Довольно легко и помешать ребенку научиться различать причины для совершения собственных действий. Ведь вполне достаточно заставить его что-то сделать, обосновывая это чьими-то желаниями. Возможностей сопротивляться у маленького человека еще очень немного, и если уж родители решили вынудить его к какому-то действию, в большинстве случаев им это удается. В результате малышу оказывается очень легко перепутать то, чего хочет лично он, с тем, чего хотят от него другие. Он начинает искренне полагать, что совершает действия по своему усмотрению, даже когда это совсем не так. А ведь для взрослой жизни чрезвычайно важно умение отличать собственные мотивы совершения каких бы то ни было действий от мотивов, навязанных извне.
Вы возмутитесь: разве ребенок совсем не должен учитывать интересы окружающих? А вы уверены, что действительно хотите научить ребенка всегда учитывать эти интересы, игнорируя свои собственные? А как тогда ребенку научиться различать ситуации, когда это можно сделать, а когда ни в коем случае нельзя? Получается, если ребенку не предоставлять каждый раз выбор, чьи интересы учесть – свои или чьи-то еще, – то различать он никогда и не научится. Вот вам и запрет на действие в собственных интересах… Нравится?
У родителей есть масса возможностей сделать своего ребенка в будущем полностью зависимым от желаний других людей.
Призывы родителей к ребенку совершить какое-нибудь действие, руководствуясь исключительно чьими-то интересами, неизбежно нарушают его представление о собственных границах.
Представьте себе ситуацию: в песочнице один малыш пытается отнять у другого приглянувшуюся игрушку. Хозяин игрушки рьяно сопротивляется. Его «соперник» в конце концов начинает навзрыд плакать. Мама счастливого обладателя игрушки не выдерживает и говорит сыну: «Ну не будь таким жадным, ты же видишь – он плачет! Дай ему поиграть!» Вроде бы все очень хорошо – малыша пытаются научить быть добрым, делиться и т. д. Но на самом деле ему говорят: твои действия должны быть продиктованы желаниями другого, ведь твои желания значат меньше его желаний… Мама могла бы сказать, например: «Это – твоя игрушка. Ты можешь поступать с ней, как ты хочешь. Можешь дать мальчику поиграть с ней, а можешь не давать…» Ведь это действительно так! А еще лучше было бы вообще не вмешиваться в детские «разборки» до тех пор, пока сын сам не обратится к маме за помощью. А тогда уже – читай выше. Речь вовсе не идет о воспитании жадности. Просто игрушки – это то немногое, что принадлежит именно ребенку, и, значит, он должен иметь полное право распоряжаться ими по своему усмотрению. Когда он в полной мере это свое право осознает – только тогда он и сможет по-настоящему делиться чем бы то ни было. Если, конечно, захочет. На самом деле родители вынуждают ребенка действовать в соответствии с желаниями окружающих очень часто. Вспомните, например, классическое «ложечку за маму, ложечку за бабушку…». Или «поцелуй дедушку, он так рад тебя видеть». Да мало ли еще что!
Разновидностью того же самого можно считать ситуацию, когда родители мотивируют действия ребенка чувствами самих родителей.
К сожалению, такой вариант взаимодействия с ребенком используется очень часто – очевидно, родители считают, что подобным способом учат ребенка чуткости и доброжелательности. «Сделай это, пожалуйста, ты же видишь, как мама расстраивается», – мягко говорит малышу папа. Казалось бы, что тут плохого? На первый взгляд действительно ничего. Но подумайте сами – ведь ребенку, по сути дела, опять сказали, что его желания по определению менее важны, чем желания другого человека, пусть даже самого значимого. Иными словами, запрет наложен на саму возможность разграничения своих и чужих желаний при принятии решения о совершении определенного действия.
Долговые нарушения естественного процесса овладения умением выстраивать границы – штука очень тонкая. Вы, наверное, уже обратили внимание, что очень многие действия родителей по принуждению ребенка к чему-либо мы отнесли к запретным нарушениям. Чтобы хорошенько с этим вопросом разобраться, необходимо вспомнить, что суть долгового нарушения на этом этапе детского развития – попытка родителей заставить ребенка выстроить границы именно таким образом, который устраивает родителей. Это можно сделать разными способами.
Можно, например, лишить ребенка какого бы то ни было участия родителей в его самостоятельной деятельности, не давать ему никакой родительской обратной связи по поводу его действий – догадайся, мол, сам, что можно, а чего нельзя.
