Они остановились – хлоп — остановились – хлоп — остановились около ямы – хлоп — ямы номер четыре.
Которая – СПАЗМ — еще не раскопана.
Или, по крайней мере, – хлоп — все так считают.
Ань начинает движение.
Тиёко ждет, пока ольмек и кахокийка уйдут за маленьким человечком. Затем она отделяется от туристической группы. Охранники и без умолку болтающий гид не смотрят в ее сторону. Тиёко перепрыгивает через ограждение и начинает спускаться вниз. Туда, где ждут все эти молчаливые воины, чей взгляд устремлен перед собой.
Она заглядывает одному из них в глаза. Потрясающие создания.
Тиёко чувствует с ними родство, какого не испытывала ни с одним живым человеком.
Молчаливые.
Не смыкающие глаз.
Застывшие в вечном ожидании.
Все они таковы.
И она – в особенности.
Тиёко смотрит на часы.
Видит синюю отметку.
И пускается бегом.
– Заходите.
Чэн Чэн отгибает край белой полевой палатки, установленной на траве. Яго и Сара входят внутрь. Дыра в земле диаметром 3,5 фута огорожена деревянными перилами и закрыта двумя металлическими дверями. Чэн Чэн достает из кармана небольшой пульт дистанционного управления с одной-единственной красной кнопкой. Нажимает ее – и двери распахиваются, открывая взору грубую каменную лестницу, ведущую вниз, в темноту.
– Что там внизу? – спрашивает Сара.
– Ответы, – говорит Чэн Чэн, уже начиная спуск. – И новые вопросы. Идите за мной.
– У всех свои гребаные загадки, – ворчит Яго, следуя за Сарой.
Пока они идут, детекторы движения перемигиваются сериями неярких желтых огоньков.
– Это четвертая яма, – повернув голову, сообщает Чэн Чэн.
– Значит, вы раскопали не только первую яму? – спрашивает Сара.
– Нет. Геологические исследования показали, что четвертая яма отличается некоторыми очень интересными особенностями. Они хранятся в секрете. В строжайшем секрете. Мы начали копать только в прошлом августе.
– Если это такой большой секрет, то почему вы прячете вход под обычной палаткой посреди поля? – удивляется Сара.
Чэн Чэн хихикает:
– Если хочешь что-то как следует спрятать, прячь прямо на виду. Это лучший способ. Прячь на виду.
* * *Тиёко Такеда, которая в этот момент входит в палатку и слушает разговор через свой наушник, полностью согласна с этим утверждением.
– Кроме того, тут полно ловушек – их отключает эта кнопка на пульте. Осторожнее! – Чэн Чэн произносит это настолько добродушно, что ребята не понимают, врет он или нет. Даже Яго, этот ходячий детектор лжи, не может сказать наверняка. Он нервно поглядывает на стены – не таятся ли там отравленные дротики или что-то еще из мира Индианы Джонса. Они продолжают спускаться по узкому земляному туннелю, укрепленному деревянными балками, и в конце концов оказываются в каменном зале звездообразной формы. Белый алебастровый пол, ярко-красные стены. На уровне груди по стенам тянется ряд фресок, опоясывающих весь зал: 12 изображений диска, реалистичных, как фотографии. Не считая мелких расхождений, все это – копии диска, лежащего в сумке Яго.
В центре зала – один-единственный терракотовый воин, сжимающий сверкающий меч.
Чэн Чэн с ребятами проходят в помещение, и Яго замечает другой туннель в дальней части зала.
– Что это за место?
– Звездная Палата, – отвечает Чэн Чэн. – Мы точно не знаем, в чем ее предназначение.
