Я изо всех сил старалась вспомнить: что-то я уже об этом слышала, чьи-то слова, которые помогли бы связать все эти факты воедино… И наконец вспомнила.
Поддельные камни. Ведь они были далеко не только в браслете.
Что, если сапфиры, найденные у тела мистера Харкера, вообще не имеют никакого отношения к браслету? Может, это камни с чьей-то маски? Лишь у одного подозреваемого в ту ночь была синяя маска.
Мистер Харкер прекрасно подходил под описание, которое дал нам мистер Гиббс.
Равно как и его дядя.
– Майло, – произнесла я внезапно, – мне кажется, я… – Тут я резко замолчала, услышав, как кто-то шагает по коридору. Скорее всего, это возвращается мистер Джонс. Но все же я в неуверенности молчала.
Я на цыпочках подкралась к двери. Мы не закрыли ее до конца, и я взглянула в щель. Рядом со старинными часами у противоположной стены стоял мистер Баррингтон. Он оглянулся, но я была уверена, что меня ему никак не видно. Затем он открыл дверцу на часах и достал оттуда какую-то вещь.
Я резко открыла дверь в библиотеку и шагнула в коридор.
Мистер Баррингтон был искренне удивлен и не смог этого скрыть:
– О… Эмм… Добрый вечер. Я просто… Прошу меня извинить.
– Одну минутку, мистер Баррингтон, – сказала я. – Что это у вас в руке?
Впрочем, теперь я прекрасно видела, что это: синяя маска и сапфировый браслет.
Я чувствовала Майло спиной – в том числе и его недовольство. Он, конечно, считал, что я должна была дать мистеру Баррингтону уйти. Возможно, он был прав, но я не могла позволить себе такую роскошь – нет, только не при раскрытии дела!
– Это… Что ж, боюсь, это долгая история. – Мистер Баррингтон хотел показать, что ему чуточку неудобно, но на лбу у него выступил пот, а глаза смотрели сквозь меня, словно он намеревался убежать.
– Давайте зайдем с вами в библиотеку и немного поговорим, – предложила я вежливо.
Майло громко и неодобрительно выдохнул, но я не стала обращать внимание. Если мне удастся убедить мистера Баррингтона поговорить со мной, мы сможем позвать инспектора Джонса и оформить все в должном порядке.
Мистер Баррингтон сомневался, очевидно, решая: просто убежать или постараться придумать правдоподобное объяснение, – а затем вошел в библиотеку.
– Сходи за инспектором Джонсом, – прошептала я Майло.
– И оставить тебя наедине с убийцей? – спросил он. – Ну уж нет.
Что ж, я тоже не собиралась уходить. Остается надеяться, что Джонс вернется после допроса сестер Эклз как можно скорее.
Мы вошли следом за мистером Баррингтоном. Он не стал садиться – просто стоял и смотрел на нас. Лицо его стало бордовым, а волосы мокрыми от пота.
– Значит, это вы убили мистера Харкера. – Мне не хотелось вот так прямо его разоблачать, но слово не воробей…
– Эймори… – строго произнес Майло, и в его голосе послышался едва заметный намек на гнев.
Мистер Баррингтон покраснел еще больше, но лицо его не дрогнуло.
– Чушь, миссис Эймс, – отозвался он с вымученной улыбкой. – К убийству моего племянника я не имею ни малейшего отношения. Просто забыл, что спрятал свои вещи в безопасное место.
– Это маска, в которой вы были на прошлом балу? – уточнила я, указав на нее. – Можно мне посмотреть?
– Нет, – ответил он.
– Потому что там не хватает камней, верно? И эти камни нашли рядом с телом Джеймса Харкера.
– Бред, – возразил он упрямо.
– Нет, не бред. В какой-то момент мистер Харкер повернулся к вам спиной, и вы воспользовались положением и застрелили его из его же собственного пистолета.
Кажется, Майло снова неодобрительно вздохнул, но так тихо, что я не была уверена.
