– Почему не открываете? – испуганно спросила она. – Случилось что-нибудь?
– Нет, – откликнулся я и бросился обратно на кухню.
Но я все равно опоздал. Венок не только потемнел почти до черноты, но даже местами позеленел. Словно после последней чистки лет десять провалялся в какой-то жуткой сырости. Я смотрел на него и от изумления хлопал глазами.
– И ты еще говоришь, что ничего не случилось! – вывел меня из транса голос Жанны.
– Это случилось, пока я дверь тебе открывал, – начал оправдываться я.
– А Макс где? – удивилась Жанна.
– Мы решили дежурить по очереди, и он ушел в мою комнату телик смотреть, – объяснил я. – Ко-гда ты в дверь позвонила, я велел ему открыть, но он почему-то не откликнулся. Вот и пришлось самому бежать. Ма-акс! – заорал я.
– А он вообще там жив? – округлились глаза у Жанны.
До сих пор мне как-то не приходило в голову, что с Максом может что-то случиться. Но стоило Жанне об этом сказать, я опрометью кинулся в свою комнату. Жанна поспешила следом.
Телевизор истошно орал. А Макс неподвижно лежал на диване. Мне показалось, что он не дышит. Я посмотрел на Жанну. Она оказалась решительнее меня и, вытянув руку, потрясла Кота за плечо.
– А-а-а? – немедленно раздалось в ответ, и один глаз на сонной физиономии Кота открылся. – Что такое?
– Я вот сейчас тебе покажу что! – разозлился я.
– Какой-то ты, Фома, нервный, – сладко потянулся Макс. – Погоди! – вдруг воскликнул он. – А дежурство? Ты почему пост покинул?
– Потому что один мой знакомый дебил дверь не открыл! – вконец разъярился я. – Жанна звонила, я тебе орал, а ты даже не шелохнулся. А пока я бегал открывать, венок, между прочим, снова потемнел.
– Ка-ак потемнел? – будто пружиной, подбросило Макса на диване.
Миг, и он взвился на ноги.
– Что ж ты, Фома, о самом главном молчишь?
– Я-то как раз не молчу, а вот ты дрыхнешь, – ответил я.
– Экспериментаторы, – многозначительно проговорила Жанна. – Ну, ничего вам доверить нельзя.
– Это ему доверить нельзя, – имел наглость заявить Макси-Кот.
– Интересное дело! – взревел я. – Мне нужно дежурить. Я все глаза проглядел, следя за этим венком! – На этом месте своей обвинительной речи я чуточку смутился, ибо вспомнил, что и меня на некоторое время сморило. Однако, отметив про себя, что, пока я дрых, ровным счетом ничего важного не произошло, я с удвоенным негодованием продолжил: – И вот из-за какого-то дурака, которому приспичило поспать под громко работающий телевизор и не расслышать, как Жанна трезвонит в дверь, мы теперь снова не узнали, почему темнеет венок!
– Слушай, Фома, – сморщил наглую толстую и заспанную физиономию Макси-Кот. – Тебе не кажется, что ты сегодня ведешь себя как-то глупо и пафосно?
Жанна фыркнула. Кровь бросилась мне в голову, и я едва сдержался, чтобы не врезать Максу как следует.
– Ладно. Пошли посмотрим, чего там с венком, – торопливо проговорила Жанна.
– Давно пора, чем ля-ля разводить, – спокойно откликнулся Макси-Кот. – Я ведь еще не видел.
Мы вернулись в кухню. Глянув на венок, Макс присвистнул:
– Вот это да. Что же с ним такое происходит-то?
– Между прочим, не только с ним, – меня не оставляла досада.
– Ну, завелся, – выдохнул Кот. – Да не бери ты в голову. Зубная паста, по-моему, у нас есть. Щетка – тоже. Сейчас Жанка по новой все повторит, и посмотрим.
– Тебя бы вот чистить заставить, – откликнулась она. Потом, резко помрачнев, добавила: – Это, значит, мне опять палец колоть?