Тиёко Такеда доходит до порога зала. Заглядывает внутрь. Видит их. Терракотовый воин стоит к ней спиной. Ей нужно увидеть больше. Рассмотреть все получше. Она замечает пятно тени, но чтобы добраться до него, нужно пройти около четверти диаметра зала. Тиёко доберется. Вот только сначала отвлечет их. Тиёко подносит к губам короткую трубочку и дует в нее. Она действует бесшумно, и маленький снаряд тоже пролетает через зал без единого звука. Ударившись в стену за спинами стоящих в центре, он падает на пол с легким звоном. Они оборачиваются. Тиёко быстро скользит в тень.
– Что это было? – спрашивает Сара.
– Да просто камень, наверное. Здесь все время падают камешки.
Они снова смотрят на воина. Никто не замечает Тиёко.
– Когда мы только открыли этот зал, здесь был еще один воин, но разбитый на куски. Вероятно, в результате землетрясения. Сейчас его здесь нет. Он в мастерской. Мы с тремя помощниками восстановили его – собрали по кусочкам. Однажды после вечеринки я нарушил правила – был немного навеселе – и рассказал о нем Вэю, даже показал фотографию. Вэй обожает терракотовых воинов, возможно даже больше, чем я, видите ли. – Помолчав немного, Чэн Чэн добавляет: – На фотографии, которую я ему показал, был тот самый воин, которого нарисовали вы.
– Неужели? – спрашивает Яго.
– Именно.
– Значит, у вас тоже есть диск? – спрашивает Сара. – Раз этот воин на рисунке его держит…
– Нет. У меня нет, – Чэн Чэн медлит. – Этот диск… он не такой, как меч. Оружие у терракотовых воинов настоящее. А диск – нет. Это просто глина – Чэн Чэн тянется к мечу, трогает открытую часть рукояти. – Но есть и другие диски, подобные этому, на рисунке.
– Где? – напряженно спрашивает Яго.
– Здесь, в Китае. В архивах. Их называют дисками Байан-Кара-Улы. Их нашли в 1938 году около тибетской границы. Никто не знает, откуда они взялись и для чего предназначены. Многие считают их дарами самих богов! С ума сойти, а? Нам кажется, что один из дисков должен вставляться сюда, – он берется за рукоять, – но ни один не подходит. Поэтому я хотел спросить… можно взглянуть на ваш?
Сара с Яго переглядываются. Яго кивает. Сара кивает в ответ. Яго снимает свой рюкзак.
– Ладно, – он достает подарок кеплера 22b и вручает его Чэн Чэну.
Дыхание Тиёко бесшумно, как лист на ветке в безветренный день.
Чэн Чэн с благоговением берет диск:
– Это… это само совершенство.
ХЛОП.
Ань Лю крадется к входу – хлоп — в зал. На нем – хлоп – на нем – хлоп — пуленепробиваемый жилет и мотоциклетный шлем. Толстый воротник поднят – прикрывает заднюю часть шеи. Его – хлоп— его – СПАЗМ— его сердце стучит все быстрее.
Последняя Игра, наконец-то. Здесь. Хлопхлоп. Сейчас. Еще чуть-чуть – и воцарятся хаос и – хлоп – и – хлоп — смерть.
Ань не замечает Тиёко. Тиёко не замечает его.
– Откуда он у вас? – спрашивает Чэн Чэн.
Яго окидывает маленького человечка тяжелым взглядом. На его зубах поблескивают драгоценные камни.
– Друг дал.
Чэн Чэн понимает, что больше Яго ему ничего не скажет.
– Понятно, – он изучает диск. Переворачивает. – Я не могу… это потрясающе. Мой друг Мустерион должен это увидеть.
– Кто такой Мустерион? – спрашивает Сара.
– Мустерион Цукалос. Он помешан на древностях. Он живет в Капо ди Понте, в Северной Италии. И может помочь с этим диском. Он очень, очень хорошо их изучил. Он знает, что они пришли с небес до начала времен, что они – часть той истории, что была до начала истории. Он знает, что они помогли нам стать тем, что мы есть. И он поймет, что делать с этим диском.
