В середине сбора пришел отец Антона в штатском костюме, похожий на заморского киноактера, заставив девушек потрясенно замолчать. Учтиво поцеловал Ане ручку, подарил коробку дорогих бельгийских конфет.
В пятнадцать минут третьего Аня уныло взглянула на часы. Пересчитав гостей, убедилась, что пришли все, кроме матери. На правах хозяйки пригласила за стол, не считая больше возможным ждать любимую, но такую рассеянную мамочку. Антон обеспокоено прошептал:
– А как же Анастасия Павловна?
Аня беспомощно развела руками:
– В лучшем случае опоздает, в худшем – вовсе не придет. Зачитается и забудет.
Антон не понял.
– Как забудет?
– Очень просто. Если ей в руки попадет интересная книга, она вполне может о собственной свадьбе забыть, не то что о заурядной вечеринке.
Антон вопросительно посмотрел на Аню, но она уже усердно потчевала гостей. Девушки разобрали по тарелкам салатики, парни – мясо разных сортов. Выпили шампанского за стоящие в центре стола синие корочки. В полтретьего прозвенел звонок. Аня рванулась к двери, но Антон положил руку на ее плечо и удержал на месте. Открывать пошел сам.
На пороге стояла, мило улыбаясь, долгожданная Анастасия Павловна в сером брючном костюме и с букетом наизготовку. Антон поразился.
– Здравствуйте, но ведь Ане нельзя дарить цветы?
Она согласилась.
– Ага, но не все. Это фрезии, одни из немногих, которые можно.
Антон решил поверить, все-таки она мать, ей виднее. Пригласил гостью в комнату, прошел на кухню, достал из горки хрустальную вазу. Налил в нее воды, опустил цветы. Вошел в комнату и торжественно поставил вазу на стол перед виновницей торжества. Голубоватые изящные цветы великолепно гармонировали с изысканным нарядом виновницы торжества.
Аня разрумянилась от удовольствия.
– Ах, мамочка! Как приятно! Где ты их отыскала?
– Да через своих ветеранов. Потому и опоздала, что букет не сразу привезли.
Антон, склонившись, тихо спросил у нее на ушко:
– Почему ты мне не сказала о фрезиях?
Она небрежно повела плечиком, поняв, о чем шла речь:
– А зачем? Это же не продукт первой необходимости!
Он укоризненно посмотрел на нее, но промолчал. Гости наелись, приняли необходимую для поднятия тонуса дозу, и пошли танцевать в соседнюю комнату. Девчонки помогли быстро убрать со стола грязную посуду, и, стреляя глазками в Юрия Андреевича, напрочь игнорировали ухаживания ровесников.
Антон, наблюдая за этим безобразием, тихо прокомментировал:
– Хорошо, что никто из них не знает, что он генерал, к тому же на данном этапе холостой, а то точно в кусты бы уволокли. Ты матери ничего не говорила?
– О его чине – ничего. Повода не было. Сказала только, что родители у тебя тоже в разводе, как и у меня. Она заметила, что это очень плохо, потому что у нас обоих перед глазами негативные примеры.
Антон высоко поднял брови и возвел глаза к потолку, как будто хотел прочитать на нем рекомендации по корректному отношению к старшему поколению.
Оля, разбитная девица, опередив других, кинулась к Юрию Андреевичу, желая вытащить его на танец, но он, пугливо отскочив от нее, немедля пригласил танцевать Анастасию Павловну. Она сразу всё правильно поняла и с тихим смешком умело изобразила из себя защитный барьер, по-свойски положив ручку ему на локоть.
Весь вечер Юрий Андреевич, скрываясь от назойливого молодняка, жался к Анастасии Павловне, как цыпленок к курице. Она тихо посмеивалась, испытывая истинное наслаждение при виде его испуганных глаз, когда очередная девица пыталась выведать у него анкетные данные.
В семь часов папочка не выдержал и предложил Анастасии Павловне отвезти ее домой. Та с удовольствием согласилась, ей никогда не нравились шумные праздники. Попрощались с молодежью и вышли на улицу.
Глубоко вздохнув всей грудью, Анастасия Павловна обрадовано воскликнула:
– Как хорошо без этого шума и гама! – повернулась к удивленному спутнику, ухватила его за руку, энергично потрясла и попрощалась: – До свидания, Юрий Андреевич! Я свою миссию честно выполнила, спасла вас от лап юных агрессорш, и позвольте теперь распрощаться!
Генерал, еще секунду назад беспокойно размышлявший, как бы ему довезти спутницу до дому и не дать при этом никаких авансов на продолжение знакомства, внезапно вместо облегчения испытал чувство досады. Впервые его откидывали в сторону, как изношенный лапоть, и он признал, что это не слишком приятно.
