Он спрыгнул с ящика. Его лицо было искажено в панике. Широко раскинув руки, Боркен нелепо заплясал вокруг Холли, загораживая ее от других своей огромной тушей. Никто не стрелял. Хромая, Холли отошла от Боркена и повернулась лицом к толпе.
– Какого черта ты задумала? – испуганно вскрикнул Боркен. – Неужели ты собираешься перестрелять сотню человек из этого пугача?
– Нет, – тихо произнесла Холли. Повернув «ингрэм», она приставила дуло к своей груди. – Но я могу застрелить себя.
Глава 32
Толпа молчала. Дыхание сотни человек тонуло в величественной тишине окружающих гор. Все взгляды были прикованы к Холли. Молодая женщина держала пистолет-пулемет повернутым, вдавливая дуло в точку над сердцем. Напряженный большой палец лежал на спусковом крючке. Одутловатое лицо Боркена покрылось мелкими бисеринками пота. Вся его огромная туша тряслась и дрожала. Он застыл рядом с опрокинутым ящиком, уставившись на Холли широко раскрытыми от ужаса глазами. Она спокойно посмотрела на него.
– Я ведь заложница, так? Я важна для вас, важна для противной стороны, и все это объясняется тем, кто я такая. Я очень важна для всех. Вы ждете, что противная сторона пойдет на определенные шаги ради того, чтобы спасти мне жизнь. Что ж, теперь настал ваш черед. Давайте обсудим то, на что готовы пойти вы ради того, чтобы спасти мне жизнь.
Боркен перехватил ее взгляд, брошенный на Ричера.
– Ты ничего не поняла, – взвизгнул он. В его голосе прозвучало отчаяние. – Я вовсе не собираюсь убивать этого человека. Он остается жить. Ситуация изменилась!
– Как изменилась? – спокойно спросила Холли.
– Я пересмотрел его приговор, – продолжал Боркен. Его голос по-прежнему был пронизан паникой. – Вот для чего мы собрались здесь. Я как раз собирался объявить об этом. Теперь нам известно, кто он такой. Мы только что это узнали. Нам только что сообщили. Он служил в армии. Майор Джек Ричер. Он герой. Удостоен Серебряной звезды.
– И что с того? – спросила Холли.
– Он спас целый отряд морских пехотинцев, – лихорадочно продолжал Боркен. – В Бейруте. Простых солдат. Он вытащил их из горящего бункера. Пока Ричер находится с нами, морские пехотинцы не нападут на нас. Ни за что. Поэтому я собираюсь сделать его еще одним заложником. Ричер станет нашей страховкой от этих проклятых морских пехотинцев. Он мне нужен.
Холли молча смотрела на него. Ричер тоже смотрел на него.
– Приговор Ричеру пересмотрен, – повторил Боркен. – Пять лет исправительных работ, и только. Вот и все. И больше ничего. Тут не может быть никаких вопросов. Ричер нужен мне живым.
Он посмотрел на Холли с улыбкой, словно продавец, уверенный в том, что клиент не откажется от выгодного предложения. Молодая женщина перевела взгляд с него на Ричера и обратно. Ричер следил за толпой. Толпа была в ярости. Цирк уехал, так и не дав представления. Ричеру показалось, что все дружно шагнули к нему, будто проверяя, насколько сильна власть Боркена над ними. Холли взглянула на Ричера, и в ее глазах мелькнул страх. Она еле уловимо наклонила голову, как бы говоря: что бы ни случилось, за нее можно не беспокоиться. Ее словно невидимыми доспехами оберегает то, кто она такая. Ричер кивнул в ответ. Не оборачиваясь, прикинул расстояние до деревьев у него за спиной. Футов двадцать. Если толкнуть Фаулера на первый ряд, вырвать цепь и броситься бежать со всех ног, он, наверное, сумеет добежать до леса, прежде чем кто-либо успеет прицелиться. Двадцать футов, старт из положения стоя, использовать поступательный момент от толчка Фаулера – четыре или пять широких шагов, три секунды, максимум четыре. В лесу шансы увернуться от пуль станут значительно выше. Ричер представил себе, как он бежит, петляя между деревьями, а пули с глухим стуком впиваются в толстые стволы. Лес – лучший друг беглеца. Требуется большое везение, чтобы поразить человека, бегущего среди деревьев. Ричер перенес вес тела на одну ногу, чувствуя, как напрягаются подколенные сухожилия. Ощутил прилив адреналина. Сражаться или бежать. Но тут Боркен снова широко раскинул руки. Распростер их словно крылья и воспользовался поразительной силой своего взгляда.