Ань – хлоп — вынимает – хлоп — из сумки – хлоп — черный предмет, размером и формой похожий на мяч для софтбола. Кладет его – хлоп — на землю – хлоп — и нажимает кнопку. Подталкивает его, и тот – хлопхлопхлоп — бесшумно вкатывается в зал.
Сара и Яго не видят мяча. Зато его видит Тиёко. Она смотрит в сторону входа и замечает движение: Ань уже разворачивается и бежит прочь. Тиёко выходит из укрытия. Яго и Сара тут же замечают ее. Откуда она здесь? Сара собирается броситься на нее, но девушка из Линии My смотрит на них с ужасом на лице, трижды хлопает в ладоши и указывает на землю.
ХлопхлопхлопСПАЗМ. Что – хлоп — что это там такое?
Ань оглядывается и – хлопхлопхлопхлопхлопхлоп — видит Тиёко – прекрасную, бесценную, невероятно важную Тиёко!
И она показывает на шар!
СПАЗМхлоп.
СПАЗМСПАЗМСПАЗМ.
Семь секунд.
Семь коротких секунд до взрыва.
Семь коротких секунд – и на свете больше не будет Тиёко Такеды. Единственной, кто может его исцелить.
…Один удар часов в ночной тиши —
И вижу я: с востока день спешит,
Велит исчезнуть мне хозяйка-ночь,
Хоть и не всё сказала я, но – прочь![57]
Шари Чопра, Байцахан
Китай, Чэнду, склад фабрики париков «Фэшн Юэроп»
Музыка обрывается.
Возвращаются Бат и Болд, у каждого в руках по портфелю.
Наклонившись к Шари, парой серебряных щипчиков Жалайр выдергивает у нее из носа, один за другим, волоски.
Наклонившись к Шари, парой серебряных щипчиков Жалайр выдергивает у нее из носа, один за другим, волоски.
Глаза Шари полны слез, но она до сих пор не издала ни звука.
Байцахан замечает своих двоюродных братьев и с энтузиазмом хлопает в ладоши:
– Великолепно! Идите сюда, вы двое. Покажите, что вы принесли.
Бат и Болд кладут портфели на стол. На столе лежат кусачки, небольшая ручная пила, разнообразные зажимы и катушка тонкого провода. Еще – пластиковая бутылка с какой-то неизвестной жидкостью. Зажигалка. Две пары больших звуконепроницаемых наушников.
Бат щелкает замком на одном из портфелей и открывает его. Байцахан склоняется над портфелем. Внутри – два одинаковых абсолютно черных пистолета «Зиг Зауэр Р225» и четыре обоймы. Байцахан вытаскивает пистолет из пенопластовой коробки и нажимает защелку магазина. Магазин выпадает, обойма внутри пуста. Жалайр отходит в сторону, а Байцахан прицеливается из незаряженного пистолета в лоб Шари и спускает курок. Та даже не моргает. У пистолета хороший механизм. Байцахан вставляет магазин на место и щелчком закрывает его. Передергивает затвор, заряжая пистолет, убеждается, что он стоит на предохранителе, и кладет его на стол, повернув дулом в сторону Шари.
– Думай, хараппанка. Думай.
Молчание.
– Заговоришь – и это… – он указывает взглядом на пистолет, – окончит для тебя Игру. Быстро и безболезненно.
Молчание.
– Не заговоришь – и Игру для тебя окончит это, – он обводит рукой инструменты, бутылку, зажигалку.
Молчание. Шари сплевывает на пол. Левый глаз у нее заплыл и не открывается. Она гадает, спит ли сейчас ее малышка Элис. Обнимает ли своего серого кролика.
Баицахан начинает терять терпение: по ее глазам ничего нельзя прочесть. Она даже не кричит. Все равно что с лошадью разговаривать. Баицахан скучает по своим лошадям. Он страшно раздражен, но все-таки принуждает себя улыбнуться:
– Я даю тебе время до вечера.