– Ну что вы, я же обещал вас довезти, и довезу!
Ему казалось, что она просто кокетничает, чтобы он, как водится, поуговаривал ее немного. Но Анастасия Павловна отмахнулась от его предложения, как от назойливой мухи, и со словами:
– Я в такую чудную погоду всегда хожу пешком! – быстро зашагала по полузаросшей травой узкой тропинке.
Юрий Андреевич, дернувшись пару раз в сторону оставленной возле подъезда беспризорной машины, кинул рассерженный взгляд вслед непослушной беглянке и вдруг неожиданно для себя двинулся следом за ней. Нагнал ее через десяток метров и строго сказал:
– Почему вы себя так бесцеремонно ведете, дражайшая Анастасия Павловна?
Задумавшаяся женщина, не ожидавшая от него такого коварства, неловко подскочила и чуть не свернула каблук светлой босоножки. С возмущением оглядываясь на идущего сзади мужчину, процедила сквозь зубы:
– Это вы подкрадываетесь, как тать в ночи. Я просто хотела избавить вас от докучной обязанности. Вы же совершенно не хотели меня провожать. Это сейчас у вас гордость взыграла. Проигрывать достойно не умеете? Вы где работаете, кстати?
Несколько оторопев от столь непривычного для него отпора, Юрий Андреевич буркнул:
– Служу в вооруженных силах.
Она обрадовано воскликнула, отыскав отгадку его странному поведению:
– Вот всё и понятно. Генеральские повадки вырабатываете? Станете генералом, пригодятся.
Сморщившись, он посмотрел на нее, но промолчал. Заявление, что он уже генерал, прозвучало бы мальчишеским хвастовством. Да и зачем ей об этом знать? Узнает, сразу отношение изменится. А ему так надоели подлизы!
Молча дошли до старой асфальтовой дорожки и дальше пошли уже рядом. Анастасия Павловна не выказывала никакого желания с ним разговаривать, как видно, совершенно не угнетаемая продолжительным молчанием.
Юрий Андреевич, наоборот, чувствовал себя не в своей тарелке. Впервые в его жизни женщина не обращала на него внимания. Более того, смотрела на него так, как будто главной задачей текущего момента для нее было разглядеть деревце, росшее за его плечами, а он ей в этом преступно мешал.
Сначала он решил, что это еще один из женских способов привлечь к себе мужское внимание. Потом почувствовал, что она ничуть не играет, и растерялся. Просто так убраться, поджав хвост, не позволяла мужская гордость. Он же нормальный мужик, черт возьми, и с ним вполне можно переброситься парой слов.
– Вы не игнорируйте меня уж так сильно! Вполне возможно, что нам с вами еще общих внуков понянчить придется.
Лицо Анастасии Павловны внезапно замутилось.
– А вот это вряд ли. Не верится мне что-то. Слишком уж ваш сынок на вас похож – самолюбивый и эгоистичный до мозга костей. С таким счастья никогда не видать.
Опешивший от внезапности нападения мужчина даже с ноги сбился.
– Да с чего же вы это взяли?
Анастасия Павловна лукаво спросила:
– А что, вы счастливо женаты?
Юрий Андреевич разозлено опроверг:
– Нет! И не стоит пользоваться полученными от дочери сведениями, выдавая их за собственную развитую интуицию! Из того, что у меня было три жены…
Собеседница изумленно присвистнула, саркастично разведя руками:
– Три! Недурно! Да еще сколько подруг, милых сердцу!
Он надулся, что выглядело несколько нелепо.
– Только не заявляйте, что не знали об этом!
– Представьте себе, нет! Я сплетни не собираю, да и дочь моя их не разносит. Как-то о вас речи не заходило. Правда, что у Антона родители в разводе, она говорила. Но больше ничего. – Она вскинула к его лицу веселые глаза и насмешливо предположила: – А вы что, все настоящую любовь ищете? Или родственную душу? В вечном поиске, так сказать. Предела совершенству, как известно, нет.
Юрий Андреевич покраснел, как маленький мальчик. Он вообще чувствовал себя, как на приеме у главнокомандующего, с пристрастием расспрашивающего его, что давали солдатам месяц назад на обед. Ответа, он, естественно, не знал. Постарался оправдаться:
– Да, мне не повезло в жизни с женщинами, но это вовсе не значит, что я дурной человек. Я ко всем своим женам очень хорошо относился.
Прозвучало это на редкость неубедительно, и Анастасия Павловна неприлично захихикала.
– Ага, если хорошо подумать, то где-то даже любил. Но, видимо, у них было другое представление о семейном счастье. Ну, это не мои проблемы. Мы уже пришли. Вот мой дом! – она взмахнула красивой формы рукой, указывая на видавшие лучшие времена серую панельную брежневку.