– Я принял решение. Вы поняли?
Последовала долгая пауза. Она продолжалась несколько секунд. Затем сто голов вскинулись вверх.
– Так точно, сэр! – рявкнули сто голосов.
– Вы все поняли? – повторил Боркен.
Сто голов снова вскинулись.
– Так точно, сэр!
– Пять лет исправительных работ! – выкрикнул Боркен. – Но только если Ричер сможет доказать, кто он такой. Нам сообщили, что он стал единственным победителем соревнования снайперов, который служил не в морской пехоте. Нам сообщили, что этот человек способен всадить шесть пуль в серебряный доллар с расстояния в тысячу ярдов. Поэтому я вызываю его на поединок. Дистанция восемьсот ярдов. Если Ричер победит, он останется жить. Если проиграет, то умрет. Вам понятно?
– Так точно, сэр! – проорали сто голосов.
Толпа снова зашумела. В людях проснулось любопытство. Ричер мысленно усмехнулся. Ловкий ход. Толпа жаждет зрелища, и Боркен удовлетворит ее желание. Фаулер шумно выдохнул и достал из кармана ключ. Нагнулся и расстегнул наручники. Цепь упала на землю. Ричер сделал глубокий вдох и потер запястья.
Раздвигая толпу, Фаулер подошел к Холли. Остановился перед ней. Та вопросительно посмотрела на Боркена.
– Даю слово, – произнес командир со всем возможным высокомерием.
Холли взглянула на Ричера. Тот наклонил голову. Молодая женщина перевела взгляд на «ингрэм». Поставила пистолет-пулемет на предохранитель и сняла ремень с плеча. Усмехнулась и бросила оружие на землю. Нагнувшись, Фаулер подобрал «ингрэм». Боркен поднял руки, призывая к тишине.
– Всем на стрельбище! – крикнул он. – Организованно. Разойтись!
Холли подковыляла к Ричеру.
– Ты правда выиграл Уимблдон? – тихо спросила она.
Он молча кивнул.
– Значит, сможешь победить и здесь?
Ричер снова кивнул:
– С завязанными глазами.
– Разумно ли это будет? – тихо продолжала Холли. – Такой человек, как Боркен, не обрадуется поражению.
Ричер пожал плечами.
– Он хочет устроить зрелищный спектакль, и он его получит. Боркен потрясен до самых корней. Начала ты, а я хочу продолжить. В конечном счете это пойдет на пользу нам обоим.
– И все же будь осторожен.
– Можешь не беспокоиться, – заверил ее Ричер.
* * *На последнем огневом рубеже были установлены рядом две совершенно новые мишени. Боркену досталась та, что слева, с буквами «АТФ» на груди. Ричеру – та, что справа, с буквами «ФБР» на сердце. Грубые маты были отодвинуты назад, чтобы максимально увеличить расстояние. По прикидке Ричера, всего получилось около восьмисот тридцати ярдов. Без пятидесяти ярдов полмили. Чертовски большое расстояние.
Людская толпа рассредоточилась широким полукругом за матами. Ближние мишени были уложены в траву, чтобы открыть последний огневой рубеж. Кое у кого были бинокли. Эти люди не отрываясь смотрели на мишени. Возбужденный гул затих, сменившись тишиной ожидания.