Макси-Кот лишь смущенно развел руками. Тут я взял маленький реванш:
– Тебе, между прочим, тоже колоться, а мне не надо.
– Знаете что, – нахмурилась Жанна. – Предупреждаю: если еще раз провороните, больше свой палец буравить не стану.
– Нет-нет, это в последний раз! – молитвенно сложил руки Макси-Кот.
Жанна, ничего не ответив, скрылась вместе с венком в ванной, чтобы повторить все сначала.
Макси-Кот, улучив момент, смел с тарелки два последних куска колбасы.
– Ты еще имеешь наглость жрать, – прокомментировал его действия я.
– А почему нет? – искренне удивился мой старый друг. – Во-первых, после сна мне всегда есть хочется. А потом, сейчас придется вновь силы тратить на этот венок. Сперва палец коли, кровь пускай, а потом еще следи, что дальше случится.
– Да уж, Кот, ты последил, – я никак не мог остыть до конца.
– Готово, мальчики. – Жанна принесла сияющий венок.
– Палец уже колола? – строго осведомился Макси-Кот.
– Нет еще. – И Жанна, зажмурив глаза, уколола палец.
Я невольно подумал: «Еще один раз, и они с Котом будут производить всю эту процедуру совершенно автоматически. Жанна даже не поморщилась и не вскрикнула. Впрочем, люди и не к такому привыкают». Макси-Кот тоже укололся и щедро выдавил каплю собственной крови на бронзовый лепесток. Затем они отправились мазать пальцы йодом, а я, не отрываясь, смотрел на венок.
Впрочем, в одиночестве я пробыл недолго. Друзья вскоре присоединились ко мне. Сидеть просто так нам вскоре наскучило. Провокатор Макси-Кот попробовал было вновь провести в жизнь идею о посменном дежурстве. Мол, теперь нас даже трое, и это очень удобно. Один следит за венком, двое у меня в комнате смотрят телевизор. Мы с Жанной, однако, самым решительным образом воспротивились. Кот сказал, что мы ведем себя очень глупо, однако он вынужден подчиниться мнению большинства. И если что для себя и требует, то чаю.
– Вот сам и займись, – ответила Жанна. – И мы с Федей выпьем. А пока ты будешь чаек нам организовывать, мы последим за венком.
– Вообще-то мы с тобой, Жанка, гости, а вот Фома хозяин, – Макс попробовал перевалить на меня организацию чаепития.
– Работай, Кот, работай, – ответил я, и мы с Жанной продолжили наблюдение.
Только мы, не отрывая внимательных взглядов от венка, допили чай, как в дверь позвонили. Я глянул на часы. Это явно вернулись с работы предки.
– Жанна, Макс, – скомандовал я, – хватайте венок и дуйте ко мне в комнату. Родители не должны это видеть. Тем более на кухонном столе. Мать просто меня убьет.
Жанна, кивнув, схватила венок, и они с Максом пронеслись по коридору ко мне. Звонок повторился. Потом в скважине заскрежетал ключ.
– Иду! Иду! Сейчас! – во весь голос закричал я.
Оказалось, пришла одна мать.
– Чего, Федор, не открываешь? У меня сумки и так неподъемные, а тут еще пришлось за ключом лезть.
– Зря лазила, – возразил я. – Разве не слышала? Я кричал, что иду.
– Чем кричать, – тяжело перевела дух моя родительница, – лучше бы поскорее открыл.
– Я и так быстро, – продолжал я спорить.
– Отец пришел? – задала новый вопрос мама.
– Нет еще, – откликнулся я.
– А-а, – протянула моя родительница. – А вы тут как? Котик-то приехал?
– Здравствуйте, тетя Рита! – немедленно высунулась из моей комнаты улыбающаяся физиономия Макси-Кота.
– Ой, здравствуй, Ко-отик! – воскликнула моя родительница. – Вы кушали?
– Постоянно. – Я внес ясность: – Целых два раза.
