Тот концерт ничем бы не отличался от остальных, если бы не один неприятный случай. Посреди концерта на сцену прорвались четверо парней. Один из них с угрожающим видом кинулся к Алексу, Рэд и Сонни тут же оказались рядом. Всё сразу смешалось, несколько минут шокированная публика наблюдала форменную баталию. Впервые приёмы карате пришлось применить на практике. После того, как парни были повержены, Алекс сказал в микрофон:
– Простите, дамы и господа, за этот неприятный инцидент.
Дальше шоу продолжилось в привычном ключе, даже лучше прежнего. Алекс выкладывался по полной, желая стереть из памяти поклонников произошедшее.
– Дик, как такое могло случится? – спрашивал Король одного из своих телохранителей после концерта.
– Их женщины чересчур восхищались тобой, вот мужчины, приняв на грудь немного больше, чем следовало, решили показать, на что они способны. Ревность и зависть, Босс.
– В любом случае я рад, что мы им надрали задницу.
– Да уж, впредь неповадно будет.
– Вот только у прессы появится лишний повод обозвать меня психом.
– Не переживай, Полковник всё уладит.
– Полковник, да, Полковник, он вездесущ.
Отпустив Дика Алекс ещё долго сидел в гримёрной. Из зеркала на него смотрело уставшее лицо. Несмотря на впечатляющие рейтинги «Алохи», в общей сложности его посмотрело около 1,5 миллиарда человек, Алекс всё больше погружался в депрессию. Что дальше? Спрашивал он сам себя. Ребята не понимали его чёрной меланхолии: как говорится, нам бы его проблемы. Деньги, обожание женщин… А ему хотелось покоя, простой жизни, но теперь у него слишком много обязательств, надо платить по счетам.
Мне очень плохо… Я не знаю, что мне делать и есть ли выход… Ночь бесконечна… Бог не слышит меня…Гастроли, записи… Записи, гастроли… Бесконечный круговорот…Я, наверное, никогда не найду покоя…Как же я устал от жизни…Помоги мне, Господи…
К нему прижалась Мэри. Её объятия на секунду смягчили его боль. Таким она его никогда не видела: глаза потемнели и стали почти чёрными, губы были сжаты. Он до боли сжал её в объятиях и вдруг без предварительных ласк вошёл в неё. Она вскрикнула и вцепилась в его плечи, пытаясь оттолкнуть, но он закинул её руки за голову и прижал к кровати. Боль прошла, волны наслаждения разлились по телу, и девушка прекратила сопротивление. Ощутив перемену, Алекс ускорил темп, они кончили одновременно.
– Алекс, не делай так больше, ты напугал меня.
– Да? А мне показалось, что тебе понравилось.
Мэри покраснела.
– Ты был не со мной.
– А с кем? Позволь спросить.
– Не знаю, но я таким тебя никогда не видела.
– Девочка, ты меня совсем не знаешь. Я могу быть разным.
И он посмотрел на неё долгим, пронизывающим взглядом, цвета весеннего неба. Умиротворение наполнило его душу. Алекс лёг на спину и посмотрел в потолок.
– Ты никогда не задумывалась, что нас ждёт там?
– Где там?
– За пределами жизни.
– Наверное, рай или ад. Возможно, страшный суд.
– Да, суд. Меня будут строго судить.
– За что? Разве ты так много грешил?
– Достаточно. Хотя старался никому не причинить зла. Но сегодня я сделал больно одному из своих поклонников. Прямо как помутнение какое-то нашло.
– Ты ведь не знал, что у него на уме. Вдруг он бы выхватил пистолет?
– Да я всё прекрасно понимаю, к тому же они были пьяны, и может быть, так и надо было поступить, но всё равно как-то паршиво на душе, я впервые причинил кому-то физическую боль.
– У тебя не было другого выхода. Помнишь угрозы?
– Я всё помню. Но на меня так никто и не покушался, а я окружил себя стеной телохранителей, целые наряды полицейских охраняют меня и от кого, от моих фэнов. Иногда мне просто хочется спуститься в зал, пообщаться с ними, узнать, что их волнует, может, помочь чем-то. Вот и Мухаммед Али сказал мне, что я зря от них прячусь, ведь они не хотят мне ничего плохого, а я чего-то боюсь.
