– Утром в четверг. Мы сразу получили весь твой послужной список.
Ричер кивнул.
– Предатель тут же связался с Боркеном. И тот вдруг узнал, кто я такой. Как раз утром в четверг.
Макграт снова пожал плечами.
– Они оба узнали это одновременно. В тот момент мы все трое находились на базе Петерсон.
– Ты получил факс от Холли?
– Какой факс? Когда?
– Сегодня утром. Мы отправили его рано, где-то без десяти пять. Холли предостерегала тебя.
– Мы перерезали телефонную линию. Замкнули ее на машину связи. А без десяти минут пять я спал.
– Но кто-то дежурил?
– Милошевич и Броган, – угрюмо произнес Макграт. – Вдвоем. Они как раз заступили на дежурство. Судя по всему, факс получил тот, кто является предателем, и он его скрыл. Но который, я не могу сказать.
– Можно попытаться вычислить, – задумчиво сказал Ричер. – А можно просто подождать, и все и так станет ясно. Один из них будет на свободе, лучшим другом, а другой – в наручниках или мертвый. Разницу мы уж как-нибудь увидим.
Макграт мрачно поморщился.
– Я не могу ждать.
Но тут Ричер встрепенулся и оттащил его ярдов на десять в глубь леса, услышав шаги возвращающегося патруля.
* * *Находясь внутри здания суда, Боркен услышал три выстрела. Он сидел в кресле судьи, и звуки донеслись очень отчетливо: бах, бах… бах, повторенные несколько раз склонами гор, вернувшими отголоски. Боркен тотчас же отправил гонца в Бастион. Миля туда, миля обратно по тропе, петляющей между деревьями. Двадцать минут спустя запыхавшийся гонец принес новости: три трупа, четыре перерезанные веревки.
– Это Ричер, – проворчал Боркен. – Надо было замочить его в самом начале.
Милошевич согласно кивнул.
– Мне лучше держаться от него подальше. Я читал отчет о вскрытии твоего дружка Питера Белла. Я хочу поскорее получить свои денежки и убраться отсюда, договорились?
Боркен рассмеялся резким, нервным смехом, в котором веселье соседствовало с напряжением. Встав, он вышел из-за скамьи. Ухмыльнулся и похлопал Милошевича по плечу.
Холли Джонсон знала о динамите не больше, чем основная масса людей. Она не помнила точно его химический состав. Знала только, что там должны где-то быть нитрат аммония и нитроцеллюлоза. Ну а нитроглицерин? Он тоже входит в состав динамита? Или это какое-то другое взрывчатое вещество? Так или иначе, Холли знала, что динамит представляет собой вязкую жидкость, которой заливают пористый материал в виде шашек, тяжелых и достаточно плотных. Если стены ее комнаты обложены тяжелыми плотными шашками, они хорошо поглощают звук. Что-то вроде звукоизоляционного слоя в городских квартирах. Следовательно, выстрелы, которые она услышала, прозвучали относительно близко.
Холли услышала: бах, бах… бах. Но она понятия не имела, кто в кого стрелял и почему. Это были выстрелы не из пистолета. Во время обучения в Квантико Холли хорошо запомнила глухой лай пистолета. Нет, эти выстрелы были произведены из длинноствольного оружия. Но это был и не гулкий грохот «баррета» на стрельбище. Более мелкий калибр. Значит, кто-то трижды выстрелил из обычной винтовки. Или три человека выстрелили по одному разу, беглым огнем. Так или иначе, что-то произошло. То есть она должна быть готова.
* * *Гарбер тоже услышал выстрелы. Бах, бах… бах, где-то в тысяче ярдов к северо-западу, быть может, в тысяче двухстах. И тотчас же от склонов гор пришли десятки отрывистых отголосков. У Гарбера не возникло сомнений в том, что это было. М-16, одиночный огонь. Первые два выстрела один за другим; на армейском жаргоне это называется «сдвоенным стуком». Так стреляет опытный стрелок, успевающий выпустить вторую пулю еще до того, как первая стреляная гильза упадет на землю. Затем выстрел в третью цель или контрольный выстрел во вторую. Ритм, который невозможно с чем-либо спутать. Своеобразный автограф. Звуковая роспись человека, у которого за плечами многие сотни часов на стрельбище. Сделав выводы, Гарбер направился сквозь деревья.
* * *– Это должен быть Броган, – прошептал Ричер.
Похоже, Макграт удивился.
– Почему Броган?
Они сидели на корточках, прижимаясь спиной к соседним деревьям, в тридцати ярдах от опушки, невидимые. Вернувшийся патруль прошел мимо и снова их не заметил. Макграт рассказал Ричеру все. Быстро пробежался по основным этапам расследования – разговор профессионала с профессионалом, – представив своеобразный стенографический отчет. Ричер задал несколько уточняющих вопросов, Макграт дал на них краткие ответы.