Баицахан отворачивается от Шари, а Бат и Болд надевают по паре больших наушников.
– Пошли, братец, – говорит Баицахан. Он поднимает отрезанный палец Шари, серый и раздутый, на котором все еще надето подаренное мужем кольцо. Нажимает отрезанным пальцем кнопку «Воспроизведение» на айподе. Из колонок вырывается громкий, леденящий душу крик.
«Возможно, это нарушит ее концентрацию», – думает Баицахан.
«Брат, – замечает про себя Шари, глядя, как уходят двое ее мучителей. – Еще одна слабость».
Бат и Болд смотрят на нее. Она – на них. Крик продолжается, не умолкает, не становится тише: бушующий поток ужаса. Шари знает, что он не прекратится.
Но это неважно. Она уйдет в себя, насладится вновь обретенным внутренним покоем.
Она смотрит на двух оставшихся мальчиков. Баицахан с братом ушли. На какое-то время она в безопасности. И в первый раз за все время она возносит молитву. Она молится Пашупати, Шиве и Великому Тигру.
Она молит их об удаче и избавлении.
Но прежде всего – о возмездии.
24,4322; 123,0161[58]
Ань Лю, Тиёко Такеда, Сара Алопай, Яго Тлалок
Китай, Сиань, район Линьтун, Музей Терракотовой армии, потайная Звездная Палата
Шесть секунд.
– Откуда она взялась? – вскрикивает Чэн Чэн, встревоженный внезапным появлением Тиёко. Он прижимает диск к груди: его пугает эта незнакомка, возникшая именно в тот момент, когда он вот-вот раскроет главную тайну всей своей жизни.
Маленький подарок от Аня он еще не заметил и не знает, что есть и гораздо более веские причины для волнения. Мяч останавливается у ног древнего каменного воина.
– Ань Лю! – кричит Сара.
Хлопхлопхлопхлопхлоп.
Представитель династии Шань врывается в Звездную Палату и пригибает Тиёко к полу.
Пять секунд.
Чэн Чэн восклицает:
– Что за?!!..
Сара хватает Чэн Чэна и толкает к дальнему выходу из комнаты. Она видела, что Ань Лю сотворил с Марком на месте их общей встречи, и знает, на что он способен. Нужно поторопиться.
Яго выхватывает диск у Чэн Чэна. Тот падает на колени у входа в туннель. Сара хочет вернуться за ним, но Яго хватает ее за руку и тащит вперед:
– Забудь о нем!
Три секунды.
Ань тащит Тиёко в другой туннель, прикрывая ее собственным телом – на нем надежная броня.
– Бежим! – кричит он японке. Сейчас, когда он касается ее, тик полностью оставил его. На бегу Тиёко оглядывается, надеясь, что диск в безопасности.
Одна секунда.
Яго и Сара, пригнувшись, бегут в темноту туннеля.
Ноль секунд.
Бум.
Взрывной волной Яго и Сару бросает на 23 фута вперед.
К счастью для них, скорчившийся Чэн Чэн заслоняет своим телом вход в туннель. Он становится живым щитом, прикрывая ольмека и кахокийку от худших последствий взрыва.
Сара и Яго с облегчением поднимают головы, но радоваться рано: вокруг уже начинают падать первые камни.
Туннель рушится.
– Бежим! – кричит Сара. Сейчас она впереди и слышит, как в нескольких футах от нее Яго заходится кашлем.
Они бегут изо всех сил сквозь непроницаемую темноту. Стены трясутся, грязь и камни сыплются на головы и под ноги. 30, 40, 50 футов… Света нет. Сара бежит с вытянутыми вперед руками и постоянно врезается в стены, не успевая сообразить, куда поворачивать.
– Слишком темно! – кричит она, руки у нее болят от ударов об стены. Яго цепляется сзади за ее рубашку.