Фаулер сходил в арсенал, расположенный на поляне внизу, и вернулся, держа в каждой руке по снайперской винтовке. Одна для Боркена, другая для Ричера. Абсолютно одинаковые. В каждой руке оружие стоимостью с неплохой автомобиль. «Баррет» модель 90, 50-го калибра. Почти четыре фута длиной, свыше двадцати двух фунтов весом. Неавтоматический скользящий затвор, стреляет пулями диаметром полдюйма. Скорее уже не пулями, а маленькими артиллерийскими снарядами.
– Каждому по магазину, – распорядился Боркен. – По шесть патронов.
Ричер взял винтовку и положил на землю у ног. Малыш Стиви отогнал толпу назад, освобождая маты. Взяв свою винтовку, Боркен раздвинул двуногую сошку. С резким щелчком вставил магазин. Аккуратно опустил оружие на мат.
– Я буду стрелять первым, – объявил он.
Опустившись на колено, он уложил свою тушу рядом с винтовкой. Пододвинул ложе к себе. Переставил сошку на дюйм влево и переместил приклад чуть вправо. Передернув затвор, распластался на мате. Прижался щекой к прикладу и поднес глаз к окуляру оптического прицела. Отделившись от толпы, Джозеф Рэй протянул Ричеру свой бинокль. Молча кивнув, Ричер принял оптический прибор и приготовился смотреть. Палец Боркена напрягся на спусковом крючке. Прозвучал первый выстрел.
Из массивного дульного тормоза вниз и в стороны вырвались пороховые газы. Над землей взметнулось облачко пыли. Крупнокалиберная винтовка дернулась; прогремел оглушительный выстрел. Звук раскатился над деревьями и через несколько секунд вернулся, отразившись от гор. Сто пар глаз переметнулись от Боркена к мишени. Ричер поднял бинокль и навел его на точку, находящуюся на удалении восьмисот тридцати футов.
Боркен допустил промах. Мишень осталась нетронутой. Всмотревшись в оптический прицел, Боркен поморщился. Снова передернул затвор и стал ждать, когда рассеется пыль. Ричер следил за ним. Боркен застыл без движения, ровно дыша, расслабившись. Затем его палец снова напрягся. Раздался второй выстрел. Винтовка дернулась, выплевывая пороховые газы. Поднялась пыль. Ричер снова поднял бинокль. Попадание. На правом плече мишени появилось отверстие с неровными краями.
Толпа одобрительно зашумела. По рукам пошли бинокли. Люди начали перешептываться, затем снова затихли. Пыль опустилась. Боркен выстрелил еще раз. Слишком поспешно. Он еще не успел успокоиться. От Ричера не укрылась эта ошибка. Он даже не стал поднимать бинокль, уверенный в том, что пуля полудюймового калибра улетела куда-то в Айдахо.
В толпе зашептались. Разъяренный Боркен всмотрелся в оптический прицел. Ричер отметил, что он все делает не так. Спокойствие таяло на глазах. Плечи напряглись. Боркен сделал четвертый выстрел. Ричер вернул бинокль Джозефу Рэю. Он больше не нуждался в бинокле. Он знал, что Боркен будет промахиваться и дальше. В таком состоянии он не попал бы в цель, расположенную в четырехстах ярдах. И даже в двухстах ярдах. Промазал бы, стреляя в заполненном людьми помещении.
Сделав пятый и шестой выстрелы, Боркен медленно встал с мата. Поднял большую винтовку и проверил через оптический прицел то, что уже было всем известно.
– Одно попадание, – объявил он, опустил винтовку и посмотрел на Ричера. – Твой черед. Жизнь или смерть.
Ричер кивнул. Фаулер протянул ему магазин. Ричер большим пальцем проверил пружину. Надавил на верхний патрон и почувствовал мягкое ответное усилие. Патроны блестели, отполированные вручную. Пули для снайперов. Ричер нагнулся и поднял тяжелую винтовку. Держа ее вертикально, вставил магазин. Не с резким щелчком, как Боркен, а плавно вдавил его на место ладонью.