– Время и расстояние, – сказал Ричер. – Вот что имело решающее значение. Взгляни на все с такой точки зрения. Нас запихнули в фургон и повезли прямиком в Монтану. Сколько от Чикаго досюда? Тысяча семьсот миль? Тысяча восемьсот?
– Где-то около того, – подтвердил Макграт.
– А Броган – человек умный, – продолжал Ричер. – Он знает, что ты тоже человек умный. Достаточно умный для того, чтобы знать, что он умный. Поэтому Броган не может просто завести расследование в тупик. Но он может сделать так, чтобы вы безнадежно отстали и вследствие этого перестали представлять собой угрозу. Именно это он и провернул. Ему удавалось поддерживать связь. Она ведь должна быть двусторонней, так? Поэтому в понедельник Броган узнал, что похитители взяли фургон напрокат. Однако до самой среды он занимался только угнанными машинами. Много времени потратил впустую на тот «эконолайн» в Аризоне. Но вот наконец Броган делает решающий прорыв с агентством проката и грязью под колесными арками. Выставляет себя героем, хотя на самом деле он лишь ставил палки в колеса, мешая расследованию. Именно Броган позволил похитителям выиграть время и отвезти нас сюда.
– Но он все-таки привел нас в Монтану, – возразил Макграт. – Конечно, с существенным опозданием по сравнению с преступниками, но все же привел.
– А ему от этого было ни тепло ни холодно. Боркену не терпелось похвастаться тем, где находится Холли, – он ждал только того, когда ее привезут сюда. Конечная цель не должна была оставаться тайной. В этом все дело. Холли должна была стать щитом, не позволяющим вам применить силу. Но это имело бы смысл только в том случае, если бы вы знали, где именно она находится.
Макграт что-то пробурчал себе под нос. Задумался. Ричер почувствовал, что он продолжает сомневаться.
– Брогана подкупили. Поверь мне. У этих подонков практически безграничный военный бюджет. Двадцать миллионов долларов в украденных облигациях на предъявителя.
– То самое ограбление инкассаторского автомобиля в Северной Калифорнии? Это их рук дело?
– Они этим бахвалятся.
Макграт обработал новую информацию и побледнел. Ричер заметил это.
– Совершенно верно. Позволь высказать предположение: Броган не стеснен в средствах, так? Никогда не ворчит по поводу жалованья?
– Проклятье! – выругался Макграт. – Каждый месяц алименты двум женам, требовательная подружка, шикарные обновки, а я об этом даже не задумывался! Наоборот, был признателен ему за то, что он не жалуется на зарплату.
– Как раз сейчас Броган получает очередную выплату. А Милошевич убит или где-то заперт.
Макграт медленно кивнул.
– Броган перевелся к нам из Калифорнии. Проклятье, я даже не задумывался над этим. Десять к одному, что именно он был тем, кто расследовал ограбление инкассаторской машины. Броган сказал, отделение в Сакраменто не смогло привязать Боркена к этому преступлению. По его словам, из архивов было неясно почему. Да потому, что Боркен таскал ему доллары ведрами! А этот ублюдок с радостью их принимал. Вот он и постарался, чтобы Боркен вышел сухим из воды.
Ричер молча выразил согласие.
– Проклятье, – снова выругался Макграт. – Проклятье, проклятье, проклятье! Это все я виноват.
Ричер снова ничего не сказал. Тактичнее хранить молчание. Он понимал чувства Макграта. Понимал, в каком положении тот оказался. В прошлом ему самому время от времени приходилось попадать в подобное положение. Тогда он чувствовал себя так, будто ему прямо между лопаток входит лезвие ножа.
– Броганом я займусь потом, – наконец сказал Макграт. – После того, как мы освободим Холли. Она говорила обо мне? Верила в то, что я приду на помощь? Говорила об этом?
– Она сказала, что верит в своих друзей.
Глава 43
Впервые за последние двадцать лет генерал Гарбер убил человека. Он не собирался этого делать. Хотел лишь оглушить его и забрать оружие. Только и всего. Этот боец был одним из часовых, расставленных в линию в ста ярдах к югу от здания суда. Гарбер незаметно прокрался по лесу в одну и в другую сторону, высматривая их. Неровная линия часовых, ярдов сорок-пятьдесят между соседними, двое крайних на обочине дороги, а остальные в лесу.
Гарбер выбрал того, который был ближе всех к прямой линии между ним и большим белым зданием. Судьба этого часового оказалась предрешена. Гарберу нужно было получить прямой доступ к зданию. И ему нужно было оружие. Поэтому он выбрал часового и осторожно приблизился к нему. Захватив камень размером с кулак, который выковырял из сырой земли в лесу, он подошел к часовому сзади.