– Молодцы, – улыбнулась мать. – Федор, неси сумки на кухню. Сейчас приготовлю, и будем ужинать.
Сняв пальто, она заглянула ко мне в комнату.
– Ах, и Жанночка здесь?
Жанна тоже поздоровалась. «Только бы матери венок на глаза не попался», – вертелось у меня в голове, пока я волок тяжелые сумки на кухню. Но, судя по всему, она ничего не заметила. Или ребята успели спрятать наш странный трофей. По крайней мере, никаких вопросов по этому поводу не последовало.
Быстро разгрузив сумки, я смылся к себе в комнату, а мать как раз удалилась на кухню.
– Где он? – плотно затворив за собою дверь, прошептал я.
– Под столом, – тоже шепотом отозвалась Жанна.
– Вытаскивай! – велел я.
Жанна вытащила венок. Лица наши разочарованно вытянулись. Он снова почернел.
– Идиоты, – сквозь зубы процедил я.
– Сам велел спрятать, – с ходу принялся защищаться Макси-Кот. – И потом, тетя Рита в комнату заглянула. Если бы венок оставался на столе, представляешь, сколько бы у нее вопросов возникло.
Я кивнул. Вопросов моя родительница всегда задавала много. Причем отнюдь не риторических. И на каждый требовала четкого ответа. А могильный венок несомненно вызвал бы целую пресс-конференцию. Так что тактически Кот и Жанна повели себя совершенно правильно. Жалко только, что венок вновь нас перехитрил.
– Ладно, – тяжело вздохнул Макс. – Продолжение эксперимента отложим до лучших времен. То есть до завтра, когда мы останемся одни.
В дверь снова позвонили. Макс вернул венок под стол. Из передней послышался голос предка:
– Устал как собака!
Мать что-то ему ответила, но мы, естественно, не прислушивались. Нас занимали свои проблемы.
– Ребята, – тихо сказала Жанна, – если вы сейчас все равно будете ужинать, я, пожалуй, пойду. А потом предлагаю где-то в половине девятого пойти проветриться. Мне-то все равно надо на ночь выгулять Пирса. Согласны?
– Согласны, – ответил я. – У меня только один вопрос: ты венок с собой заберешь или тут оставишь?
– Пускай у тебя лежит, – откликнулась она. – Чего взад-вперед его таскать. Все равно завтра придется новый эксперимент ставить. Да и мама тут же начнет допытываться, откуда мы это чудо нарыли. А у нее все-таки температура.
– Ну, пусть под столом остается, – постарался как можно равнодушней произнести я, хотя, положа руку на сердце, мне совсем не улыбалось ночевать в одной комнате с этим могильным предметом, который к тому же столь странно себя ведет. С другой стороны, меня несколько успокаивало, что в комнате я сегодня буду не один. Но даже если бы Макса сегодня не было, я нипочем не признался бы Жанне, что боюсь этой бронзовой штуки.
– Ну ладно. Тогда я пошла, – двинулась она в переднюю. – Ждите нас с моим волкодавом в половине девятого.
– Ждем, – одновременно ответили мы с Максом.
Моя родительница, конечно же, спокойно Жанне уйти не дала. Не успел я отпереть замок, мать пулей выскочила из кухни, где у нее что-то активно шкворчало, и принялась уговаривать «Жанночку остаться с нами поужинать».
Той пришлось объяснить, что ее ждет к ужину больная Юлия Павловна.
Тут бы и отпустить ее с богом, но моя родительница немедленно заявила, что Жанна должна немножко подождать, и тогда она отольет «им с Юлечкой в кастрюльку супчика». Жанна ответила, что, мол, большое спасибо, но у них с матерью все есть. И супчик, и второе, и даже третье. На чем она и удалилась, а нас вскоре позвали ужинать.
Ровно в половине девятого раздалось три настойчивых звонка в дверь. Это Жанна с Пирсом зашли за нами. Мы с Котом, крикнув, что выгуляем Пирса и вернемся, быстро оделись и под причитания моей родительницы: «Поздновато гуляете, на улице уже темно, скорее возвращайтесь», – выбежали из квартиры.