Можно добиваться от него, чтобы он проявлял себя каким-то определенным, желательным для родителей образом, был каким-то еще, а не таким, какой он есть на самом деле.
Еще одним вариантом долгового нарушения можно считать такую организацию взаимодействия с ребенком, когда какие-либо ограничения отсутствуют вовсе. Такое взаимодействие ведь никак нельзя считать естественной и реалистичной моделью окружающего мира. А ведь семья для ребенка – это и есть самая первая модель окружающего мира, на которой он осваивает существующие в этом мире закономерности.
Непоследовательность или неопределенность родительских «нельзя» и «можно» тоже становится серьезным препятствием для освоения умения выстраивать четкие и определенные границы.
Конкретных вариантов подобных родительских воздействий довольно много.
К сожалению, родители довольно часто просто не дают ребенку необходимого ему количества общения и эмоционального тепла.
Представьте себе малыша, который каждый раз натыкается на то, что родители заняты, устали, не хотят с ним играть, выясняют собственные отношения… Он-то пришел к ним со своими детскими – но отнюдь не маленькими и не игрушечными – радостями, обидами, тревогами, открытиями и прочими переживаниями. Ему в этот момент чрезвычайно важно почувствовать, что родителям все это не менее важно, чем ему, узнать, что они думают по этому поводу, – а им не до него. Малышу больно, плохо, страшно, одиноко – как же он один-то с этим справится?! А если так происходит постоянно? Чтобы не сталкиваться с равнодушием или, еще того хуже, раздражением самых дорогих на свете людей, ему, оказывается, легче выстроить вокруг себя своеобразную Великую Китайскую стену – не буду обращаться к ним, не буду надеяться на их понимание и сочувствие, тогда и больно не будет… Наверное, это и есть самый распространенный (и одновременно самый опасный) способ заставить малыша выстроить границы между собой и окружающим миром – причем очень жесткие, практически непроницаемые, которые в будущем неизбежно помешают любым его близким контактам с окружающим миром.
Бывает, что родители, добившись от ребенка выполнения какого-либо действия, забывают похвалить его за это.
Не нужно забывать, что собственная мотивация для совершения каких-то сложных социальных действий появляется у ребенка намного позже – примерно в средней школе. А в начале жизни ребенок более всего ориентирован на чувства и внешние проявления родителей. Вы скажете: но ведь мы же сами отнесли призывы родителей к ребенку ориентироваться в его действиях на их чувства к запретному нарушению?! Обратите внимание: есть очень большая разница между папиным призывом сделать что-то только ради маминой радости и собственным удовольствием ребенка оттого, что мама обрадовалась его успеху! Для ребенка в возрасте 2 – 4 лет это просто-таки жизненно важно, и если родители такой поддержки ему не дают, тем самым они опять же вынуждают малыша создавать самому себе мотивацию для какой-то деятельности. Ну не может он этого еще – как не может, например, понять категорический императив Канта или написать гениальный роман!
Бывает, что родители резко прерывают какую-либо деятельность ребенка для того, чтобы переключить его на какое-то другое занятие, которое представляется им необходимым именно в данный момент.
Обычно ребенку, который полностью захвачен тем, что он делает, требуется некоторое время, чтобы его мотивация изменилась. Поэтому такое действие со стороны родителей и будет, по сути своей, насильственным изменением внутренней мотивации ребенка. В результате ребенок, оказывается, должен делать что-то исключительно в соответствии с желанием кого-то другого, а не со своим собственным.
К довольно грубым нарушениям естественного процесса осознавания себя может привести абстрактное родительское поощрение, никак не соотносящееся с конкретной ситуацией.
Например, в ответ на любое совершенное по требованию родителей действие ребенок получает одну и ту же похвалу – скажем, «ты у меня умница». Внутренний – хоть и не осознаваемый – вывод из этой фразы для ребенка будет звучать: «Я должен быть умницей всегда». Получается, что значимость для ребенка хорошего выполнения им самого действия оказывается меньше, чем значимость внешней оценки. Ситуация вообще получается весьма сложной. Что бы он ни сделал, от родителей он получает стандартную похвалу «умница». С одной стороны, он приходит к выводу, что он вообще умница всегда, а с другой – что так должно быть всегда и везде. А если точно такие же его действия аналогичной оценки, например, в детском саду не получают? А умницей быть необходимо? Как ему тогда быть таким, каким он должен быть – вечным «умницей»?