Мистер Баррингтон промолчал, однако мне и не нужен был его ответ. Все становилось на свои места.
– Ведь это вы крали драгоценности своей супруги, так? А он узнал, что вы заменяете их поддельными украшениями, но знать не должен был никто.
Мистер Баррингтон был поражен.
– Откуда вы знаете про украшения?.. – Он не стал продолжать, так как понял, что сболтнул лишнего.
Торжествовать было рано, но я была очень довольна собой.
– У нас есть свои источники, – пояснила я важно. И вспомнила о его любви к спорту. – Но почему? Ставки? Карточные долги?
Мистер Баррингтон колебался. Конечно, он собирался все отрицать, но теперь это было невозможно. Он уже сказал слишком много. Он осунулся и выглядел так, словно только признание способно облегчить его ношу.
– Последние несколько месяцев мне ужасно не везло, – заговорил он. – Одна потеря за другой… Я собирался продать всего пару Серениных безделушек, чтобы покрыть свои утраты, но быстро почувствовал, как легко это дается. У меня была очень эффективная система. Я брал одну из вещиц, делал копию и клал ее обратно в шкатулку. Серена заметила лишь раз, когда я взял рубиновую сережку, чтобы сделать копию пары. Но тогда я положил ее в бюро, и она решила, что просто оставила ее не на месте и запуталась. Копии были превосходны. Серена не догадалась ни разу.
– Но мистер Харкер догадался, – сказала я.
Мистер Баррингтон фыркнул:
– Джеймс ничего об этом не знал. Я только на том балу понял, что он тоже крадет у Серены. Правда, он не знал, что все это подделки. Теперь в ее шкатулке почти все копии. Видимо, он воровал на званых ужинах, чтобы отвести от себя подозрения. Идиот. Они не имеют никакой ценности – ну и поделом.
Тут я сбилась с толку. Если Джеймс Харкер не знал про драгоценности, то зачем было его убивать?
– Но зачем было красть в ту ночь поддельный браслет вашей жены? – спросила я.
– Вам известно не так много, как вам кажется, да, миссис Эймс? – спросил он в ответ. – Эти сапфиры настоящие. Я сказал Серене, что они поддельные, дабы она не растревожилась, когда я украл бы его позже. Да, это одна из немногих оставшихся драгоценностей. Когда она заснула, я вошел в библиотеку и взял браслет со стола. Разумеется, Серена рассказала мне о ловушке, но я-то знаю, что спит она мертвецки, поэтому сложностей не возникло.
– А Джеймс вас увидел?
– Нет, он об этом ничего не знал.
Я все еще не понимала.
– Если не из-за украшений, то почему?
Мистер Баррингтон вздохнул:
– Пожалуй, все началось, когда я снова отчаянно нуждался в деньгах. Мне было неприятно продавать брошку Серены – я знал, как она ее ценит. Но из оставшихся это была самая ценная вещь. А когда я все-таки решился, остался лишь браслет и одна-две маленькие безделушки. Я понял, что нужно заняться чем-то другим. Для продажи украшений не осталось – может, всего лишь пара, я уже говорил… Но до меня, конечно, доходили слухи о мистере Фостере.
– Какие слухи? – спросила я.
– А такие, что хотя его почти невозможно победить, проиграть для него невозможным не представляется.
– Что вы имеете в виду?
– Он уже проделывал это однажды, понимаете?
– Тот Уимблдон, – сказала я, вспомнив темный намек лорда Данмора по поводу поражения мистера Фостера.
– Именно. Мы с Фостером договорились встретиться и обсудить возможность… совместного предприятия. Во время матча в Швейцарии на его стороне был существенный перевес, и если бы мы поставили на его оппонента, то при проигрыше получили бы изрядную сумму.
Все начало проясняться, но от этого не становилось менее ужасным… И я до сих пор не могла понять одну вещь:
– Но какое это имеет отношение к балу?