Его задачу упростило то, что часовые не имели необходимой подготовки. В лесу часовые должны постоянно находиться в движении. Ходить туда и обратно вдоль участка периметра, который им поручено охранять. В этом случае, если напасть на одного из них, остальные сразу же это обнаружат. Однако эти часовые неподвижно стояли на месте, наблюдая и вслушиваясь. Неправильная тактика.
Тот часовой, которого выбрал Гарбер, был в армейской кепке камуфляжной расцветки. Однако это был не тот камуфляж. Черные и серые полосы, заботливо предназначенные для того, чтобы создавать действенную маскировку в условиях города. Однако в лесу, пронизанном лучами солнца, они были совершенно бесполезны. Зайдя к часовому сзади, Гарбер замахнулся камнем. Аккуратно ударил его по затылку.
Удар получился слишком сильным. Проблема заключается в том, что все люди разные. Нет возможности сказать наперед, какого усилия окажется достаточно. Это не бильярд. Там для того, чтобы закатить шар в угловую лузу, требуется ударить по нему кием с определенной силой. Однако человеческие черепа разные. Одни твердые. Но у этого часового череп оказался хрупким. Он проломился словно яичная скорлупа, спинной мозг разорвался в самой верхней точке, и часовой умер еще до того, как рухнул на землю.
– Проклятье! – выдохнул Гарбер.
Его не беспокоила этическая сторона проблемы. Нисколько не беспокоила. Сорок лет постоянного общения с крепкими, закаленными людьми, свернувшими на кривую дорожку, определили для него многие этические моменты. Гарбера беспокоили мухи. Человек, находящийся без сознания, мух не привлекает. Мертвый – привлекает. Кружащие в воздухе мухи подают тревожный сигнал. Предупреждают остальных часовых: один из вас убит.
Поэтому Гарбер незначительно изменил план. Забрав у убитого М-16, он прошел дальше, чем собирался первоначально. Остановился всего в двадцати ярдах от того места, где заканчивались деревья. Походил вправо и влево, пока не нашел каменистую россыпь в десяти ярдах от края леса. Именно здесь будет то место, где он незаметно проникнет на территорию противника. Укрывшись за деревом, Гарбер опустился на корточки. Разобрал винтовку и проверил ее состояние. Снова собрал и стал ждать.
В четвертый раз перекрутив назад видеокассету, Гарленд Уэбстер снова просмотрел то, что произошло. Мгновенно появившееся розоватое облачко, падающий охранник, второй охранник, пытающийся убежать прочь, резкий переход видеокамеры на общий план, чтобы захватить всю поляну. Второй охранник вдруг падает на землю. Затем долгая пауза. Потом сумасшедший рывок Ричера. Ричер раскидывает трупы, перерезает веревки, утаскивает Макграта под защиту леса.
– Мы ошибались насчет этого парня, – признался Уэбстер.
– Жаль, что здесь нет Гарбера, – заметил генерал Джонсон. – Я должен буду перед ним извиниться.
В наступившей тишине вдруг прозвучал голос адъютанта:
– У разведывательных самолетов горючее на исходе.
Джонсон кивнул.
– Отошли один назад. Теперь оба здесь больше не нужны. Пусть сменяют друг друга.
Адъютант связался с базой Петерсон, и через полминуты три из шести экранов в командной машине погасли. Самолет, летавший по внешнему кругу, развернулся и взял курс на юг. Второй перешел на более плавные круги, уменьшив фокусное расстояние объективов так, чтобы держать под наблюдением весь район. Крупный план поляны уменьшился до размеров монеты, и в правом нижнем углу появилось здание суда. Три одинаковых изображения на трех экранах, по одному для каждого из присутствующих в машине. Уэбстер, Джонсон и его адъютант подались вперед, прильнув к экранам. Внезапно в кармане Уэбстера запищала рация.
– Уэбстер? – послышался голос Боркена. – Ты меня слышишь?
– Да, слышу.
– Что случилось с самолетом? У вас что, пропадает интерес?
На мгновение Уэбстер задумался, как Боркен это определил. Затем вспомнил про инверсионные следы, чертившие высоко в небе своеобразную диаграмму.
– Кто это? – спросил он. – Броган или Милошевич?
– Что случилось с самолетом? – повторил Боркен.
– Кончилось горючее. Он вернется.
Последовала пауза. Затем снова раздался голос Боркена:
– Хорошо.
– Так кто же это? – опять спросил Уэбстер. – Броган или Милошевич?
Но рация у него в руке просто умолкла. Щелкнув выключателем, он поймал на себе взгляд Джонсона. У генерала на лице было написано: «Как выяснилось, армейский человек оказался хорошим, а человек из Бюро – плохим». Уэбстер пожал плечами. Он постарался передать этим жестом огорчение. Постарался сказать: «Мы оба ошибались». Однако выражение лица Джонсона говорило: «Ты должен был знать».