– Нет уж, – воспротивился он, – так дело не пойдет! Давайте пригласите меня, и мы всё-таки выясним, почему у вас такие неверные обо мне представления.
У нее в глазах мелькнул неподдельный ужас.
– Ни за что! У меня на вас времени нет, извините! Мне всего на один день дали «Код Леонардо», а завтра уже отдавать! Мне и так читать придется до полночи! Так что уж счастливо оставаться, а я побежала! – и она по-спринтерски рванула к подъезду, оставив обескураженного Юрия Андреевича стоять, изумленно глядя ей вслед.
Опомнившись, он быстрым шагом пошел обратно, не в состоянии уразуметь, как какая-то паршивая книжка могла оказаться лучше него. Но уже через сотню метров обнаружил, что не помнит, куда идти. Остановился и огляделся, ругая себя за стадный инстинкт. Не на собеседницу надо было пялиться, когда сюда шли, а по сторонам чаще смотреть, запоминая ориентиры. Тем более, что ничего в ней примечательного нет. Разве что глаза озорные не по возрасту. Столько же ей лет? Около сорока пяти, не меньше. И не красится, выглядит на все свои годы. Но куда же всё-таки идти?
Увидев шедшую навстречу парочку, спросил дорогу. Они отправили его совсем в другую сторону. Он удивился, сказав, что пришел через поле.
– Да вы там заблудитесь. Там столько тропок протоптали в разные стороны, что не объяснить, по которой идти. Шагайте уж лучше не напрямик, а вокруг по асфальту.
Он послушался мудрого совета и лишь через сорок минут быстрого шага увидел знакомые дома. Как на грех, у машины стояли уже знакомые девицы с парнями и звонко хихикали. Заметавшись, он бросился в первое попавшееся убежище, оказавшееся универсамом, и затаился, выглядывая из окна.
Он прекрасно знал, что любви все возрасты покорны, и его почтенные седины девушек не остановят. Тихо вздохнул. Как хорошо в казарме! Никто не пристает, не требует пылкой ответной любви, да и сам в любви не клянется. Уж скорее наоборот. Вспомнил Анастасию Павловну с ее насмешками и признал, что впервые в жизни встретил женщину, на которую его красивые глаза не произвели никакого впечатления.
Заметив, что обслуживающий персонал с нездоровым интересом наблюдает за его нервическими движениями, распрямил плечи и с достоинством пошел по рядам, выбирая продукты. Покидав что-то в корзину, расплатился, тихо досадуя на себя. Уложив покупки в выданный кассиршей черный фирменный пакет, вышел на улицу, решив, если понадобится, пробиваться к машине с боем. На его счастье, плацдарм был свободен. Он с облегчением вздохнул, по-молодецки расправил плечи, положил пакет на пассажирское сиденье и отправился домой.
На кухне, выкладывая из пакета вместе с пивом и пельменями торт, конфеты, вино и фрукты, долго не верил своим глазам. Когда он все это накупил? В глубоком обмороке был, что ли? Что это с ним? На свидание собрался? И к кому это, интересно? Тамара, конечно, хороша, кто спорит, но после двух визитов к ней он изнемог от ее неаккуратности и непрерывной болтовни.
Убрав покупки в холодильник, долго смотрел на телефон, борясь с собой. Наконец не выдержал, поднял трубку и позвонил адъютанту.
– Александр? Знаешь, у меня к тебе необычная просьба. Мне нужно знать адрес и телефон Терентьевой Анастасии Павловны. – Чтобы не было ненужных догадок, пояснил: – Она мать подруги моего сына. Сможешь?
Через час у него в руках трепетал листок с адресом, а сам он злорадно бормотал:
– Ну что, Анастасия Павловна? Вы что, считаете, вояки – это дубы неотесанные? Ошибаетесь! И мы политес изучали! Встретимся завтра, убедитесь, что армия всё может!
На следующий день нахмуренный и напряженный Юрий Андреевич вертелся у зеркала, пытаясь объективно оценить собственный наряд. Ради славного летнего денька он напялил на себя легкие полотняные брюки и тенниску, не надеванные лет этак десять. Было довольно удобно, но на плечах не ощущалась тяжесть погон, что было непривычно. Надеясь, что повезет и никого из подчиненных он не встретит, двинулся к выходу.
Выйдя из подъезда, зажмурился от яркого летнего солнца и услышал нестройный хор вежливых старушек, здоровающихся с ним и настойчиво интересующихся, куда это он собрался. Он неопределенно ответил:
– Да так, прогуляюсь! – радуясь в душе, что в руках у него плотный черный пакет, сквозь который не разберешь, что там внутри. А то немедля бы догадались, что гулять он будет явно не по парку.