– Не ходите, детки, в Африку гулять, – усмехнулась Жанна.
А Макси-Кот в ответ зевнул.
– Кажется, ты снова спать хочешь, – заметил я.
– Естественно. После такого-то сытного ужина, – еще раз зевнул он.
Обогнув дом, мы вышли во двор. Там оказалось полно людей с собаками. Время такое. Это все были знакомые Пирса, с которыми его связывали сложные отношения. С ротвейлером он, к примеру, дружил. А французского боксера Ролла почему-то ненавидел. Ролл как раз и попался нам первым. В виде приветствия они от души друг на друга, а вернее, враг на врага, порычали. Стремясь разрядить обстановку, мы оттащили Пирса в другой угол двора, где собралась более дружественная ему компания – уже упомянутый ротвейлер и еще один дог. Пирс явно испытывал привязанность к сильным мира сего. Жанна спустила его с поводка. Собаки начали носиться друг за другом.
Глядя на них, мы лениво болтали.
– Ребята, а интересно, что там такое делается? – вдруг указал во тьму Макс.
Мы с Жанной посмотрели. Там, где находилась строительная площадка, мелькали всполохи. Что-то вспыхивало и гасло.
– Ну, видели? – продолжал Кот.
– Подумаешь, – пожала плечами Жанна. – Небось строители в холме роются. Нас прогнали, а сами принялись за раскопки.
– А на фига им в темноте рыться? – спросил Макси-Кот. – Строители там целые сутки на месте. Ищи сколько угодно при свете белого дня. Гораздо удобнее.
– А не наше ли «дитя джунглей» там орудует? – вдруг посетила меня догадка.
– Это запросто, – поддержала Жанна. – По-моему, он даже не заметил, что его днем засыпало.
– Вернее, заметил, но не придал значения, – уточнил Макси-Кот.
– И я его расстроил. Монетку на зубы менять отказался, – добавил я.
– Вот наш Толик и затосковал, – снова заговорила Жанна. – Дождался вечера, чтобы злые дяденьки строители не засекли его, и попилил искать клад.
– Верно, – кивнул Макс. – С фонариком.
– А пошли посмотрим, – предложил я. – Заодно пуганем его как-нибудь, чтобы больше туда не шастал. А то еще, не дай бог, и впрямь его насмерть засыплет. Кто там ночью на помощь ему придет.
– Действительно, жалко будет придурка, – согласилась Жанна. – Пирс, ко мне!
Пирс подошел далеко не сразу. Они вели какой-то важный разговор с ротвейлером. То есть, верней, он вообще не подошел, а Жанне пришлось идти за ним и под его негодующие вопли пристегивать к поводку. Затем мы потащили отчаянно упирающегося пса по направлению к стройке.
Слева от нас темнело кладбище. Справа вдали светились окна многоэтажных домов, тянувшихся вдоль улицы Серебряные Пруды. Мы шли по пустырю, простиравшемуся до самых прудов. Они тут действительно есть. Целых два. Летом пустырь превращается в огромный зеленый луг. Но сейчас это было голое поле с островками грязного ноздреватого снега и пожухлой прошлогодней травы. Мы брели по асфальтовым дорожкам, пересекавшим поле в нескольких направлениях. Однако стоило сделать хоть шаг в сторону, под ногами немедленно начинало чавкать. Поле еще не просохло после зимы.
Кладбище кончилось. Мы подошли к забору строительной площадки.
– Ребята, вы не помните, где тут волобуевский лаз? – Я принялся ощупывать забор.
– Вроде должен быть тут, – тоже начал искать Макс.
Ему повезло первому.
– Есть, – прошептал он. – Давайте, только по-тихому.
Он раздвинул доски.
– А мы разве собирались сейчас туда лезть? – не выразила охоты Жанна. – По-моему, мы хотели только посмотреть. Вдруг там вообще не Волобуй?
– Пожалуйста, смотри, – по-прежнему придерживал доски Макс.