Дышать тяжело. Воздух полон пыли. За спиной нарастает низкий грохот. Яго кричит Саре прямо в ухо:
– Беги быстрее, не то нас похоронит заживо!
В другом туннеле Тиёко лежит без сознания. Ань все еще прикрывает ее своим телом. Кашляя от пыли, он прижимает два пальца к шее японки. Сердце у нее бьется и дыхание ровное, но пальцы натыкаются на что-то горячее и липкое. Кровь.
«О господи, что я натворил! – в отчаянии думает Ань, слизывая кровь с кончиков пальцев. – Тик до сих пор не вернулся; у нее такая сильная ци! Она должна стать моей!» Он встает. Достает из жилета зеленый химический фонарь и встряхивает, чтобы тот заработал. Становится светлее. Откуда-то неподалеку доносится приглушенный шум, но этот туннель дальше от эпицентра взрыва, чем второй, в который убежали остальные. Тиёко и Аню обвалы не грозят. Ань надеется, что остальным повезло меньше.
Он опускает взгляд на Игрока из Линии My. У японки шишка над правым глазом и несколько царапин на щеке. Из шеи течет кровь. Ань подносит фонарь ближе.
«Пожалуйста, не надо! Пожалуйста, только не это!» Он слегка оттягивает ей кожу на шее, и Тиёко стонет.
«Только не сонная артерия. Только не сонная артерия».
– Сюда! – кричит Яго.
Перед ними мелькает проблеск света. По мере приближения освещенное пространство расширяется и растет. Сара несется вперед: она перешла на новый уровень скорости и легко отталкивается от дрожащего под ногами пола. Никому еще не удавалось обставить ее в беге, и она всегда этим гордилась. К Яго возвращается зрение: сверху в туннель пробивается слабый свет. Он отпускает рубашку Сары, понимая, что выбора нет: за какохийкой ему не угнаться.
Сара добегает до конца туннеля и делает резкий поворот.
Вот наконец и выход. Она тормозит буквально в нескольких дюймах от меча, как будто занесенного для удара на уровне шеи.
Неужели еще один Игрок?
Нет, это просто один из глиняных воинов. По жилам все еще растекается адреналин, но Сара облегченно выдыхает.
Тут ей в спину врезается Яго, и они падают.
За ним из туннеля вырываются клубы пыли: потолок обрушился. Звездная Палата вновь погребена под землей.
– Извини, – бормочет Яго, помогая Саре подняться.
– Хорошо, что ты успел, – отвечает та, бросая взгляд на заваленный туннель.
Яго молча стирает пыль с лица. Сара изучающе смотрит на него. Он чем-то уязвлен, расстроен; таким же взглядом ее обычно одаривают вратари противника на футбольном поле.
– Знаешь, это было не состязание, – замечает она.
Яго вскидывает на нее глаза:
– Да ну?
Прежде чем Сара успевает ответить, раздаются крики.
Они снова в первой яме, в самом конце одной из длинных шеренг древних стражей. Площадка для зрителей – примерно в 30 метрах отсюда. Туристы тычут в них пальцами. Охранники что-то кричат на китайском.
– Надо убираться отсюда, – говорит Яго.
Из шеи Тиёко больше не льется кровь. Рана оказалась неглубокой, но нужно наложить швы. Ань Лю взваливает Тиёко на плечо и медленно идет по туннелю – призрачное, неземное свечение химического фонаря указывает путь. Ань добирается до палатки, осторожно опускает девушку на пол. Здесь уже посветлее и все хорошо видно.
Ань снимает бронежилет и шлем. Спина жилета утыкана осколками глины – останками глиняных воинов, уничтоженных взрывом. Хорошо, что он его надел. Хорошо, что он ее прикрыл. Ань внимательно осматривает ее с головы до ног – да, японка цела. Не считая пореза на шее. Все, что ей сейчас угрожает, – это заражение раны и возможное сотрясение мозга из-за контузии.