– Я решил, что будет менее подозрительно, если я украду браслет на балу, а не дома. Серена уже обратила внимание на пропажи. Хотя я и был очень осторожен, но поначалу решил, что она замечает их, когда я беру украшения, дабы сделать копии. Однако позже я понял, что есть еще один вор. Вы не представляете, до чего я был поражен, когда вечером приехал домой и обнаружил, что кто-то украл копию брошки с Эйфелевой башней! Пришлось заказать еще одну копию, ее закончили совсем недавно. На тот момент я не знал, кто это сделал, но и испытывать судьбу больше не мог… Серена ждала вора на балу, и это идеально вписывалось в мой план. Той ночью я организовал встречу с Фостером. В подходящее время я вошел в пустую комнату и пустил его внутрь через балкон, так что вместе нас никто бы не увидел. Мы обсудили возможность проигрыша и то, как делить выигрыш. Я хотел дать ему браслет как свою долю ставки, но он сказал, что я должен сам ее продать, поэтому я спрятал браслет в карман. После разговора я вывел Фостера через балкон. Никто ничего не должен был знать. И мне казалось, что дело с концом.
– Но это не так, – сказала я.
– Я понял, что Серена обнаружит пропажу и примется бить тревогу, и вполне возможно, дело дошло бы до обыска. Тогда-то я и заметил, что один камень из браслета выпал.
Внезапно я вспомнила, как миссис Баррингтон зацепилась браслетом о платье. Наверное, в тот момент оправа и ослабла. Видно, этот камень и застрял у меня в туфле.
– Все это натолкнуло меня на мысль, – продолжил мистер Баррингтон. – Сапфиры были почти того же размера, что и камни на моей маске. Я могу заменить их – пришлось бы немного уменьшить сапфиры, но ничего. Никто бы ничего не заметил. Я уже достал пару камней из оправы, но тут в комнату вошел Джеймс.
– И увидел вас с браслетом, – подтолкнула его я.
– Тут гораздо больше… Ведь он подслушивал, пока я говорил с Фостером. Вечно совал нос не в свое дело. Он сказал, что «этот чертов мистер Фостер» не заслуживает денег, равно как и я. И добавил, что собирается отдать сапфиры тому, кому они по-настоящему нужны. Затем он достал из кармана пистолет и положил на стол, схватил камни с маски и сунул их в карман. Несколько из них покатились по столу и упали на пол, и он нагнулся, чтобы их собрать. Тогда я понял, что другого выхода нет.
На мгновение воцарилась тишина. Его слова повисли в воздухе.
– Я должен был это сделать, – сказал он. Мне показалось, что кроме скорби в его взгляде читалось отчаяние, и мне стало не по себе. В таком отчаянии он и убил своего племянника. Что, если он решит сделать то же самое со мной и Майло?..
– Мне не хотелось. Но я должен был, – повторил он. – Как же вы не поймете? Выбора просто не было.
– Он приходился вам племянником, – снова сказала я. – И понял бы, что нужно молчать.
Тут мистер Баррингтон крякнул от сдавленного смеха.
– Джеймс никогда не держал рот на замке. Слова вылетали из него в самое неудобное время.
Я вспомнила, что говорил об этом Майло. Джеймс Харкер проболтался о финансовых трудностях своего дяди в неподходящий момент, и это стоило мистеру Баррингтону успешной сделки. Я не считала, что тут сыграла роль месть, но ведь и не думала никогда, что есть настолько серьезная тайна, ради которой мистер Баррингтон готов пойти на убийство.
– Я понимал, что если хоть кто-нибудь об этом узнает, то разразится небывалый скандал, который… который уничтожит и меня, и Фостера.
Я впервые подумала о том, как в этом деле замешан Найджел Фостер. Он, конечно, догадывался о том, что это мистер Баррингтон убил Джеймса. Но это была и его тайна тоже, и ему не хотелось жертвовать своей репутацией.