– Алекс, ты неправ. Твои поклонники одержимы тобой. Никогда не знаешь, на что они способны, чтобы заполучить хоть что-то на память о тебе.
Король тряхнул волосами.
– Чёрт, я же обещал тебе, не говорить о своих проблемах, – он улыбнулся. – Что ты со мной делаешь, детка?
В его голосе появилась сексуальная хрипотца.
– Говори, милый, я люблю слушать твой голос, и меня действительно беспокоит, что тебя тревожит. Хотя бы выслушав, я смогу помочь тебе.
– Ты настоящий ангел!
Он обхватил её сосок губами, а рукой провёл по шелковистому животу девушки. Мэри судорожно вздохнула.
– Тебе хорошо, детка?
Длинный протяжный стон был ему ответом. Пристально глядя ей в глаза, Алекс поцеловал её, раздвинув языком губы, когда их языки встретились, девушку затрясло. Он закинул её ноги себе на плечи и одним рывком наполнил её всю.
…– Ларри, почему Бог выбрал меня? Меня, а не Джесси. Почему я, мальчишка без всякого музыкального образования забрался так высоко?
В Мемфисе была глубокая ночь. Только теперь Алекс мог расслабиться, сидеть за рулём автомобиля и разговаривать с другом.
– Неисповедимы пути Господни. Только он один знает, кому какую дорогу пройти.
– Ты знаешь, иногда мне кажется, что я счастливейший из смертных, а иногда, что на мне проклятие, и голос, который вы все называете даром, тоже проклятие. Бывают минуты, когда мне хочется бросить всё и уехать на необитаемый остров, построить там хижину, ловить рыбу и просто наслаждаться спокойной жизнью.
– Ты не сможешь.
– Да, не смогу. Мне постоянно чего-то не хватает, я всё в жизни хочу попробовать, но вряд ли успею.
– О чём ты?
– Я долго не проживу.
– Откуда такой пессимизм?
– Я просто знаю. Называй это как хочешь. Предчувствие, интуиция…
– Просто тебе надо хорошенько отдохнуть, может быть пройти обследование в больнице, у тебя ведь участились боли?
Алекс в досаде взмахнул рукой.
– Ты тоже мне скажешь, что я наркоман.
– Я не говорил этого.
– Да как же вы все не понимаете! Мне нужны эти таблетки, чтобы чувствовать себя живым.
– Но они убивают тебя.
– Меня убивает моя жизнь. Я живу неправильной жизнью, вокруг меня множество людей, а я как будто в вакууме, люблю ночь, ненавижу день. Что со мной, друг?
– Ты особенный, не такой, как все. Человек тонкой душевной организации, слишком чувствительный ко всему, что тебя окружает.
– Вот и мама мне говорила то же самое, но я такой же, как все. Люблю поесть, люблю повеселиться, люблю женщин.
– А как же тот свет, что идёт от тебя, когда ты на сцене?
– Не знаю, о каком свете ты говоришь. Я просто пою, это, то, ради чего я живу, и разве другие артисты не чувствуют то же самое?
– Может быть, но все чувства написаны у тебя на лице, и они искренни. Ты отдаёшь всего себя людям, и они подпитываются твоей энергией, твоей любовью. Вспомни свою встречу с фэнами перед «Алохой», многим хватало просто дотронуться до тебя, коснуться твоей руки.
– Да, я тогда здорово заставил понервничать охрану, ведь, наверное, никто не ожидал, что я пойду общаться, вместо того, чтобы просто сесть в джип и поехать к месту концерта.
– Я не об этом…
– Ларри, не надо. Такие разговоры заставляют меня нервничать.
– Но это так, как бы ты не избегал этого.
