могли проявиться в тюрьме. Могли бы… Если бы он там находился.
– А где же он?
– За него сидит совершенно другой человек. Внешне на него похожий, но это не он. А наш знакомый где-то на свободе и мутит воду.
– Ты в этом уверен?
– Не скажу, что на все сто… Как твои дела? Как дети?
– Неважные дела, – загрустила она.
Егор и Вика все еще находились на острове под присмотром телохранителей. А где-то рядом прятался неизвестный киллер. Поленьев не ленился то и дело напоминать Авроре, чтобы она не делала лишних движений. Он откровенно шантажировал ее – и продолжал свою экспансию.
Она продала все акции калужского агрокомбината, уступила долю в мукомольном заводе. Деньги она получила реальные и в срок, но если бы сделка была честной, она могла бы выручить гораздо более крупную сумму. Грабительскую цену Корчаков не выставлял, чтобы Аврора не смогла поднять шум после того, как вернет своих детей. Но и значительные суммы на нее он тратить не хотел. В ход шла тактика «мелкого фола» из стратегии рейдерского захвата. Руками Поленьева Корчаков скупал блокирующие пакеты акций ее предприятий, чтобы затем взять их под свой контроль. Пока он только лишь плел сеть, чтобы затем опутать ею Аврору, как муху паутиной.
– Не бойся, все будет хорошо… Тебе нужно поднять волну, но так, чтобы никто не догадался, что это ты ее поднимаешь. Пусть информация будет анонимной. Так, мол, и так, в такой-то тюрьме сидит «левый» заключенный. Надо проверить информацию, взять отпечатки с его пальцев, сверить с оригиналом. Только не торопи события. Выжди, чтобы тюремное начальство успело вернуть нашего знакомого на место. Уж очень я по нему соскучился…
Хоть и не сразу, но Аврора все-таки поняла, зачем это нужно Ролану. Он собирается убить настоящего Корчакова. Его доставят в тюрьму, чтобы проверка сумела сличить его с оригиналом, а Ролан нанесет удар.
– А сумеешь на него выйти?
– Тут человечек один мне помогает, надо бы его подмазать… Он мне с лазаретом один раз уже подсобил, может, и во второй раз поможет. На него вся надежда…
– Хорошо, этим займутся.
Юра Горбинский в курсе всех дел, он разберется, надо только поставить ему задачу. И деньгами снабдить.
– И за детьми следи. Жаль, не могу тебе ничем помочь.
– Ты уже помогаешь. И я очень за тебя переживаю…
Она хотела быть рядом с Роланом, но уже не очень верила, что это когда-нибудь случится.
К вечеру следующего дня к ней с визитом прибыл Поленьев. Аврора уже заметила, что с каждым разом он вел себя все более нагло и уверенно. А сегодня он вообще держал себя, как сюзерен перед вассалом. Зашел в кабинет с важным видом и движением руки дал понять, что Авроре вовсе не обязательно подниматься со своего места, приветствуя его. Как будто она собиралась это делать.
– Что на этот раз? – спросила она.
– О, у нас длинный список. И не только. Я обязательно озвучу нашу просьбу…
– Требования, – поправила его Аврора.
– Как вам угодно… Но сначала кофе, а то, знаете ли, умаялся с дороги. – Он развалился в кресле, вольготно забросив ногу на ногу.
– Требования, – поправила его Аврора.
– Как вам угодно… Но сначала кофе, а то, знаете ли, умаялся с дороги. – Он развалился в кресле, вольготно забросив ногу на ногу.
– А может, вам еще и массаж шеи? – съязвила она.
Аврора ждала этого визита, поэтому готова была дерзить.
– Кстати, отличная мысль.
– Только мне так не кажется…
– А мне кажется, что вы, Аврора Яковлевна, ведете себя неразумно, – разглядывая ноготь на своем мизинце, с непринужденно-насмешливым видом сказал он. – Вы снова отправили своих людей на остров.
– Хочу увидеть своих детей. Им уже пора домой.
– Вы в этом уверены? – с угрозой в голосе спросил он.
– Абсолютно… Завтра мои люди собираются забрать детей.
– Могут возникнуть проблемы.
– Да, если вы этого захотите.
– А если захотим?
– Тогда у Натана Елизарьевича могут тоже появиться проблемы. Кстати, где он сейчас?
– В местах не столько отдаленных, я же вам говорил…
– В местах, не столь отдаленных от офиса?.. Он должен находиться в святогорской тюрьме.
