С другой стороны, опустить все текстологические комментарии означало бы утаить чрезвычайно интересные и важные детали создания поэмы. Это особенно справедливо в случае песни III – ведь именно она составляет ядро произведения: наиболее проработанная, она больше прочих менялась в процессе. Я привожу довольно подробный анализ (более подробный, нежели может показаться целесообразным, и местами неизбежно неудобочитаемый) этой эволюции, как я ее себе представляю. Однако в текстологических комментариях к поэме я зачастую опускаю мелкие поправки, подсказанные соображениями метрики и стилистики.
Ниже я употребляю слово «черновик» по отношению к любой или всем вкупе страницам со стихотворным текстом, предшествующим самому позднему варианту «Гибели Артура», то есть рукописи, из которой взят текст для данной книги. Создается впечатление, что этот последний вариант был переписан целиком и отложен в сторону, так что может считаться «окончательным», однако ж впоследствии в него было внесено немало изменений и поправок, главным образом в первых двух песнях. Действительно, как правило, ни одна из рукописей моего отца не могла считаться «окончательным вариантом» до тех пор, пока благополучно не уходила из его рук. Но в данном случае несравнимо большее количество такого рода исправлений было внесено наспех, карандашом; о подобной редактуре в рукописи отцовских «древнеисландских» поэм я писал: «У меня сложилось впечатление, что отец внимательно прочитал текст много лет спустя ‹…›, походя исправляя то, что бросалось ему в глаза» («Легенда о Сигурде и Гудрун» (стр. 52). То же, возможно, справедливо и в отношении «Гибели Артура», но, безусловно, доподлинно это установить нельзя. Тот факт, что в песнях I и II исправлений заметно больше, наводит на мысль о вновь пробудившемся интересе к поэме на каком-то последующем этапе – интересе, который тут же иссяк.
Но как бы ни воспринималась эта рукопись, я неизбежно буду на нее то и дело ссылаться, так что я обозначу ее буквами ПВ, то есть Последний Вариант.
Чрезвычайно любопытный факт, касающийся создания поэмы, обнаруживается на страницах черновика, а именно: песнь I, рассказ о военном походе короля Артура на Восток, написана отнюдь не первой – напротив, она была вставлена в текст, когда автор уже достаточно далеко продвинулся в работе над «Гибелью Артура».
Сохранились две черновые рукописи песни II (в ней рассказывается об известиях, доставленных капитаном потерпевшего крушение фризского корабля, и о посещении Мордредом Гвиневеры в Камелоте), и в придачу к ним отдельная страница, содержащая начало поэмы. Все три начинаются со строк:
Темный ветер веет над водной пучиной,
влечет на взморье валы с юга…
Самый ранний из вариантов (я назову его IIa) озаглавлен:
Гибель АртураIКак [Мордред ›] Радбод явился с вестями, а Мордред собрал армию, чтобы помешать высадке короля.
Текст в основном совпадает с песнью II в ПВ в опубликованном виде, хотя и содержит в себе множество мелких расхождений; он доходит только до аналога строки II. 109, в данном варианте – «бакланы взморья и ветреных топей».
Второй, последующий черновой вариант, обозначенный как IIb, на первой странице озаглавлен так же, как и IIa, но содержит в себе полный текст песни, также с многочисленными расхождениями, хотя и не структурного характера.
Отдельная страница песни, о которой речь шла выше, IIc, воспроизводит текст IIb, но заголовок здесь другой:
Гибель АртураIIКак явился с вестями фризский корабль, а Мордред собрал армию и явился в Камелот к королеве.
Но цифра II в этом заголовке была позже переправлена из I.
Примечательно, что, когда к тексту добавилась песнь I, никакими новыми повествовательными элементами или отсылками та часть, что стала песней II, не дополнилась; полагаю, потому, что мой отец изначально намеревался начать поэму с Мордреда и Гвиневеры, и на тот момент не видел необходимости в каких-либо предваряющих эпизодах. Если теперь прочесть песнь II, памятуя об этом, то ясно осознаешь, насколько мало говорится об отсутствии Артура в Британии: о предшествующих событиях нет никаких упоминаний, кроме как в словах умирающего Радбода, капитана фризского корабля, к Мордреду (в черновой рукописи IIb они соответствуют строкам II. 70–77 конечной версии):
Крадок клятый твои козни выдал,
о дерзких делах твоих донесли Артуру,
о замыслах знает он – и зол безмерно.
Собирает силы он, спеша домой
от рубежей римских ревущей бурей.