Раздвинул сошку, сначала одну ножку, затем другую. Вставил их в пазы. Взглянул на мишень и положил винтовку на мат. Опустился рядом с ней на корточки и улегся единым плавным движением. Застыл словно труп, положив руки на винтовку. Ему хотелось лежать и лежать вот так. Он очень устал. Смертельно устал. Но вот он пошевелился и мягко прижался щекой к прикладу. Положил левую руку на ствол, просунув пальцы под оптический прицел. Протянул правую руку к спусковому крючку. Прижался правым глазом к окуляру. Сделал выдох.
Стрельба из снайперской винтовки на большие дистанции является сложным искусством, которое определяется сочетанием многих факторов. Все начинается с химии. Большую роль играет металлообработка. Свой вклад вносят оптика, геофизика и метеорология. И всем заправляет биология человека.
Химия объясняет процесс сгорания метательного заряда. Порох, которым заполняется гильза, должен сгореть полностью, надежно, равномерно, с выделением большого количества энергии. Пороховые газы должны разогнать пулю по стволу с максимальной скоростью. Пуля полудюймового калибра, которой стреляет «баррет», весит чуть меньше двух унций. Вот она совершенно неподвижна. И через одну тысячную долю секунды уже покидает ствол винтовки со скоростью почти тысяча девятьсот миль в час, направляясь к цели. Порох должен сгореть быстро и полностью, образовав большое количество стремительно расширяющихся газов. Очень сложная химия. Горение пороха в патроннике снайперской винтовки – самое эффективное горение в мире.
Затем на какой-то миг в действие вступает металлообработка. Сама пуля должна представлять собой идеальное творение. Самый совершенный продукт металлообработки, какой только может быть. Она отливается точнее, чем ювелирные украшения, и обладает строго определенными размером и массой. Абсолютно круглая в сечении, с абсолютно правильными обводами. Пуля должна перенять стремительное вращающее движение от нарезки в стволе. Вращаясь вокруг своей оси, она будет со свистом рассекать воздух, не рыская из стороны в сторону, не качаясь.
Ствол должен быть прочным и прямым. Не будет ничего хорошего, если от предыдущего выстрела он нагреется и изменит форму. Ствол должен быть сделан из массы однородного металла и быть достаточно тяжелым для того, чтобы не реагировать на воздействия температуры и влажности. Вот почему винтовка «баррет», которую держал в руках Ричер, стоила больше приличного седана. Вот почему левая рука Ричера свободно легла сверху на ложе – чтобы погасить остаточные колебания.
Важную роль играет оптика. Правый глаз Ричера застыл в дюйме от окуляра оптического прицела «Льюпольд и Стивенс». Замечательный инструмент. Мишень четко виднелась на фоне тонких рисок, выгравированных на стекле. Ричер пристально посмотрел на нее. Затем опустил приклад. Мишень в поле зрения прицела исчезла, сменившись голубым небом. Выдохнув, Ричер всмотрелся в небо.
Потому что геофизика имеет решающее значение. Свет распространяется по прямой линии. Однако это единственное, что ведет себя так. Пуля летит не по прямой. Пуля является физическим телом, которое, подобно всем остальным физическим телам, подчиняется законам природы. Пуля следует за изгибом земной поверхности. На дистанции восемьсот тридцать ярдов этот изгиб становится ощутимым. Покидая ствол, пуля поднимается над линией прицеливания, затем пересекает ее и опускается ниже. Описывает идеальную кривую, подобную изгибу земной поверхности.
Но на самом деле эта кривая не является идеальной, потому что в первую же миллисекунду после того, как пуля покидает ствол, ее начинает тянуть вниз маленькой настойчивой рукой сила земного притяжения. Пуля не может ее игнорировать. Кусочек свинца массой две унции в латунной оболочке летит со скоростью почти тысяча девятьсот миль в час, но сила притяжения неумолима. Сначала у нее получается не очень хорошо, но вскоре ей на помощь приходит лучший союзник – сила сопротивления воздуха. С первой же миллисекунды полета сопротивление воздуха замедляет скорость движения пули, все увеличивая и увеличивая вклад силы притяжения. Объединившись, сила сопротивления воздуха и сила земного притяжения тянут пулю вниз.