– Когда прозвучал выстрел, у меня не осталось времени на то, чтобы достать поддельные камни у него из карманов. Я поспешил уйти из комнаты и спрятал маску с браслетом в первом же месте, которое попалось мне на глаза – в часах. Я сунул их внутрь и собирался прийти за ними позже. А затем вернулся в комнату, будто бы хотел выяснить, что же это был за выстрел. – Он провел рукой по лицу. – Я тысячу раз оправдывал ту проклятую ночь…
– Мистер Баррингтон, – сказала я успокаивающе, – наверное, лучше всего будет признаться полиции.
– Нет! – воскликнул он. А затем сунул руку в карман и достал пистолет.
Настало время поразмыслить над иронией происходящего: второй раз за несколько месяцев я лицезрела дуло пистолета.
– Эймори, для тебя это становится очень вредной привычкой, – заметил Майло, продолжая мою мысль.
Я не ответила, по-прежнему глядя на мистера Баррингтона. Большие капли пота начали стекать у него со лба, побежали по лицу. Я видела, как дрожит его рука. Я надеялась, что он не слишком сильно давит на курок. Пот и дрожь могли сыграть очень дурную шутку.
– Данмор в этот вечер что-то слишком разошелся. Уверен, он что-то знает, так что я захватил пистолет на случай, если нужно будет с ним разобраться.
– Мистер Баррингтон, не надо впадать в отчаяние, – сказала я спокойно. – В доме полиция, и вас все равно поймают. Лучше всего просто сдаться.
Вдруг он очень погрустнел, словно понял, что окончательно проиграл. Теряя силы, он немного опустил руку. Майло медленно шагнул ближе ко мне. Что он задумал?
– Мистер Баррингтон, пожалуйста, отдайте мне маску и браслет, – сказала я тихо.
Затем шагнула к нему, и он снова вытянул руку.
– Нет, – сказал он и резко дернул рукой.
Майло тут же оттолкнул меня назад, и в этот момент пистолет оглушительно хлопнул.
Мистер Баррингтон глупо уставился на нас, словно больше всех удивился своему поступку. А затем развернулся и вылетел из комнаты.
Я повернулась к Майло и похолодела.
– Что случилось? – спросила я, поглощенная диким чувством страха.
– Не хочу тебя тревожить, дорогая, – сказал он и отвернул жилет – на белой рубашке росло красное пятно, – но боюсь, меня ранили.
Глава 31
– Майло!.. – выдохнула я.
Я бросилась к нему в таком ужасе, что у меня почти закружилась голова. Внезапно я осознала, что же только что произошло. Майло оттолкнул меня в сторону, но сам попал под пулю.
– Все в порядке, – сказал он спокойно. – Уверен, это просто царапина, но лучше мне присесть.
Он пошел к креслу. Из коридора донесся глухой крик, а затем звуки борьбы. Спустя мгновение в комнату вошел инспектор Джонс, а следом за ним мистер Дуглас-Хьюз. Инспектор увидел Майло и сразу же подбежал к нему.
– Инспектор Джонс, пожалуйста, вызовите врача! Майло ранен, – сказала я, будто он сам этого не видел. Казалось, что мой голос звучит спокойно, но доносился он откуда-то издалека, словно говорил кто-то другой.
Инспектор повернулся к мистеру Дуглас-Хьюзу.
– Позвоните, сэр?
– Конечно, – ответил он, не раздумывая, и вышел из комнаты.
– Вы поймали его? – спросил Майло в обычном тоне.
– Да. Арестовали в коридоре. Он с сержантом Лоуренсом, – ответил инспектор Джонс, спокойно глядя на кровавое пятно на рубашке.
– Отличная работа, – поздравил Майло. – Когда он достал пистолет, у меня не осталось времени на то, чтобы об этом подумать.
– Сэр, давайте снимем ваш жилет.