Предостерегающие слова Мордреда к Гвиневере (II. 144–147) в IIb содержатся в нижеследующей форме, с упоминанием Бенвика:
Вовек не воротится в вотчину Артур,
Ланселот Озерный о любви и не вспомнит,
в Британию из Бенвика через бурное море
не вернется к верности!
Еще одно, весьма примечательное, упоминание о Ланселоте появляется в IIb (повторено из IIa): Мордред собирает под свои знамена «лордов и эрлов ‹…› верных в вероломстве, врагов Артуровых, преданных Ланселоту»: в ПВ (последнем варианте) слово «Ланселот» [Lancelot] было переправлено на «предательство» [treason] (II. 105)[97].
* * *Песнь IIIВ силу ряда причин для вящей наглядности (или хотя бы во избежание лишней путаницы) стоит начать анализ с песни III, «О сэре Ланселоте, пребывающем в Бенвике».
Черновые рукописи состоят по большей части из стихотворного текста, но в них же содержатся три конспекта истории Ланселота и Гвиневеры, в том ее виде, в каком мой отец собирался ее изложить или, скорее, принять как данность в своей поэме. Конспекты пронумерованы (последовательно) цифрами I, II и III. Все три набросаны наспех, но почти везде разборчивы; я расшифровал сокращения и внес несколько совсем незначительных исправлений.
Конспект I начинается с восхваления Ланселота: этот фрагмент близко воспроизведен в III. 19–28. За ним следует:
Один Гавейн был почти ему равен, но строже нравом, он любил короля превыше всех мужей и превыше всех жен, за учтивостью скрывая недоверие к королеве. Но королева любила Ланселота и желала внимать только похвалам ему. Так в ничтожных душах пробудилась ревность, но главным образом в Мордреде, воспламененном ее красотой. Ланселот восхищался красотой королевы и неизменно служил ей, но долго оставался верен своему сюзерену, однако западня захлопнулась, и королева не желала отпустить его, но смехом или слезами подчиняла его намерения, пока он не отрекся от верности.
Гавейн ни о чем не догадывался, но Мордред был настороже. Наконец Мордред обратился к Гавейну и его братьям Агравейну и Гарету и сказал, что они как родичи короля должны предупредить его. Агравейн, завидуя положению и фавору Ланселота, от имени брата все рассказал королю. Двор разделила междоусобица. [Добавлено: Агравейн убит Ланселотом.] Мордред сказал Гвиневере и Ланселоту, что это предательство затеял Гавейн из зависти, и Ланселот поверил этой лжи – хотя на самом деле Гавейн был единственным из всех рыцарей, кто зависти не ведал и думал только о короле, а не о себе самом. Король приговорил королеву к [неразборчивое слово вычеркнуто и заменено на и Ланселота к смерти], и люди обвинили Ланселота в трусости, потому что он бежал прочь. Но, когда королеву вели к костру, Ланселот появился во главе своих родичей, спас ее и увез прочь. Гарет [? и прочие] из рода Гавейна были убиты. Но Ланселот преисполнился отвращения к содеянному и возвратил королеву – однако Артур не желал более его видеть, и он уехал обратно в Бенвик.
Ни он сам, ни его родня более не сражались за Артура, даже когда прослышали о нападениях на Британию и даже в Артуровом походе на Восток. Это раздражало его сторонников, и они скорбели о его настрое – покаянном сокрушении и усмиренной гордыне после того, как он потерял себя ради любви и теперь отрекся от любви ради верности.
И вот дошли вести о предательстве Мордреда – и о том, что Артур вооружается против собственного своего королевства. Ланселот яснее осознал, что стал жертвой вероломства. Он отчасти подумывал о том, чтобы собрать войско в помощь Артуру. Но гордость удержала его, и мысль о Гавейне, к коему он был так несправедлив, и о его холодном презрении. Он решил, что все равно придет, если король позовет его. Где была Гвиневера – у него недоставало сил приехать в Британию без того, чтобы воссоединиться с Артуром. Неужели она прекрасна и лжива, как говорили люди (и Мордред)? Легко оставила она его и, по-видимому, не испытывала жалости к его мукам и не поняла его раскаяния. Если бы она послала к нему рассказать об опасности, он бы приехал. Но не было вестей от Артура, которого направлял Гавейн. Не было вестей от Гвиневеры, которая выжидала своего часа. Ланселот не уехал, но пребывал в Бенвике. Солнце вышло и засияло после грозы, и на сердце у него полегчало. Он позвал музыкантов и велел всем веселиться, ибо в жизни есть еще надежда, но он не знал, что течение судьбы поменялось и прилив он упустил.