– Тогда почему Памеле этого показалось мало? Ведь она имела больше, чем все мои поклонницы вместе взятые? Что случилось с нынешним поколением женщин? Всего лишь пятнадцать лет назад любая на её месте почитала бы за счастье сидеть дома и ждать мужа, заниматься домашними делами и воспитанием ребёнка, а теперь им всем хочется быть наравне с нами. Эмансипация…
– Тебе всё ещё больно…
– Эта рана никогда не заживёт. Не знаю, любовь это или уязвлённое самолюбие, а может и то, и другое.
– Так прости её, и попытайтесь всё наладить. У вас всё-таки ребёнок.
– Это невозможно. Я не смогу простить её. Она звонила мне, что-то не заладилось у неё с Майком.
– Ну и?
– Я никогда не приму её обратно. Сейчас меня интересует только дочь. Возможно, после такого предательства я вообще не женюсь. Они все ангелы, пока не получат желаемое.
– А вдруг тебе повезёт?
– Да нет, рисковать я больше не буду. Это слишком болезненно.
Вдруг Алекс затормозил у старой лачуги, у крыльца которой сидела огромная рыжая собака. Он долго смотрел на неё и вдруг с горечью сказал:
– Вот пёс, отсутствовал где-то всю ночь, а человек, выйдя утром и увидев его здесь, не знает, что его питомец делал всю ночь, и это собака никому не обязана отчётом. Вот что и есть жизнь. Я хочу быть неизвестным и свободным. Повернуть бы время вспять, я бы, зная, что меня ожидает, просто бы посмотрел на окна студии «Сан» и проехал мимо, тогда бы и семья была бы, и искренние друзья, которым, кроме дружбы, от меня ничего не было бы нужно. Ещё Сэм мне говорил, что за славу, они заберут мою душу, выпотрошат её и выкинут, как ненужную вещь, ведь всегда можно купить новую.
– Ты не прав, Алекс, такого, как ты, больше не будет, и все это понимают.
– Тогда почему я всегда должен делать только то, что мне говорят? Алекс, ты должен сделать эту запись, Алекс, ты должен сняться в этом фильме. Даже мою свадьбу и то устроил Полковник. Неужели я настолько слабовольный человек, а, Ларри?
– Нет, Алекс, нет, просто законы шоу-бизнеса таковы, что никого не интересует внутренний мир артиста, это ведь не приносит денег, а в нашей стране все поклоняются золотому тельцу, тебе ли этого не знать.
– Знаешь, Ларри, иногда мне кажется, что у меня раздвоение личности, я настолько сливаюсь со своим сценическим образом, что иногда не понимаю, кто я на самом деле.
– Ты сильный, Алекс, – Ларри положил ему руку на плечо, – ты помнишь, когда мы познакомились, ты тоже был в поиске, и в какой депрессии находился, но ты выстоял, вновь доказав миру, что ты лучший. «Алоха» – это что-то грандиозное, таких шоу не давал никто до тебя, да и после вряд ли кто-то сможет повторить твой успех. 1,5 миллиарда человек, Боже правый! Ты хоть представляешь, сколько это людей?
– С трудом, – рассмеялся Алекс – ну что, Ларри, возвращаемся домой?
– Да, пожалуй, уже утро. Надо отдохнуть.
Проезжая по бульвару, названного его именем Алекс увидел на противоположной обочине грязного старика в драном пальто.
– Надо подъехать к тому нищему, видишь, на той стороне?
Развернуться не получалось.
– И куда всем надо в такую рань? – ворчал Алекс.
Пришлось объехать целый квартал, но старика на месте уже не оказалось, медленно проезжая мимо магазинов и заглядывая в них, в надежде найти бездомного, но нищий как в воду канул, тогда Алекс, отчаявшись, поехал в сторону Роузленда, ему стало невыносимо больно, в груди растёкся огонь, и он заплакал.
– Он так нуждался в помощи, – заикаясь говорил певец, – а я не смог ему помочь.
В угнетённом состоянии они приехали домой.
Алекс поднялся к себе, пытаясь читать, чтобы отвлечься от тяжёлых мыслей, но книга не помогала, он спустился вниз, сел за пианино и запел, песня помогала ему обрести душевный покой. Вдруг Алекс почувствовал, что в дверях кто-то стоит. Он обернулся и увидел Джерри. Тот, как завороженный, смотрел на него.