– Это может создать определенные трудности, не так ли? – сказал адъютант генерала. – Броган и Милошевич. Тот из них, который не предатель, по-прежнему считает Ричера нашим врагом. А тот, который предатель, знает, что Ричер его враг.
Уэбстер отвел взгляд. Снова уставился на экраны.
* * *Боркен убрал рацию в карман черного мундира. Побарабанил пальцами по судейскому столу. Окинул взглядом тех, кто вопросительно смотрел на него.
– Одной видеокамеры достаточно.
– Конечно, – согласился Милошевич. – Одна ничуть не хуже, чем две.
– Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы нам сейчас помешали, – продолжал Боркен. – Поэтому прежде чем что-то предпринять, надо разобраться с Ричером.
Милошевич нервно огляделся по сторонам.
– На меня можешь не рассчитывать. Я остаюсь здесь. Хочу забрать свои деньги и убраться отсюда.
Боркен задумчиво посмотрел на него.
– Знаешь, как проще всего поймать тигра? Или леопарда? Выманить его из джунглей?
– Что? – недоуменно произнес Милошевич.
– Надо привязать к дереву козу, а самому затаиться и ждать.
– Что? – повторил Милошевич.
– Ричер пошел на все, чтобы спасти Макграта. Возможно, он также пойдет на все, чтобы спасти твоего дружка Брогана.
* * *Услышав шум, генерал Гарбер рискнул продвинуться вперед еще на несколько ярдов – до самой опушки. Он присел на корточки. Сместился чуть влево, чтобы лучше видеть. Здание суда находилось выше по склону, прямо перед ним, обращенное к Гарберу южной стеной. Фасад был виден ему под острым углом. Крыльцо. Лестница. Гарбер увидел, как из здания вышла группа людей. Шестеро. Впереди двое, озирающиеся по сторонам, с автоматическими винтовками наготове. Остальные четверо несли человека, держа его за руки и за ноги лицом к земле. Это был мужчина. Гарбер определил это по голосу. Мужчина вырывался и кричал. Это был Броган.
Гарбера прошиб холодный пот. Он знал, что произошло с Джексоном. Ему рассказал об этом Макграт. Гарбер поднял винтовку. Прицелился в ближайшего из бородачей в камуфляже. Повел дулом справа налево, следя за его перемещениями, периферийным зрением наблюдая за остальными пятерыми. Но тут он вспомнил про заслон часовых, оставшийся у него за спиной. Поморщился и опустил винтовку. Шансы нулевые. У Гарбера было правило: заниматься текущей задачей до тех пор, пока она не будет решена. На протяжении сорока лет он проповедовал его, словно Священное Писание. В настоящий момент текущая задача состояла в том, чтобы спасти Холли Джонсон. Вернувшись в лес, Гарбер пожал плечами, отвечая на немой вопрос двоих человек, ждавших его.
Экипаж сбитого «чинука» выбрался из упавшего вертолета и ушел в лес. Пилоты считали, что идут на юг, однако, потеряв ориентацию, двигались строго на север. Они умудрились пройти незамеченными сквозь цепочку часовых, сами не зная того, и вышли прямо на генерал-лейтенанта, сидящего под сосной. Генерал заставил их залечь и вести себя тихо. Пилотам казалось, что все происходящее им снится, и они хотели поскорее проснуться. Им хорошо были слышны пронзительные крики, доносившиеся со стороны разрушенного здания администрации округа.
* * *Ричер и Макграт услышали эти крики через несколько минут. Сперва слабые, они раздавались далеко в лесу слева. Затем стали громче. Ричер и Макграт сместились к промежутку между бараками, откуда им открылся вид через весь Бастион до начала просеки. Они остановились в десяти футах от опушки, достаточно далеко, чтобы их скрывали деревья, и достаточно близко, чтобы им самим все было видно.
Они увидели, как двое передовых бойцов вышли на солнечный свет. Затем появились еще четверо, идущие в ногу, с винтовками на плече, согнувшиеся под тяжестью какой-то ноши. Эта ноша вырывалась и кричала.
– Господи, – прошептал Макграт, – это Броган.
Ричер молча смотрел на страшную процессию. Затем кивнул.
– Я ошибался. Предатель – Милошевич.
Макграт щелкнул спусковым крючком, снимая «глок» с предохранителя.
– Подожди, – прошептал Ричер.
Сместившись вправо, он знаком предложил Макграту следовать за собой. Оставаясь в деревьях, они двинулись параллельно шестерым бойцам, которые тащили Брогана через поляну. Бойцы шли медленно; Броган кричал все громче и громче. Они обогнули вбитые в землю колышки от палатки и три трупа.