– Там он, увы, и находится.
– Там находится его заместитель по тюремным делам.
– Ну что вы такое говорите! – как на ненормальную посмотрел на нее Поленьев. – Натан Елизарьевич находится в святогорской тюрьме. Я вчера был там, встречался с ним…
– Ну, тогда вам нечего волноваться, когда в святогорской тюрьме появится комиссия из ГУИН.
– Какая комиссия? – насторожился собеседник.
– Она проверит, настоящий Корчаков сидит там или фальшивый.
– Зачем?
– А чтобы его на чистую воду вывели. Сколько ему сидеть? Четыре года? А за обман еще лет пять добавят. И еще за подставу достанется.
– За какую подставу? О чем это вы? – не на шутку разволновался Поленьев.
– Начальник тюрьмы ему одолжение сделал, согласился на подмену. Понятно, что не за красивые глаза. Ремонт тюрьмы больших денег стоит… Вы меня понимаете?
– Не очень.
– Понимаете. Вы все отлично понимаете. Если Корчакова не будет в тюрьме, там обнаружат его двойника. Старого начальника тюрьмы за это посадят, а новый уже не захочет создавать условия твоему боссу, – перешла на «ты» Аврора, уверенная в том, что попала в цель. – Вернее, побоится… Или Корчаков не согласится вернуться в тюрьму? Может, он за границей? Тогда зачем ему мой бизнес? Пусть лучше мне свой продаст, я возьму, так сказать, из сожаления. А то, если его в федеральный розыск объявят, весь его бизнес псу под хвост пойдет. Счета арестуют, проверками задавят… ну, не мне вам объяснять…
– Да, я понимаю, но в святогорской тюрьме сидит настоящий Корчаков! – Нервным движением руки Поленьев ослабил узел галстука.
– Вот комиссия это и проверит.
– Когда комиссия?
– Или уже, или вот-вот…
– А конкретно?
– Если конкретно, то у вас еще есть пара дней, чтобы заменить фальшивого Корчакова на настоящего. А потом ждите проверку.
– Два дня?
– За это время мои дети вернутся домой. И если вдруг с ними случится…
– Хорошо, договорились. Вы можете забрать детей, но чтобы никаких проверок… Или механизм уже запущен?
– Я же сказала, у вас есть два дня.
– Значит, запущен.
– Мне очень жаль, но я вынуждена была так поступить.
На самом деле Аврора еще не обращалась в ГУИН за содействием, хотя и могла. Но большая игра без блефа – как чай без сахара. Может, и Корчаков блефовал, угрожая ее детям; может, и не было никакого киллера на острове. Но ведь она боялась и не делала резких движений…
– Но два дня у нас есть? – с надеждой посмотрел на нее Поленьев.
Он очень переживал за своего босса. И за себя в первую очередь. Значит, прав был Ролан, решила Аврора, что в тюрьме находится лже-Корчаков.
– Я же сказала, что да. Но если с моими детьми что-то случится, тайное сразу же станет явным. У нас есть свой человек в администрации, – соврала она. – Он предоставил нам информацию. Он же поднимет шум в случае чего. Вы меня понимаете?
– Да, конечно.
– И еще. На этом наше сотрудничество заканчивается. И можете не предлагать мне ваш список. Больше я вам не уступлю ни йоты…
– Э-э… Хорошо, договорились, – в замешательстве кивнул Поленьев.
Не думала Аврора, что победа ей дастся так легко. Но именно столь быстрый успех и настораживал. Если враг быстро отступает, значит, ему нужно время, чтобы укрепиться на новых позициях.
Но все-таки день-другой у Авроры будет. Она вернет своих детей, а там, глядишь, и Ролан сделает свое дело. Если удастся…
– Вы и так получили от меня более чем достаточно, – сказала она.
– Да, мы не жалуемся, – кивнул Поленьев.
Мысленно он был где-то далеко. Видимо, думал, как спасти своего босса.
– На этом и поставим точку.
– Попробую убедить в этом Натана Елизарьевича…
– Боюсь, у него нет выбора. Или он будет жить на свободе, прикрываясь своим замом по тюремному сроку, или мы будем на него постоянно давить.
– Как?
– Комиссия будет следовать за комиссией.
– Это жестоко.
– Но необходимо.