Он аккуратно помог Майло снять его. Майло был как никогда невозмутим, но совершенно побледнел лицом. Его лицо всегда было бронзового оттенка, и мне было страшно видеть, как оно лишилось цвета. Ему было больно, и я боялась, как бы он не потерял слишком много крови.
Я не могла не смотреть на растущее красное пятно на рубашке. Колени ослабли, а периферийное зрение размылось.
– Эймори, все хорошо, – утешал меня Майло. Затем он взял меня за руку. И только когда я почувствовала, как его теплые пальцы коснулись моей холодной ладони, я наконец поняла, что это он пытается меня успокоить, а не наоборот. – Ты совсем побледнела.
Я подвинула стул и села рядом. Наконец-то: ноги мои были как две соломинки.
– Майло, очень болит? – Я едва сдерживала слезы. Не хотелось показывать ему, до чего же мне страшно – ему стало бы совсем не по себе. Никогда еще не чувствовала себя настолько беспомощной.
– Нисколько, – ответил он, развалившись в кресле. Я смотрела ему в глаза, и он улыбнулся и пожал мне руку.
– Похоже, задеты лишь мягкие ткани, – сказал инспектор Джонс.
– О, слава богу! – прошептала я.
– Он не собирался в меня стрелять, – сказал Майло. – Эймори потревожила его, вот он и спустил курок.
– Похоже, миссис Эймс любит тревожить убийц до появления полиции, – сухо сказал инспектор Джонс.
– По крайней мере, в этот раз я сумел, так сказать, воспрепятствовать.
– Наверное, тебе сейчас лучше не говорить, Майло, – сказала я.
– Я не умираю, дорогая. И вполне способен поддержать разговор.
Инспектор Джонс достал свежий белый платок и прижал к ране. Майло едва заметно сжал челюсти.
– Вы уверены, что с ним все будет в порядке? – шепотом спросила я инспектора. – Он не потерял слишком много крови?
– Мне же не в ухо попали, Эймори, – сказал Майло. – Не говори так, словно я не могу тебя слышать.
Я грозно на него посмотрела.
– Хоть сейчас побудь серьезен, Майло! В тебе пуля, в конце-то концов.
– Вряд ли, – заверил инспектор Джонс. – Она лишь слегка его задела. Довольно удачно вышло.
– Видишь? – сказал мне Майло. – Царапина.
Даже сейчас он меня успокаивал, и я безумно этому радовалась. До сих пор я была в шаге от того, чтобы впасть в истерику. Мой муж закрыл меня собой от убийцы. Слишком мелодраматично, чтобы быть правдой.
– Доктор будет с минуты на минуту, – сказал мистер Дуглас-Хьюз, вернувшись в комнату. – Все в порядке?
– Думаю, да, – ответил инспектор Джонс. – Очевидно, при следующей стычке с убийцей мистер и миссис Эймс будут вести себя осторожнее. – Он улыбнулся, дабы смягчить выговор. – Все же я должен поблагодарить вас обоих. С вашей помощью еще один убийца попал в руки правосудия. Хорошая работа.
Из уст инспектора Джонса это была поистине высшая похвала.
– Этот ужасный человек убил своего племянника, потому что тот мог выдать его мошеннический план, – сказала я немилосердно по отношению к мистеру Баррингтону. – Мистер Харкер подслушал его разговор с мистером Фостером – тот должен был проиграть матч в Швейцарии в следующем месяце. Видите ли, он так уже делал – на том самом Уимблдоне. Об этом ходили слухи, люди понимали – что-то с этим поражением не так, и он покинул страну, пока об этом как следует не позабыли.
– А теперь он собирался проиграть снова, – сказал инспектор Джонс.
– По сравнению с Уимблдоном это, конечно, пустяк… Наверное, им бы удалось провернуть все так, чтобы не вызвать особых подозрений. Но даже намек на скандал мог погубить их обоих. Мистер Баррингтон решил, что нужно заставить мистера Харкера молчать, чего бы это ни стоило.