К довольно грубым нарушениям естественного процесса осознавания себя может привести абстрактное родительское поощрение, никак не соотносящееся с конкретной ситуацией.
Например, в ответ на любое совершенное по требованию родителей действие ребенок получает одну и ту же похвалу – скажем, «ты у меня умница». Внутренний – хоть и не осознаваемый – вывод из этой фразы для ребенка будет звучать: «Я должен быть умницей всегда». Получается, что значимость для ребенка хорошего выполнения им самого действия оказывается меньше, чем значимость внешней оценки. Ситуация вообще получается весьма сложной. Что бы он ни сделал, от родителей он получает стандартную похвалу «умница». С одной стороны, он приходит к выводу, что он вообще умница всегда, а с другой – что так должно быть всегда и везде. А если точно такие же его действия аналогичной оценки, например, в детском саду не получают? А умницей быть необходимо? Как ему тогда быть таким, каким он должен быть – вечным «умницей»?
Обратным вариантом можно считать ситуацию, когда родители, стремясь к безупречности собственного малыша, критикуют любое его действие, давая ему понять, что можно было бы сделать и лучше.
Небо на рисунке могло быть более голубым, ствол у дерева – более ровным, листьев такого цвета в природе не бывает и т. д. и т. п. В результате процесс естественного осознания ребенком самого себя и своих возможностей тоже неизбежно нарушается – он, оказывается, вынужден думать о себе плохо. Видимо, родители предполагают, что постоянное недовольство собой – лучший толчок для самосовершенствования. Самосовершенствование – наверное, тоже не так уж плохо, но радость жизни, честно говоря, куда предпочтительнее. А как может радоваться жизни малыш, который убежден: такой, каков он есть, он недостаточно хорош для того, чтобы его любили? Он должен становиться все лучше и лучше, чтобы заслужить, наконец, родительскую любовь. Иногда ему на это не хватает и целой жизни…
Очень часто родители всеми правдами – а чаще неправдами – добиваются от ребенка проявления каких-то определенных, по родительскому мнению, совершенно необходимых и «правильных» качеств.
Представьте себе: кто-то приносит малышу конфеты. Малыш безмерно счастлив и, естественно, начинает их за обе щеки уписывать. И не успевает он еще насладиться этим вселенским счастьем, как кто-то из родителей в педагогическом экстазе говорит ему: «А что, разве ты никого не угостишь? Угости всех, все же конфет хотят! Разве ты жадный?» Деться ребенку некуда – или признавать себя жадным, а значит, получать солидную порцию родительского неодобрения, или расставаться с только что обретенным счастьем. Вариаций на эту тему много: ты должен быть добрым, послушным, аккуратным, трудолюбивым, ты должен говорить всем «здравствуйте» и «спасибо», извиняться, когда виноват… Мы опять предвидим благородное негодование читателей: а что же – не учить ребенка всему этому?! Пусть, дескать, растет свинтусом неблагодарным, ленивым и бессовестным?! Но ведь если в семье есть прочные традиции делиться, говорить «спасибо» и «пожалуйста», трудиться, быть аккуратными и т. д., то у ребенка есть постоянный пример того, что делать все это – просто приятно. Тогда он, вполне возможно, и сам бы захотел кому-то эту радость доставить – конфетами оделить или что-то другое «правильное» сотворить. Ну не в этот раз – так в следующий! А так – и конфет он лишится, и радости от возможности кого-то одарить не получит…
Нередко родители от непреодолимой любви к ребенку всегда выделяют ему самое лучшее или то, что имеется в ограниченном количестве, так что для него это неравноправие очевидно.
«Кому у нас этот самый большой банан? Конечно, доченьке!», «Мы эту конфетку бабушке не дадим, она большая, такие конфеты для маленьких» – вариантов просто не счесть. Вроде бы и понятно – детям по традиции принято давать все самое лучшее. Да и самим родителям очень радостно бывает от себя что-то оторвать, чтобы любимое чадо порадовать… Но чаду-то зачем об этом знать?! Да, скажем честно, и родителям-то от себя отрывать зачем? Вроде бы не в военное время живем. Понятно, какие-то исключения возможны – но именно в порядке исключения. Родители все это делают, чтобы ребенок знал, как его любят? А разве без продовольственного и прочего неравенства он этого не знает? В реальности подобные заигрывания неизбежно заканчиваются весьма печально: ребенок привыкает к тому, что он всегда должен быть исключением, должен пользоваться особыми привилегиями… И чего потом удивляться безмерному эгоизму выросшего чада – он ведь просто выполняет свой долг: быть самым важным.