– О, я всё испортил, – огорчённо произнёс он. – Это было прекрасно.
Алекс подмигнул ему и продолжил петь дальше. Когда стихли последние аккорды, он подошёл к другу.
– Привет! Я так рад тебя видеть! Когда ты приехал?
– Сегодня ночью, но тебя не оказалось дома, и я сразу же пошёл спать.
– Я, наверное, разбудил тебя. Прости.
– Всё в порядке. Я уже не спал. – солгал Джерри, чтобы не огорчать друга. – Пойдём, поговорим, мы ведь не виделись с той памятной поездки в Вашингтон.
– Тебе что-то тревожит? – спросил он, когда они удобно расположились в столовой, стол для завтрака уже был накрыт.
– С чего ты взял?
– А ты всегда играешь на пианино, когда находишься в смятении.
– Да вот сегодня утром встретили с Ларри бездомного старика, но ничем помочь ему не смог. Горько как-то на душе.
– Всем не поможешь.
– Да, не поможешь, и всё равно чувствую себя виноватым.
Они помолчали, прихлёбывая вкусный крепкий кофе, Алекс даже закурил тонкую сигару, хотя делал это крайне редко.
– Как ты здесь поживаешь?
– Да потихоньку, развод в самом разгаре, адвокаты Прис уже высосали все соки. Отец в ужасе, она запросила 725 тысяч компенсации, это не считая выплат на гардероб, алиментов и прочего.
– Подожди, Алекс, компенсации за что?
– Не знаю, наверное, за жизнь со мной.
– Ты шутишь? Ты что алкоголик, который бил жену и дочь?
Алекс горько усмехнулся.
– Держал взаперти, не давал самореализоваться, изменял, в общем, причин много. Иногда я думаю, что во многом был не прав. Я просто хотел уберечь её от внешнего мира, а она хотела стать актрисой, стать чем-то большим, чем просто женой Алекса Престона.
– Да брось, она хотела получить твою фамилию и часть твоего состояния, которое не с неба на тебя свалилось. Она, что, не знала, как тебе доставались эти деньги?
– Не знаю, Джерри, я уже перестал что-либо понимать. Я считал, что даю ей достаточно, но этого оказалось мало. Нашла мужчину, с которым ей лучше, чем со мной, так пусть он попытается сделать её счастливой, если мне это оказалось не под силу. Только бы развод пережить…
– Тебе очень плохо. – утвердительно произнёс Джерри.
– Ничего, прорвёмся, мне не впервой вставать с колен. Памела мечтала о том, чтобы я всё время находился рядом, посещал благотворительные обеды, светские рауты, в общем, жил, как звезда, почившая на лаврах. Может быть, когда-нибудь так и было бы, но не сейчас.
– Ты уверен? По-моему, ты не из тех людей, кто останавливается. Помнишь наш разговор несколько лет назад, когда ты сказал, что самой тяжёлое в жизни, это ничего не делать?
– Конечно, помню. Я просто хочу всё успеть, пока ещё в силе, и пока мои поклонники любят меня. Я… – он щёлкнул пальцами, подбирая слова – не знаю, как это сказать, что-то должен сделать, отблагодарить их за верность, ведь все эти годы они ждали меня.
– Ты и так делаешь больше, чем нужно. Только мы, твои друзья, знаем, как ты выкладываешься на гастролях, буквально полумёртвый возвращаешься в отель.
– А разве может быть иначе? Люди платят за это деньги, возможно последние. Я не имею права их подвести.
– Но ты не должен так много работать. Отдых нужен всем. В конце – концов, ты тоже человек.
– Да, человек, но буду работать на пределе возможностей и дальше, по – другому я просто не могу.
– А как твой организм? Справляется с таким графиком жизни хозяина?
Алекс с досадой качнул головой.
– Иногда даёт сбои, вот почему я так тороплюсь. У меня нет времени размениваться на мелочи.
Джерри был поражён. Несколько минут он в ступоре просто молчал.