Чтобы не связывать себя ни собственной машиной, ни дежурной, пошел на автобусную остановку. Сел на подошедшую пятерку и с непривычки всю дорогу с интересом смотрел в окно, удивляясь, как же сверху много видно и как интересно смотреть на город из обычного автобуса.
Выйдя на нужной остановке, быстро сориентировался на местности, и через пять минут стоял у знакомого дома, прикидывая, как же попасть в подъезд. Наверняка или кодовый замок на дверях стоит, или домофон. Подойдя поближе, удивленно пожал плечами. Будто попал обратно во времена развитого социализма: защитой подъезду служила хлипкая фанерная дверь образца семидесятых без намека на запоры. Порадовавшись, быстро взбежал на третий этаж и нажал кнопку звонка.
Звонить пришлось довольно долго, и его запал несколько подувял. Неужели дома никого нет? А чего он хотел? О встрече они не договаривались. Он уже хотел развернуться и шагать обратно несолоно хлебавши, когда дверь распахнулась, и на пороге появилась зевающая хозяйка в ситцевом халатике, наброшенном, как он понял, на голое тело. Увидев его, Анастасия Павловна сделала жест «чур меня» и протерла слипающиеся глаза.
Решив не ждать милостей от природы, а взять их своими руками, гость аккуратненько отодвинул в сторону не верящую своему счастью хозяйку, прошел в микроскопическую прихожую и аккуратно притворил за собой двери.
Анастасия Павловна наконец обрела голос и ледяным тоном произнесла:
– А это еще зачем?
Он удивился.
– А что, вы живете с открытыми дверями?
– Я говорю, – зачем вы здесь?
Он развеселился.
– И я вас очень рад видеть, большое спасибо за радушное приглашение!
Анастасия Павловна озадачено почесала в затылке, осознав, что нарушает все законы гостеприимства. Тем более, что в гости забрела хотя и временная, но почти родня. Нелюбезно пригласила:
– Ладно, заходите уж, раз пришли! – и неспешно почапала в ванную, сладко потягиваясь на ходу. Мужчина тяжело посмотрел ей вслед, почувствовав вдруг самое настоящее вожделение.
Удивившись своей реакции, прошел на кухню и выложил на стол купленные накануне продукты. Потом огляделся. На кухне царил настоящий бардак. Это его здорово покоробило. Когда из ванной появилась хозяйка, переодевшаяся в синие застиранные джинсы и вытянувшуюся футболку, он безапелляционно сделал ей строгое внушение:
– Вы что так спите-то долго, голубушка! Да и в доме-то у вас жуткий хаос!
Она села за стол и вытянула перед собой руки, категорично барабаня пальцами по пластиковому покрытию.
– А вот это как смотреть. Сплю я вовсе недолго, поскольку читала до семи утра, а потом еще ходила книжку отдавала. Следовательно, – она взглянула на бодро тикающий на холодильнике будильник, – проспала я с вашей заботливой помощью пять часов. Не столь уж много, как вы пытаетесь мне приписать. А что касается легкого беспорядка, то у меня всегда так. Мне нравится.
Последнее заявление повергло пунктуального гостя в легкую прострацию, но он преодолел ее могучим усилием воли и заговорил о другом. Анастасия Павловна выставила на стол принесенные гостем продукты, вымыла фрукты, и они приступили к трапезе.
Гость старался говорить на нейтральные темы, но разговор опять сполз к необходимости поддерживать в доме определенный порядок. Анастасия Павловна, с удовольствием доедая второй кусок принесенного гостем торта, смакуя конфеты и запивая все это великолепие вином, небрежно поинтересовалась:
– У вас должность какая? Завскладом? А чин – прапорщик?
Юрий Андреевич подавился яблоком.
– Вы считаете, что я до приличного чина дослужиться не могу?
Она пожала плечами.
– Да уж больно вы педантичный. Такими только хозяйственники бывают. Я таких не люблю, скучно с ними до тошноты.
Юрий Андреевич надулся и замолчал, что абсолютно не смутило хозяйку. Наевшись, она встала из-за стола и позвала гостя в комнату. Он требовательно поинтересовался:
– А посуду вы когда мыть будете?
Казалось, ее даже озадачил такой простой вопрос, но она тут же от него отмахнулась.
– Да потом как-нибудь.
Он решительно воспротивился.
– Нет, давайте вымоем сейчас! – и подошел к старенькой мойке.
Горячей воды не было, но он, не боясь поморозить руки, методично вымыл не только свежеиспачканную посуду, но и накопленные вековые залежи. По его понятиям, женщина, допустившая такое безобразие, должна была по меньшей мере смутиться, а, по правилам, вообще сгореть от стыда, но никакого возгорания в Анастасии Павловне не наблюдалось.