Поэтому надо целиться выше мишени. Наводить винтовку в точку, находящуюся футах в десяти над мишенью, и через восемьсот тридцать ярдов изгиб земной поверхности, притяжение и сопротивление воздуха приведут пулю именно туда, куда нужно.
Вот только целиться надо в точку, находящуюся не прямо над мишенью. Потому что в этом случае не будет учитываться метеорология. Пуля летит в воздухе, а воздух движется. Редкий день воздух остается неподвижным. Обычно он куда-нибудь перемещается: влево или вправо, вверх или вниз. Наблюдая за листьями на деревьях, Ричер пришел к выводу, что дует ровный северный ветер. Воздух сухой, движется справа налево, пересекая линию прицеливания. Поэтому Ричер навел винтовку на точку в восьми футах правее и десяти футах выше того места, куда хотел послать пулю. Он собирался выпустить пулю и позволить природе отклонить ее влево и вниз.
И над всем этим стояла биология человека. Снайперы – люди. А люди – это трясущиеся, дрожащие куски мяса и мышц. Сердце колотится огромным насосом, легкие перекачивают внутрь и наружу большие объемы воздуха. Каждое нервное окончание и каждая мышца дрожат, выделяя микроскопическую энергию. Ни один человек ни на мгновение не остается совершенно неподвижным. Даже самые спокойные люди в действительности вибрируют как сумасшедшие. От бойка до дула, скажем, ярд. Если дуло сместится на крохотную долю дюйма, пуля, пролетев восемьсот тридцать ярдов, сместится уже на восемьсот тридцать таких крохотных долей. Обычное умножение. То есть если дрожь стрелка смещает дуло всего на одну сотую дюйма, пуля отклонится от мишени на восемь целых три десятых дюйма. На ширину головы человека.
Поэтому метод Ричера состоял в том, чтобы ждать. Просто смотреть в оптический прицел, дожидаясь, когда дыхание станет ровным, а сердце успокоится. Затем надавить на спусковой крючок, медленно, чуть-чуть, и ждать дальше. Потом отсчитать удары сердца. Один-и-два-и-три-и-четыре. Ждать до тех пор, пока ритм не замедлится. После чего выстрелить в промежутке между сердцебиениями. В тот самый момент, когда вибрации человеческого организма минимальны.
Ричер подождал. Медленно выпустил долгий выдох. Его сердце сделало один удар. Второй. Ричер выстрелил. Приклад ударил его в плечо, поле зрения закрылось облаком пыли, поднятой вырвавшимися из дульного тормоза пороховыми газами. Оглушительный грохот выстрела отразился от склонов гор и вернулся вместе с шепотом толпы. Ричер допустил промах. Бегущий фанерный силуэт с буквами «ФБР» на груди остался невредимым.
Подождав, когда пыль рассеется, Ричер снова посмотрел на деревья. Ветер дул ровный. Выдохнув, Ричер дождался окончания очередного удара сердца и выстрелил снова. Винтовка дернулась, выплевывая пулю. Поднялась пыль. Толпа загудела громче. Еще один промах.
Два промаха. Размеренно дыша, Ричер выстрелил еще раз. Промах. И еще. Опять промах. Ричер сделал большой перерыв. Снова вошел в ритм и выстрелил в пятый раз. Промахнулся. Толпа шумела все громче. Боркен шагнул вперед.
– Все поставлено на последний выстрел, – ухмыльнулся он.
Ричер промолчал. Не мог позволить себе тратить силы на разговор. Сбой дыхания, напряжение мышц легких и гортани приведут к роковым последствиям. Ричер подождал очередного удара сердца. Затем еще одного. И выстрелил в шестой раз. Промахнулся. Опустив оптический прицел, Ричер посмотрел на мишень. Ни одного попадания.