– Последнее время стала болеть спина, но это пройдёт. А так, всё по – прежнему. Доктор Ник говорит, что всё наладится после кратковременного отдыха. Ладно, я не хочу говорить об этом. Больше всего меня убивает то, что я всё время вынужден сидеть на диетах, а потом не могу справиться с раздражительностью. Кстати, – Алекс вдруг по-мальчишески улыбнулся – я познакомился с потрясающей девушкой.
– Сколько их у тебя было…
– Нет, эта особенная. Высокая, светловолосая, и, по-моему, по – настоящему любит меня. Даже нашла общий язык с ребятами.
– Не боишься конкуренции? – пошутил Джерри.
– Конкуренция делает борьбу интересной, не так ли? – в тон ему ответил Алекс.
– Да, пожалуй. Расскажи о ней.
– Её зовут Лора. Мисс Теннеси.
– Ты верен себе, всегда выбираешь красоток.
– Что ж поделаешь, уж такой я. Люблю, чтобы меня окружала красота. Я тебя с ней познакомлю.
– Обязательно.
– Как ты смотришь на то, чтобы как-нибудь собраться и сыграть в футбол, как в старые добрые времена?
– Было бы неплохо.
– Ты как, не потерял форму?
– Мне снять футболку?
Алекс засмеялся.
– Верю, верю, а вот мне придётся туго. Нет прежней лёгкости в теле.
– Не прибедняйся, в «Алохе» ты двигался, как юноша.
В столовую вошла юная блондинка.
– Алекс, ты вообще не ложился? – зевая, спросила она.
На лице певца появилась счастливая улыбка. Он подошёл к девушке, поцеловал в щёку.
– Познакомьтесь, Джерри – Лора.
– Очень приятно.
– Мне уже Алекс успел рассказать о Вас.
– Да? И что же он рассказал? – кокетливо поинтересовалась Лора.
– О том, какая вы необыкновенная. Он не преувеличивал.
– Эй, ребята, я вам не мешаю?
Лора прижалась к Алексу, обняв его за талию.
– Как ты можешь помешать, милый!
Она с такой любовью смотрела на Алекса, что Джерри впервые позавидовал другу и в то же время порадовался за него.
Господи, сделай так, чтобы он был счастлив!
– Ну что же, Джерри, располагайся, ещё увидимся. Я пойду немного отдохну.
– Конечно, Алекс, отдыхай, я найду себе занятие.
Обнявшись пара поднялась наверх. Лора сняла с Алекса рубашку, уложила в кровать, поцеловала и легла рядом, взяв за руку.
– Засыпай, милый.
Она положила прохладную руку на его глаза, и Алекс уснул, как ребёнок, с улыбкой на губах.
Они познакомились в Лас-Вегасе, Лора с приятелем присутствовали на концерте Короля, сначала она получила его поцелуй, а потом попала и в его гримёрную. Их отношения начались практически сразу. Лора, как и все женщины, не смогла устоять перед обаянием и сексуальным магнетизмом этого человека. Это невероятно, но вне сцены Алекс был ещё более привлекателен. Он, как будто снимал маску, и притягивал к себе ещё больше своей непосредственностью и естественностью. Несмотря на молодость, Лора понимала, что если согласится провести с ним ночь, то поставит крест на их дальнейших отношениях, и поэтому рискнула отказаться посетить его номер в отеле. Алекс был поражён этим отказом, но всё-таки назначил встречу на следующий вечер. На первом свидании были цветы, невинные безделушки и его глаза, светящиеся восхищением. И понеслось… Он, несмотря на занятость, всегда находил время позвонить ей, пригласить на ужин, они подолгу беседовали и целовались до боли в губах, дальше он не позволял себе заходить. А потом последовало приглашение в Роузленд. Девушка могла праздновать победу. Поначалу было тяжело привыкнуть к образу жизни хозяина Роузленда: днём он спал, а ночью бодрствовал. Здесь она впервые столкнулась с его тяжёлым характером, к перепадам настроения невозможно было приспособится. И всё-таки она надеялась, что сможет стать незаменимой для него.