На этом разговор закончился. Поленьев уехал, и Аврора едва удержалась от искушения направить за ним своих людей. Он мог заметить слежку, а потом отыграться на ней за нечестную игру. Сначала надо было вывести из-под удара детей, а потом уже давить на Корчакова по всем каналам. Он должен ответить за свою подлость.
Аврора не знала, как движутся дела у Корчакова, вернулся он в тюрьму или нет, но через два дня в аэропорту Черноземска приземлился самолет, на котором прилетели Егор и Вика. Домой их везли под усиленной охраной. Всю дорогу Аврора переживала, что произойдет нечто страшное, но нет, гром не грянул. Однако это вовсе не значило, что гроза прошла стороной.
…Алексей Хромов протер слезящиеся глаза. Такое ощущение, что соль попала на нижние веки и разъедает слизистую. Но это просто усталость. Двое суток он на работе. Вчера смену сдал, а начальник попросил еще на день задержаться. Отказываться Алексей не стал. Работа у него неплохая, платят более чем прилично, а за внеурочные еще три тысячи рублей полагается. Вчера на службе был аврал – хозяйка встречала в аэропорту своих детей, всю охрану с собой увезла, а на дом бросили уже отдежурившую смену. Но ничего, все уже позади. Чтобы отдохнуть, ему хватит и суток. Сегодня он проведет вечер с женой и сыном, а завтра снова на службу. Не сахарный, не растает…
Глаза продолжали слезиться, и Алексей съехал на обочину, остановил машину. Достал пластиковую бутылочку с водой, плеснул на ладонь, промыл глаза. Стало легче… А машина у него неплохая, «Форд Фокус». За два года на нее заработал. Не в каждой охранной фирме так хорошо платят, но ему повезло. И еще наличные за внеурочные получил, три тысячи на руках, будет чем жену порадовать. Пусть себе что-нибудь из одежды купит… Он очень ее любил. И сына обожал. Поэтому из кожи вон лез, чтобы их обеспечить.
Но торопиться не стоит. Время вечернее, люди возвращаются домой, машин на дороге много, как бы в аварию не попасть. Тем более что какое-то предчувствие нехорошее на душе.
За дорогу Алексей переживал напрасно. Он благополучно поставил машину в гараж, поднялся в квартиру, ключом открыл дверь. Сейчас Антошка выбежит к нему, будет смеяться, приплясывать, и Лена обнимет, поцелует, скажет, что она по нему соскучилась.
Но в квартире было тихо. На кухне и в спальне горел свет, значит, дома кто-то есть.
– Ле-ен!
Алексей разулся, зашел в спальню и похолодел, увидев жену. Она лежала на животе, раскинув руки, а из-под головы на подушку натекла кровь.
– Лена!
Внутри все оборвалось, тело налилось свинцовой тяжестью, к горлу подступил горький ком. Едва переставляя ноги, он подошел к жене, склонился над ней, тронул за плечо. Странно, на подушке кровь, но в голове нет пулевого отверстия. Может, ее ранили, например, ножом…
Лена вдруг дернулась, повернула к нему голову, виновато посмотрела на него. Она жива!
Но преждевременная радость сменилась вдруг горечью поражения. В затылок уперлось что-то твердое.
– Дернешься, пристрелю, – пригрозил мужской голос.
– Леша, прости! Они заставили!
Лена разрыдалась, размазывая по лицу красный кетчуп.
– Они Антошку забрали! Они сказали, что убьют его!
– Заткнись, сука! – одернул ее тот же голос, мерзкий, с гнусной хрипотцой.
– А без грубостей можно? – подавленно спросил Алексей.
Увы, это была жалкая попытка защитить жену. Ни на что большее он был не способен. Ствол пистолета по-прежнему продолжал давить на затылок, а палец незнакомца, возможно, – на спусковой крючок.
– Можно. И жену твою не вылюбим. И пацанчика не тронем. Если умным будешь…
– Что вам нужно? Деньги? Так у меня мало… Хотите, ключи от машины возьмите…
– Ты, в натуре, даун или притворяешься?.. Тебе же сказали, что пацана твоего увезли. И жену твою мы сейчас увезем. Значит, от тебя требуется что-то более серьезное…
– Что?
– Пошли, поговорим…
Человек за спиной убрал пистолет от затылка и позволил Алексею повернуться. Тот ожидал увидеть чье-то лицо, но наткнулся только на ледяной взгляд сквозь дырочки в картонной маске поросенка. Такой же «свин» стоял рядом с ним, тоже с пистолетом, который был направлен на Лену.