Конспект II в самом начале довольно близко повторяет Конспект I, вплоть до: «воля его была подчинена, и он отрекся от верности». Далее следует:
Гавейн догадывался, но Мордред был настороже. Так возникла междоусобица и распался Круглый Стол, о чем многие сложили песни. [Неразборчивое слово] первая туча сгустилась над Артуровой славой. Мордред, действуя исподтишка, предостерегает и Ланселота, и короля. Великий гнев короля; Гавейн пытается его унять, но Мордред до поры завладел вниманием короля. Он клянется, что и Ланселот, и Гвиневера будут казнены по обвинению в измене – согласно справедливому закону. Но предупрежденный Ланселот забирает Гвиневеру и спасается бегством (все, как рассчитывал Мордред), тем самым подтверждая свою вину. При нападении на замок убиты многие, включая Агравейна и Гарета, родичей Гавейна. Только тогда Гавейн соглашается присоединиться. Он бросает Ланселоту вызов, чтобы не погиб никто больше из благородных рыцарей. Но настрой Ланселота переменился: он раскаялся в содеянном разгроме, а королева напугана, опасается, что Ланселот проиграет, и не желает рисковать. Ланселотовой любви нанесен первый удар. Потому Ланселот вступает в переговоры и выдает Гвиневеру при условии, что она получит прощение и будет принята со всем почетом. Но король никак не соглашается простить Ланселота – и Гавейн на этом не настаивает – и изгоняет его, и Ланселот со своей родней уезжает в Бенвик.
Рядом с цифрой III третьего конспекта мой отец помечает: «воспроизведен в поэме». Он начинается с очень сокращенного варианта начала первых двух конспектов и во многом перекликается с конспектом I в заключительной части, но я процитирую этот текст полностью.
Ланселот считался доблестнейшим из Артуровых рыцарей и первым красавцем – темнокудрый и блистательный рядом с золотым Гавейном. Только Гавейн был почти ему равен, но строже нравом, и любил он одного короля превыше всех мужей и превыше всех жен, но не доверял королеве еще до того, как пала тень. Но королева любила Ланселота, а Ланселот восхищался красотой королевы и служил ей с неизменной охотой, и любил ее превыше всех жен и всех мужей. Лишь честь и славу любил он почти столь же сильно. Потому долго оставался он верен своему сюзерену. Однако западня захлопнулась, и королева затягивала путы все туже – ибо редко отступалась она от того, чем уже завладела, или выпускала из рук желаемое. Прекрасная, как фея, но с беспощадной душою, в мир пришедшая на горе мужам. Так улыбками и слезами подчиняла она Ланселотову волю.
Так возникла междоусобица, о которой многие сложили песни, и первая туча сгустилась над Артуровой славой, когда в королевском чертоге были извлечены из ножен мечи и собратья по Круглому Столу поубивали друг друга. [Вычеркнуто: Мордред подстроил это, завидуя Ланселоту, вожделея королеву, он предал Ланселота.] По жестокому закону, королева была приговорена к костру, но Ланселот спас ее и увез [ее] далеко прочь. В тот день многие рыцари пали от руки Бановых родичей, и в их числе – брат Гавейна. Но Ланселот преисполнился отвращения к содеянному, а королеве изгнание пришлось не по вкусу. Он раскаялся в смертоубийствах и возвратил королеву – добившись полного прощения для нее, но не для себя. Он отбыл в Бенвик вместе со своей родней и больше не ходил на войну под знаменами Артура.
Но вот дошли вести о предательстве Мордреда и о том, что Артур вооружается против собственного своего королевства. Он уже почти решил собрать войско и поспешить к королю. Гордость удержала его, и мысль о холодном презрении Гавейна, к коему он был так несправедлив. Король призвал бы его, если понадобится. При мысли о Гвиневере его охватывала тоска. В опасности ли она – но у него недоставало сил приехать в Британию без того, чтобы воссоединиться с Артуром. Неужели она столь же лжива, сколь прекрасна, как шепчутся некоторые? Легко оставила она его, ничуть не жалея. Если бы она послала к нему, он бы на свой страх и риск выступил против Мордреда или Артура. Но не было вестей от Артура, который полагался на Гавейна. Не было вестей от Гвиневеры, которая ждала своего часа, чтобы вырвать у погибели благо. Так что Ланселот пребывал в Бановой башне, разрываясь надвое. Гроза улеглась. Засияло солнце, на душе у него полегчало. Он сказал себе, что в жизни по-прежнему есть место надежде, удача переменчива, но не знал он, что течение времени пошло на убыль и что свою судьбу он упустил.