Жанна опасливо поглядела в темный лаз.
– Ну, что-нибудь видишь? – шепотом осведомился Макси-Кот.
– Ничего, – вынуждена была признаться девочка. – То есть свет-то мелькает, но с другой стороны тьма. Отсюда мы не разглядим.
– Что и требовалось доказать, – кивнул Макс.
– А если тебе, Жанка, идти не хочется, – вмешался я, – можете с Пирсом подождать нас здесь.
– Спасибо тебе, Федя, – ответила Жанна и с опаскою покосилась на кладбище. – Лучше уж с вами пойду, чем тут стоять.
– Тогда идем, – поторопил Макс.
Мы по очереди пролезли на стройплощадку. Оказавшись там, Пирс тихонько заскулил и начал тянуть Жанну обратно.
– Не нравится ему тут, – прошептала она. – Мне, впрочем, тоже.
– Предлагали же тебе не ходить, – откликнулся Макси-Кот.
– Там мне тоже не нравится, – она простерла руку в сторону кладбища.
– Тогда стой тут, – предложил я.
– И тут не хочу, – ответила Жанна и подхватила на руки Пирса. – И вообще, давайте скорей. Найдем этого придурка, постараемся пугануть, и домой.
Мы осторожно двинулись вдоль котлована. Стройку освещало несколько фонарей, однако холм находился в самой темной части площадки. Самое интересное, что, стоило нам пролезть на территорию, сполохи света исчезли. Видимо, как мы ни соблюдали осторожность, Толян что-то услышал и затаился.
– Может, переждем, пока он снова начнет шуровать? – я дернул Макса за рукав.
– Логично, – поддержал он, и мы укрылись за огромной бетонной трубой в ожидании дальнейшей Толяновой деятельности.
Однако Волобуй, кажется, законспирировался всерьез и надолго. Мы все ждали и ждали, но ничего не происходило.
– Он что там, уснул? – наконец не выдержала Жанна.
– Как говорится, вскрытие покажет, – мрачно сострил Макси-Кот.
Пирс тихо, но жалобно заскулил. У меня мороз побежал по коже. Может, впрямь, что-то там с Толяном стряслось? Определенно можно было сказать лишь одно: он по-прежнему оставался где-то за холмом. Ему никак бы не выбраться оттуда не замеченным нами. Значит, или и впрямь хитрит, или…
– Слушайте, может, пойдем и посмотрим? – посмотрел на друзей я.
– Что ты увидишь? – спросила Жанна. – Там ведь темно, а фонаря у нас нет.
– Зато есть Пирс, – стоял на своем я. – Если даже мы не увидим, то он учует.
– Святые слова, – поддержал Макси-Кот, и мы начали осторожно подбираться к холму.
Глава IV
ВСТРЕЧА У КОТЛОВАНА
Пробираясь сквозь завалы строительного мусора, мы шли вперед. Сполохи так и не появились. По-видимому, Волобуй в силу каких-то причин, фонарика больше не зажигал. То ли чего-то боялся, то ли фонарь испортился, то ли он уронил его. А сам продолжает отсиживаться где-то там, в темноте, за холмом.
Меня это, честно сказать, порядком удивляло. Волобуй не относился к числу людей терпеливых и вряд ли был способен столько времени ждать, не предпринимая никаких действий. Что же с ним произошло? Ответить на это можно было, только добравшись до места.
Достигнув холма, мы принялись осторожно огибать его. Пирс теперь вел себя на удивление тихо. Затаился у Жанны на руках, словно его вообще с нами не было. И это мне казалось не менее странным, чем поведение Волобуя. Макси-Кот шел первым, за ним – Жанна с Пирсом, а я замыкал шествие. Здесь было так темно, что мы лишь с трудом различали смутные очертания окружающего нас пейзажа. Одно могу сказать точно: Волобуй пока нигде не просматривался. А ведь он все-таки не иголка.
Макси-Кот впотьмах на что-то налетел и еле удержался на ногах.