Отсутствие каких бы то ни было ограничений со стороны родителей практически лишает ребенка возможности освоить сам факт наличия в окружающем мире объективных ограничений.
Вы же знаете это распространенное родительское: пусть, дескать, ребенок хоть в детстве порадуется, еще успеет настрадаться, когда взрослым станет… Все бы хорошо, но в природе существует такое явление, как импринтинг. Не пугайтесь – это всего-навсего запечатление. Ребенок – хоть человеческий, хоть любой другой – имеет обыкновение запоминать самый первый объект, условие или что-либо еще, с которым столкнулся. Если, например, новорожденные утята сначала увидят человека, а не свою собственную маму-утку, то именно этого человека они и будут считать своей мамой. Именно от него будут ждать корма, именно за ним будут ходить к пруду… То же самое происходит и с ребенком. Если он в раннем детстве столкнулся с миром, в котором все можно, то он неизбежно сочтет, что именно таков и весь остальной мир. Но ведь рано или поздно ребенок все равно встретится с каким-то ограничением, узнать о котором ему родители не дали возможности! А тогда уже это столкновение может оказаться весьма болезненным – и станет своего рода наказанием за то, что ребенок не осознал самостоятельно каких-то существующих в окружающем мире ограничений. Ведь родители, по сути дела, поставили его перед необходимостью самостоятельно понять и освоить существующие в этом мире правила игры. Ничего себе задачка – пусть даже и для пятилетнего ребенка?! Мы уже и не говорим о том, что само ощущение отсутствия каких бы то ни было границ – ситуация очень небезопасная. Когда все можно – это ведь очень страшно, вам не кажется?
Разновидностью того же самого можно считать такую организацию жизни ребенка, в которой нет вообще никаких намеков на режим дня.
Ведь режим дня – это своего рода система ограничений, на примере которой ребенок начинает осваивать такое жизненно важное понятие, как правила игры. А если малышу с детства дать понять, что правил игры не существует? Или они существуют для всех, кроме него? Как он впоследствии будет привыкать к тому, что на самом деле они все-таки есть, и очень разнообразные, и учитывать их необходимо? Снова получается – он должен был все понять сам. Но почему?! Конечно, высоко оценивать возможности собственного ребенка – это прекрасно, но не до такой же степени…
Иногда, сказав «нельзя», родители тем не менее оставляют без внимания несоблюдение ребенком этого ограничения.
Ребенок в этом случае получает очень специфический опыт – действие было запрещено, но он его совершил, а взрослый не воспрепятствовал. При этом в какой-то другой раз ребенка накажут, если он этим «нельзя» снова пренебрежет. В таком случае размывается понятие ограничения — но одновременно разрушается и само представление ребенка о понятии «нельзя». Получается, что перед ребенком ставится задача, которую он принципиально не способен решить в этом возрасте: он сам должен удерживать те границы, которые родители ему только обозначили. Для них самих эти границы не настолько важны, чтобы следить за их соблюдением, – значит, это должен делать сам ребенок. Интересная логика, вам не кажется? Результатом становится убеждение ребенка в том, что в принципе можно все и абсолютных «нельзя» не существует, – но также и отсутствие для него каких бы то ни было авторитетов, и в первую очередь родительского.
В других случаях одно и то же действие в зависимости от настроения родителей или иных обстоятельств иногда попадает в категорию запрещенных, а иногда – разрешенных.
Бедный ребенок окончательно теряется: так все же можно это действие совершать или нельзя? В результате его отношение к любым внешним ограничениям может стать откровенно пренебрежительным. Таким образом родители вынуждают его самого осознать сложные вариации существующих ограничений. Но он же просто не способен это сделать! И дело не только в том, что это невозможно в два или даже в четыре года – это ведь невозможно в принципе! Ведь эти вариации возникают из родительской непоследовательности, колебаний настроения мамы с папой, наличия или отсутствия у них должного количества свободного времени и многих других непостижимых тонкостей! В итоге ребенок оказывается вынужден постоянно угадывать настроение родителей и скрытые причины их поведения и подлаживаться под них. Вот интересно, сами-то родители смогли бы решить такую задачу – попытаться систематизировать, когда их запреты и разрешения действуют, а когда – нет? Если смогли бы – почему заранее не поделиться этими закономерностями с ребенком? А если бы не смогли – то чего можно в таком случае требовать от малыша?