* * *Эволюцию песни III в значительной степени можно проследить по черновикам, хотя некоторые сомнения мне так и не удалось прояснить. Сохранились самые ранние наработки, и среди них – несколько страниц настолько неразборчивых, что расшифровать их возможно, только опираясь на знание последующих текстов; но любопытно, что, даже сочиняя настолько наспех, отец умел соблюсти аллитерационные и метрические схемы.
За первичными наработками идет целая последовательность рукописей, сменяющих друг друга в обычной манере моего отца: каждая вбирает в себя изменения, внесенные в предыдущую, и, в свою очередь, подвергается правке. Первая из них (назовем ее А) со всей очевидностью являет собою самую первую запись текста песни, пусть и далеко не законченного. Текст представлен в черновом, но читаемом виде, все еще со множеством сомнительных мест и замен, производимых по ходу написания. Начинается он так (III. 19 и далее):
Сэр Ланселот, лорд Бенвикский,
в прошлом – первый из паладинов Артуровых…
Далее текст А можно опустить, поскольку его вскорости (как мне кажется) вобрала в себя следующая рукопись, и примечательные черты А вновь появляются в весьма пространном и сложном тексте Б[98].
Две первые страницы этой рукописи со всей очевидностью были написаны в одно время, не имеют заглавия и идентичны практически во всем, если не считать вступительного фрагмента песни. В одном из вариантов (назовем его Б1) первые строки выглядят так:
В благостном Бенвике Бан правил встарь,
чьи праотцы прежде чрез пучину бурую,
на брегах благодатных бросив дома свои,
в путь пустились к пределам западным
королевства закладывать, крестить язычников,
валы воздвигать против варваров диких.
Бан башни на берегу северном
возвел высокие; валы под ними
грохотали гулко в густеющем сумраке
скал сквозных. Солнцем венчаны,
в ограде роскошной, овеяны ветром,
на воды взирали, войны не страшась.
На другой рукописной странице, Б2, начало дословно повторяет ПВ («Последний Вариант») III. 1-10:
К свирепой силе от сна на юге
разбужена буря, с бряцаньем грома
и лютым ливнем над лигами моря
стремительным смерчем к северу движется;
седые вершины взгорий и скал
взъерошены ветром пред вздыбленным морем.
Бьют в брег буруны на Бенвикском взморье,
крушат в крошево в крутом гневе
валуны великие. Взвесь соленая
висит в воздухе вспененным маревом.
После этих двух разных вариантов начала песни обе рукописи продолжаются со строки: «Там Ланселот за лигами моря…» и т. д., как и в конечном тексте, но отличаются от него во фрагменте III. 14–18:
Томился он тяжко. Тьма сгущалась.
Лорда он предал, любви уступая,
но любовь отринув, лорда не возвернул.
Впредь вероломцу в вере отказано[99],
от любви ж отделен он лигами моря.
Вместо этих строк в Б1 и Б2 значится:
Томился он тяжко. Тьма сгущалась,
сокрушался он скорбно, смиряя гордыню:
презревши преданность пред призывом любви,
любви лишился, любя преданность.
Фрагмент на отдельной странице в этом месте Б2 отмечен для замены, после слов «Томился он тяжко. Тьма сгущалась»:
презрел он преданность пред призывом любви;
на преданность его впредь не полагался лорд его,
а любовь – покинута за лигами моря.
После первых страниц Б1 и Б2 текст некоторое время продолжается, не дублируясь, и потому может называться просто Б. В ряде случаев ПВ отличается от Б, как в нижеприведенных примерах (многие из них встречаются также и в A). В каждом случае ссылки на строки даются по варианту песни III в ПВ, приведенному в этой книге.
(III. 46–53) Он верен всегда был владыке Артуру;
противился преданно. Но в прочные сети
поймали в плен его. Их плела королева,
все теснее и туже тенета шелковые,
соблазняя, стягивала. Страстно любила…
Окончательный вариант («за Круглым Столом, в королевском ордене») приведен на другой странице рукописи Б в качестве альтернативы; еще один альтернативный вариант предложен для III. 53, «для себя сберегала. Страстно любила…»:
Милей мнила то, что во мраке сокровищниц,
как клад королевин, под ключ прятала,
сберегала и счет вела. Страстно любила
(III. 57–59) Судьбою сподвигнута. Не согласна отдать она,
на что зарилась жадно. Как на заре – солнце.
Что касается смысла этих строк, ср. Конспект III: «Редко отступалась она от того, чем уже завладела».